Read the book: «Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера. 1929–1941. Книги 1 и 2»

Font:

Алексу Ливайну и Джойсу Хау,
которые были для меня опорой и поддержкой
еще со времен непростых аспирантских дней

Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины.
Данте Алигьери.
Божественная комедия, 1308–1321
(перевод М. Лозинского)

Однако же нельзя назвать и доблестью убийство сограждан, предательство, вероломство, жестокость и нечестивость: всем этим можно стяжать власть, но не славу.
Никколо Макиавелли, «Государь», 1513
(перевод Г. Муравьевой)

STALIN: WAITING FOR HITLER

Предисловие

Но если нет царя, то кто же будет править Россией?
Царевич Алексей, после того как его отец, Николай II, отрекся от престола от имени обоих (1917 год)

За первые 39 лет своей жизни Иосиф Сталин (г. р. 1878) достиг немногого. Еще подростком, несмотря на успехи в учебе, он отказался от карьеры ради борьбы с царским самодержавием. В грузинской газете были напечатаны его превосходные стихотворения, с которыми он выступал перед слушателями. (Как вспоминал один из них, «его красивые, звучные стихи до сих пор звучат у меня в ушах».) Но в избранной им профессии революционера «карьера» складывалась из жизни в подполье, тюрем, ссылок, побегов, новых арестов и лишений. В конце концов Сталин оказался на крайнем севере Сибири, откуда даже побег был невозможен. Там он прозябал, будучи известен лишь царской полиции и некоторым соратникам-революционерам, разбросанным, подобно ему, по отдаленным местам ссылки или по Европе. Лишь потрясшая мир Первая мировая война, шокирующее отречение царя и царевича в 1917 году, возвращение Владимира Ленина в Россию, состоявшееся в апреле того же года благодаря цинизму властей Германской империи, самоубийственное русское наступление в июле и фатальное па-де-де с участием премьер-министра Александра Керенского и верховного главнокомандующего Лавра Корнилова в августе открыли перед Сталиным новые перспективы. Неожиданно он оказался одной из четырех ведущих фигур невероятного большевистского режима. Сталин играл несоизмеримо большую роль в 1918–1921 годах, во время Гражданской войны и восстановления территориальной целостности страны, и важнейшую роль при создании Союза Советских Социалистических Республик. В 1922 году, всего через пять лет после того, как пришел конец его одинокой жизни в безлюдных местах вблизи Полярного круга, Сталин получил сверхъестественную возможность выстроить личную диктатуру в рамках большевистской диктатуры – благодаря тому, что Ленин, в апреле назначив его генеральным секретарем Коммунистической партии, в мае пережил удар, сделавший его инвалидом. Сталин энергично и безжалостно воспользовался этой возможностью. К 1928 году у него созрело решение осуществить насильственную коллективизацию 120 миллионов крестьян советской Евразии. Эпоха 1917–1928 годов оказалась поразительно богатой на события. Но еще больше событий произошло в 1929–1941 годах – в период, освещаемый в настоящем томе.

В данном томе мы также рассмотрим масштабы власти Сталина в России, воссозданной как Советский Союз, и влияния Советского Союза на весь мир. Но если в предыдущем томе Сталин порой надолго сходил со сцены, пока вокруг него вершилась глобальная история, теперь перед автором стоит противоположная и, по сути, более сложная задача: отныне Сталин будет присутствовать почти на каждой странице. Он с головой уходит в насильственное преобразование всей Евразии, анонсированное в конце первого тома, продолжает осуществлять повседневное руководство непрерывно расширяющимся партийно-государственным аппаратом, вдается в мельчайшие детали производства вооружений и хлебозаготовок, в то же время занимаясь активной внешней политикой, затрагивающей все уголки планеты, и впервые обратившись к сфере культуры. Тем не менее события, описанные во втором томе, происходят главным образом в его кабинете и даже у него в голове. В то время как вплоть до 1927 года он не выглядел социопатом в глазах тех, кто работал в особенно тесном контакте с ним, к 1929–1930 годам на первый план все больше выходит темная сторона его натуры. Если в начале 1930-х годов Сталин еще учился быть диктатором, то к концу десятилетия, не довольствуясь диктатурой, он начал выстраивать деспотизм на фундаменте массовых кровопролитий. Поставленная в первом томе задача исследования происхождения такой власти сохраняет актуальность, но во втором томе мы поднимем вопрос и о том, зачем Сталин арестовал и казнил такое множество лояльных ему людей из подчинявшихся ему наркоматов, офицерского корпуса, советской тайной полиции, посольств, шпионской сети, научных и творческих кругов, партийных организаций. О чем он при этом думал? И как все это вообще стало возможным?

Развязанный Сталиным массовый террор 1936–1938 годов был одним из ключевых, но не ключевым эпизодом его режима в период, рассматриваемый в настоящем томе. Под это определение подпадает, во-первых, осуществленная в 1929–1933 годах коллективизация сельского хозяйства, а во-вторых, пакт 1939 года, заключенный с нацистской Германией, и его последствия. Если в первом томе Сталину сильнее всего мешал Троцкий (который, потерпев политическое поражение, будет преследовать его еще неотступнее, чем прежде), то теперь объявилась и вторая помеха, причем это был уже не эмигрант, располагающий не более чем своим пером, а другой диктатор, приступивший к перевооружению сильнейшей державы на континенте.

Адольф Гитлер, родившийся в 1889 году в приграничном регионе Австро-Венгрии, был на 11 лет младше Сталина. В 15-летнем возрасте он лишился отца, а в 18 лет – матери. (Врач-еврей, лечивший его мать, впоследствии вспоминал, что за 40 лет своей жизни он не видел, чтобы кто-нибудь был так убит горем из-за смерти матери, как юный Адольф.) В 20-летнем возрасте Гитлер, истратив почти все свои сбережения и наследство, едва сводил концы с концами в Вене. Он дважды не выдержал экзаменов в венскую Академию художеств («пробный рисунок не удовлетворителен») и нашел кров в ночлежке для бездомных за вокзалом. Бродяга с соседних нар вспоминал, что одежду Гитлера «пришлось отчищать от вшей, так как он целыми днями блуждал без крыши над головой и ужасно опустился». Как говорил этот бродяга, Гитлер питался хлебом и супом из разных приютов и «вел споры о политике». Получив от тетки небольшую ссуду, он нашел себе более приличное жилье в мужском общежитии и подрабатывал, рисуя открытки и рекламные объявления. Кроме того, он стал завсегдатаем городских публичных библиотек, где читал политические трактаты, газеты, труды Шопенгауэра и романы Карла Мая, действие которых происходило среди ковбоев и индейцев на американском Диком Западе или на экзотическом Ближнем Востоке. Какое-то время он уклонялся от призыва в австрийскую армию и скрывался от полиции. Когда же он наконец был пойман, этого недокормленного и угрюмого юнца сочли непригодным для армейской службы. Он бежал через границу в Мюнхен и в августе 1914 года вступил рядовым в германскую армию. К концу Великой войны он так и оставался рядовым, но последствия войны перевернули его жизнь. Гитлер оказался в числе тех, кто в хаосе, наступившем после поражения Германской империи, перешел из левых в правые.

Во время революции, организованной левыми силами в ноябре 1918 года в Мюнхене, Гитлер лечился в госпитале в Померании, но вскоре его выписали, и он был в числе тех, кто шел за гробом убитого вождя провинциальной Баварии, социал-демократа из евреев. На уцелевших документальных кинокадрах запечатлен Гитлер с двумя нарукавными повязками: черной (в знак траура) и красной. После того как социал-демократы и анархисты в апреле 1919 года основали Баварскую советскую республику, коммунисты быстро захватили в ней власть; Гитлер, подумывавший о том, чтобы вступить в ряды социал-демократов, был избран делегатом от совета своего батальона. Он не занимался ничем, достойным упоминания, но, судя по всему, участвовал в левой пропаганде, ведущейся среди войск. За десять дней до тридцатого дня рождения Гитлера Баварский совет был стремительно разгромлен так называемым фрайкором, состоявшим из ветеранов войны. Гитлера не выгнали из вооруженных сил, потому что один из его начальников, глава информационного отдела германской армии, решил отправить его на курсы по подготовке кадров для борьбы с левыми, а затем использовать для инфильтрации в левые группировки. Как вспоминал этот офицер, Гитлер был похож «на усталого бродячего пса, искавшего себе хозяина» и был «готов связать свою судьбу с любым, кто обошелся бы с ним по-доброму». Но, как бы то ни было, задание стать осведомителем привело Гитлера в малочисленную правую группировку – Немецкую рабочую партию, основанную, чтобы отвлечь рабочих от коммунизма. При содействии выходцев из Российской империи, исповедовавших яростный антисемитизм, Гитлер превратил эту партию в Национал-социалистическую немецкую рабочую партию – партию нацистов.

Став ультраправым агитатором, поражавшим умы слушателей, Гитлер оставался маргинальной фигурой. Когда Сталин был назначен генеральным секретарем Коммунистической партии крупнейшей страны мира, Гитлер отбывал тюремное заключение за предпринятую в 1923 году неудачную попытку захватить власть в Мюнхене, ставшем для него второй родиной, – впоследствии эти события получили презрительное название «Пивной путч». Вообще говоря, ему удалось превратить суд над собой в свой триумф. (Один из судей заметил: «Какой потрясающий малый этот Гитлер!») Более того, хотя Гитлер был осужденным австрийским гражданином, председатель суда решил не высылать его из страны, сочтя, что данный закон «неприменим к человеку, настолько мыслящему как немец и ощущающему себя немцем, как Гитлер, добровольно отслуживший четыре с половиной года в германской армии во время войны, удостоенный высоких военных наград за выдающуюся отвагу перед лицом врага и получивший ранения». В течение первых двух недель заключения Гитлер отказывался принимать пищу, считая, что заслуживает смерти, но затем начали приходить письма, в которых ему воздавались почести как национальному герою. Винифред, невестка Рихарда Вагнера, прислала Гитлеру бумагу и карандаш, призывая его написать книгу. У Гитлера в тюрьме был помощник – Рудольф Гесс, который печатал под его диктовку на машинке, – так на свет появилась автобиография Гитлера, посвященная памяти 16 нацистов, погибших в ходе неудачного путча. В этой книге, Mein Kampf, Гитлер объявил себя избранником судьбы и поклялся восстановить Германию как великую державу и избавить ее от евреев, восхваляя себя как «истребителя марксизма». В декабре 1924 года, отсидев тринадцать месяцев из пяти лет, к которым он был приговорен, Гитлер был выпущен на свободу, но его книга распродавалась плохо, вторая книга так и не нашла издателя, а его нацистская партия не имела особых успехов на выборах. По словам лорда д’Эбернона, который в то время был британским послом в Берлине, политическая жизнь Гитлера после его досрочного освобождения из тюрьмы «исчезала в тумане забвения».

История полна сюрпризов. Едва ли кто-то мог вообразить, что этот австриец из маргинальной политической партии станет диктатором Германии и главным врагом Сталина. Однако фельдмаршал граф Хельмут фон Мольтке-старший (1800–1891), на протяжении 31 года возглавлявший прусский, а затем и германский Генеральный штаб, понимал стратегию как импровизацию, «систему вынужденных мер», способность обращать себе на пользу неожиданные действия других игроков и случайности, а Гитлер оказался именно таким мастером импровизации: нередко действующим неуверенно, совершающим ошибки и полагающимся на удачу, но в то же время носителем радикальных идей, имеющим представление о том, к чему он в конечном счете стремится, и пользующимся любыми открывающимися возможностями. Сталин тоже был стратегом в понимании фон Мольтке, человеком с радикальными идеями, способным разглядеть и использовать возможности, которые он не всегда создавал сам, но умел обратить себе на пользу. Самые богатые возможности Сталин и Гитлер нередко усматривали в считавшихся опасными «угрозах», раздутых или придуманных ими самими. Пусть движущей силой истории являются геополитика, институты и идеи и особенно их взаимодействие друг с другом, но, чтобы все это пришло в движение, требуются исторические деятели.

Казалось, никакая страна не может превзойти Великобританию как главную мировую державу, чья колониальная империя охватила четвертую часть земного шара и чья мощь завораживала и Сталина, и Гитлера. Однако Сталин был сыном эпохи, когда Германия начала заявлять о себе как об обладательнице самых передовых технологий и инженерных училищ. Непосредственное знакомство Сталина с Германией ограничивалось несколькими месяцами, проведенными им в 1907 году в Берлине, где он останавливался по пути в Россию со съезда РСДРП в Лондоне. Он учил немецкий, но так и не овладел им. И все же Сталин, подобно некоторым своим предшественникам времен царизма, особенно Сергею Витте, был германофилом, восхищавшимся промышленностью и наукой этой страны, иными словами, ее самыми современными чертами. Впрочем, очень долго Сталин не имел понятия о существовании Гитлера.

Во время Великой войны царская Россия стремилась навсегда уничтожить германскую угрозу, разгромив державы Гогенцоллернов и Габсбургов и создав пояс славянских государств, которым полагалось быть дружественными России. И наоборот, военные цели Германии и Австрии состояли в том, чтобы уменьшить предполагаемую угрозу со стороны России, отторгнув ее западные приграничные территории. Если бы Россия победила в войне, она, скорее всего, продиктовала бы что-то вроде навязанного ей немцами Брестского мира наоборот. Однако Россия потерпела поражение (на Восточном фронте), так же как были разбиты Германия и Австро-Венгрия (на Западном фронте), что привело к заключению Версальского мира. Вопреки распространенной точке зрения европейская послевоенная система безопасности развалилась не из-за своей бесхребетности или ошибок. Версальская система стала возможной лишь благодаря одновременному краху Российской и Германской империй, и она достигла бы успеха лишь в том случае, если бы ни Германия, ни Россия никогда не возродились как сильные державы. Англия фактически признавала нестабильность Версальского мира, так как, не сумев прийти к modus vivendi с сильной Германией до Великой войны, она на протяжении всего послевоенного периода пыталась как-то уладить свои разногласия с ней. Парии Версальской системы – Германия и Советский Союз наладили секретное военное сотрудничество. Как мы увидим, впоследствии, в 1933 году у руля великого государства, которым восхищался Сталин, встал Гитлер. Жизнь обоих диктаторов, как отмечал биограф Алан Баллок, шла параллельными курсами. Но в конечном счете судьбоносную роль сыграло их пересечение: двух этих очень разных людей с периферии российской державы и германской державы соответственно, самым жестоким образом возвращавших к жизни и перестраивавших свои страны, тянуло друг к другу – сперва неосознанно, а затем и вполне сознательно. Не один лишь немецкий народ дожидался появления Гитлера.

Несколько слов об источниках

Темой книги являются авторитарная власть, принуждение, манипуляция социальными противоречиями, изобретение мнимых врагов и институционализированные злоупотребления, но она основывается на изучении фактов. После Сталина осталось колоссальное собрание исторических документов. Его сохранившийся личный архив (фонд 558) существует в двух частях, в настоящее время объединенных в одну. Первые десять разделов (по терминологии российских архивов, описей) состоят из материалов, систематически поступавших из его собственного и других архивов в связи с работой над биографией Сталина в Институте Маркса – Энгельса – Ленина (ныне РГАСПИ), которую планировалось завершить к 60-летию Сталина, отмечавшемуся в 1939 году. Эти материалы включают его личные фотоальбомы, переписку и посвященные ему воспоминания. Книги из личной библиотеки Сталина (опись 4) были добавлены в фонд после его смерти. Более ценная вторая часть включает только один обширный раздел (опись 11), представляющий собой личный рабочий архив Сталина, который хранился в «особом секторе» аппарата, впоследствии преобразованном в Архив Политбюро (ныне Архив Президента РФ), но был передан в РГАСПИ в 1998–1999 годах. Решение о том, что хранить в своем рабочем архиве, принимал сам Сталин, но эти материалы не всегда показывают его в самом выгодном свете; напротив, многие хранившиеся им документы демонстрируют его политические ошибки и неоправданную жестокость по отношению как к противникам, так и к сторонникам (которые, несмотря на свои собственные преступления, порой предстают людьми, достойными сочувствия). Часть личного архива Сталина – какая именно, невозможно сказать, – была уничтожена им самим и другими. Например, известно, что он делал заметки в двух блокнотах – черном (по техническим вопросам) и красном (по кадровым вопросам), – но из этих блокнотов пока было обнаружено лишь несколько страниц. Также до сих пор не всплыли папки с компроматом на тех, кто входил в его ближайшее окружение, которые, как считается, хранились либо в сейфе в кремлевском кабинете Сталина, либо в шкафу на Ближней даче. Мы дождались публикации бесценных журналов посещений Сталина в двух его кабинетах (на Старой площади и в Кремле), но журналы посещений Сталина на его московской даче так и не изданы, и есть опасения, что они были утрачены или сданы в макулатуру. Пропало огромное сталинское собрание звуковых записей, а библиотека Сталина в основном разошлась по рукам. Тем не менее объем материалов, уцелевших и ставших доступными, поражает воображение.

В нашем распоряжении имеется не только личный архив Сталина, но и колоссальные партийные и государственные архивы из столицы и регионов, в то же время в сфере иностранных дел мы можем обратиться и к архивам других государств. Несмотря на то что в случае Сталина у нас не имеется ни аналога Mein Kampf, ни зафиксированных «застольных бесед», ни заслуживающих доверия мемуаров любовниц, нам доступна обширная переписка, которую Сталин вел во время отпусков в Сочи и Гагре, отправляя подробные указания тем, кто от его имени занимался текущими делами в столице. Кроме того, указания Сталина записывали многие его подручные – начальник кинопромышленности, глава Коминтерна, стенографист правительства – в режиме реального времени. Мемуары последующих лет, в ряде случаев весьма разоблачительные, дополняют архивные материалы и порой дают к ним ключ. С целью последующего распространения в качестве указаний стенографировались все партийные съезды, большинство выступлений Сталина на приемах в Кремле и некоторые важнейшие заседания Политбюро и Центрального Комитета. Превосходным источником, позволяющим проникнуть в мысли Сталина, служит центральная печать, находившаяся под его жестким контролем. Архивы советской тайной полиции, контрразведки и управления охраны по-прежнему почти целиком закрыты, а к архивам вооруженных сил и внешнеполитического ведомства доступ может быть сильно затруднен, но этими учреждениями выпущено огромное число сборников документов, а исследователи, которым был предоставлен необычайно широкий доступ к архивам, включая материалы советской тайной полиции, издают монографии с обширными цитатами. Кроме того, существует сканирование, позволяющее без особого шума делиться документами. Таким образом, корпус фактов и свидетельств при всей его неполноте все же невероятно обширен.

С этими материалами работали многие исследователи, и настоящий том многим обязан превосходным работам Р. У. Дэвиса (экономика), Олега Хлевнюка (партийно-государственный аппарат), Владимира Хаустова (тайная полиция), Мэтью Лено (события, связанные с Сергеем Кировым), Владимира Невежина (представление о советском государстве как о великой державе), Адама Туза (большая стратегия нацистской Германии), Габриэля Городецкого (британский истеблишмент и внешняя политика Сталина) и многих других авторов, упоминаемых в примечаниях.

Невозможно выразить словами, насколько улучшилась эта книга стараниями моего американского редактора Скотта Мойерса, как и всей команды из издательства Penguin. Ему же, а также моему агенту Эндрю Уайли моя книга вообще обязана выходом в свет. Также заслуживают упоминания доброта и проницательность многих других людей, их слишком много, чтобы иметь возможность перечислить здесь. Да позволено мне будет выразить благодарность им всем, особенно архивистам, библиотекарям и моим коллегам-историкам из России. Олег Будницкий устроил меня младшим научным сотрудником в свой Международный центр истории и социологии Второй мировой войны и ее последствий при Национальном исследовательском университете «Высшая школа экономики» в Москве. Кроме того, огромную пользу мне принесла работа в Институте Гувера при Стэнфордском университете, чьи библиотека и архив содержат невероятные сокровища, и я глубоко благодарен их директору Эрику Уокину. Но прежде всего я обязан Принстонскому университету, благодаря которому мне на протяжении большей части трех десятилетий доставались замечательные студенты, а также пристанище, о каком только может мечтать историк.