Инцелы. Как девственники становятся террористами

3. Настоящий мужчина

В чем-то равноправие быть должно, а в чем-то нет. Это сбивает с толку.

Линн Хеед, сексолог, лицензированный психолог и психотерапевтка

Всю нашу историю идеал мужественности претерпевал трансформации: само это понятие меняло свое содержание в зависимости от эпохи.

Давид Чедер, доктор исторических наук из Стокгольмского университета, в своей диссертации выделяет четыре идеала мужественности, существовавших на протяжении одного только XIX века. В начале столетия от настоящего мужчины ожидалось, что он должен быть хорошим гражданином, трудиться ради общественного блага, не стремясь к личному обогащению. В романтический период 1820‑х годов во главе угла оказалась красота: популярная литература уделяла много внимания одежде, прическе, макияжу. В отличие от предыдущих эпох, искусство говорило больше об отношении мужчины к женщине, а не к Богу. В середине века, с началом индустриализации, образцом для подражания вновь стал работающий мужчина, а в приоритете было не служение обществу, а личное благо: в соответствии с американским идеалом, важно было быть человеком, который «сам себя сделал». К концу XIX века образец для подражания вновь изменился. Эталоном стал добропорядочный мужчина, ненавидящий двойные стандарты, выступающий за сексуальное воздержание до брака и верящий в семейные ценности, нежный, эмпатичный, внимательный к пожеланиям женщины.⁷

Сегодня мы снова вернулись в эпоху тщеславия. Мужчины тренируются в спортзале, делают себе пластические операции и как никогда прежде скупают косметические средства. Внешность играет большую, даже решающую роль. И, как становится ясно из моих интервью с экспертками, идеальному мужчине сейчас приходится соответствовать очень серьезным требованиям: он должен проявлять свои чувства – но не так, чтобы утратить мужественность, он должен брать отпуск по уходу за детьми и проводить время с семьей – но при этом сохранять хорошую работу и высокий заработок.

Однако есть и постоянные качества, на которых строится идеал мужественности, и они останутся таковыми, как бы ни менялись времена, – это самообладание и неуязвимость. У нас, мужчин, случаются моменты слабости, неуверенности в себе, даже беспомощности, но мы обычно умело маскируем их перед другими людьми. В этом отношении я и сам не являюсь никаким исключением.

Несколько лет назад я помогал на работе прибивать на стену плакаты в рамках, хотя это не входило в мои обязанности врача. На одной из рамок разбилось стекло, и острый, как игла, осколок вонзился в левый мизинец. Сразу стало ясно, что повреждено нечто важное: место между мизинцем и безымянным пальцем отнялось, будто под местным наркозом. Осколок перерезал нерв; позже страховая компания признала, что травма привела к «утрате трудоспособности на 10 %». Я взял такси и поехал в Южную больницу, по дороге проклиная свою неуклюжесть. Хирург, обследовавший меня, увидел в карточке, что я его коллега, и разговаривал со мной почти как с другом. К этому моменту меня раздражало всё: радушие врача, моя беспомощность в роли пациента, невозможность контролировать свое тело и жизнь. На вопросы хирурга я отвечал сурово и немногословно. Сердясь на самого себя, я срывал это на остальных.

– Когда я снова смогу заниматься спортом?

Врач посмотрел на меня с удивлением.

– Тебя ждет минимум шесть недель в гипсе.

Мне не хотелось превращаться в безымянного пациента-зануду, который бродит по зданию в больничной одежде, и его терпеть не могут медсестры – он мешает им выполнять их работу. Но именно так и произошло. Я стал почти невыносим. Меня попросили переодеться, но я отказался. Медсестра повторила свое требование:

– Вам нельзя лежать в своей одежде на операционном столе!

Вел я себя как упрямый ребенок, пытаясь спасти последние ничтожные остатки собственного достоинства. После долгих уговоров я сделал то, что мне сказали, и переоделся.

Выкатили каталку.

– Ложитесь.

– Никогда в жизни! До операционной я дойду на своих ногах.

Тут у медсестры лопнуло терпение. Все, кто работает в области медицины, знают: нет пациента хуже, чем медработник, тем более врач, – но я, наверное, стал настоящим кошмарным сном для сотрудников отделения хирургии кисти и локтя. Только эта медсестра, видимо, не раз сталкивалась с упрямцами, и ее требования никто не мог подвергать сомнениям.

– Ложитесь на каталку! Немедленно!

Меня вкатили в операционную. Когда хирург вонзил в меня скальпель, боль была чудовищная. Операция проводилась по принципу бескровной хирургии: манжетку для измерения давления у меня на руке накачали так плотно, что к моему предплечью временно не поступала кровь. Чаще всего так делают для того, чтобы врач лучше видел анатомические структуры, и для уменьшения кровопотерь. В моем случае это объяснялось тем, что я отказался от общего наркоза – не хотел, чтобы меня усыпили, потому что тогда пришлось бы провести в больнице лишний день. Или же, как я крайне тактично выразился:

– Не желаю ночевать в вашей богадельне и есть вашу поганую еду!

Стиснув зубы, я решил игнорировать боль. Быть мужчиной. Не показывать уязвимость. Со мной рядом сидела всё та же медсестра: несмотря на мое отвратительное поведение, в ней еще сохранилась какая-то эмпатия и она спросила, больно ли мне. Нехотя я кивнул.

Она сообщила об этом хирургу, и он ввел мне местную анестезию – после чего я погрузился в состояние полного безразличия, какого никогда раньше не испытывал. Будто плыл на спасательном круге по бескрайнему морю смирения. Ничто меня больше не трогало, всё утратило значение. Как в моей руке не осталось крови, так и во мне – чувств. Кроме того, исчезло ощущение времени. Когда прошло, как мне показалось, десять – пятнадцать минут, я призвал хирурга начать уже операцию, чтобы я мог скорее поехать домой.

– Мы уже скоро закончим, – последовал ответ. Оказывается, миновало больше часа, чего я совершенно не заметил.

Мне до сих пор стыдно, когда я вспоминаю о своем ужасном поведении в тот день.

Таким образом, идеал мужественности постоянно менялся, в то время как отношения между мужчинами и женщинами оставались прежними. От мужчины ждали доминирования в отношениях, в то время как женщине предписывалась более пассивная роль. До недавнего времени. Мы живем в эпоху небывалой независимости и свободы выбора для женщин. За мужчиной всегда была прочно закреплена роль защитника и кормильца, в то время как женщина заботилась о доме и детях; за весьма краткий отрезок времени всё изменилось. Стали ли мужчины чувствовать себя неуверенно в отношениях с женщинами по мере того, как соотношение сил между полами изменилось? И после #MeToo?^[17]

Линн Хеед, сексолог, психолог и психотерапевтка, считает, что в последние десятилетия в отношениях между мужчинами и женщинами в Швеции наблюдается дисбаланс. У женщин много ожиданий, а мужчины им не соответствуют.

– Мужчина должен быть джентльменом и альфа-самцом, но при этом проводить время дома, брать больничные и отпуска, чтобы ухаживать за ребенком, сортировать белье для стирки. Многие женщины считают, что в этих вопросах должно быть равноправие, но, мне кажется, многие мужчины не разделяют такое мнение. Потому что в чем-то равноправие быть должно, а в чем-то нет. Это сбивает с толку.

Представления, что мужчина должен быть кормильцем семьи и зарабатывать больше жены, укоренились в сознании многих мужчин куда глубже, чем можно подумать. Исследования показывают, что женщина больше радуется повышению зарплаты своего партнера, чем наоборот. Мужчина часто воспринимает повышение зарплаты партнерши как утрату собственного престижа, даже как угрозу; потенциально это может привести к проблемам с психикой.⁸ Для многих мужчин работа является важной частью их идентичности, а потеря работы может не просто стать экономической катастрофой, но и подтолкнуть к самоубийству. Известный пример – когда в 2015 году в канадской провинции Альберта началась безработица в нефтяной промышленности, число самоубийств возросло на 30 %.⁹ В большинстве стран западного мира женщины пользуются теми же правами, что и мужчины, но некоторые вещи остаются неизменными. Копают канавы, работают на нефтяных платформах и в шахтах в основном мужчины, и они же чаще всего гибнут из-за травм на рабочем месте. Большинство самоубийц – мужчины, и, за редким исключением, на войнах тоже гибнут в основном мужчины. С точки зрения эволюции женщина всегда была ценнее по очевидной причине: она обеспечивает выживание вида. Для того чтобы общество продолжило существовать, население должно воспроизводиться – а именно здесь роли полов сильно отличаются. Мужчина выполняет свою репродукционную роль несколько секунд или минут, женщина – девять месяцев. Кроме того, мужчина может оставить потомство тысячи раз за жизнь, женщина – максимум 15–20. Поэтому во время войны мужчин используют как пушечное мясо, а женщин стараются беречь.

Существует такое понятие, как BIGI (Basic Index of Gender Inequality, базовый индекс гендерного неравенства) – индекс равноправия, позволяющий измерить предпосылки долгой здоровой жизни и доступность образования для женщин и мужчин. Ученые утверждают, что BIGI дает более полную картину существующего неравноправия между полами, чем другие схожие индексы, и показывает, что мужчины также могут подвергаться дискриминации. В качестве примеров упоминается, что мужчин осуждают на более суровые наказания за одни и те же преступления, что служба в армии в большинстве стран является обязательной только для мужчин и что у мужчин хуже оценки в школе – факторы, которые, по словам исследователей, не включались ранее в аналогичные работы.

Для подсчета BIGI используются три параметра: возможности получить образование, факторы здоровья (количество лет, которые человек, предположительно, проведет здоровым) и удовлетворенность жизнью. Параметры эти взаимосвязаны – если исключить один из них, результаты окажутся ненадежными. Например, если человек – мужчина или женщина – жил долго и счастливо, но не имел возможности получить образование, значит, у него или нее не было возможности развить свои таланты и способности. То же касается ситуации, когда хорошо образованный человек живет полноценно, но рано умирает из-за болезни, или человек с хорошим образованием и здоровьем достигает среднего возраста, но чувствует себя несчастным. Ученые подчеркивают: преимуществом BIGI является то, что этот индекс включает всего три параметра и потому легко может использоваться для большого количества стран.

Последний на данный момент отчет, выходивший в 2019 году, охватил 134 страны и аккумулировал данные 2012–2016 годов. Помимо трех вышеуказанных параметров, исследователи использовали Индекс человеческого развития ООН (Human Development Index), представляющий собой совокупный показатель оценки средней продолжительности жизни, уровня образования и валового национального продукта. Человеческое развитие по версии ООН определяется как процесс, позволяющий увеличить свободу людей, когда их возможности выбора и удовлетворенность жизнью повышаются.

Результаты отчета показали, что почти в 70 % стран ситуация у мужчин хуже, чем у женщин.

Согласно шкале BIGI, мужчины находятся в худшем положении, чем женщины, в 91 стране; в оставшихся 43 наблюдается обратное. Согласно выводам ученых, гендерные различия в показателях отчасти объясняются тем, что, с одной стороны, в бедных странах большую роль при выборе профессии играют традиционные гендерные стереотипы, с другой – богатые страны недостаточно инвестируют в профилактику заболеваний.

По мнению Гейсберта Стута, профессора, психолога из Эссекского университета, который принимал участие в формировании BIGI и вышеупомянутого отчета, среднестатистического мужчину часто путают с небольшой группой исключительно успешных мужчин, а на самом деле он не получает никаких преимуществ от привилегий своих «коллег» по полу, поскольку они конкурируют друг с другом. Немногочисленные мужчины, наделенные богатством и властью, попросту не имеют отношения к подавляющему большинству.¹⁰ Несмотря на то что в Швеции высокий индекс равноправия, в индексе BIGI страна, однако, далека от вершины, потому что на обеспечение здоровья мужчин выделяется гораздо меньше средств, чем на аналогичные статьи расходов для женщин. BIGI рекомендует Швеции вкладывать больше ресурсов в профилактику различного рода заболеваний у мужчин.

Другой пример того, как неравенство бьет по мужчинам, демонстрируют недавно опубликованные исследования Марка Гранберга и Али Ахмеда из университета Линчёпинга, а также Шантану Кханны из Калифорнийского университета. Ученые констатировали: когда мужчины пытались искать работу в отраслях, где преобладают женщины (отрасль считалась таковой, если доля женщин превышала две трети), их заявки даже не рассматривали. Работодателям по всей Швеции были разосланы 3200 фиктивных писем с откликами на вакансию. Затем для каждой заявки исследователи отмечали, получил ли соискатель ответ и какой. Всего в исследование были включены 15 различных профессий с преобладающей долей женщин, в том числе медсестра, няня и воспитатель детского сада. Самой труднодоступной для мужчин оказалась профессия уборщика. В то же время для профессий с преобладанием мужчин, таких как автомеханики, водители грузовиков, IT-специалисты и кладовщики, исследователи не обнаружили дискриминации женщин. Марк Гранберг считает, что результаты исследования указывают на серьезную дискриминацию в отношении мужчин.¹¹

Помимо этого, женщины живут дольше мужчин и дольше остаются здоровыми. По данным Агентства общественного здоровья, в возрасте от 15 до 64 лет из 100 тысяч человек умирает около 200 мужчин и 130 женщин. Такой разрыв в преждевременной смертности остается неизменным, и ничто не указывает, что здесь неравенство между полами когда-нибудь уменьшится, скорее наоборот.

Поскольку всё больше женщин получают высшее образование и лучше зарабатывают, мужчины сталкиваются с новыми требованиями в отношениях – это если женщины вообще соглашаются с ними жить. Фактически сегодня женщины, учитывая свое независимое положение, могут полностью обойтись без них. Даже обзавестись детьми можно, не допуская в свою жизнь мужчину. Если речь об осознанном выборе – никаких проблем, однако если такое решение принято из-за отсутствия подходящих партнеров, это вызывает опасения.

Бу Ротштайн, профессор и политолог, раньше всех обратил внимание на изменение соотношения между мужчинами и женщинами в вопросах высшего образования и доходов. Он считает, что в Швеции мы наблюдаем кризис скорее гендерной идентичности, чем мужественности, – иными словами, тенденция касается и мужчин, и женщин. Во время нашего интервью он подчеркивает, что паттерны поведения обоих полов подвергаются пересмотру и прежние стереотипы многие воспринимают как устаревшие.

В периоды, когда идеальными качествами для мужчин считались самообладание и сила, они приспосабливались к этому. Но теперь нормы меняются, всё больше женщин получают высшее образование, опережают мужчин по уровню доходов, и, как следствие, многие мужчины начинают испытывать неуверенность в отношениях. Сдержанность – больше не ключ к успеху у противоположного пола. У некоторых мужчин неуверенность в отношениях доходит до опасных стадий, может привести к психическим расстройствам и даже спровоцировать насилие. Санна Эрикссон, доктор наук, исследовательница национальной экономики из Высшей школы экономики в Лунде, защитила в 2020 году диссертацию под названием «Стремление к равноправию» («Reaching for equality»), в которой доказала: когда женщина зарабатывает больше партнера, риск насилия с его стороны увеличивается. Исследовательница также обнаружила, что мужья чаще обращались за помощью в связи с депрессией, стрессом, тревожными состояниями или злоупотреблением алкоголем и наркотиками из-за того, что их жены зарабатывали больше. Вторая причина, по которой мужчины искали профессиональной помощи, – они сами подвергались жестокому обращению со стороны женщин. Санна Эрикссон предупреждает, что реакция части мужчин на последствия нарастающей экономической независимости женщин может быть радикальной, даже насильственной (теория male backlash).¹²

Мужчины часто избегают обращаться за помощью по поводу своих проблем, как физических, так и психических, – общеизвестный факт, я наблюдал это во время клинической деятельности. Чаще всего женщина все-таки убеждает своего мужчину пойти к специалисту, но иногда дело кончается трагедией. Статистика самоубийств ужасающая: из 1269 человек, покончивших с собой в Швеции в 2019 году, мужчины составили 873, то есть абсолютное большинство^[18]. В психиатрии даже применяется понятие «маскированная депрессия»: мужчины обычно жалуются на физические симптомы, такие как головная боль или расстройство желудка, вместо того чтобы признаться, что они подавлены, расстроены и помышляют о самоубийстве. Они маскируют «немужественные симптомы» или стыдятся их. Зачастую самоубийство становится полной неожиданностью для семьи, друзей и коллег.

Совершенно очевидно, что из-за успехов женщин в образовании и роста их доходов мужчины постепенно теряют свою роль кормильцев семей. Добавьте к этому, что автоматизация и роботизация в обществе в большей степени ударит именно по «сильному» полу.

Согласно британскому отчету «Состояние социальной мобильности в Великобритании» (The State of Social Mobility in Great Britain), следующая волна автоматизации резко усилит экономическое неравенство в обществе, поскольку традиционные низкооплачиваемые рабочие места перейдут к роботам. Это в большой степени бьет по мужчинам с низким уровнем образования, занимающиеся монотонным, рутинным трудом. В отчете указано, что из-за автоматизации рискуют исчезнуть 15 миллионов рабочих мест, в том числе относящихся к административным профессиям, таких как бухгалтеры, ревизоры и аудиторы. Зато спрос на помощников учителя и медсестер останется высоким, поскольку человеческий контакт и эмпатию роботы обеспечить не могут. Другие профессии в зоне риска – телемаркетологи, кассиры и продавцы розничных магазинов. Уже сегодня мы всё чаще оплачиваем покупки в супермаркете на кассе самообслуживания, а новые технологии вроде распознавания голоса дополнительно закрепят эту тенденцию. Автоматизация и роботизация ограничат социальную мобильность и карьерные возможности людей низко- и среднеоплачиваемых профессий, поскольку именно они работают в секторах, которым грозит полное уничтожение. В результате мы можем столкнуться с повышением конкуренции за низкооплачиваемую работу и нарастающей поляризацией общества.¹³

Исследование американского Брукингского института развивает ту же мысль. Ученые проанализировали данные консалтинговой компании McKinsey и Бюро переписи населения США и пришли к выводу, что наиболее ощутимо роботизация ударит по молодежи, мужчинам и меньшинствам. Брукингский отчет предупреждает, что искусственный интеллект и автоматизация могут привести к еще большему социальному расслоению и оставить без работы от 3 до 80 миллионов американцев. Особенно проиграют мужчины, поскольку многие из них заняты ручным трудом в области транспорта и строительства. Между тем женщины доминируют в области здравоохранения и образования, где заменить человека машиной значительно труднее. Некоторые специальности, предположительно, выйдут из будущей волны роботизации почти без потерь: архитекторы, инженеры и учителя/преподаватели, а также представители других профессий, где требуется некоторый уровень социального взаимодействия между людьми.¹⁴ Но не факт, что даже представители профессий, требующих высшего образования, будут востребованы в том же объеме в будущем обществе искусственного интеллекта. В Дубае вот уже несколько лет улицы патрулируют полицейские роботы, способные общаться на шести языках, в медицине ИИ просматривает рентгеновские снимки, роботов привлекают к написанию заметок и отчетов для новостных бюро и газет. А один журналист газеты The Guardian, собирая материал для статьи, заставил искусственный интеллект проанализировать тысячи пожертвований австралийским политикам.

Совершенно очевидно, что в автоматизированном будущем большую, чем когда-либо, роль будет играть образование. Но есть ли у нас гибкая школа, которая даст навыки, чтобы приспособиться к задачам завтрашнего дня?

Некоторые исследователи утверждают, что идеалы мужественности или нормы мужского поведения (нередко деструктивные) начинают выкристаллизовываться у мальчиков еще в школьные годы. Почему дело обстоит именно так и что мы можем с этим сделать?