Read the book: «Бонус «Проклятие Зверя: 3 дочь, 13 невеста»»
БОНУС
Предыстория: рождение Проклятия Зверя
Глава 1
В те времена лютые Волколаки были могущественными тварями и жили одной огромной, многочисленной стаей всех окрасов. Их предводитель Альфа, грозный Роден, отличался невиданной силой, жестокостью и жаждой всевластия. Он начал свой поход по завоеванию мира и свояков, ещё будучи молодым волколаком. И ежели кто-то сомневался в его силе и бросал вызов, Роден принимал его и безжалостно расправлялся с соперником.
Ему едва стукнуло двадцать пять, когда он полностью подмял под себя все кланы волков, кои жили в ту пору на Земле. Держал в железном кулаке бурых, серых, чёрных, белых более десяти лет. И как бы другим ни хотелось свободы, все ходили под ним! Под Роденом! Единым и безжалостным Зверем!
И было у него пятеро отпрысков: две красавицы дочери, завидные невесты, Тильда и Лючия, и трое сыновей. Все от разных жён коих брал из стай другого окраса, дабы смешивать кровь и объединять кланы.
Зувр, старший из сыновей, был могучим, угрюмым, бурого окраса волком, в котором особо ярко чувствовалась мощь крови Альфы. Он считался главным наследником, преемником, хотя Роден никогда во всеуслышание и не говорил об этом. Альфа вообще не затрагивал эту тему, ибо жить хотел вечно, как и править… Любое упоминание о смерти воспринимал как угрозу и мог без сожаления уничтожить не только того, кто осмеливался об этом сказать, но и всю его семью до последнего невинного хвоста.
Второго и третьего сына, Асмуда и Ярэда, близнецов, родила Альфе самая красивая из волколачек на ту пору.
Карра – горделивая дочь предводителя Серых волков. Она покорила матёрого Зверя едва оказалась пред светлыми очами завоевателя во время его триумфального шествия по землям Серых. Роден завладел их кланом без видимых усилий, а потом покорённая стая дала откуп – Карру! Увидев деву, Роден оробел, чего никогда ранее не случалось. Она была его истинной и отразилась в нём, проняв до глубины души. Застряла в сердце, заполнила все помыслы.
Он не разменивался на нежности, не имел привычки говорить с самками, впрочем, как и одаривать их. Всегда считал дев творениями низшего звена, созданными для утоления плотского голода, а потому брал их как и где угодно, когда хотел… Но эта самка стала для него неприступной крепостью и вожделенным плодом, который и тронуть– то страшно. Она была под стать богине: статная, крепкая бёдрами, с осиной талией и полной грудью. Пепельные волосы плотной косой опускались ниже ягодиц. Невероятно голубые глаза отливали морозной неприязнью. Полные губы ни разу не улыбнулись ему тогда. И это тронуло его каменное сердце. До безумия хотелось созерцать, как дева улыбается.
Карра… ему казалось, что и имени– то красивее этого никогда не было.
Глядя на Волколачку, уже предвкушал, как сладок будет плод. Да не тут-то было! Карра оказалась строптивой, резкой самкой, знающей себе цену и умеющей ставить на место любого, кто осмелится ей перечить или косо посмотреть вслед. Умела показать, каковы бывают женщины рода Серых волков. Она хоть и подчинилась воле отца и своего клана, став женой Родена, да подчинившись, не смирилась.
Сразу же после церемонии бракосочетания начала бескровную войну, ломая дух Альфы. И как бы ни был жесток с другими, к ней Роден не мог применять силу. Единожды рискнув, осознал, что его сердце растерзано в клочья, плоть голода не утратила, а заветная цель стала ещё дальше. Дева едва пережила насилие. Сильно кровила, никого к себе не подпускала и клялась, что наложит на себя руки, если Альфа к ней опять прикоснётся.
Что только не пробовал Роден, дабы Карра смягчилась, но она совсем погрузилась в себя и в свою ненависть к мужу. Именно тогда Зверь и понял, что познал неизведанные, обжигающие чувства. Любовь и отчаянье! Они его переполняли, но при этом открывали новые горизонты. Рождали глупые и мирные порывы.
Альфа решил, что так не может дальше продолжаться! Он во что бы то ни стало завоюет эту самку.
Да! Из-за Карры Роден был готов остановиться…
О чём и сказал жене. Тихо, нерешительно в очередную попытку добиться её благосклонности и без особой надежды на милость. На ложе, где дева в полумраке ночи стонала от боли, которая до сих пор снедала её нутро, положил дары с последнего похода: драгоценности, шкуры…
Карра лишь зубами скрипнула, проглатывая стон боли. Она не желала, чтобы Роден видел, как ей плохо! Потому и промолчала! По обычаю, вперив морозный взгляд в мужа и плотно поджав бледные губы.
Исхудавшая упрямица… умирающая супруга!
И тогда Роден заверил её в своей искренности и поклялся: он согласен на что угодно, лишь бы жена его простила и приняла. Он был готов бросить к её ногам всё, чего бы она ни пожелала.
Его тон, страсть, пыл покачнули глухую стену ненависти девы: Карра смилостивилась…
Она всего лишь хотела мира, а не супруга– узурпатора и монстра, который всем приносит боль, горе и умывает землю кровью! При столь волевом характере волколачка умела убеждать мягко, хоть и повелительно. И как оказалось, несмотря на обострённую категоричность, неплохо подстраивалась под его жизнь.
Роден от счастья чуть не завыл. Упал на колени подле и поклялся, что докажет, что может быть другим. Впервые за всё время супружества коснулся её изящной руки без страха быть отвергнутым. С трепетом сжал в своих огромных ладонях хрупкую кисть Карры и… очи девы сомкнулись – супруга впала в беспамятство.
Роден завыл от ужаса, сотрясая её изнеможённое болезнью тело:
– Карраа-а-а!!!
Подхватил было на руки, но собрался с мыслями, и уже вскоре подле неё крутилась лекарка. Альфа ни на миг не отходил от дверей комнаты, где была любимая. Заглядывал, спрашивая, не нужна ли помощь? Но старуха отмахивалась: «Выйди, Альфа!» И лишь под утро после долгой борьбы за здоровье Серой волчицы, заверила, что молодой супружнице Альфы больше ничего не угрожает. А потом тихо добавила, что, увы, отныне потомства дать это чрево не сможет. И ежели Роден был готов любить супругу и бесплодной, то Карра не могла смириться с таким порядком дел. Хоть и началась сравнительно тихая пора семейного счастья, зачать никак не получалось. И тогда Карра велела сыскать тех, кто смог бы помочь её безмерному горю.
Роден сыскал. Много городов и сёл перетряхнул, в дальние края забрёл, разных ведунов и колдунов к супруге пригонял, никто не обладал силой для того. И только одна ведьма взялась за лечение, но предупредила:
– За то будет непомерно высокая цена! – скрипучий голос был ровным и вкрадчивым. – Вроде и ничего особенного, а на деле – ой, как дорого! Не нарушать мира на Земле! Не применять более силы Зверя! Не уничтожать жизнь и тем паче не трогать тех, кто слабее! Это может нарушить баланс природы. А ежели волколаки не подчинятся, боги покарают! И месть их будет жестокой!
Карра незамедлительно ответила, что готова. Роден чуть помедлил. Глянул на супружницу, на то, как в ожидании чуда светились сапфирами её чистые глаза, и дал своё слово. Старуха на крови велела поклясться – супруги выполнили, а через год Серая волчица осчастливила Альфу двумя щенками– сыновьями!
От счастья оба не знали, как благодарить ведьму. А старуха отказалась от денег, власти, разных сокровищ, но прежде чем покинуть новоявленных родителей, предупредила:
– Не выходить тебе больше детей. Чрево слабо: и ты помрёшь, и ребёнок! – строго и вкрадчиво прошелестела она. Не страшила понапрасну – предостерегала, как любого, кому помогала. Совет напоследок оставляла.
– А ежели понесу? – уточнила Карра, колыбели сыновей покачивая да на старуху поглядывая.
– Пей зелье крепкое, – лекарка наставительно качнула головой, – оно поможет! Сделаешь, как велю, и жизнь будет у вас хорошая.
Поблагодарила Карра старуху, а во взгляде её не было радости, печаль застыла, поняла: знает бабка больше, чем говорит. Но смирилась с этим.
Уже покидая дом Альфы, ведьма напомнила, кому они обязаны: «Культу Проклятых», где была она в своё время одной из жриц. К богам плодородия, жизни и смерти взывала. Им клятву приносили, им обязаны сыновьями. И ежели нарушат они её, падёт на их род проклятие Зверя!
***
Семья крепла, дети росли, супруги клятвы не нарушали. Да, суть Зверя рвалась на свободу, сила Альфы долго была нерастраченной, а други,е молодые и борзые, метили на место Родена. И ежели б не Карра, он давно бы всех разметал на куски, да супружница мягко напоминала, что и без того в мире много крови льётся. А тут как назло люди стали наглеть. Земли отвоёвывать, захватывать, волколаков истреблять. Стая зароптала: самцы рвались в бой и были готовы отстаивать свой род. И Роден всё чаще о том мыслил. Но Серая Волчица не позволяла клятву нарушить.
Претило сидение на месте Родену, и он всё чаще стал отлучаться по делам земель и кланов.Везде были волнения: предводитель каждого клана требовал свободы и своих территорий. Бурые, Белые, Серые… да и своя стая Чёрных тоже тихо гомонила, что ежели так пойдёт дальше, то междусобиц не миновать, да и люд простой себя возомнит богами.
Умом всё понимал, нутром чувствовал, что рванёт скоро, но клятву, данную супруге, не хотел нарушать. Потому топил горе в крепком зелье. И всё чаще брал Карру, даже ежели она отказывала и отбивалась, наутро грехи замаливал, винился… Но все это повторялось ровно до тех пор, покуда Серая волчица не сообщила, что вновь тяжела.
Сели они думу думать, что делать. Он убеждал, что избавиться надобно от плода, коль лекарка предостерегала. И супруга согласилась с ним, даже вызвала знахарку к себе, да в последний миг решение изменила: не смогла убить жизнь в себе. Против этого нутро её бунтовало.
Когда Роден узнал о том, рассвирепел не на шутку. Он всего на свете страшился потерять любимую больше. Себе изменял, сути своей. Ломался и гнулся, и всё, чтобы Карра была с ним и была счастлива!
Супруга в своей мягкой манере успокоила Альфу, пылко любила всю ночь, и конечно, его Зверь затих, ведь каждой, даже самой лютой твари нужна пара. Так уж заложено природой, что, единожды познав ответ истинной пары, ни один Зверь не сможет отказаться от своей отражённой. Вот и Роден… Хоть его суть и рвалась на свободу, любимая умела её усмирить. Если бы не Карра, Альфа бы давно утопил землю в крови и доказал своё превосходство над остальными!
***
Никто не звал старуху, Когда-то спасшую Серую волчицу, сама явилась, когда до родов уже было рукой подать. Не укоряла, не бранила, но окинув чуть располневшую, но оттого не менее счастливую деву взглядом, заключила:
– Жить тебе недолго. Боги не прощают обмана.
– Но мы не обманывали! – воспротивилась Карра. – Боги сами даровали ещё дитя. Разве не они решают, кому быть, а кому нет?
– Вот и говорю… скоро, – кивнула печально лекарка. – Жаль только прихоть твоя нам всем горем обернётся, – и покинула дом Альфы.
Роден, заподозрив неладное, направил своего помощника следить за ведьмой. Не ушла бабка восвояси, в ближайшем селе остановилась, но к волколакам больше не приближалась. Словно ждала, что сами позовут.
И позвали… когда заплохело Карре. Всё ничего было, а с утра встать уж не смогла. Сыновья малыми ещё были, просили мамку поиграть с ними, а она стонала лишь. Только Роден щенков выставил за дверь, тотчас зарычал на жену:
