Сквозь огонь, воду и инквизицию

© Софи Кортес, 2024

ISBN 978-5-0062-8262-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог. Пламя страстей в тени инквизиции

Испания, 1480 год. Эпоха Возрождения, расцвет искусств и наук. Но над Пиренеями сгущаются тучи – инквизиция набирает силу, преследуя еретиков и ведьм. В тени аутодафе разгораются нешуточные страсти.

Толедо, древняя столица королевства. Узкие улочки, величественные соборы, шумные рынки. Знойный воздух наполнен ароматами пряностей и благовоний. Скрип повозок, ржание лошадей, гомон торговцев, перезвон колоколов сливаются в оглушительную какофонию, от которой звенит в ушах.

На главной площади города, залитой ослепительным солнцем, собралась огромная толпа. В центре – помост, на котором возвышается мрачная фигура в темном балахоне. Это Томас де Торквемада, Великий Инквизитор Испании, одиозный и пугающий. Его пронзительный взгляд, кажется, проникает в самую душу, выискивая малейшие признаки ереси и порока.

Рядом с ним на помосте – юная девушка неземной красоты. Изабелла де Кастро, дочь благородного дона, обвиненная в колдовстве. Гордая осанка, точеный профиль, огромные темные глаза, пылающие праведным гневом – она похожа на ангела, случайно спустившегося в ад. Толпа замерла в ожидании – сейчас решится ее судьба.

Но в толпе есть один человек, который не сводит глаз с прекрасной еретички. Диего Альварес, молодой идальго, тайно и безнадежно влюблен в нее. Сердце его разрывается от боли и бессилия. Он готов на все, чтобы спасти возлюбленную от костра. Но что может сделать один человек против всесильной инквизиции?

В этот момент Диего замечает в толпе странного незнакомца в темном плаще. Человек делает ему едва заметный знак и растворяется в толпе. Заинтригованный Диего следует за ним в лабиринт узких улиц. Неожиданно незнакомец оборачивается и шепчет: «Если хочешь спасти ее – действуй быстро. Вот план…»

План, который предлагает незнакомец, безумен и невероятно опасен. Но другого выхода нет. Диего решается на отчаянный шаг. На кону – жизнь любимой и его собственная. Но отступать некуда.

Начинается опасная игра, в которой переплетутся судьбы отчаянного влюбленного, непокорной красавицы, сурового инквизитора и загадочного незнакомца. Игра, в которой на кону жизнь и страсть, вера и долг. Запретная любовь, разгадка древних пророчеств, смертельная опасность, погони, интриги, заговоры и неожиданные повороты – через все это предстоит пройти героям.

Но хватит ли у них мужества, хитрости и везения, чтобы провести инквизицию, спасти свою любовь и раскрыть тайну, которая изменит их жизнь навсегда? Время пошло. Пламя страстей и пламя костров уже запылало над Толедо. Кто победит в этой смертельной схватке – любовь или инквизиция?

Глава 1. Рискованное пари дона Диего

В тот памятный день дон Диего Альварес, молодой и дерзкий кабальеро, спешил по узким улочкам Толедо в заведение с сомнительной репутацией «Фламенко». Он дал себе безумный зарок: если в тайном притоне ему удастся избежать ареста, он ни за что не станет домогаться любви прекрасной сеньориты де Кастро, по всем канонам обреченной на клобук монашенки.

Удивительно, но с самого первого мгновения, как дон Диего узрел Изабеллу в соборе, его душа непоправимо и необратимо заболела этой хрупкой девушкой, возносящей страстные молитвы Пречистой Деве с такой силой, что, казалось, сами каменные статуи ангелов обращали к ней свои лики. С почти провидческой точностью дон Диего знал: сие гибельная страсть, пагубный морок, обреченный на скоропостижное увядание под натиском обстоятельств. Но разве можно повелевать сердечным трепетам?

Кабальеро взбежал по скрипучим половицам на второй этаж и ринулся в затемненный зал, полный сизых клубов дыма, звона монет и гортанных выкриков. Ловко лавируя между столами со сверкающими грудами дукатов и тяжко дышащими, разгоряченными игрой матронами, дон Диего ринулся к дальнему столику в темном углу. Там его уже поджидал верный Санчо, старинный приятель еще с тех славных времен, когда они оба частенько прогуливали уроки богословия в тени апельсиновых деревьев.

– Диего, друг мой, ты с ума сошел являться сюда в такое неспокойное время! – воскликнул взволнованный Санчо, нервно оглядываясь по сторонам. – Уже третий месяц во всех кабаках только и разговоров, что о новом указе инквизиции. Малейший донос и все – на дыбу за крамольные речи! А ты будто нарочно судьбу искушаешь!

– Друг мой, неужели ты мне предлагаешь трусливо отсиживаться дома, когда в этих стенах решаются судьбы? – с жаром воскликнул дон Диего. – Дело того стоит.

Он пододвинул Санчо объемистый кошель, полный звонких монет. Глаза друга округлились:

– Матерь Божья, да тут целое состояние! Никак жениться надумал? Или того хуже – в крестовый поход собрался?

Дон Диего отрицательно покачал головой, лихорадочно блестя черными очами:

– Ставлю все на один заход. На кон – сердце донны Изабеллы. Если проиграю – откажусь от нее навсегда, предоставив монастырскому призванию. Если выиграю – любой ценой добьюсь ее руки, даже если придется вырвать ее из лап самого Торквемады!

Побледневший Санчо судорожно сглотнул и с опаской огляделся: не слышал ли кто крамольных речей. Но все посетители увлеченно следили за игрой в кости.

– Диего, одумайся! Ты ставишь на кон не только свое будущее, но и ее честь и репутацию! Отступись, пока не поздно! Умоляю тебя! – зашептал Санчо, хватая друга за рукав.

Но дон Диего уже не слышал его. Шатаясь, словно в горячечном бреду, он приблизился к игорному столу и одним движением швырнул на него кошель. Толпа ахнула и затихла.

– Ва-банк, сеньоры! – хрипло выкрикнул он, хватая обжигающие пальцы кости. – Я ставлю все на бросок!

С этими словами он взмахнул рукой под громкие ахи и вздохи. Игральные кости со стуком покатились по столу. В это мгновение с улицы донесся грохот копыт и зычные голоса:

– Именем святой инквизиции! Всем оставаться на местах, заведение окружено!

То была облава. Но было уже слишком поздно. Кости замерли. Толпа взвыла от изумления. На столе красовалась невозможная, редчайшая комбинация – четыре семерки. Дон Диего сорвал банк.

В этот момент двери с треском распахнулись и в зал ворвались вооруженные алебардами люди в черных рясах, ведомые инквизитором с угрюмым лицом. Один из них ткнул пальцем в сторону дона Диего:

– Вот он! Хватайте безбожника! Тащите его на допрос в застенки!

Бледный, как смерть Санчо в страхе начал креститься. Но Диего, безумно улыбаясь, спокойно шагнул навстречу инквизиторам:

– Ведите, сеньоры. Я готов ответить за свои поступки. Но знайте – сегодня моим поступком руководили не азарт и корысть, а высшие силы. И цель моя – самая высокая и чистая из всех, что может вообразить себе человек – любовь.

С этими словами он гордо вскинул подбородок и протянул руки, позволяя надеть на себя тяжелые оковы. Видимо, от его уверенности и силы духа даже лица инквизиторов на миг дрогнули.

Все взгляды были прикованы в дону Диего, уводимому прочь. Лишь один Санчо, мертвенно-бледный, беззвучно шептал побелевшими губами:

– Пресвятая Дева, храни безумца! Ибо только безумная любовь могла толкнуть его на такой отчаянный шаг. Но что ждет его теперь в темнице Святой инквизиции? Увижу ли я друга моего живым?

Тем временем, дон Диего уже грузили в зарешеченную повозку. А в голове его билась лишь одна мысль: «Я выиграл пари. Теперь у меня лишь один путь – к моей Изабелле. Я вырву ее из цепких лап монастыря, даже если мне придется отречься от всего – имени, чести, самой жизни. Теперь отступать некуда.»

Повозка, грохоча, тронулась по булыжной мостовой и растворилась в сгущающихся сумерках. Так начался самоотверженный и трагический путь дона Диего к его запретной любви. Но пока он не знал, через сколько опасностей и испытаний ему предстоит пройти во имя этого безрассудного чувства. Как не знал того, что его возлюбленная Изабелла в эту самую минуту стояла на коленях у алтаря в своей келье и со слезами молила небеса уберечь отчаянного кабальеро, чей пылающий взор преследовал ее во снах и наяву.

Глава 2. Тревожные предзнаменования

В ту роковую ночь доне Изабелле, невесте Христовой, тайно принявшей обет целомудрия и готовящейся уйти в монастырь Святой Урсулы, приснился смутный, тревожный сон, не предвещающий ничего хорошего.

Под сводами величественного собора стояла она, облаченная в подвенечное платье, расшитое серебряными лилиями. Напротив неё – импозантный мужчина, чей лик скрывала драгоценная маска, но отчего-то сердце подсказывало Изабелле, что это дон Диего, дерзкий кабальеро с печальными глазами, чьи пылкие взоры давно преследовали её, как наваждение. Епископ в парчовых ризах уже готов был соединить их руки, как вдруг стены храма содрогнулись и с неба ударила ослепительная молния.

– Красть невесту Господа – тягчайший грех! Кара обрушится на святотатца! – пророкотал обличающий глас с небес, подобный грому.

Изабелла в ужасе обернулась и увидела, что жених её исчез, а вокруг клубится зловещий багровый туман. Пламя тысячи свечей заколебалось, меркнущий свет витражей застлало алым маревом. И внезапно, подобно чудовищным призракам, перед ней возникли трое – инквизитор Торквемада собственной персоной, с волчьим оскалом победителя, и двое его верных псов в чёрных сутанах.

– Эта блудница осквернила храм вожделением! Схватить богохульницу! На костёр еретичку! – прокаркал зловещий старик, простирая к ней костлявый палец.

Изабелла заметалась в тщетных попытках бежать, но ноги отказывались служить ей. Последнее, что она увидела – вспышки жадно лижущих плоть языков пламени.

С душераздирающим криком донна Изабелла очнулась на своем скромном ложе, заливаясь слезами и комкая в пальцах край льняной простыни. Тело ее сотрясала крупная дрожь, а сердце бешено колотилось, норовя выскочить из груди.

В этот момент дверь кельи с тихим скрипом отворилась и на пороге возникла встревоженная сестра Мерседес, наставница юных послушниц. В руках она держала дрожащую свечу, озарявшую морщинистое лицо тревожными бликами:

– Изабелла, дитя мое, что стряслось? Я слышала твой крик. Тебе приснился дурной сон?

Изабелла, все еще дрожа, порывисто прижала ладони к пылающим щекам и сквозь слезы прошептала:

– Ах, сестра Мерседес, это было ужасно! Мне привиделось, будто я стою в храме под венец с доном Диего, но внезапно является сам Торквемада и обвиняет меня в святотатстве! А затем пламя костра поглощает меня!

Лицо пожилой монахини посуровело. Она неодобрительно поджала тонкие губы:

– Донна Изабелла, сон сей – явное предостережение свыше. Видно, мысли твои в последнее время блуждали вокруг сего сумасброда дона Диего, прожигателя жизни и безбожника. Но ты должна выкинуть его из головы! Ибо ты дала обет Господу и грех даже помышлять о земной любви.

Изабелла смиренно склонила голову, пряча пылающий румянец:

– Я понимаю, сестра Мерседес. Умом я принимаю ваши мудрые слова, но сердцу не прикажешь. Дон Диего околдовал меня, сам того не ведая. Одна мысль о нем повергает меня в смятение.

Монахиня со вздохом опустилась на край постели и взяла Изабеллу за подбородок, вынуждая взглянуть ей в глаза:

– Послушай меня, дитя. Любовь мирская – это искушение дьявола, море страданий. Даже если твой кабальеро ответит на чувства, ваш союз обречен. Ибо ты – дочь благородного дона, а он – всего лишь безродный идальго. К тому же, ходят слухи, что за ним тянется след крамолы и ереси. Связаться с ним – навлечь на себя гнев инквизиции и проклятие рода.

У Изабеллы от этих слов похолодело внутри, перед глазами вновь встало видение из кошмара – разъяренный Торквемада, тянущий к ней костлявые персты. Она содрогнулась, чувствуя, как на глаза вновь наворачиваются слезы бессилия. Сестра Мерседес ласково погладила ее по голове:

– Оставь мечты о запретном, Изабелла. Сосредоточься на молитвах, дабы укрепить дух свой. Ибо уже через неделю ты должна будешь принести вечные обеты и навсегда отречься от мирской суеты. Монастырь станет твоим домом и защитой.

С этими словами монахиня поднялась, благословила Изабеллу и удалилась, оставив ее наедине с душевными терзаниями. Девушка без сил упала на подушки, давая волю рыданиям. Мысли ее путались, а сердце разрывалось надвое.

С одной стороны – многолетняя мечта об иноческом пути, стремление посвятить свою жизнь служению Господу, молитвенные бдения и тихая келья как гавань мира и покоя. С другой – пылкий мятежный дон Диего, чье бесстрашие, дерзость и горящий страстью взор разожгли в ней доселе неведомое пламя, сводящее с ума.

– Господи, что же мне делать? Как разобраться в этой буре, что сотрясает мою душу? Умоляю, даруй мне знак, укажи верный путь! – сотрясаясь от рыданий, слезно молила Изабелла, сжимая в ладонях нательный крестик.

И словно в ответ на ее мольбы, за стрельчатым окном кельи внезапно сверкнула ослепительная зарница, на миг озарив чернильное небо. А затем до слуха Изабеллы донесся странный звук – глухой перестук, доносящийся откуда-то снизу, будто кто-то торопливо ударял по камням чем-то тяжелым.

Встревоженная девушка на цыпочках подкралась к окну и судорожно вцепилась побелевшими пальцами в витую решетку, всматриваясь в ночной мрак. Звук повторился – на этот раз ближе и отчетливее. Неужели в ограду монастыря пробрался вор?

Изабелла затаила дыхание. Густая тень заколыхалась, и из переплетения розовых кустов вдруг показалась мужская фигура в темном плаще. Незнакомец, ловко цепляясь за выступы стены, начал карабкаться вверх – прямиком к окну ее кельи!

У Изабеллы перехватило дыхание от ужаса. Она судорожно огляделась в поисках чего-нибудь, чем можно защититься. Взгляд ее упал на массивный подсвечник. Схватив его трясущимися руками, девушка в отчаянии прижалась к стене возле окна, приготовившись дать отпор злоумышленнику.

Но когда ночной гость, тяжело дыша, перемахнул через подоконник и спрыгнул на пол, у Изабеллы чуть не остановилось сердце. При свете лунных лучей, падающих из окна, она узнала мужественное лицо, которое преследовало ее во снах многие ночи. Это был не кто иной, как дон Диего собственной персоной!

– Донна Изабелла, – хрипло выдохнул он, сверкая глазами на пепельно-бледном лице. – Я пришел сказать то, что рвется из груди моей. Я люблю вас, и готов презреть все – долг, честь, различие положений – лишь бы назвать вас своей!

У девушки подкосились ноги, подсвечник с грохотом выпал из ослабевших рук. Что делать? Закричать, призвать на помощь? Но разве сможет она предать единственного, кто заставил ее сердце затрепетать?

– Дон Диего… вы с ума сошли… явиться сюда… в обитель… да еще ночью! – сбивчиво лепетала Изабелла, чувствуя, как щеки ее пылают от стыдливого румянца.

Внезапно на лестнице послышались торопливые шаги и встревоженные голоса:

– Там кто-то проник в келью донны Изабеллы! Хватайте нарушителя!

По спине девушки пробежал холодок ужаса. Если дона Диего застанут здесь – ему не миновать жестокой кары! В отчаянии она схватила его за руку и горячо зашептала:

– Скорее, любовь моя, вы должны бежать! Вон там, за гобеленом, потайной ход – он выведет вас за стены монастыря. Спасайтесь, умоляю!

С этими словами она что было сил толкнула ошеломленного кабальеро в указанном направлении. Дверь кельи затрещала под ударами.

– Изабелла… – начал было дон Диего.

– Нет времени! – в отчаянии воскликнула она. – Знайте лишь одно: я тоже люблю вас. Но мы не можем быть вместе. Я связана обетом. А теперь – прочь!

Последним усилием она втолкнула потрясенного идальго в темный лаз. В этот момент дверь слетела с петель и в келью ворвалась толпа разъяренных монахинь в сопровождении стражи.

– Где он? Мы слышали мужской голос! – прогремела мать-настоятельница, ее глаза грозно сверкали из-под кромки чепца.

– Он ускользнул через окно, – дрожащим голосом пролепетала Изабелла, указывая на распахнутые створки. – Сестра Хуанита, бегите, сообщите страже!

Пока монахини с криками бросились к окну, а стражники ринулись обыскивать сад, Изабелла в изнеможении прислонилась к стене, чувствуя, как бешено колотится ее сердце. Едва не случившаяся катастрофа заставила ее ясно осознать: чувствам ее и жизни дона Диего угрожает смертельная опасность. Но что же делать? Как обмануть бдительность монастырских стражей и уберечь возлюбленного?

Внезапно Изабелла заметила на полу небольшой сверток, перевязанный алой лентой. Он явно вывалился из кармана дона Диего во время стычки. Трясущимися руками девушка развернула загадочную находку. Внутри лежал медальон причудливой формы и записка с единственной фразой: «В час беды ищи мудрости у старой вещуньи с центральной площади».

Изабелла прижала записку к груди. Кем бы ни была эта таинственная вещунья, теперь она – ее единственная надежда. «Завтра же, – твердо решила девушка, – я во что бы то ни стало должна встретиться с ней. И будь что будет».

С этой решительной мыслью она спрятала медальон и записку в складках одеяния и забралась в постель, притворяясь спящей. Но сна не было ни в одном глазу. Всю ночь напролет Изабелла лихорадочно обдумывала план побега. А в ушах ее звенели и переливались пламенные слова дона Диего: «Я люблю вас!». Теперь она точно знала: назад пути нет. Пусть хоть сам Торквемада встанет на ее пути – она не отступится. Ибо впервые в жизни любовь, безумная, опасная и неодолимая, вспыхнула в ее сердце. И этот огонь уже не погасить ничем.

С первыми лучами солнца, пробившимися сквозь ставни, Изабелла поднялась и спешно принялась готовиться к побегу, судорожно запихивая в узелок самое необходимое – деньги, драгоценности, сменную одежду. Внутри у нее все дрожало и холодело от страха, но она твердо решила идти до конца.

Дождавшись, когда обитель погрузится в утреннюю дрему после ночной суматохи, девушка на цыпочках прокралась по пустынным коридорам с узелком в руках. Тихо отворив дверь часовни, она распростерлась перед алтарем в последней молитве:

– Отче наш, да простит меня Господь за этот грех – но я не в силах противиться зову сердца. Дон Диего – моя судьба. Будь что будет, но нам суждено быть вместе. Аминь.

С этими словами Изабелла перекрестилась, решительно поднялась и тайным ходом выскользнула за ворота обители – навстречу самому большому приключению в своей жизни. Одному Богу известно, какие испытания и опасности ждут ее впереди. Но если на ее стороне любовь – разве не преодолеет она все?

Как только калитка монастыря с тихим скрипом захлопнулась за ее спиной, Изабелла почувствовала, как сердце забилось чаще. Свобода! Отныне она сама хозяйка своей судьбы. Натянув на голову темный плат, чтобы скрыть лицо, девушка поспешно зашагала в сторону центральной площади. До встречи с таинственной предсказательницей оставались считанные минуты. А там – будь что будет. Возврата нет.