Read the book: «Витязь в тигровой шкуре»

Font:

В Аравийском царстве

Однажды мудрый правитель Аравии царь Ростеван, по праву заслуживший у подданных и чужеземцев прозвание Могучий, отправился на охоту.

Правду говоря, к этому времени не очень-то он был могуч – старость не радость. Но, оставаясь мудрым, сам понимал, что силы уже не те, и поэтому решил передать власть над страной своей единственной дочери по имени Тинатин, красавице, каких свет не видывал.

Сказано – сделано. Восхождение Тинатин на трон отметили многолюдным торжеством. Был, конечно, на том славном застолье и молодой Автандил, любимец Ростевана, главный начальник над всем аравийским войском – спаспет. Пели певцы, танцевали танцоры, били по струнам и дули в трубы музыканты, но не на них смотрел Автандил. Он глаз не мог отвести от Тинатин, которую давно любил, любил преданно и безнадёжно. Какая уж тут надежда, если она – дочь царя, а теперь ещё и царица. А он, пусть и в высоком звании, всего лишь царский слуга.

Долго длился праздник, хозяева и гости ели, пили, веселились, а потом решили отправиться на охоту. Счёта не было сернам, ланям и оленям, добытым зверобоями в тот день. А когда, утомлённый долгой скачкой, седобородый Ростеван велел трубить отбой, увидели охотники в небольшом отдаленье невесть откуда взявшегося одинокого всадника, сидящего на вороном коне в мрачном раздумье. Сразу было видно, что седок этот – чужестранный воин: необычная одежда его была пошита из тигриной шкуры, на одном боку висел меч в чеканных ножнах, на другом – тяжёлая плеть.

– Кто бы он ни был, – воскликнул Ростеван, – пусть станет гостем на празднике! Милости просим! – и велел пригласить его к общему веселью.

Но посланец, отправленный к незнакомцу, вернулся ни с чем: тот, ушедший в свои мысли, не пожелал ни слова молвить.

Ростеван был удивлён и обижен: что ж это за невежа такой! И тогда уже не один, а двенадцать челядинцев поскакали к чужеземцу. И вновь он поначалу не обратил на них внимания, а когда стали они настойчивей, взмахнул плетью и, даже не вынимая из ножен меча, разметал всю дюжину по сторонам. Потом огляделся кругом, словно очнувшись и прозрев, воскликнул: «Горе, горе!» – и, натянув поводья, пустил вороного вскачь. Ростеван с челядью и гостями кинулся догонять его, да не тут-то было: воин, облачённый в тигриную шкуру, бесследно скрылся в тумане.

Тяжёлые мысли охватили Ростевана. Не до охоты стало ему, не до веселья. Мрачно удалился он в свою опочивальню и долгие дни оставался там, никого к себе не допуская. Всё думал: кто же этот незнакомец, внезапно появившийся и мгновенно исчезнувший, словно свалился с небес и провалился сквозь землю, – человек или дьявольское наваждение? В чём тайный смысл тигриной шкуры, в которую он облёкся? И что означали слова «горе, горе»? О своей беде вёл он речь или другим пророчил несчастье? Не самому ли Ростевану и его Аравии?

Эти горькие думы отец поведал пришедшей к нему Тинатин.

– Благодетель, – сказала возлюбленная дочь, – мне понятна твоя тревога. Но чем мучиться напрасными догадками, лучше пошли верных людей на поиски загадочного воина. Если он смертный человек, как мы с тобой, то со временем найдётся. Если нет – значит, дьявольское наваждение, и так тому и быть.

– Наверное, ты права, – вздохнул Ростеван, – но кому поручить такое дело, я не знаю.

– Зато я знаю, – промолвила Тинатин и с этими словами покинула отцовскую опочивальню.

Автандил полудремал в своих покоях и думать не думал о воине в тигриной шкуре. Он думал о Тинатин, солнцеликой, превратившей его в миджнура – обезумевшего от любви. О, эти брови, изогнутые, словно два боевых лука! О, эти глаза, мечущие стрелы быстрых взоров! Многого ему не надо, только бы видеть её почаще, – лишь об этом умолял он Всевышнего.

И кажется, просьба его была услышана: в дверь постучали, и слуга-невольник почтительно доложил, что царская дочь хочет говорить со спаспетом.

Автандил радостно поспешил во дворец.

– Не будем ходить вокруг да около, – сказала пришедшему Тинатин. – Уже не первый год я вижу, как ты смотришь на меня…

– Прости, несравненная, – стал оправдываться Автандил, – с моей стороны это непростительная дерзость, но что же я могу с собой поделать?

– Конечно, ничего – ведь ты миджнур; нам, девушкам, самой природой дано разбираться в таких вещах. Скажу не таясь: и моё сердце неравнодушно к спаспету.

Автандил побледнел как полотно, а потом залился румянцем, как маков цвет:

– Владычица, только прикажи, и я сделаю для тебя всё что угодно.

– Знаю. Потому и позвала тебя. Мой отец потерял покой, размышляя о воине в тигриной шкуре, явившемся вам во время охоты: человек это или дьявольское наваждение?

The free excerpt has ended.