Read the book: «Я почти счастливая»

Папка «Мои рабочие документы»

Докладная учителя русского языка и литературы от 5 октября 2009

В пятницу 2 октября 2009 в 8А классе состоялся урок русского языка. Следующие ученицы: ______________________________ – вошли в класс, доедая на ходу булки. На общем построении в начале урока девочки продолжали жевать, показывая свое неуважение учителю и одноклассникам. Мальчики мгновенно на это среагировали и попросили убрать еду в сумки на время урока. Лера Карасева ответила за всех, что убирать некуда, к тому же это неудобно и будет лучше, если они все-таки закончат свою трапезу. Я немедленно вывела их из класса. Через несколько минут открылась дверь, и девочки с громким хохотом (!) проследовали на свои места! Ситуация была настолько возмутительна, что я сделала им жесткое замечание, в результате чего смех прекратился, но никто из них не извинился, наоборот, на лицах девочек отразились крайнее недовольство, обида и тд.

Далее урок проходил следующим образом: мы записали предложение, обозначили смысловые связи между словами, определили границы словосочетаний. Внезапно Лера выкрикнула, что я неправильно учу, поскольку уделяю мало времени на практику, а много объясняю. Стоит отметить, что самостоятельные работы ученики 8А выполняют на уроке ежедневно в специальных тетрадях. Замечание Леры я опровергла, но следующее задание: определить вид грамматической связи в словосочетаниях – предложила сделать самостоятельно. Лера отказалась, заявила, что она не помнит этих видов, что мы этого не проходили и я не объясняла этого – что опять же не соответствует действительности. 28 сентября проходил урок, на котором я объясняла данную тему, давала материал под запись, примеры и тд. Такие ученики, как Олейников Павел, Жиманов Максим, Земнова Виктория, активно участвовали и задавали вопросы. Валерия Карасева в это время провоцировала хохот среди своих подруг, не реагировала ни на учителя, ни на урок, ни на просьбы одноклассников. Я напомнила ей об этом и заметила, что теперь ей все придется искать в книге, поскольку я не буду повторять тему для нее одной. Далее подняла руку Юля Решетова: она нашла в учебнике материал по видам связи. Я вызвала ее к доске, и она нарисовала схему и дала пояснения. Лера и ее подруги снова отказались сделать записи в тетради. Лена Протасова сказала: «Зачем писать, если в учебнике дома я всё это найду?» В конце урока я сформулировала домашнее задание: еще раз прочитать по учебнику теорию и указать вид связи в словосочетаниях. Лера Карасева, уже собирая вещи, воскликнула: «Нет, вы всё это должны объяснить!»

РЕЗЮМЕ:

В целом по классу я могу сказать следующее. Почти каждый урок ученицы 8А просят, чтобы их отпустили с урока, в противном случае они обещают кричать на уроке. Угрозу свою исполняют: поднимают такой визг, что мне с хроническим фарингитом перекричать их невозможно. Объяснений слушать не хотят – заявляют, что знают весь материал. На самостоятельных работах я получаю от них бесчисленные отказы: мол, они не знают, им не объясняли, и у них нет совершенно никаких мыслей. В итоге они выполняют задание на положительную оценку!

Своими действиями они мешают себе и окружающим, сбивают класс с толку, не желают задавать уточняющих и дополнительных вопросов, участвовать в уроке. Их любимая фраза «Я ничего не знаю» бесперспективна, она пресекает беседу и превращает урок в повторение одного и того же, чего я делать не буду. Кроме того, их заявление не соответствует действительности, судя по количеству выполненных – таки заданий.

После всех безобразий, учиненных ученицами 8А 28 сентября и 2 октября, они отправились к классному руководителю с жалобой на меня, состоящей в том, что я не даю им никаких знаний, ничего не объясняю. Они жалуются на плохую дисциплину, словно её провоцирую я, хотя я трачу даже слишком много времени на воспитательные беседы. Они словно ставят эксперимент: а смогу ли я успокоить их, если они делают что – то намеренно? Однако я заявляю, что в подобных играх и экспериментах не участвую. Существуют нормы ученического поведения, которые они должны соблюдать на каждом уроке во имя собственной успешности. Бесконечные разбирательства с ними становятся бессмысленными, абсурдными и портят обстановку, лишают всех душевного равновесия. Если к 8 классу они не могут держать себя в руках, им следует переходить на индивидуальное обучение.

P. S.

Достойно ведут себя на уроке: ________________________________

Недостойное поведение можно отметить: _______________________

Остальная часть класса подпадает под влияние последних и вместо того, чтобы содействовать учителю в их усмирении, устраивает подобные же безобразия.

Объяснительная учителя русского языка и литературы от 5 октября 2009

На прошлой учебной неделе директор школы просматривала журналы и сделала мне замечание по поводу «сомнительности», «недостоверности» выставленных мною оценок. Речь шла о количестве хороших и отличных отметок. К сожалению, это было высказано в жесткой форме, и мне не дали возможности объясниться.

Во-первых, по распоряжению директора я не выставляю в журнал двойки. Ученики исправляют их после уроков, и мне постоянно приходится возвращаться к пустым клеткам и доставлять в них положительные отметки. Создается иллюзия, что такие работы выполнены сразу и в срок, хотя это не так. Положительная оценка должна стоять рядом с двойкой в одной клетке. Таким образом, любому проверяющему видно, какие двойки исправлены, а какие нет. Данная практика создает более объективный взгляд на работу ученика в течение четверти. В случае же нежелания ученика исправлять двойку остается пустая клетка. И потом все вправе сказать, что этой двойки не было. В связи с тем, что никто не отменял пятибалльной системы оценивания и в других школах она успешно применяется, я начну выставлять двойку в журнал, если она не исправлена на следующий же день.

Во-вторых, я каждый урок устраиваю проверочные работы, собираю выполненные домашние задания – и провожу над тетрадями почти всё своё время, свободное от уроков. В связи с этим заявляю, что «недостоверные» оценки у меня не практикуются. Любую работу я оцениваю по шкале: 0-1 ош., 2-3 ош., 4-5 ош., 6 и более ош. Поэтому если ученик допустил 2 ошибки, я не могу поставить ему удовлетворительную оценку – даже если он исправляет двойку. Рядом с двойкой должна быть поставлена четверка, а не одна тройка в пустую клетку. Ученик должен видеть свое старое знание и новое знание, оцененные по единой шкале, а не нечто усредненное между результатами.

Директор заявила мне, что завучами школы № ___ будут проведены срезы в моих классах, которые покажут, что дети ни на что не способны. Я допускаю, что в большом тексте, написанном за урок, будет много ошибок. Срезы покажут только то, что дети не могут справляться с комплексной работой. Я не провожу с ними каждый урок контрольных диктантов, но за словарные диктанты, за творческие и домашние работы дети имеют право получать оценки – те, которые заработали. В противном случае я вынуждена буду сообщить ученикам о том, что директор запрещает ставить им оценки выше удовлетворительной. Я заявляю, что не стоит навешивать на класс ярлык неуспевающего по срезам прошлого года.

Кроме того, у детей достаточно троек в журнале, и я не понимаю той части замечания, в которой значилось, что четверок «слишком много».

Заявление учителя русского языка и литературы

Прошу администрацию школы № ___ прекратить беспредел на моих уроках, восстановить перед учениками значимость учителя и определить меру ответственности их за свои поступки. Я прилагаю к заявлению список обстоятельств, по которым можно судить о степени бесправности учителя в школе № ____:

1. В начале года дети 8Б и 8В заявили мне, что от них ушло много учителей – и именно они, дети, этому способствовали. Таким образом, у учащихся налицо признаки неписаной власти – они считают, что судьба учителя в их руках. Сейчас ученики задают мне вопрос, когда я думаю увольняться. Цитирую высказывание ученицы 8В: «У вас проблемы из-за нас? Вас увольняют?» Ясно, что действия детей приобретают намеренный характер. Их задача – удалить учителя, чтобы уроки не проходили в течение неопределенного количества времени до прихода следующего учителя. Данная ситуация должна быть изменена в корне. Ученики должны знать, что из-за них никто не собирается терять учителя. За хамство учителям дОлжно исключать из школ. В противном случае дети чувствуют себя королями, что мы сейчас и наблюдаем.

2. Дети спокойно ходят жаловаться на учителя. И за этим чувствуется их уверенность в том, что данного, неугодного им, учителя уволят. Учитель же не имеет права жаловаться. Когда директору школы стало известно о моих проблемах, мне была прочитана лекция о том, что я не гожусь в учителя (после того, как 3 года успешно проработала в другой школе), что у меня неисправимый мягкий характер и что никто и ничто не поможет мне. Со своей стороны я заявляю, что провожу учительскую практику только в хорошем настроении и в обстановке обоюдного поиска. Для меня мягкость характера и деловая вежливость – разные вещи.

3. Я утверждаю, что записи в дневниках в большинстве случаев неэффективны: подписей родителей не появляется, а если они и появляются, дети ведут себя по-прежнему. Ученики высказывают мне, что родители не обращают внимания на их оценки и поведение. При мне ученица 8Б накричала на свою мать, чтобы она не вмешивалась в ее дела. И с той поры девочка продолжает спокойно ходить с четырьмя двойками по моим предметам. В 8В мне заявили, что я не должна ничего требовать, поскольку «сама директор их боится». По их версии, я радоваться должна уже тому, что они дошли до моего кабинета. Ученики всех 8-х классов отказываются исправлять двойки, их невозможно привести на дополнительное занятие даже при содействии классного руководителя – они убегают вниз по лестнице. В 8Б мне устроили истерику 15 человек одновременно: мол, я несправедлива, я не имею права ставить двойку – и они не будут ее исправлять, потому что её не признают. И во всем этом неизменно виноват учитель.

4. Директор школы заявила, что к ней с жалобой пришли дети. Претензии касались моего внешнего вида – на мне была блузка нейтрального цвета и черные брюки (не джинсы). Это были требования, озвученные директором в начале года. Я придерживаюсь их. Для учителей не предусмотрено единой формы одежды, поэтому фасон блузок и форма манжетов остаются на усмотрение учителя. Странно, что директор поддержала, по всей видимости, детей вместо того, чтобы напомнить им разницу между учеником и учителем. Кроме того, мне известен вопиющий случай, когда в начале года ученик 7В использовал инвективную лексику в адрес стоящего перед ним в парадном костюме учителя! Таким образом, чрезмерно строгие требования к одежде не решают проблем образования и воспитания.

Я прошу, чтобы на всё это обратили внимание и создали здоровую рабочую атмосферу.

Докладная учителя русского языка и литературы от 6 октября 2009

6 октября 2009 года на уроке русского языка в 8А разразился скандал, выросший из воспитательной беседы. Я пыталась выяснить, кто именно жаловался классному руководителю на наши занятия и что конкретно их не устраивает. Протасова Елена, Карасева Валерия позволяли себе беспрестанно пререкаться со мной, грозились привлечь родителей с целью устранения меня из школы. Они выдвинули нам с классным руководителем Дроздовой Е. В. обвинение, согласно которому мы не имели права разговаривать в кабинете наедине с Валерией Карасевой, зачинщицей субботних безобразий. Они называли наши действия тиранией и давлением на личность. После инцидента с едой на уроке и громким смехом девочки не признали себя виноватыми, не извинились, а продолжали утверждать, что имели на это право и ничего особенного не произошло. Во время беседы с классом Протасова Елена несколько раз выступала с пламенной речью, стараясь очернить работу преподавателя: якобы ученики на уроке мало пишут, им мало объясняют, а потом спрашивают совсем не то, что проходили. Ученица утверждала, что оценки, которые они получают, являются липовыми, что учитель ставит их не глядя – в то время как я провожу не один час над их тетрадями и оцениваю все задания по единой шкале. Её пытались остановить Земнова Виктория и Мишаков Никита, говоря о том, что у них в тетрадях достаточно сведений по текущим темам. Их не стали слушать, а буквально пожелали им закрыть рот. На старания Мишакова Никиты, который благодаря беседам на уроке проявляет себя и свои стремления, смотрят свысока. Я считаю, что это оскорбительно! Более того, эти девочки отрицательно влияют на Говоркова Дмитрия, в чистом виде устраивают «тиранию и давление на личность», после чего приятный в общении и старательный парень впадает в прострацию и уже начал получать двойки на уроках!

Следует также заметить, что вышеупомянутая Протасова Елена не отличается чрезмерным старанием. Елена некоторое время не появлялась в школе, а после просидела урок литературы без дела, не пытаясь выполнить задание, с которым остальные успешно справились. Меня обвиняют в том, что я не задаю домашних заданий по учебнику, однако, подобные жалобы поступают от людей, которые регулярно не выполняют домашних заданий вообще! В том числе и по учебнику. Слышат ли они эти задания и записывают ли их? На основную проблему – нарушение дисциплины – дети смотрят странным образом: никто не отвечает за себя, каждый ссылается на соседа, претензии их друг к другу начинают идти по кругу, затягивая всех в единую склоку. Они не в состоянии успокоить себя, а обвиняют в этом окружающих. Желание знать русский язык проходит на каком-то абстрактном уровне…

Девочки утверждают, что они «ничего не знают» и им «все непонятно». При этом ни одна из них не задает вопросы, не просит задержаться на том или ином фрагменте материала. В случае непонимания с их стороны начинаются разговоры на посторонние темы. А некоторые мальчики, которые стремятся что-то спросить, вынуждены получать объяснения в ужаснейших условиях. Девочки обвиняют меня в том, что я не провожу дополнительных занятий. Однако ни одна из них не попросила принять их дополнительно, более того, они не ходят на мои мероприятия о культуре поведения, игнорируют существующую студию художественного чтения, отказываются готовиться к олимпиадам и ни разу не изъявили желания исправить двойки.

Служебная записка о методах работы в 8А

В возрасте 13-15 лет подростков начинает мучить чувство собственного несовершенства; они сравнивают себя с преподавателями и впадают в отчаяние, часто по поводу своей памяти и своей грамотности. Не принимая это мотивом к серьезной деятельности, они начинают обвинять во всем окружающих, путаясь в своих доводах, критикуя уроки и данные им объяснения – они требуют какого-то другого обучения, сами не зная какого. Они требуют к себе чрезмерного внимания: им нужно дать знание готовым, быстро и с минимумом усилий для них. Чего не бывает. Человек, решивший сделать себя лучше, не требует, он ищет пути. Он ищет людей, у которых можно спросить. Требовали только барские дети со своих слуг. Сейчас общество повернулось в сторону западного сотрудничества, где образование получают в группах с доброжелательной располагающей обстановкой. Спрос теперь определяет предложение. Хочешь больше сведений, способов, алгоритмов – спроси. Укажи, в чем состоит непонимание и какие мысли имеешь по этому поводу, свои догадки и прочее. Крики «Я ничего не знаю» бесперспективны. Любые азы можно добыть самостоятельно из справочников.

Ученики не любят поисков, к которым я их склоняю. Им нужны бесконечные списывания текстов – и они даже не замечают глубины смысла в одном единственном словосочетании, они не производят полный анализ языкового явления, а скачут по вершкам. Они требуют сплошных самостоятельных заданий на уроке – их приучили списывать. Всю жизнь их наказывали списываниями. Даже когда я прошу выразить по произведению свое мнение, они ищут в учебнике статью и начинают списывать ее, хотя к вопросу она не имеет никакого отношения.

Они совсем не умеют и не хотят слушать. Они не хотят беседовать по теме между собой и учителем. При этом они настроены на поступление в вузы, где лекции и семинары – основные виды работ. Оказавшись на первом курсе, они испытывают шок, забрасывают учебу – и многих отчисляют, ибо в вузе никто никого не заставляет.

Доучившись до 8 класса, они по-прежнему ждут, что их будут успокаивать. На этом они в конечном итоге спекулируют и проводят серию экспериментов: мол, а может ли кто-то успокоить меня, если я сделаю то или иное… К этому возрасту уровень воспитания должен достигнуть зрелости. Они должны учиться держать себя в руках не из страха перед кем-то, а из уважения к предмету, к окружающим и из желания получить максимум пользы из учебной ситуации. Они должны демонстрировать знание норм поведения в обществе. Если они их не демонстрируют, то должны понимать при этом, что в подобном случае с ними не будут разговаривать и взаимодействовать. По жизни с ними не будут ходить нянечки и подталкивать в нужный момент. Не уразумев этого, подростки остаются инфантильными и при выходе на работу.

Докладная учителя русского языка и литературы от 7 октября 2009

Мне непонятны методы работы с коррекционным классом 8В. Начиная с первого сентября я проводила политику индивидуального подхода к ученикам, и мы неплохо ладили между собой, вместе выбирали приемлемые виды работ, играли, договаривались. Продолжалось это вплоть до того мгновения, когда в конце сентября меня в этом классе назвали «мягкотелой». Я поняла, что далее будет следовать только хамство. Я изменила тактику, стала жестче. Дети поняли, что наказаны. Классный руководитель Карина Ивановна поддержала меня и обещала содействовать.

Неделю назад на протяжении двух уроков дети спокойно выполняли задания по русскому языку и литературе, в классе было тихо, рождались адекватные вопросы по темам. Елена Караулова сидела молча, сложив руки; она так и не открыла учебника с тетрадью. Ее подруга спокойно писала рядом. После урока Елена расплакалась – и меня обвинили в том, что я перегнула палку. Теперь Карина Ивановна утверждает, что нужно искать к ним индивидуальный подход – и к Елене в частности. Это противоречит ее первоначальным пожеланиям.

Вчера, 6 октября, класс после объяснений углубился в тренировочное упражнение. Елена Караулова в очередной раз отказалась и в ответ на спокойные мои пожелания проговорила следующий текст: «Отстаньте. Я не хочу. Давайте, бегите к директору. Делайте, что хотите». После этого хамства я не считаю возможным обучать ее в классе. Если нужен к ней индивидуальный подход, переведите ее на домашнее обучение, как Веретенникова Николая. Ее слова и действия очень нервируют остальную часть класса, они начинают жаловаться, потому что стараются, и им нужно мое внимание, а не воспитательные беседы с Леной. Я утверждаю, что Елена ведет себя вызывающе, и она полностью уверена, что ей всё сойдет с рук.

Ученики 8В Жеребцов Артур, Левшев Артем, Жданов Григорий упорно не желают исправлять двойки и приходить дополнительно. По утверждению классного руководителя, я должна способствовать тому, чтоб они пришли. Однако не явились они и после разговора с самой Кариной Ивановной. У меня 6 уроков, а у них – 5, и я не могу караулить их 45 минут. Однажды я ловила их на лестнице, а они стремглав бежали вниз. Я не побегу следом за ними. Для сравнения: учащиеся 5В спокойно дожидаются меня после уроков и занимаются. По словам Карины Ивановны, у парней в основном нормальные семьи, но я не вижу результата воздействия на них родителей после объявления оценок, записей в дневнике и тд.

Докладная учителя русского языка от 27 января 2010

Довожу до вашего сведения, что ученица 8 В класса Караулова Елена ведет себя на уроках аморально, некорректно по отношению к учителю. Вместо того чтобы выполнять задания, как все одноклассники, она рассуждает о моём внешнем виде, моей личной жизни, позволяя себе замечания из области сексуальных тем. В адрес учителя она высказывает характеристики типа «бедная, старая, бездетная, уродливая», «на вас неприятно смотреть», которые не имеют, разумеется, никакого отношения к учебному процессу и характеру взаимоотношений учителя и ученика. Кроме того, она заявляет, что я обязана ставить ей оценки, мыть и убирать кабинет после неё. В ответ на мои замечания и нравоучения Елена грозится меня засудить, даже избить. Она утверждает, что я не имею права призывать ее к порядку, поскольку я работаю в данной школе первый год, а она учится здесь уже несколько лет. Причём она убеждена, что меня уволят с работы по первому её слову. Во время объяснений темы она передразнивает мои слова, хихикает и строит мне глазки. Беседы с нею не приносят результата; по словам классного руководителя, родители Елены власти над ней не имеют.

В связи с вышесказанным я отказываюсь принимать Елену на своих уроках, поскольку считаю её бесконечные догадки по поводу моей личной жизни оскорбительными и вопиющими. Она подает дурной пример остальным детям, которые желают учиться и нуждаются в моём внимании на уроке.

В связи с полным нежеланием усвоения тем и бездельем прошу перевести Елену на индивидуальный режим консультаций и зачетов. В связи же с её недостойным поведением я намерена подать заявление в отдел милиции по борьбе с несовершеннолетними и прошу содействия администрации.