Read the book: «Умные сволочи»

Судьба человечества – в руках человека. Вот в чем ужас.

В. Гжещик

Самое ужасное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти еще нет, а когда смерть наступает, то нас уже нет.

Эпикур

Пролог

1

Их было не меньше десяти. Точное количество трудно определить, поскольку их вообще было трудно увидеть. Облаченные в камуфляж, сливаясь с травой, они скрытно перемещались к заданной цели – одиноко стоящему дому.

Правда, назвать это строение домом язык не поворачивался. Развалины – как после бомбежки. Отсутствовала крыша, окна без стекол зияли чернотой, стены были частично разобраны: кирпич, скорее всего, растаскивало население видневшейся примерно в километре деревушки.

Строение выглядело мрачно в противоположность окружавшему его ландшафту. Густая некошеная трава, купы кустов, вековые дубы кое-где… И звенящая тишина. Но лишь до того момента, как бойцы достигли разрушенного строения и принялись брать его в кольцо. Так же скрытно, как до того подползали к нему.

Все изменилось довольно быстро.

Он оказался у одного из оконных проемов, через который собирался нырнуть внутрь. Вот только сделать этого не успел.

В окне показался паренек. На вид ему было лет тринадцать, в легких шортиках и видавшей виды майке. Паренек ловко перемахнул через подоконник и замер как вкопанный.

Да и было от чего.

Человека в камуфляже паренек заметил не сразу. Тот лежал в траве у самого окна, однако форма хорошо его маскировала. Но когда мальчишка оказался снаружи, человек попытался встать.

Тогда паренек и увидел непрошеного гостя, на миг остолбенел, а затем невольно отшатнулся, упершись спиной в стену.

Человек случайно оказался у этого окна, случайно столкнулся с мальчишкой. Это ни в его планы, ни в планы его коллег не входило. Впрочем, он тут же решил, что паренек не создаст особых проблем.

Он так решил. И напрасно.

Человек поднес палец к губам, как бы приказывая мальчишке не шуметь. А затем улыбнулся, давая понять, что ничего плохого ему делать не собирается.

Он-то не собирался. Чего нельзя было сказать о мальчишке.

То, что дальше проделал парень, с ходу уложиться в голове у взрослого мужчины не смогло.

Парень вдруг ловким движением рук переместил заброшенный за плечи предмет вперед. И от вида этого предмета человек удивленно округлил глаза. Предмет был ему хорошо знаком, а вот то, что он находился в руках у мальчика, было непонятным и неправильным.

Парнишка держал обрез и недвусмысленно направлял оружие на внезапно появившегося перед ним мужчину.

– Ты что? – едва слышно прошептал человек, все еще не веря в то, что так некстати вставший на его пути паренек может принести беду.

Не верил он зря.

Мальчишка, хоть и был так юн, нажимать на спусковой крючок умел. Громкий выстрел разорвал тишину и затихающим эхом растаял вдали.

Маскироваться уже не имело смысла, и люди в камуфляже стали врываться в разрушенное здание с грохотом, выстрелами и отчаянно матерясь. На подступах к зданию их было не менее десяти. В здание попало на одного человека меньше. Тот, кто повстречался с мальчишкой, остался лежать на земле.

Пулей пробитая грудь вздымалась все реже и реже. Он смотрел в голубое небо и, кроме него, ничего не видел.

Ему больше ничего не было нужно.

Он успел подумать, что у него самого растет сынишка, что вот надо же… И на этом все кончилось.

Глаза остались открытыми. В них застыли боль и недоумение…

2

Спустя год двое стояли у моря и смотрели вдаль. Казалось, у них закончился отпуск, и они прощались с бескрайним морским простором. В некотором смысле так и было.

– Мне только что звонили, – произнес он, не оборачиваясь к своей спутнице. – Мы можем вновь приступать к работе.

Она тяжело вздохнула.

– Вижу, тебе этого не очень хочется, – истолковал он ее вздох.

– Не очень, – подтвердила она. – Мне здесь понравилось. Я даже привыкла. К этому морю, солнцу, безделью. И к тому, что не надо делать работу – нашу с тобой работу.

Последние слова она произнесла с нажимом, как бы подчеркивая их значимость.

Он ее хорошо понял.

– Мне тоже здесь нравится. Но деньги уже переведены. А это, как ты понимаешь…

– Это значит, – за него закончила она, – что мы не можем отказаться.

– Мы не можем. Ни отказаться, ни пойти на попятную. Мы можем только продолжать.

Она вновь тяжело вздохнула, не скрывая сожаления.

– Плохо.

– Что плохо? – не понял он и посмотрел на женщину так, словно видел ее впервые.

– Плохо, что не можем остановиться.

Он насупился и хотел ответить: почему же нет, почему мы не можем остановиться? Но затем подумал и решил, что женщина права – они уже вряд ли остановятся.

3

Управляющий был сама любезность. Он принял клиента в своем кабинете, угостил кофе, и пока тот с наслаждением потягивал ароматный напиток, выдворил ожидавшую указаний секретаршу, прикрыл за нею дверь и быстренько вернулся к посетителю.

Улыбка не сходила с его лица.

– Как вам у нас? – поинтересовался он, всматриваясь маслеными глазенками в лицо клиента.

– Обслуживание по-прежнему на уровне, – сделал комплимент посетитель, чем вызвал прилив энтузиазма у хозяина кабинета.

Тот ловко обошел стол, плюхнулся в свое кресло и улыбнулся еще шире.

– Всегда рады. Таким людям, как вы, мы всегда рады.

Посетитель удовлетворенно кивнул. Он был старым клиентом этого банка, притом клиентом при деньгах, которых банк лишаться никак не желал. Управляющий готов был удержать выгодного клиента всеми известными ему способами.

Но этого не требовалось. Клиент уходить не собирался. Более того, сегодня он воспользовался еще одной из услуг, которые предоставлял банк.

Сегодня он абонировал ящик, куда что-то положил.

Управляющий снизошел до того, что лично находился возле клиента при оформлении этой операции.

Потом еще пригласил его к себе в кабинет.

И клиент оценил данный порыв – ответной улыбкой и последовавшей затем репликой:

– Что мне в вас нравится – так это, что вы всегда рады. Именно поэтому я у вас, а не у кого-то другого.

Управляющий понимающе кивнул и принялся пространно рассказывать о планах по развитию банковской системы и конкретно вверенного ему учреждения.

Взмахом руки посетитель остановил собеседника и попытался прояснить волнующий его вопрос.

– Скажите, кроме меня кто-то может вскрыть мой абонентский ящик?

– Ну что вы!.. – гордо вздернул подбородок управляющий и даже готов был побожиться в правдивости своих слов.

– К-хм. – Казалось, посетителя такой ответ не удовлетворил, и, насупившись, он заиграл в руке ключом от этого самого абонентского ящика.

– То есть… – управляющий вдруг запнулся, поняв, что сказал не совсем то, что от него ожидалось.

– К-хм, – вновь протянул свое посетитель, как бы подбадривая собеседника, дабы тот сам отыскал нужный ответ.

Управляющий задумался и как-то робко предположил:

– Я имел в виду, если нет на то специального указания клиента. Но если клиент хочет передоверить выемку содержимого ящика другому, то…

Посетитель оживился, выказывая этим, что управляющий попал в точку. И хозяин кабинета, уже успокоившись, закончил:

– …то здесь нет никаких проблем. Желание клиента для нас обязательно. Вместо вас кто-то придет?

Посетитель задумался. Решение давалось ему с трудом. Он долго размышлял над этим вопросом и все же ответить на него не мог.

Но он уже был в банке, уже абонировал ящик. И кое-что туда положил. А следовательно, необходимо принять решение.

– Х-м, – натянуто выдохнул он, – может сложиться такая ситуация, что я не смогу появиться в банке. И придется это сделать другому.

– Понятно, – уверенно заявил управляющий, хотя на самом деле ему сие особо понятным не было: какая такая ситуация может сложиться у его постоянного клиента?

Но делиться своими сомнениями он не стал. Напротив него сидел клиент. А клиент, как известно, всегда прав.

– Не волнуйтесь, сей момент мы все оформим, – заверил он посетителя, удерживая на лице дежурную улыбку.

Человек сжал в руке ключ с номерком. Он принял решение. И оно не показалось ему таким уж неверным.

Часть 1
Паутина

Глава первая

1

Первой ее мыслью было – что за ерунда? Вторая не замедлила явиться следом – наверное, показалось. В последнее время она слишком нервничала, слишком часто впадала в состояние, которое иначе как депрессией и не назовешь. Поэтому вторая мысль, казалось, была ближе к истине.

Однако в следующее мгновение пришлось констатировать, что это не так.

Раздался детский крик, следом послышался плач – и она поняла, что ничего ей не показалось. Что несколько секунд назад она на самом деле слышала выстрел, и вот как результат – плач ребенка. Не очень хороший результат. А потому она не стала больше прислушиваться к своим мыслям, оставила дверцу машины открытой и бросилась к соседнему дому.

Калитка была распахнута, а представшее ее глазам зрелище нельзя было назвать приятным.

Мальчик лежал на крыльце, поджав под себя ноги, и тихонько скулил. После громкого возгласа сил на крик у него не было. Возле крыльца валялась охотничья двустволка, рубашка мальчишки в области предплечья набухла от крови, – и женщина моментально эти два обстоятельства соединила воедино.

– Надо же, – выдохнула удивленно она и уже бегом бросилась к мальчику.

Тот никак не мог успокоиться, все елозил по бетонному крыльцу, и женщине пришлось с силой прижать того к себе и властно прикрикнуть:

– А ну успокойся!

После этого мальчишка затих. Правда, ненадолго. Как только она принялась осматривать паренька, тот вновь задергался, намереваясь выскользнуть из ее рук.

Рана была лишь на предплечье. Других она не нашла и несколько успокоилась. Рана была не смертельной, однако парнишка терял кровь, и следовало поторопиться.

– Где твои родители? – тихо спросила она, разрывая у мальчика рукав рубашки и пытаясь по-быстрому наложить на рану подобие повязки.

– Н-ету, – заскулил мальчишка, стискивая зубы и по-прежнему дергаясь.

– А ружье? – не унималась она, продолжая возиться с раной.

– Я нечаянно, – прошамкал губами паренек и вдруг громко заплакал.

«Вот черт, – бросила самой себе она. – Взять бы твоих родителей за одно место да хорошенько тряхнуть, чтобы знали, как хранить оружие».

– Ну держись, стрелок, – успокаивающе сказала она и подхватила парня на руки.

День начинался не совсем так, как ей хотелось. А вот что он ей в конечном счете должен был принести… Этого, пожалуй, она даже в самых смелых фантазиях не смогла бы представить.

2

Стук в дверь раздался около девяти вечера. Она никого не ждала, никого не хотела видеть и поэтому не торопилась открывать. Она вообще не торопилась. Продолжала лежать на диване, смотрела на яркий огонь в камине и маленькими глотками смаковала вино из глубокого бокала.

Стук повторился.

Она грустно вздохнула, поставила бокал на пол рядом с диваном и посмотрела на дверь в надежде, что стучать больше не будут и ничто не потревожит ее покой.

Не получилось…

На этот раз в дверь ударили сильней.

– Ну надо же, – раздосадованная, она вскочила на ноги.

Длинные пряди волос упали на плечи, холодно блеснули голубые глаза.

– Здрасте, – слегка поклонился человек, когда она открыла дверь.

Мужчине было под сорок. Приветливое лицо, густые с проседью волосы, одежда вполне демократичная – шорты и белоснежная футболка навыпуск.

Мужчина держал цветы и бутылку дорогого коньяка. И это не совсем гармонировало с одеждой незваного гостя. Разве что с приветливым лицом.

– Ну, здрасте, – нехотя согласилась она и прищурилась. Попытка выскрести из закромов своей памяти заявившегося к ней успехом не увенчалась.

Мужчину она не знала и, соответственно, не могла понять, по какому поводу тот нанес ей визит, да еще в таком прикиде.

– Мы с вами не встречались, – пришел ей на помощь человек и тут же поправился: – Еще не встречались. Я ваш сосед. Зовут меня Николай. А фамилия – Тишков. Разрешите?

Она из вежливости отступила в сторону, хотя ей хотелось сделать совсем иное – тут же попрощаться и захлопнуть перед визитером дверь. Она не хотела никого видеть, и соседа в том числе, тем более незнакомого.

– Мы купили здесь дачу неделю назад. У Марфы Игнатьевны, – пояснил сосед, по-хозяйски окидывая гостиную взглядом.

Вот Марфу Игнатьевну она помнила. Милая старушка, похоронившая с год назад старика. И теперь она поняла, что за сосед к ней явился.

Старушку забрал к себе ее сын. Увез куда-то далеко – где сам жил. А дача стала не нужна. Ее и продали. Получается, вот этому мужчине, с которым она не успела еще познакомиться. Но, кажется, теперь ей предстоит это сделать.

Стало понятным, почему он пришел. И почему у него в руках розы и бутылка дорогого коньяка.

– Мы уже здесь неделю, но так и не познакомились, – Тишков остановился возле столика и поставил на него бутылку, цветы оставил в руке. – И я не думал, что придется это делать при таких обстоятельствах.

Он подошел к хозяйке дома и протянул букет.

– Спасибо вам за сына. Вы ему помогли, отвезли в больницу…

Он пребывал в волнении, запнулся.

– С ним все нормально? – спросила она, принимая цветы.

– С ним все хорошо. Врачи говорят, что я уже завтра смогу его забрать. Вы извините… Но, ей-богу, я всегда закрывал ящик, в котором хранилось охотничье ружье, на замок. Как я мог в этот раз забыть?

– Никаких проблем, – она взяла вазу, поставила в нее букет и отнесла на журнальный столик.

Пострадавший из-за своей беспечности мальчишка не особо отнял у нее время. Она сегодня пораньше приехала на дачу, чтобы прибраться к приезду сынишки. Тот возвращался из лагеря отдыха, и они собирались остаток его каникул и ее отпуска провести вместе на даче. Она успела отвезти раненого мальчишку в больницу, не стала там задерживаться и вернулась на дачу. Вполне успешно справилась с уборкой, встретила сына, привезла его сюда, и теперь тот спал на втором этаже.

– Вы часто оставляете своего сына одного? – заполняя затянувшуюся паузу, спросила она.

– Приходится. Знаете, работа такая. Да он и привык. К тому же никогда без спросу никуда не лазил. А тут… Наверное, потому что сидит дома один. Тут на дачах сейчас много детей, я приметил. А у него что-то не получается подружиться.

– Без присмотра вам бы не стоило впредь его оставлять, – заметила она.

– Мы приучаем его к самостоятельности. Он большой. И ему придется часто быть одному.

Да уж, большой. Настолько, что из любопытства вытаскивает ружье и по чистой случайности ранит себя. Хорошо, хоть не в голову выстрелил.

– А вы… – он сощурился, вопросительно глядя на женщину.

И она правильно его поняла.

– Алина. Меня зовут Алина.

– А, ну да! – спохватился он, словно ее имя знал, но успел подзабыть. – Алина… А вы, Алина… – он вновь обвел взглядом гостиную и после этого закончил фразу: – …тут одна?

– Я здесь с сыном, – ответ был коротким, вопрос гостя был ей неприятен, она вообще не желала говорить о себе и своей семье.

– Ну да, – согласился Тишков, словно иного и не ожидал услышать. – И сколько вашему сыну?

– Ему тринадцать. И он сейчас спит у себя в комнате на втором этаже, – она произнесла это так, будто указывала, что принимать гостей сейчас не совсем подходящее время.

Но мужчина уходить явно не торопился.

– Значит, они ровесники, – как-то довольно сделал вывод он.

– Кто ровесники?

– Мой мальчишка и ваш сын. И это хорошо, – приободрился в следующее мгновение Тишков. – Я к тому, что они могли бы подружиться, – поспешно улыбнулся визитер. – Вы не собираетесь уезжать отсюда?

Он посмотрел на женщину так, словно готов был в следующую минуту, если бы ответ его не устроил, молить ее на коленях остаться тут.

– Х-м, – буркнула она и нехотя сказала: – Ну, мы собираемся тут пробыть какое-то время. Отдохнуть.

Мужчина повеселел. Он прошелся по гостиной, подошел к секции, окинул взглядом ее содержимое и обратил внимание на один из предметов.

Алина стояла у журнального столика и не сразу поняла, что так заинтересовало гостя. И почему он остановился у секции.

Тишков наконец сказал:

– Простите. Тут на фотографии с вами…

– Это мой муж. Он погиб. И я не хотела бы на эту тему говорить.

Она отвернулась, а затем сама заходила по гостиной.

– Простите, – Тишков смешался, потом затоптался, переминаясь с ноги на ногу, и наконец робко сдвинулся с места, еще сам не зная, как дальше поступить. – Я не хотел…

– Выпьете? – она остановилась у столика и протянула руку к бутылке, которую он принес.

Тишков покачал головой. И уже на словах категорически отказался от такого предложения:

– Нет, нет. Этот коньяк вам в подарок. То есть это, конечно, не значит, что вы не можете его открыть. Просто я не хотел бы, чтобы вы это делали ради меня.

– С чего вы взяли, что я собираюсь делать что-то ради вас?

– Да? – Он удивился резкости ее слов, замялся, посмотрел на свои часы и заторопился: – Ну, тем не менее… Мне пора. Там жена у меня осталась одна. После случившегося она несколько не в себе. А я это… – Он подошел к дверям, остановился и, словно бы раздумывая над принятием решения, с расстановкой произнес: – А я, знаете ли, хотел пригласить вас завтра к нам. На ужин. Моя жена очень просила вас прийти. И как соседей, и как… Ну, вы помогли нашему сыну. Завтра я его забираю из больницы. Врачи сказали, что с такой раной он вполне может долечиться и дома. Вот…

Он вопросительно посмотрел на женщину.

Алина не спешила с ответом. Она уже давно не ходила в гости. И не собиралась этого делать в ближайшем будущем. Видеть ей никого не хотелось. И этот мужчина не был исключением.

Тишков словно уловил ее мысли.

– Жена очень просила, – повторил он. – Никого не будет. Просто ужин. И дети познакомятся. А?

– Хорошо, – выдохнула она, как марафонец, пробежавший свою дистанцию.

Глаза Тишкова благодарно заискрились. Он открыл дверь и, прежде чем закрыть ее за собой, уже твердым голосом сказал:

– Я зайду за вами.

Эта твердость поразила ее. После просительных, неуверенных ноток, казалось, твердости в голосе у этого нерешительного мужчины вообще не могло быть. Однако нате-ка вам.

Тишков оставил после себя запах дорогой туалетной воды.

И что-то еще. Что-то было еще, чего она сразу не смогла понять.

Алина прошла к дивану, села и уставилась на играющий языками пламени огонь в камине. Она подняла с пола бокал, допила вино и только после этого поняла – что.

Алина попыталась вспомнить лицо визитера, но, как ни старалась, у нее ничего не получалось. Перед мысленным взором всплывали шорты, майка и седина – а вот лицо…

Это ей не понравилось.

А затем раздался телефонный звонок. И она еще больше нахмурилась. Звонка она также ни от кого не ждала.

3

Она не успела еще и слова сказать, как нетерпеливый голос прорвался через эфир, опережая ее:

– Алька?

– А кто же еще? – хмыкнула она, поудобнее устраиваясь на диване. Звонил брат. И, зная его, она приготовилась к продолжительной беседе.

– Привет, малышка.

– Привет. И что случилось?

С братом она виделась на прошлой неделе, тот улетал куда-то по своим делам и обещал вернуться не раньше чем через месяц. Однако если он ей позвонил, следовательно, у него что-то изменилось.

– Хм, – осторожно выдала трубка. – Ну ты уж сразу – и случилось. Могла бы хотя бы для начала поинтересоваться, как здоровье.

– Ну и как здоровье? – без интереса спросила она и тоскливо посмотрела на пустой бокал.

– А здоровье ничего, – оживился собеседник.

– И это все, что ты хотел мне сообщить?

– Слушай, сестричка, ты опять мне активно начинаешь не нравиться, – тоном отца произнесли на другом конце провода.

– Я же спросила о здоровье, – напомнила она ему.

– Ха. И это все?

– А что еще?

– Ну теперь спроси, как дела? – подсказал он ей.

– Ну и как дела? – голосом прилежной школьницы повторила она.

– А вот здесь есть маленькие нюансы, – доверительно поведал он. – Я завтра прилетаю. И хочу наведаться к тебе. Ты будешь на даче?

Она никогда не вмешивалась в дела брата. Тот также не считал нужным посвящать ее в них. Теперь, как видно, решил изменить традиции. Значит, на то были причины. И довольно веские. Уж она-то в том не сомневалась.

– Ты должен был приехать через месяц, – напомнила ему Алина.

– Я же говорю – нюансы, – оскорбленно повторил он, будто она его до этого не слушала. И словно опомнившись, осторожно спросил: – У тебя все в порядке?

– У меня сегодня был трудный день. Вернулся из лагеря Алексей. Пришлось к его приезду несколько прибраться.

– Алешка? Отлично. Я рад буду его увидеть, соскучился, – разоткровенничался братец, а затем скоренько вернулся к прежней теме: – Так ты завтра будешь на даче?

– Когда приедешь?

– Вечером. А что? Ты вроде бы в отпуске. Или я что-то упустил?

– Ты ничего не упустил. Просто меня пригласили на ужин к себе соседи.

– Соседи? – собеседник не на шутку удивился. – Какие еще соседи?

– Новые. Они поселились в доме Марфы Игнатьевны.

– Хм, – задумчиво протянул оппонент. – И когда это, интересно, ты успела познакомиться?

– Да вот успела. Так уж получилось.

– Ну-у, – недоверчиво протянул братец, а затем бодренько продолжил: – Ладно. Я все равно приеду. Мне очень нужно. А тебе я мешать не буду. Ты можешь идти к соседям – я побуду дома.

– Что-то ты недоговариваешь, – усомнилась она.

– Ладно, малышка. Приеду – расскажу.

Он, как заведено, поинтересовался погодой, вспомнил общих знакомых и после этого попрощался.

Она положила трубку и уставилась на бутылку коньяка. Коньяк был французским и, как знала она, дорогим. Открывать бутылку ей стало отчего-то жаль. Не часто ей дарили такие напитки. И так же не часто она таковые употребляла. А если честно, и не помнит, когда то было. Да и было ли вообще?

С некоторых пор она могла думать лишь о немногих вещах и совсем о немногих людях. Об Алешке. Пожалуй, о брате. Ну и естественно…

Да, это было естественно.

Она почувствовала, как кольнуло сердце, и быстро вскочила на ноги. Отнесла коньяк в бар и вытащила оттуда початую бутылку вина.

Вино было относительно дешевым, и она могла его поглощать без сожаления.

Алина вернулась к дивану, наполнила бокал и уставилась в камин. Была середина лета. Но она топила камин, несмотря на жару. Огонь успокаивал, насколько возможно, и создавал иллюзию внутреннего тепла.

Сейчас языки пламени медленно угасали.

«Вот так и жизнь, – подумала она, – медленно, но неотвратимо угасает. Если не поддерживать огонь. Если не поддерживать жизнь».

Ее жизнь сейчас поддерживал только Алешка. Ну и, пожалуй, воспоминания.

Она удобно устроилась на диване и пригубила вино.

Сегодняшний день был на самом деле какой-то сумбурный. Алина устало закрыла глаза.

О будущем она с некоторых пор не думала. Она жила прошлым. Она жила настоящим. Третьей категории времени для нее не существовало.

Следующий день привнес коррективы и заставил ее вновь задуматься и о будущем.