Привыкнуть можно ко всему, даже к триморам в составе конвоя, но почему же я себя так дискомфортно ощущаю, что сердце захотело в желудок провалиться? Чутье мое подсказывает, что ответ на этот вопрос кроется в то феномене, что твари, несмотря на отвращение передо мной, всем таким не боящимся, пошли на сближение. Если открыть окошко и вытянуть руку, то запросто можно погладить эту милую страхолюдину. Но не стоит. Не оценит она того жеста благородного. Мне вдруг так с триморчиками помириться захотелось. Ну, хотя бы на тот период, пока мы до госпиталя доберемся. Вот тогда можно будет и расслабиться, вдоволь пострелять. Представляю себя на какой-нибудь смотровой вышке с винтовкой в руках, отстреливающего триморов. Хотя, чего это я. Я же вроде «изменившийся». Пойду из себя супергероя корчить и голыми руками тварей в узелок завязывать. Да, в новой жизни в обществе я себе с малой, место под солнцем точно отыщу. Если конечно выберемся из этой передряги.
Триморы не просто приблизились вплотную к «Форестеру», они начали активно клацать зубами, пытаясь разорвать быстро вращающуюся резину. Без колес меня хотят оставить гады. Я дернул руль вправо, затем вновь выровнял машину и прибавил скорости. Своим маневром я сбил самую активную парочку, желающую сожрать мои колеса, но на их место достаточно быстро пришли другие. Нужно как можно скорей добраться до госпиталя, осталось пару-тройку кварталов. Правда, маневрировать все тяжелее. Дорога узкая. Как доберусь, скажу большое человеческое спасибо военным, что открыли коридор проезда, растолкав по обочине брошенные машины.
Триморы повсюду. Как же их много. Я не просто мчусь вперед, я проталкиваюсь в буквальном смысле, виляя из стороны в сторону, шаркаясь машиной о бока тварей. Меня всего колотит и пот льется ручьем. Попытки триморов прокусить колеса стали до безумия настойчивыми. Нескольких я уже переехал на своем внедорожнике. До конечной точки недалеко, надо продержаться.
Очередной маневр стал последним. Тримор прокусил колесо, его голову тут же намотало на заискрившийся диск, машину дернуло и повело в сторону, а затем мы перевернулись на бок. «Форестер» протащило по асфальту пару метров, пока он не уперся в стоящий на обочине ПАЗик. Я стукнулся лбом о руль. У меня не мозги уже, а взбитые сливки.
Голова кружится, ищу взглядом малую. Мы оба были пристегнуты, надеюсь с ней все в порядке. Шея не двигается. Вижу только, что нас обступает огромная топа триморов. Сколько их здесь? Сотни? Тысячи? Все? Это конец. Теперь стопроцентный финиш. Эх, дотянуться бы до дробовика и порезвиться в финале, но тело мне не подчиняется. Резерв исчерпан еще вчера.
Слышу одинокий выстрел совсем рядом метрах в двадцати от машины. Это еще что за псих-камикадзе решил тут пострелять? Я не вижу его. Я словно тону в пустоте и вокруг все становится темным. Последнее, что я увидел, это как триморы расступились в разные стороны…
Очнулся я прикованный наручниками к кровати. Рядом со мной сидела мелкая и с тревогой смотрела на меня.
– Ну что, очнулся? – услышал я голос бородача. Этот здоровенный мужик восседал в кресле за большим письменным столом и держал в руках кружку с чем-то горячим. Судя по запаху, он пил кофе.
Да что же это такое! Я как девица-красавица каждый раз при виде этого психа в обморок падаю, а затем просыпаюсь, то к стулу привязанный, то наручниками к кровати прикованный. Вот с кем, с кем, а с этим парнем в ролевые игры я играть не стану. Тем более его вкусы я уже узрел воочию. Да и женщин я люблю.
– Ты решил попытаться скормить нас тварям во второй раз? – задал я ему вопрос в лоб, чтобы уже сразу расставить все точки над «i».
– Ну, почему так сразу скормить? Захотел бы давно на корм отправил, но мне это нахрен не сдалось. Есть мясо, а есть бойцы. Ты боец. За такими, как ты, как я, да даже, как твоя дочь. За нами – будущее. Прежнего мира не будет, а конец света подходит к концу.
Пока он говорил, я осмотрелся. Судя по всему, мы были в одной из брошенных квартир. Комната, в которой мы находились, вероятно, принадлежала подростку. На стенах висели плакаты рок-звезд, на письменном столе магнитофон, аккуратненько сложены кассеты. К дальней стене прикручен самодельный турник, а под ним лежат гантели и гири с облупившейся черной краской. Кровать пленником, которой я стал, стояла у самого окна.
Бородач заметил, что я тянусь выглянуть на улицу.
– Да ты, кстати, глянь за окно и подумай. Сделай выводы.
Вид за стеклом совсем не вдохновлял. Первое, что пришло на ум, так это мысль о том, что злодей бородатый нас вместе с комнатой в другой мир телепортировал, но вскоре я начал узнавать очертания домов и понял, что не все так просто.
Мир вокруг выглядел, так как будто цивилизация пропала с лица земли пару сотен лет назад, а то и больше. Дома были оплетены буйным зеленым вьюном, кое, где ввысь тянулись мощные стволы деревьев, что я никогда не видел, а с них свисали лианы, совсем как в диснеевском «Маугли». Сейчас мы находились достаточно высоко, этаж, наверное, девятый или десятый, поэтому вид открывался масштабный. Земли я почти не мог рассмотреть, она скрылась в густом тумане, опять же каком-то нереальном, не земном. Чем выше к небу, тем чище и прозрачнее воздух, но туман был не всюду. Его граница подступала к периметру ограды, за которой активно отстреливались люди. Сначала я решил, что это военные, но приглядевшись, понял, что там не так много людей в зеленом камуфляже. Похоже в большинстве это гражданские, все кто мог взять в руки оружие и защищать себя и свою семью или может быть мстить. У края тумана шло сильное шевеление. Сколько там триморов мне сложно представить, но воображение не щадило меня. Я помню их количество, когда мы шли на прорыв к госпиталю.
– Как мы выжили? Ты что, умеешь приручать их как домашних щенков? – спросил я бородача, повернув к нему лицо.
– На самом деле вытащить тебя оттуда было непросто. Я чувствовал, как они ненавидят и боятся тебя. Такого я еще не видел, а вот у меня с ними просто взаимовыгодное сотрудничество. Наверное, они решили, что я на тебя большие планы строю и все ради них. Поэтому и не тронули. На самом деле они очень умны. Даже общаются между собой.
– Откуда ты это все знаешь?
– А я и не знаю. Просто ощущаю. Как только они появились, то я почувствовал с ними связь и мне нужно было выбрать каким путем идти. Стать их врагом или союзником. Судя по тому, кто в этой войне побеждает, ради выживания выбор был очевиден.
– Что стало с миром, пока я был в отключке?
– Ничего не изменилось. Ты видел город сегодня. Он таким и остался.
– Это, – я указал на окно, – совсем не то, что я видел.
– Конечно, – бородач рассмеялся. – Город покинули люди, а вместе с ними ушли и триморы. Ты думал, что едешь туда, где тебя спасут, но ты ехал в самое сердце ада.
– Значит, это всё происходит только там, где есть люди. Это потому, что триморы питаются страхом?
– Верно мыслишь. Все, что пришло в наш мир, питается страхом. Даже растения. Страхом и плотью. На самом деле будь люди готовы, то смогли бы приручить и обуздать эту силу, но нет, человек еще слишком труслив и жалок.
– То есть, по-твоему, нам лучше быть собачим кормом?
– Не нам, а им, – он ткнул пальцем в сторону окна.
– Считаешь себя высшей расой, кретин?
– Почему бы и нет. Я жив и сижу тут, пью кофе, а они рвут жопу, только бы спастись.
Я ничего не ответил и не стал спорить. Вновь выглянул из окна. Обстоятельства явно складывались не в пользу людей. Десяток триморов прорвался за периметр, после чего нескольких обороняющихся постигла печальная участь.
В одном бородач прав – не там я искал спасения, но кто же знал, что безопаснее всего там, где нет людей. Об этом я начал догадываться только сегодня, а сейчас понял окончательно. Нам с мелкой нужно было бежать из города подальше, но что делать теперь. Я здесь. Я в ловушке. Что будет потом, зависит не от меня, а от психа, возомнившего себя избранным. Кстати, а что ему от меня надо. Кормить мной триморов я так понимаю, он не собирается.
– Что ты от нас хочешь? – спросил я наконец.
Бородач помолчал, смакуя последние глотки бодрящего горького напитка. Поставил кружку на стол, посмотрел на меня серьезно исподлобья и начал свой рассказ.
– Знаешь откуда они пришли? Из снов. Приснились какому-то обдолбанному наркотой художнику, а тот их намалевал и поверил, что они есть. Чем и сделал их реальными в нашем мире. Вера творит чудеса, – бородач развел руки в стороны и загоготал. – Все людишки прониклись верой и страх стал реальностью. «Они» стали реальностью, – бородач снова указал рукой за окно. Как он избегает называть их. Не хочет портить свои дипломатические отношения?
– Они? Триморы в смысле? – подсказал я с сарказмом, ожидая, что он на это скажет.
– Как я понял со слов вояк, их сначала называли «тиморы» от латинского «timor» – страх. Затем кто-то исковеркал произношение, но это только слова. Есть названия или нет, какая разница.
– Но ты все равно боишься их называть. Не такой уж ты и смельчак новой расы, каким себя представляешь.
Он замолчал. Не от того, что я зацепил его своими словами, скорее он даже их не услышал или проигнорировал. Он прислушивался к тому, что творилось внизу на территории госпиталя. Там явно, что-то изменилось. Я услышал, как заработали лопасти вертолета.
– Продолжим после, – бросил он на ходу, прикрывая дверь в комнату.
Я дернул наручники, словно надеясь, что они легко оторвутся, а затем приподнялся на коленях и посмотрел в окно. Боевые действия развернулись еще активнее. Похоже, люди решили отступить и окончательно эвакуироваться из этого места на трех вертолетах, стоявших посреди небольшого стадиона, что скорей всего относился к прилегающей воинской части. Если подумать, какой в этом смысл? Куда бы они ни полетели, везде наткнутся на триморов. Они будут преследовать их, как и страх перед этими существами.
С другой стороны, человек всегда будет цепляться за последний шанс и продолжать бороться дальше, как бы паршиво не было. Совсем недавно я сдался перед жизнью, а ведь у меня были всего лишь маленькие бытовые проблемы. Теперь я их вижу такими ничтожными рядом с всемирной катастрофой. Хотя я был сломлен настолько, что позволил бы убить себя апокалипсису, но я встретил эту малютку. Я почувствовал за неё ответственность, взял на себя роль защитника, так словно она и правда моя дочь. Поначалу мне это совсем не нравилось, она была для меня обузой, но постепенно я вошел во вкус и азарт. Я стал сильнее, потому, что мне было мало силы одного человека. Мне нужно было защищать двух, себя и её. Это мне очень понравилось.