Read the book: «В бой идут… Книга вторая», page 2
***
– Все это, конечно, очень интересно, – встрял несколько одуревший от происходящего Митрич, – но у меня три вопроса. Первый – а без этого цирка общаться никак нельзя? Второй – а можно ближе к теме? Для чего ты нам это все рассказываешь? Третий – а мне долго еще скелетом ходить?
– Сколько скажу – столько и будешь ходить! – вспылил наш новый знакомый, но тут же остыл. – Ну ладно, раз вы такие скучные, давайте поговорим, как вы выражаетесь, серьезно. Что касается второго вопроса, то, во-первых, это совсем не секрет – при том количестве людей, которые ежегодно участвуют в турнирах, надеяться сохранить тайну было бы смешно. В СМИ об этом не пишут – сильные мира сего не любят, когда их дети становятся объектом внимания прессы, – но всем, кому надо, о турнире прекрасно известно. Слухи разошлись, и разошлись давно. Даже если вы поучаствуете в их распространении – ничего принципиально не изменится. Хотя лучше, конечно, не болтать – я спокойнее жить буду.
А во-вторых – все это имеет непосредственное к вам отношение. Дело в том, что на турнире разрешены персональные тренеры – по одному на участника. Естественно, высокопоставленные родители покупают для ненаглядных кровиночек самых лучших бойцов «Альтернативного мира». Гонорары у тренеров очень высокие, уже ко второму турниру определилась минимальная планка, а максимум может достигать заоблачных величин. Но в этом году произошла неприятная история – среди выпускников образовалась команда, члены которой не хотят или не могут заплатить даже минимальную тренерскую ставку.
– А что случилось? – не удержалась Семеновна.
– В подробности я вас сейчас посвящать не буду – вот это уже точно секрет. Если договоримся – все и так узнаете, если нет – крепче спать будете[24]. Факт остается фактом – нанимать тренера за свой счет они не хотят или не могут. Вроде бы – не могут, да и не могут, хрен с ними, пусть сами себе план прокачки составляют. Но они, гады, раскопали какую-то древнюю инструкцию, в которой мелким шрифтом сообщается, что в случае невозможности коммерческого найма тренера в целях обеспечения равенства шансов администрацией игры участнику турнира должен быть предоставлен бесплатный тренер. По аналогии с бесплатным адвокатом на суде.
Наш хозяин воровато оглянулся, ткнул пальцем в потолок и перешел на шепот:
– Людям ТАМ это все очень сильно не понравилось. Администрация «Альта» имеет свой процент с найма тренеров, и, естественно, от перспектив появления бесплатных тренеров совершенно не в восторге. Поскольку сектор найма тренеров исторически курировал я, мне очень прозрачно намекнули, чтобы я подобрал этим экономным участникам каких-нибудь запредельно адских нубов в качестве тренеров. Чтобы всем участникам турнира устроить дикий ржач на лужайке и отбить, так сказать, охоту к подобным закидонам раз и навсегда.
Волшебник опять вздохнул, вновь извлек из воздуха бутылку и еще раз набулькал. Выпили молча, без тостов. Селим помолчал, усваивая небом вкус, и вдруг безо всякого ерничества добавил:
– Проблема в том, что я человек по-своему справедливый и очень не люблю поддавки и игру в одни ворота. И я решил дать этим бунтарям шанс. Минимальный, но шанс – совместив закавыку на турнире с третьим этапом вашего квеста. Формально ваша команда идеально подходит под требование «адские нубы» – четверо древних пенсионеров, еще месяц назад не имевшие никакого представления об игре, большую часть своего пребывания в «Альтернативном мире» проходившие в «работягах». И примкнувший к ним Лукьянов, криворукая школота[25]. И только я знаю, что вы вовсе не такие лохи, как стараетесь казаться. По крайней мере, с вами возможны сюрпризы. А я сюрпризы люблю.
Короче, – резюмировал он, – Я буду с вами честен: у ваших подопечных столько же шансов выиграть турнир, сколько у вас – пройти третий этап квеста. Вам известен термин Dream Team[26]?
Мы молча кивнули.
– Так вот, ваши возможные подопечные – полная противоположность этому понятию. Антоним, если хотите. Это группа озлобленных, балованных, истеричных, ленивых и капризных подростков, каждый из которых уверенно шел к тому, чтобы оказаться в этой «банде лузеров». Это по поводу их выигрыша. По поводу вашего квеста – прохождение третьего этапа будет оцениваться не администрацией, как обычно, а вашими подопечными. Каждый из них после турнира должен будет оценить вашу работу, и квест будет считаться закрытым, только если вы получите пять пятерок.
Я не могу вам сказать ничего конкретного, но поверьте – награда за ваш квест очень велика. Очень. При прямых руках и хорошей голове – это обеспеченное будущее для всей вашей команды. Естественно, администрация «Альтернативного мира» совершенно не заинтересована в том, чтобы вы или еще кто-нибудь этот квест взяли. Но я игродел старой школы, может, поэтому меня и… Ладно, неважно. В общем, я считаю, что возможность пройти квест должна быть реальной. Да, сложной, да, требующей огромных усилий – но реальной. Игроков можно обмануть раз, второй, третий – но их нельзя держать только на диете из донаторских свистелок и перделок, как нельзя кормить лошадь опилками, сколько бы они ни были похожи на овес. Поэтому я совсем немного скорректировал условия – полностью в рамках своих полномочий. Но теперь вероятность прохождения квеста уже несколько отлична от изначальных 2-3%. Повторюсь – вы мне симпатичны, поэтому я с вами откровенен и рассказал все, что только мог рассказать. Именно поэтому мы и встречаемся в моей машине, которая максимально защищена от прослушивания. И вот теперь, все рассказав, я вам предлагаю принять третий этап квеста «Земля обетованная». Сразу говорю – если вы соглашаетесь, мы с вами подпишем договор о неразглашении полученной в колледже информации с охеренными штрафными санкциями. Именно этим и была обусловлена необходимость очной встречи.
Селим замолчал. У меня появился системный текст: ВАМ ПРЕДЛОЖЕН ТРЕТИЙ ЭТАП «ЛЮДИ» КВЕСТА «ЗЕМЛЯ ОБЕТОВАННАЯ». ПРИНЯТЬ? ДА/НЕТ.
Я нажал «да». И не я один – судя по тому, что наш небесный благодетель извлек откуда-то кучу файликов с толстыми договорами.
***
Где-то через полчаса мы, наконец, закончили играть в Пишичитая[27].
– Ну все! – довольно ухмыльнулся Deus ex machina[28]. – Переночевать можете здесь, чтобы вам Караташ на поверхности головы не поотрывал. Только не у меня, естественно. Валите на свое озеро, там ваше сено до сих пор валяется. Скелетам я дам команду вас не трогать. Отправка в «Лигу…» завтра утром, в 7 утра, но на всякий случай зайдите в игру минут за пятнадцать. Все, пока, приятно было познакомиться, больше мы не увидимся.
И он послал нам воздушный поцелуй:
– Goodbye, my love, goodbye! – заголосил он голосом не то Демиса Русоса, не то попугая Кеши[29]. – Только смерть избавит меня от сердечных мук!
– Кстати, о Караташе! – вдруг открыл рот Андрюшка, промолчавший весь вечер. – А что нам с этим делать?
И он положил на стол Штучку.
Селим подскочил, как будто ему вонзили шило в костлявую задницу.
– Вы что – охренели?! – свистящим шепотом поинтересовался он – Вы понимаете, что вы сюда притащили?!
Мы внимательно изучали кто пол, кто потолок, кто стены. Админ пожирал нас глазами, но мы молчали, как партизаны в тылу врага.
– Вы это специально вытащили только после того, как мы договора подписали.
Селим не спрашивал – он утверждал. Нет – обвинял!
Мы молчали, отводя очи долу.
– Знаете что? – заявил он, яростно почесав нос. – Я бы вам палец в рот не поклал. Я знаю, что нет слова «ложить», но я бы вам именно не поклал[30]! Погодите, я хоть логи посмотрю.
Он включил компьютер и минут пять пялился в экран, быстро проматывая какие-то закорючки.
– Хорошо хоть ума хватило никуда не лазить – ворчливо заметил он по итогам просмотра. Потом аккуратно, двумя пальчиками, взял Штучку, и добавил. – Ладно, ждите здесь, я постараюсь недолго. Воз, дай им чаю, хоть они и гады.
И исчез.
Обратно он появился минут через двадцать, и сразу, упреждая вопросы, заорал:
– Вот только не спрашивайте меня – чего мне это стоило! Вы все мне должны, и однажды я с вас спрошу этот долг! Так и запишите в свой поминальник!
Мы дружно кивали, преданно пожирая его глазами людей, которых в последнюю минуту стянули за ноги с гильотины.
– Что вы мне киваете, как автомобильные собачки?! – взвился он, но тут же остыл.
Он еще немного постоял посредине своей крохотной комнаты, подумал и вдруг предложил:
– Слушайте, может, бухнем? – и извиняющимся тоном пояснил. – Когда еще выпьешь с приличными людьми. Меня, кстати, Саня зовут.
***
Последнее, что я помню – это Саня, вжевывающий совсем уже осоловелому Митричу:
– Ты пойми, Серега! Ты меня пойми! Я, Серега, эту игру начинал! Наур… Наур… На уровне концепции! Не один! Врать не буду – не один! Но я там был! Клянусь – я там был, в той команде, пнимаешь? И я тебе отвечаю – я там не тупо код писал по указке, не-е-ет!!! А они меня, Серега, они меня – на пенсию! Хотят. Меня, понимаешь, меня – на пенсию! Эти… Мудаки-оптимизаторы. Вот ты, Серега – человек. Я тебя уважаю. Клянусь – уважаю! А эти… – он горестно махнул рукой и попытался растолкать заснувшего Митрича. – Серега! Ты меня п-прости, Серега, но ты, карочь, скелетом останешься. Не совсем!!! Не-е-ет! Не совсе-е-м! Немного скелетом. Снаружи. Я внутри тебе все вернул – умения там, навыки, уровни, абилки, все дела… Карочь, как было, так и есть. Даже голос. А вот снаружи – ниче сделать не могу. Заклинание тупое, оно автоматом на смех запускается. Карочь, очень сильное колдунство, сделать ничего не могу. Клянусь – не могу. Через две недели – само пройдет. Серег, ты мне веришь? Серег, Серег, не спи! Серег, давай еще по одной и пойдем… Куда пойдем?
Темнота…
_______________________
[12] Умберто Нобиле – итальянский исследователь Арктики. Его вторая полярная экспедиция закончилась трагедией – дирижабль N-4 Italia, на котором и осуществлялась экспедиция, достиг Северного полюса, но на обратном пути 25 мая 1928 года потерпел крушение. Несколько членов экспедиции погибли. Поиски выживших членов экспедиции (в том числе и самого Нобиле) стали примером беззаветного мужества и братского сотрудничества множества людей самых разных национальностей – итальянцев, русских, норвежцев, французов, шведов и т.д.
[13] Финальная фраза анекдота «Куме, отгадай загадку – на «ля» начинается, на «гушка» заканчивается».
[14] «Спроси меня, крошка» (англ.)
[15] Нет, нет, не буду объяснять. Сами прочтите. Ничего, не переломитесь. И польза будет – это великий роман.
[16] Цитаты из «Жития протопопа Аввакума». Автор – протопоп Аввакум.
[17] Отсылка к фильму Леонида Гайдая «Иван Васильевич меняет профессию».
[18] Тимбилдинг (иногда используется несколько неуклюжий русский термин «командообразование») – комплекс различных мероприятий для создания и повышения эффективности работы в команде. Мероприятия могут быть самыми различными – от классических семинаров до командного выживания на необитаемом острове.
[19] Бимбо – собака Малыша в повестях о Карлсоне.
[20] Цитата все из того же «Жития…»
[21] Имеется в виду знаменитый афоризм Виктора Пелевина из романа Empire V: «Кто не хочет работать клоуном у пидарасов, будет работать пидарасом у клоунов».
[22] Give Peace a Chance («Дайте миру шанс») – песня Джона Леннона, написанная им во время знаменитой «постельной акции протеста».
[23] Пародирование знаменитого диалога в многосерийном телефильме «Д’Артаньян и три мушкетёра» Георгия Юнгвальд-Хилькевича.
[24] Имеется в виду поговорка «Меньше знаешь – крепче спишь».
[25] Отсылка к знаменитой формулировке из доклада Хрущева на XXII Съезде КПСС, на котором была осуждена «фракционная антипартийная группа, в которую входили Молотов, Каганович, Маленков, Ворошилов, Булганин, Первухин, Сабуров и примкнувший к ним Шепилов». Фраза активно цитировалась в советской прессе, вошла в учебники «Истории КПСС», в результате слова «и примкнувший к ним Шепилов» стали поговоркой. Дмитрий Трофимович Шепилов – советский государственный и партийный деятель, ученый-экономист, ветеран Великой Отечественной войны.
[26] «Команда мечты» (англ.)
[27] «Наш друг Пишичитай» – серия рисованных мультфильмов режиссёра Юрия Прыткова.
[28] «Бог из машины» (лат.). В античном театре это выражение обозначало бога, появляющегося в развязке спектакля при помощи специальных механизмов (например, «спускающегося с небес») и решающего проблемы героев. В определенной степени – эквивалент поговорки «рояль в кустах».
[29] Имеется в виду эпизод в мультфильме Валентина Караваева «Возвращение блудного попугая», когда Кеша поет эту песню Демиса Русоса.
[30] Имеются в виду знаменитые реплики «пикейных жилетов» в романе «Золотой теленок» вроде: «Бриан это голова! Ему палец в рот не клади! Я бы ему палец в рот не положил!».
Глава 3
Темнота принесла сообщение:
ВНИМАНИЕ! ДЕЙСТВИЕ АЛКОГОЛЬНЫХ ДЕБАФОВ ПРЕВЫСИЛО МАКСИМАЛЬНО ВОЗМОЖНЫЕ ПОКАЗАТЕЛИ. ВАШ ПЕРСОНАЖ ПРИНУДИТЕЛЬНО ОТКЛЮЧЕН. ВОЗВРАТ КОНТРОЛЯ НАД ПЕРСОНАЖЕМ – ЧЕРЕЗ 5 ЧАСОВ 59 МИНУТ. ПОЛНОЕ СНЯТИЕ АЛКОГОЛЬНЫХ ДЕБАФОВ – ЧЕРЕЗ 23 ЧАСА 59 МИНУТ. ВЫЙТИ ИЗ ИГРЫ? ДА/НЕТ.
А что здесь делать, без персонажа-то? Смотреть в темноту и думать о своих грехах?
Зажужжали сервомоторы, поднимающие крышку. Голова была ясной, но душу грызло чувство тревоги. Что-то мы явно напортачили…
Когда я вылез из капсулы, то увидел Митрича, сидящего на табуретке в одних трусах.
– А ты что не одеваешься? – поинтересовался я.
– Похоже, напортачили мы с тобой, Мить… – эхом повторил Митрич. – Увлеклись виртуальной пьянкой. Блин, а удобная штука – там ты, значит, в дрова, а из капсулы вылез – и сразу огурцом! А ощущения, когда бухаешь, те же. Интересно – виртуальное бухло дорогое?
– Я тебе шейчас покажу удобную штуку!!! Вылежайте уже, хватит там отсиживаться. Что вы жа народ такой, мужики, ну почему как сядут бухать – так обязательно как не в себя!
– И впрямь, пойдем, Серега, сдаваться, – предложил я, проталкивая ноги в штанины. – Ох и пропишут нам с тобой сейчас… Никакого вытрезвителя не надо!
– Да вы, пеньки старые, хоть ужритешь, никто о ваших останках печени плакать не будет! – продолжила орать из-за ширмы Семеновна. – Но вот за пацана я вам сейчаш вше можги выбью! Вы жачем Андрюшку накачали, алкашня подзаборная?!
– Ох… – только и вдохнул я в предвкушении бури. – Ладно, Митрич, и впрямь, пошли уже. Нам сейчас много чего обсудить надо – начиная от того, какую мне воинскую специализацию брать, до главного вопроса – что завтра делать будем.
***
В шесть тридцать утра мы уже разбежались по капсулам. Надеюсь, за полчаса мы разберемся, что это значит, когда контроль над персонажем уже возвращают, но дебафы еще не сняты.
Сразу скажу – подтвердились самые худшие мои предположения. Это было похмелье, причем похмелье жестокое. Полное впечатление, что мне удалили мозг, а вместо него посадили бобра, который сразу же занялся любимым делом. Мир вокруг был зыбким и плыл перед глазами, а пол в пещере Селима почему-то стал чрезвычайно скользким и очень опасным.
– О-о-ой, бли-и-и-ин, что-ж так хреново-то… – даже не простонал, а скорее выдохнул Митрич.
Андрюшка промолчал, но не из скромности, а явно потому, что просто боялся открыть рот. По крайней мере, радикально зеленый цвет его лица наводил на нерадостные мысли. Я на всякий случай отошел подальше, и заозирался в поисках хозяина.
Никого, кроме ехидно ухмыляющихся девчонок и удивленно смотрящего Цитамола, в пещере не было.
– Мда… Красавцы, что еще сказать! – отчеканила Светлана, смерив нас глазами с головы до пят. – Вы хоть вертикальное положение удерживать сможете?
Мы дипломатично промолчали.
– Понятно… – льда в голосе Сергеевны хватило бы на средних размеров айсберг. – И там от людей подальше встаньте, пожалуйста… Выхлоп у вас – хуже чем у Змей-Горыныча, мух на лету сбивать можно. Да где там этот волшебник-то? Время уже без пятнадцати…
Тут, наконец, показался наш хозяин. Выглядел он ничуть не лучше нас.
– О, Саня, привет! – кинулся к нему Митрич, – Слушай, будь человеком, поколдуй, сними похмелье! Ну или зелье какое продай! Сил нет – башку сейчас изнутри разорвет, как гранату. Все стены тебе обляпаю, между прочим!
Волшебник медленно поднял на него красные глаза.
– Как ты думаешь, мой оптимистичный друг – ходил бы я сейчас в таком состоянии, если бы мог все это вылечить? Похмельный дебаф в «Альтернативном мире» не снимается никакими средствами, и пусть Аллах покарает всех членов постоянной комиссии Государственной Думы по борьбе с пьянством и алкоголизмом, которые протащили это решение на законодательном уровне! Анафема им, анафема, анафема!!! Я вот сейчас вас отправлю, и пока дебафы не спадут – хрен я в игру зайду!!! Пускай прогул пишут, если хотят! – он, распалясь, хотел было топнуть ногой, но ойкнул и схватился за голову.
–Бли-и-ин… – на Митрича было жалко смотреть. – Что-совсем ничего сделать нельзя? Я же помру сейчас, реально помру…
– Ну почему же нельзя? Есть веками проверенное средство…
С негромким звоном перед волшебником материализовался и завис в воздухе серебряный поднос с четырьмя хрустальными рюмками. Не пустыми, естественно.
Андрюшка негромко вскрикнул и кинулся в угол, зажимая рот руками.
– Не получится, – со знанием дела прокомментировал Саня. – Не прописан подобный функционал. Позывы есть, а функционала нет. Вот ей богу – убил бы сволочей! Но в целом – я тебя понял.
С негромким звоном одна из рюмок исчезла.
– Вы что – совсем охренели?! – начала набирать разгон задохнувшаяся от негодования Семеновна, но волшебник Селим щелкнул пальцами, и обе старушки замерли в неестественных позах.
– С ума сошли – так кричать? – с мукой на лице поинтересовался хозяин пещеры, – И без того голова сейчас по экватору треснет. Ну так что, мужики, вы как?
– Поведет же… – с сомнением протянул Митрич.
– Всенепременно! – кивнул Саня, – На старые дрожжи – обязательно поведет. Но тут уж сам выбирай: либо так, как сейчас, либо поведет.
Я знал и понимал одно – хуже, чем сейчас, быть не может в принципе. Поэтому молча подошел к магу и со всей твердостью, на которую был способен, цапнул с подноса рюмку.
– Уяснил! – кивнул волшебник, – А что скажут силовые структуры[1]?
Митрич помолчал, потом махнул рукой:
– А, сгорел сарай – гори и хата! – и тоже взял рюмку.
Ну… – «бог из машины» обвел глазами собутыльников, – Видит бог, не пьем, а лечимся!
Пить было очень страшно – почти как прыгать в пропасть. Но я вспомнил слова админа «не прописан подобный функционал», собрал все силы, решительно взметнул руку и запрокинул голову. Огненный шар, сжигая все на своем пути, ринулся по пищеводу вниз.
Ох!
Несколько секунд – и из желудка по организму потянулись пока еще первые и робкие струйки тепла. Напряжение отпустило, и я, отчаянно не желая больше стоять на ногах, опустился на пол.
– Ой, хорошо – Митрич присел рядом, а Саня даже лег в позе «охотника на привале».
– Сколько еще до отправки? – поинтересовался Митрич.
– Восемь минут.
– Нормально, – кивнул Митрич. – Как раз в себя придем.
Хорошо! Как же хорошо! Девки нас, конечно, убьют, но это будет потом, а пока… Как же мне хорошо!
– Мбвана! – Цитамол, про которого все забыли, аккуратно тронул меня пальчиком за плечо. – Мбвана, а что такое «дирижабль Нобиле»?
– Цитамольчик! – я расплылся в глупой улыбке – Какой ты у меня любознательный растешь! Знаешь, Цитамольчик, это случилось в те времена, когда мужчины были мужественными, поступки – настоящими, а романтика – живой.
– Митя, не растекайся мыслью по древу[2], время… – напомнил Митрич.
– Хорошо, всю историю потом расскажу. А сейчас только одно замечание… Только одно. Цит, ты знаешь, кто такой Руаль Энгельбрегт Гравнинг Амундсен?
– Не знаю, мбвана.
– Это был такой горбоносый норвежец, самый крутой мужик на Великом Севере, собравший все возможные титулы. Первый человек, достигший Южного полюса, первый человек, побывавший на обоих полюсах, первый человек, замкнувший кругосветную дистанцию за Полярным кругом и прочая, прочая, прочая… И вот этот самый Амундсен погиб как раз во время поисков экспедиции Нобиле. А совсем еще молодой Константин Симонов, будущий Великий Скальд Советской Империи, написал тогда шикарное стихотворение «Старик». Наврал все, конечно, но как красиво сказал, чертяка:
Весь дом пенькой проконопачен прочно,
Как корабельное сухое дно,
И в кабинете – круглое нарочно -
На океан прорублено окно.
Тут все кругом привычное, морское,
Такое, чтобы, вставши на причал,
Свой переход к свирепому покою
Хозяин дома реже замечал.
Он стар. Под старость странствия опасны,
Король ему назначил пенсион,
И с королем на этот раз согласны
Его шофер, кухарка, почтальон.
Следят, чтоб ночью угли не потухли,
И сплетничают разным докторам,
И по утрам подогревают туфли,
И пива не дают по вечерам.
Все подвиги его давно известны,
К бессмертной славе он приговорен,
И ни одной душе не интересно,
Что этой славой недоволен он.
Она не стоит одного ночлега
Под спальным шерстью пахнущим мешком,
Одной щепотки тающего снега,
Одной затяжки крепким табаком.
Ночь напролет камин ревет в столовой,
И, кочергой помешивая в нем,
Хозяин, как орел белоголовый,
Нахохлившись, сидит перед огнем.
По радио всю ночь бюро погоды
Предупреждает, что кругом шторма,-
Пускай в портах швартуют пароходы
И запирают накрепко дома.
В разрядах молний слышимость все глуше,
И вдруг из тыщеверстной темноты
Предсмертный крик: «Спасите наши души!»
И градусы примерной широты.
В шкафу висят забытые одежды -
Комбинезоны, спальные мешки…
Он никогда бы не подумал прежде,
Что могут так заржаветь все крючки…
Как трудно их застегивать с отвычки!
Дождь бьет по стеклам мокрою листвой.
В резиновый карман – табак и спички,
Револьвер – в задний, компас – в боковой.
Уже с огнем забегали по дому,
Но, заревев и прыгнув из ворот,
Машина по пути к аэродрому
Давно ушла за первый поворот.
В лесу дубы под молнией, как свечи,
Над головой сгибаются, треща,
И дождь, ломаясь на лету о плечи,
Стекает в черный капюшон плаща.
Под осень, накануне ледостава,
Рыбачий бот, уйдя на промысла,
Найдет кусок его бессмертной славы -
Обломок обгоревшего крыла.
– А знаете, в чем еще прикол?! – оживился я – Амундсену в год смерти было пятьдесят пять лет! И по меркам того времени он действительно считался глубоким стариком. А вот сейчас…
– Все, портал появился, – прервал меня Селим, вставая. Он щелкнул пальцами и Семеновна, так и простоявшая все это время в безмолвном крике, наконец закрыла рот. Конечно же, только для того, что бы вновь набрать полную грудь воздуха.
– Потом, дамочки, все потом! – упредил возобновление криков хозяин, – В портал, все в портал! Вас там большие люди ждут. Быстрее, быстрее!
Перед тем как шагнуть в портал, Семеновна повернулась и ожгла нас взглядом.
– Ну, погодите! – она это сказала так, что мне искренне захотелось забиться под кровать и кричать оттуда «Мама!!!». Впрочем, веселье, нахлынувшее на меня, вновь взяло свое, я обнял Митрича за плечи, и направился к порталу, голося во все горло:
От ветров и водки
Хрипли наши глотки,
Но мы скажем тем, кто упрекнет:
– С наше покочуйте,
С наше поночуйте,
С наше повоюйте хоть бы год[3].
Главное – попасть в линзу портала, главное – не промазать…
***
Большие люди были невысокого роста, кругленькие и пузатенькие. Их было двое – и они очень походили друг на друга. Оба в хороших черных костюмах, примерно одинакового роста, оба лысоватые. Всех и отличий – что у одного был носик уточкой, а у другого – классический римский шнобель. Позади, впрочем, стоял третий, высокий, худой и костистый, с лошадиным лицом, но он был явно подчиненным и на авансцену не лез.
Самое удивительное – мы почему-то оказались в библиотеке. Да, очень богатой, очень стильного интерьера, но все-таки – библиотеке. По крайней мере, количество бумажных книг вокруг внушало именно эту мысль. Да и лампы с зеленым абажуром на столах для посетителей как бы намекали[4]. Странно. Я думал, что в учебных заведениях для мажоров бумажные книги окончательно ушли в разряд экзотики для любителей «теплого лампового звука[5]».
– Здрасти – зачем-то сказал я пузанчикам, молча и пристально разглядывающим нашу компанию. Никто мне не ответил.
Уточка вдруг принюхался и поинтересовался:
– Вы что – пили, что ли?
На сей раз отмолчались мы. Мы с Митричем уткнулись взором в пол, Андрюшка позеленел еще сильнее, хотя казалось бы – куда больше? Девушки прожигали нас взглядами.
– Прэлестно, прэлестно… – обладатель римского носа грассировал совсем не по-римски. – Они эщё и алкоголики… Не пэребор, Илья Семеныч?
– Напротив, Владимир Иванович, именно то, что надо. Вы, как директор колледжа, должны понимать, что выходки, подобные демаршу Яковлевой и Слынько, должны пресекаться самым суровым образом! Воли вы им много дали, вот что я вам скажу, Владимир Иванович! Разбаловали контингент! Мы, родители, платим вам немалые деньги совсем не за то, чтобы наши дети ходили здесь на головах и вытворяли кто во что горазд, без руля и без ветрил[6]! Классическое образование – это прежде всего порядок и дисциплина, причем очень жесткий порядок и суровая дисциплина! И вы знаете, что другие родители полностью поддерживают меня в этой позиции! Да-с! Знаете, как раньше говорили, отдавая ребенка в учение? «Мясо ваше, кости наши». По смыслу – бить его можете сколько угодно, но кости не ломайте, калечить нельзя! Почему в английских закрытых учебных заведениях все по струнке ходят вне зависимости от титулов, происхождения и денег родителей? Потому что там знают толк в воспитании, потому и создали империю, над которой никогда не заходит солнце! И наши предки, которые одну шестую суши на планете под себя подгребли, тоже, знаете ли, розог при учебе не считали! Вот взять мою Светлану – есть у вас к ней претензии? Нет! А знаете, почему? Потому что я ее с малых лет…
Стоявший позади Лошадиная Морда, пользуясь тем, что толстячки его не видят, закатил глаза, состряпав выражение лица в стиле «Ну вот, началось…».
Митрич хрюкнул.
Уточка осекся и подозрительно посмотрел на Митрича.
Воспользовавшись паузой, стушевавшийся[7] потомок Марка Аврелия[8] торопливо зачастил. Настолько торопливо, что даже грассировать перестал:
– Вы абсолютно правы, Илья Семенович, это прекрасный выбор. И я очень благодарен вам – и не только за все то, что вы делаете на посту председателя Попечительского Совета колледжа, за все наши совместные проекты с «Альтернативным миром», нет, не только! Вот именно за то, что вы даже в таких мелочах считаете себя должным принимать личное участие! Вот если бы все родители были бы такими же активными, вовлеченными и нестандартно мыслящими! Это было прекрасное решение – не запрещать их дурацкое требование бесплатных тренеров, а высмеять его, довести до абсурда! И ваш Александр сделал прекрасный выбор – вы только посмотрите на них, это же… – директора просто передернуло от отвращения. – Я, пожалуй, воздержусь от эпитетов, мы все-таки в детском учебном заведении. И, думаю, мы даже выпишем Александру небольшую премию…
– Саня, сцуко! – одними губами прошептал Митрич, – Он это все специально устроил!
– Не факт! – я помахал у него перед носом указательным пальцем. Реакция «на старые дрожжи» захватила уже практически весь организм, и мне было все труднее себя контролировать. – Никогда не надо думать о людях плохо, пока нет стапыр… стапыр… ста-пра-цент-ных доказательств. Может, он просто бухнуть хотел, а все случайно совпало!
Завершив махи, я повернулся к толстячкам и обнаружил, что все трое (включая Лошадиную Морду) с огромным интересом смотрят на нас с Митричем.
– Достопочтимейшие, вы закончили? – ледяным тоном поинтересовался директор. – Мы можем продолжать? Прекрасно. Ну что, Александр должен был в общих чертах ознакомить вас с вашими функциями в нашем колледже. Но на всякий случай – повторю: вы должны подготовить к участию в итоговом турнире группу из пяти наших учеников.
Стоящий рядом Уточка подтверждающе кивнул.
– Прошу вас отнестись к этой работе ответственно, и приложить все усилия для победы ваших подопечных. Сделать для этого, я бы сказал, все возможное! – тут он все-таки не сдержался, и его тонкие губы скривились в усмешке. – Я могу на вас рассчитывать?
– Бес-с-сбзара – Митрич немного запутался в буквах, а я ему помочь не мог, поэтому лишь подтвержающе икнул.
– Прекрасно! – величественно кивнул директор. – Теперь по деньгам. Я думаю, пять тысяч рублей в неделю будет суммой, вполне адекватной прилагаемым вами усилиями?
– Каждому[9]? – поинтересовался я. Взгляд Светы, молча стоявшей сзади, казалось, скоро прожжет дыру у меня между лопаток. Но нас с Митричем уже понесло.
– Каждому! – подтвердил директор.
– Маловато будет[10]! – вмешался Митрич. – Добавить бы надо, барин. Овес нынче дорог[11].
Директор вопросительно посмотрел на главу Попечительского Совета. Тот поморщился, как будто раскусил лимон.
– Хорошо, семь тысяч в неделю, – перевел директор. – Семь тысяч вас устроят?
– А чо, нормально, – не стал спорить Митрич. – Семь тыщ это не пять.
– Ну вот и договорились! – резюмировал директор. – Ну что, пойдемте знакомиться с вашими воспитанниками?
И, не дожидаясь ответа, двинулся к двери. Уточка с Мордой пошли в кильватере, мы тоже присоединились к шествию.
– А говорил, что торговаться не умеешь! – подколол я Митрича. Реплика прозвучала неожиданно громко, Сергеевна и Семеновна вздрогнули, но ничего не сказали, ограничившись яростными взглядами.
Ох, чувствую, разнесут нас с Митричем сегодня вечером на молекулы. А и наплевать – семь бед, один ответ!
***
Шли мы долго, я даже успел немного протрезветь. Колледж «Лига молодых львов», как я предполагал, был построен в подражание Хогвартсу – все тот же древний замок, увитый плющом. Все то же безумное количество крытых переходов, винтовых лестниц и даже канатных переправ. Все то же безумное количество холлов, зимних садов, аудиторий и комнат разной степени обжитости, в некоторых из которых явно никогда не ступала нога человека. Ничего своего придумать не могут, честное слово, так и живут плагиатом.
Наконец, мы вошли в какую-то аудиторию, где бесновалась стая молодых приматов. Извините – ожидали преподавателя старшеклассники элитного российского колледжа. На наше появление никто не обратил ни малейшего внимания – все продолжали буйствовать, э-э-э, ожидать как ни в чем не бывало. И тут меня удивил Лошадиная Морда, который заливисто свистнул, причем не используя пальцы. Свист оказался катализатором, запустившим любопытную реакцию – по буйствующей толпе запрыгали крики «Атас!», «Ректор!», «Ректор пришел!». Причем многие старшеклассницы слово «ректор» произносили с явственным любовным томлением. Пузанчик даже приосанился, чего нельзя сказать о представителе родительского комитета. Поборник дисциплины и порядка смотрел на все происходящее кривясь, как при зубной боли. Вскоре все обучаемые уже сидели за своими партами и пожирали глазами начальство.
