Read the book: «Анти-Горбачев-2»
Глава 1.
6 июня 1985 года, Москва, Метро-2
– Сам знаю, – Гришин встал и по дороге к выходу спросил у Романова, – как думаешь, Гриша, обойдётся на этот раз?
– Где наша не пропадала, Витя, – ответил ему тот, – я лично думаю, что это какая-то дурацкая ошибка – где Иран и где ядерные ракеты. Но бережёного бог бережет.
– А небереженого конвой стережёт, – добавил Гришин, и они все вместе спустились на лифте на минус пятый этаж…
– Сюда, товарищи, – подсуетился офицер КГБ с голубыми петлицами, открывая тяжеленную дверь в полметра толщиной, – здесь оборудован запасной командный пункт на случай непредвиденных ситуаций.
Гришин с Романовым вошли внутрь, там вдоль одной стены сидел ряд офицеров возле зелёных экранов мониторов, а возле другой был кожаный диванчик, столик с цветами и батареей телефонов на нём. Офицеры немедленно встали по стойке смирно, Гришин махнул им рукой, чтобы продолжали работу, и присел на диван вместе с Романовым. Человек с ядерным чемоданчиком встал рядом по стойке смирно.
– Да садитесь вы уже, – раздраженно сказал ему Гришин, – и обеспечьте мне связь с Ахромеевым.
Через десяток секунд тот протянул трубку:
– Сергей Фёдорович на телефоне.
– Добрый день, Сергей Фёдорович, – сказал в трубку Гришин, – да, согласен, уже вечер… у вас есть какие-то догадки, кто это по нам пуляет? Ах, вот как… очень интересно… и какие же у нас шансы?… очень интересно… держите меня в курсе.
– Что там, Виктор Васильевич? – с тревогой спросил Романов, – и не стоит ли распорядиться насчёт наших семей?
– Насчёт семей мы всё равно не успеем, – меланхолично отвечал ему Гришин, – пять минут осталось, а вот что это за ракеты, удалось прояснить почти на 100 процентов.
– И чьи же они? – задал нетерпеливый вопрос Романов.
– Индийские, Григорий Васильевич, индийские, проект Агни, дальность до 5 тысяч км, как раз от Бомбея до Москвы достанут.
– Бред какой-то, – подумав, ответил Романов, – зачем Индии стрелять по нам? У нас, кажется, в отношениях всё ровно.
– А никто и не говорит, что стреляют официальные власти – у них там вроде бы небольшой переворот случился сегодня утром, так что это, по всей вероятности, повстанцы захватили ракетную базу и немедленно выпулили оттуда всё, что смогли.
– Специальная боевая часть у этих ракет имеется – что там ваши источники говорят?
– Вообще-то ядерное оружие у индийцев есть, – задумчиво отвечал Гришин, – но в зачаточном состоянии, готовых изделий, сколько я помню, в пределах 5 штук было, причём в обычном исполнении, не в термоядерном…
– Значит, вероятность ядерного удара по Москве остаётся в силе? – с натугой спросил Романов.
– Значит, да, остаётся, – с такой же натугой ответил Гришин, но тут зазвонил телефон, спрятанный в ядерном чемоданчике.
– Вас, Виктор Васильевич, – протянул трубку офицер, – командующий ПВО Чесноков. Юрий Тимофеевич.
– Слушаю, – громко прокричал в трубку Гришин, офицеры, сидевшие вдоль противоположной стенки, явно прислушивались к разговорам начальства, дело-то было экстраординарное и касалось всех. – Вы уверены? … Под трибунал пойдёте, – зловещим голосом пообещал Гришин в конце своего выступления.
– Что, так всё плохо, Виктор Васильевич? – взволнованно спросил Романов.
– Одну ракету сбили под Обнинском, вторая прорвалась… осталось меньше минуты до Москвы.
Ребята, что сидели вдоль стен, тоже это услышали и как-то нехорошо застыли в одинаковых скрюченных позах.
– Эх, Витя, – перешёл на уличный язык Романов, – двум смертям не бывать, а одной не миновать – давай накатим что ли для разрядки напряжённости… и им вон тоже нальём, в одной лодке же плывём.
Витя Васильевич покрутил головой из стороны в сторону, а потом кивнул – семь бед, мол, один ответ.
– Паша, – обратился он по-дружески к офицеру, ведавшему ракетным чемоданчиком, – здесь спиртное какое-нибудь есть?
– Так точно, Виктор Васильевич, – взял тот под козырёк, открывая дверцы у шкафчика под столом, – и водка есть, и коньяк – что предпочитаете?
– Живём в России, значит надо пить русские напитки, – ответил за него Романов, – давай водку.
Офицер достал бутылку Московской и поднос со стаканами, аккуратно разлил всё это, чтобы не пролилось ни капли, и пододвинул поднос к руководителям.
– И ребятам вон отнеси, – добавил Гришин, а следом провозгласил тост, – за нашу победу!
Выпили без закуски, а следом сразу же и ракетный телефончик зазвонил:
– Да! – громко выкрикнул Гришин, причём голос у него сорвался, нервы наверно начали шалить, – отвечаешь? Ошибки нет? Ну, смотри, за язык тебя никто не тянул.
– Ракета прошла мимо Москвы, – громко сообщил он всем присутствующим, – сейчас продолжает полёт в направлении примерно на Ярославль-Вологду.
Ответом ему было заметное оживление в помещении, а Романов заметил:
– Криворукие там наводчики в Индии, вот что… а кстати, что известно про их ракетную программу?
Отвечать взялся офицер связи:
– Индийцы, Григорий Васильевич, уже не меньше 10 лет развивают собственную ракетную программу, кодовое название Агни…
– Подожди, что такое Агни? – спросил Романов.
– В переводе с хинди это «огонь», – пояснил офицер и продолжил, – все это очень сильно засекречено, но из открытых источников известно, что первый вариант с дальностью до 500 км был успешно испытан два года назад. Сейчас идут работы по увеличению дальности и массы заброски. Да, ракетный полигон у них расположен на востоке страны, в штате Орисса, называется Дхарма…
– А что такое Дхарма? – спросил уже Гришин.
– Нравственные устои или религиозный долг, – просветил его офицер.
– Хорошие же у них устои, – усмехнулся Романов, – ядерными ракетами пулять без малейших причин.
Телефон снова зазвонил, Гришин схватил трубку, молча выслушал, затем оттранслировал услышанное:
– Вторая ракета упала в лесах в треугольнике Череповец-Рыбинск-Вологда, наблюдается характерный ядерный гриб. Отбой воздушной тревоги.
Все зашумели и радостно начали обсуждать происшествие, а Гришин с Романовым поднялись и проследовали к выходу.
– А кстати, – сказал по дороге Романов, – где это мы все время просидели?
– Это заглублённый командный пункт, – отчеканил офицер с чемоданчиком, – входящий в систему «Метро-2».
– То есть тут и метро ходит? – спросил Гришин, развивая тему, – что-то я не видел такого.
– Это надо спуститься ещё на один уровень, – продолжил объяснения офицер, – там будет станция Кремлёвская.
– И куда идёт это метро?
– В трёх направлениях, – продолжил тот, – на юг в Раменки, там подземный город как раз на такие случаи, на запад через Лубянку и Фрунзенскую набережную…
– Это где КГБ и Министерство обороны? – уточнил Романов.
– Так точно, – ответил офицер, – и последняя ветка строго на север в Калининград идет…
– А что у нас в Калининграде? – спросил Гришин.
– Много чего, Виктор Васильевич, – опередил офицера Романов, – в том числе центр управления полетами.
– Ясно, – вздохнул тот, – ну тогда пошли разруливать ракетный кризис, товарищи…
Тот же день, 10 часов вечера по Москве, Вашингтон, округ Колумбия
По случаю экстраординарности текущих событий все совещания президента перенесли в ситуационную комнату в подвале Белого Дома. Сейчас там в разных позах стояла, сидела и даже лежала целая толпа разного рода руководителей государства. Сам Рональд выбрал себе дальний закуток, отгороженный картонной перегородкой, в котором стояло устройство «красный телефон». Рядом с ним верхом на стуле сидел министр обороны Уайнбергер по прозвищу Кэп, советник по нац-безопасности Макфарлейн (или Карл) и директор ЦРУ Кейси без прозвища, друзья называли его просто Вилли. Говорил, в основном, последний.
– Да, я признаю свой провал по индийской линии, – Вилли нервно курил и лицо у него нехорошо дёргалось, – это было не первоочередное направление нашей работы, сам наверно знаешь…
Рейган перелистывал какие-то бумажки на маленьком колченогом столике в углу и казалось, что ни на что не реагировал. Офицер, прикомандированный к красному телефону, стоял в другом углу навытяжку – убрать его отсюда было нельзя по инструкции, вот он и выслушивал все разборки начальства.
– Россия, Китай, арабы – да, здесь у нас очень серьёзные позиции и много источников, но Индия никогда не была нашей головной болью, кто бы мог подумать такое…
– А надо было подумать, – наставительно ответил Рейган, – ладно, Вилли, кончай посыпать голову пеплом, давай конкретику.
– Наксалиты это ветвь индийского коммунистического движения, они откололись от основной группировки в начале 70-х. Основная часть у них называется КПИ (м), марксистская, значит, а эти наксалиты именуют себя КПИ (м-л), марксистско-ленинская.
– Почти как в России в начале века, – вклинился в разговор Макфарлейн, – там у них были две ветки компартии, тоже с такими расширениями, ВКП (б) и ВКП (м), большевиков и меньшевиков.
– Не отвлекайте человека, – одёрнул его Рональд, – а ты, Вилли, давай поживее, время у нас не резиновое.
– Так вот, наксалиты… – продолжил тот, – они находятся под сильнейшим влиянием китайской разновидности марксизма, которая называется маоизм, и одной из основных задач считают разжигание мирового ядерного конфликта.
– А зачем им такой конфликт? – спросил Рейган.
– Чтобы уничтожить эксплуататоров и капиталистов, как они говорят. Да, при этом погибнет много пролетариев и крестьян, но выжившие устроят, наконец, рай на земле, завещанный им Марксом и Мао.
– Значит, тут торчат уши Китая?
– Нет, – сразу открестился Кейси, – нынешний Китай во главе с Дэн Сяопином здесь не при чём, там давно открестились от этого направления учения Мао. Наксалиты опираются на свои собственные силы, ни китайцы, ни тем более русские им никак не помогают.
– Хорошо, давай уже ближе к теме – как им удалось получить доступ к ракетной технике?
– Тут наши возможности тают, – честно признался Кейси, – реальные источники у нас есть только среди официальных политических сил. Могу перейти в область предположений.
– Переходи, – вяло предложил ему Рейган.
– Среди индийской интеллигенции достаточно много сочувствующих именно этой коммунистической ветке идеологии – наверняка там имеются и ученые-атомщики, и офицеры ракетных войск. Они и подсказали руководству наксалитов, как надо действовать.
– Сколько ядерных зарядов у Индии? – спросил Макфарлейн.
– По нашим данным, – отозвался Уайнбергер, – на начало этого года было порядка десяти…
– Термоядерные? – продолжил спрашивать Рейган.
– Нет, боже упаси, – парировал министр обороны, – обычные однофазные атомные бомбы, без бустинга. Мощность не превышает 25 килотонн.
– Насколько у них развита ракетная техника? – спросил Рейган.
– Программа «Агни», – отвечал Кэп, – малая дальность до 500 километров, в прошлом году 5-6 единиц стояли на боевом дежурстве. Идут работы по увеличению дальности заброса и успешно, судя по тому, что одна ракета добралась до Москвы.
– До Вологды, – поправил его Кейси, – по Москве они не попали.
– Где расположены эти ракеты?
– На востоке страны, штат Орисси, ракетный полигон.
– Какова вероятность новых запусков оттуда?
– Я считаю… – Кейси сделал заметную паузу, – что она близка к нулю. Но для стопроцентной уверенности неплохо было бы разнести весь этот полигон к чёртовой матери…
– Мистер президент, – подал голос офицер от красного телефона, – депеша от русских, – и он, не спрашивая ни у кого разрешения, подошёл к Рейгану и вручил ему лист бумаги, ещё мокрый от чернил принтера.
– Гришин пишет, – огласил текст Рональд, – что у них принято решение о ракетном ударе по индийскому полигону. Обычными боеголовками, без ядерной начинки. Ставит нас в известность…
Вечер 6 июня, село Кукобой Первомайского района Ярославской области
В колхозе «Рассвет» заканчивалась посевная, сеяли тут в основном ячмень и рожь, пшеница в этих северных местах росла совсем из рук вон плохо. Тракторист Митрич с помощью подручного Витька засыпал очередную порцию семян в сеялку, вытер солёный пот со лба и вырулил на очередной заход по полям колхоза. Но тут его внимание привлекла яркая точка на небосклоне – она быстро увеличивалась в размерах разгоралась всё ярче и ярче.
– Это чё такое, дядя Митрич? – спросил Витёк, приложив руку козырьком ко лбу, – метеор что ль какой? Я читал недавно – прилетала такая дура в сибирскую тайгу и весь лес на сотню километров повалила.
– Нет, Витёк, это не метеор, – проводил взглядом яркий болид Митрич, – это ракета, вот чего… наши из космоса возвращаются, маленько заблудились наверно…
– А мож это война началась? – испуганно продолжил Витёк, – и капиталисты по нам ядрёными ракетами пулять начали.
– Да смеши мои тапки, Витёк, – усмехнулся Митрич, – капиталисты по Москве бы запулили или по ракетным базам, а у нас им что тут ловить на Ярославщине?
– В Ивановской области, я слышал, ракетная база имеется, Тейковская что ли, – отвечал Витёк.
– От нас до Тейкова полтыщи килОметров, – заметил Митрич.
– Щас упадёт, – заметил Витёк, – может на землю ляжем… и подальше от трактора, а то мало ли что.
Митрич почесал в затылке и признал, что это правильная мысль – потом от вытащил из кабины трактора замусоленную простыню, постелил её на пашню и сказал:
– Ну ложись… не так, а ногами к эпицентру – по правилам положено так делать.
А болид с неба тем временем достиг поверхности, земля содрогнулась и следом над лесом появился характерный атомный гриб.
– Не смотри туда, Витька, – хлопнул его по ушам Митрич, – ослепнешь – это точно ядерная война началась.
После того, как их миновала ударная волна (трактор устоял и даже не повредился), Митрич вскочил на ноги, поднял за шкирку Витьку и крикнул: «гоним в Кукобой!». И они на предельно возможной скорости заковыляли по ухабам и колдобинам в родное село…
Глава 2
Центральное телевидение
Как известно, в Советском Союзе в телевизорах имелось две программы, первая и вторая. А после московской Олимпиады прибавилась ещё и четвёртая, она же учебная, по ней крутили разные обучающие программы, непонятно на кого рассчитанные (только в позднюю перестройку внесли некое разнообразие – мультик про медведя Маззи, принцессу Сильвию и советника Корвекса). Плюс в Москве и области вечером транслировали так называемую «Московскую» программу, но её почти никто не смотрел, потому что там совсем ничего интересного не бывало. Так что по большому счету оставались только одна, первая программа, на неё Гришин и отправил Романова успокаивать народ.
– А сам-то ты почему не выступишь? – удивлённо спросил Романов, – ты же у нас главный в государстве.
– Понимаешь, Гриша, – ответил он ему, – у тебя лицо более фотогеничное и говоришь ты убедительнее. А я лучше в Кремле на хозяйстве останусь.
– Хозяин – барин, – сказал, подумав, Романов, – какие-то пожелания или напутствия будут?
– Да какие там напутствия, – махнул рукой Гришин, – расскажи всё, как есть – надо успокоить народ, Гриша.
И Гриша вызвал персональную Волгу с сопровождением – без охраны сейчас членам Политбюро путешествовать даже внутри города, запрещалось. И они покатили по встревоженной, как улей, Москве в Останкино, на улицу академика Королева, 12 – адрес, известный всем советским людям от младенцев до стариков.
А на Центральном телевидении на сегодня были запланированы такие вот передачи:
Первая программа
8:00 – Время
8:35 – Творчество юных
9:20 – Очевидное – невероятное
10:20 – Ребятам – о зверятах
14:50 – Пятилетка – дело каждого. Документальные фильмы
15:50 – Фильм – детям. «Недопесок Наполеон III»
17:00 – Человек – хозяин на земле
18:00 – Веселые нотки
18:15 – Ленинский университет миллионов. «Семья и общество»
18:45 – Сегодня в мире
19:00 – Мир и молодежь
19:35 – М. Балакирев – «Исламей». Восточная фантазия
19:55 – «Главный конструктор». Художественный телефильм. 1-я серия
21:00 – Время
21:35 – Альманах «Поэзия». Пушкину посвящается…
22:55 – Сегодня в мире
Вторая программа
8:15 – «Два километра к солнцу». Документальный телефильм
8:25 – Русское искусство I-я половины XIX века. А. Г. Венецианов
9:05 – «Пламя». Художественный фильм. 2-я серия
10:20 – Мамина школа
10:50 – Музыка и движение
11:30 – «Преступление». Художественный фильм с субтитрами. Фильм 1-й – «Нетерпимость»
12:45 – Испанский язык
13:15 – «Памятник». Фильм-концерт
14:05 – «Сфера» – что это такое?»
14:45 – Йозеф Церемута – Симфония №3. Исполняет Токийский филармонический оркестр
18:20 – Чемпионат Европы по баскетболу. Мужчины. Сборная Испании – сборная Югославии
19:00 – Сельский час
20:00 – Спокойной ночи, малыши!
20:15 – Мир растений
21:00 – Время
21:35 – «Иван Никулин – русский матрос». Художественный фильм
Вот аккуратно после первой серии «Главного конструктора» (биография Михаила Кошкина, создателя танка Т-34) на первом канале и сельского, сами понимаете, часа на втором и было запланировано обращение советского руководства к народу. Останкинский телецентр, построенный к Олимпиаде, тоже походил на взбудораженный улей – никто, похоже, там не работал, все стояли в коридорах и холлах и нервно курили.
– Григорий Васильевич, – обрадовался Лапин, лично встретивший высокого гостя прямо в стеклянных входных дверях, – а мы уж вас заждались.
И он тут же перешёл на свистящий шёпот:
– А правду говорят, что Ярославль и Вологда полностью разрушены?
– Бред, – на ходу бросил ему Романов, – ничего нигде не разрушено, кроме трёх деревень в глубинке Ярославской области. Сейчас я всё расскажу. А вы отдайте распоряжение что ли, чтоб народ по рабочим местам разошёлся, – добавил он.
Лапин подозвал помощника, сказал ему что-то на ухо, а сам припустился чуть не бегом за высоким руководителем.
– А правду говорят, что мы ответку включать будем… ну, бомбить этих негодяев?
– А вот это чистая правда, – заметил Романов, – но болтать об этом вслух не рекомендуется.
– А правду говорят, – третий раз употребил тот же оборот Лапин, – что американцы на нашей стороне и будут помогать?
– И это правда, – не стал растекаться мыслями Романов, – а мы, кажется, уже пришли.
Они стояли перед дверьми, на которых было написано «Аппаратная номер 2. При горящем сигнале не входить».
– Заходите, Григорий Васильевич, – Лапин гостеприимно распахнул обе створки этих дверей. – Через сорок минут начало программы «Время», надо ещё загримироваться.
– Стоп, – неожиданно притормозил Романов, – а у вас есть передвижные камеры?
– Конечно, целых три передвижные телестудии, – ответил Лапин, – а с чем связан ваш вопрос?
– У меня появилась такая мысль, – продолжил Романов, – а что если нам выйти в эфир с московских улиц? Сейчас же все советские граждане питаются самыми нелепыми слухами, что Москва, мол, в развалинах, а руководители сбежали. А мы покажем всем, что никаких развалин даже и рядом нет, а руководители находятся на своих рабочих местах.
– Мысль интересная, – растерялся Лапин, – я сейчас узнаю, что у нас с техническим состоянием передвижек, а вы выпейте пока кофейку, – и он громко крикнул внутрь, – Ангелиночка, прими гостя.
И к Романову подошла бессменная ведущая программы «Время» Ангелина Вовк, а за её плечом маячил второй бессменный ведущий Игорь Кириллов.
– Здравствуйте, Григорий Васильевич, – поприветствовала его Вовк, вообще-то программу Время в эти годы вели попеременно Анна Шатилова и Аза Лихитченко, но сейчас первая находилась в декретном отпуске, а вторая заболела, так что подтянули из запаса Ангелину. – Как поживаете, не хотите ли кофейку?
– Здравствуй, Ангелиночка, – отвечал Романов, – поживаю в соответствии с возрастом, от кофе бы не отказался, а ты всё хорошеешь – внуки без ума от твоих выпусков «Спокойной ночи».
Они втроём прошли внутрь обширного помещения, заставленного разной аппаратурой и свисающими с потолка кабелями. В глубине возле двух гримёрок стоял столик, а на нём электрический чайник с чашками и целая банка растворимого кофе «Пеле».
– Присаживайтесь, Григорий Васильевич, – предложила ему Вовк, – а пока чайник греется, может расскажете нам последние новости? А то слухи самые страшные ходят…
– Какие, например? – всерьёз заинтересовался Романов.
– Ну говорят, например, – вступил в диалог Кириллов, – что атомная война началась и в связи с этим в магазинах раскупили весь сахар и соль. Я сам недавно заходил в соседний гастроном – и точно, нет там в продаже ни соли, ни сахара. И спичек тоже нет.
– Это нехорошо, – поморщился Григорий, – надеюсь, моё выступление снизит градус ажиотажа. Вам же, как родным, скажу, что атомная война, это когда противостоят две или более основные ядерные державы, СССР, США, Китай. А у нас просто случай ядерного терроризма случился… тоже нехорошо, конечно, но на порядок лучше, чем война.
– У меня двоюродная сестра живёт в Ярославле, – продолжила Вовк, – я пыталась ей дозвониться, телефон недавно у неё установили, и не смогла – одни короткие гудки.
– Да, телефонная и телеграфная связь с Ярославлем и Вологдой не работает, – подтвердил Романов, отхлёбывая из чашки ароматный напиток, – это вызвано необходимостью. Со своей стороны могу заверить, что в этих двух городах всё в порядке и ни один человек не пострадал… пока не пострадал.
А тут вернулся запыхавшийся Лапин и заявил прямо с порога аппаратной:
– Все вопросы решены, Григорий Васильевич, передвижка ждёт нас возле входа.
– Отлично, Сергей Георгиевич, – обрадовался Романов, – поехали… Ангелина, а вас я попрошу присоединиться – будет лучше, если это будет в форме ответов на вопросы, а не в виде моей говорящей головы.
– И что же я буду спрашивать? – немного растерялась Вовк.
– Не волнуйтесь, я набросал примерный перечень вопросиков, – усмехнулся Романов, – когда сюда ехал. Вот, держите, – и он вручил ей листочек со своими записями.
– Куда поедем? – спросил Лапин.
– Сначала здесь запишем кусочек, – отвечал Романов, – возле телецентра – место узнаваемое, с Останкинской башней. А потом можно на Красную площадь, чтобы уж наверняка всех проняло.
– Веня, – скомандовал Лапин шофёру, – гони к Останкинской башне.
И на фоне пруда прошла первая запись – слева стояла Ангелина, успевшая выучить примерные вопросы, справа Романов, прямо между ними виднелся знаменитый шпиль.
– Григорий Васильевич, – сказала она в микрофон, – расскажите пожалуйста в двух словах, что сегодня произошло…
– Да, конечно, – ответил Романов, – но в двух словах не получится, будет немного длиннее. Сегодня, 6 июня 1985 года в 17 часов 38 минут по московскому времени системой предупреждения о ракетном нападении был зафиксирован пуск двух баллистических ракет в направлении Советского Союза.
– Откуда был произведён пуск? – вклинилась Вовк.
– С индийского полигона Дхарма, – не стал скрывать фактов Романов, – причём запустили их не официальные индийские власти, а повстанцы, именующие себя наксалитами – они захватили этот полигон во время очередного бунта.
– Что произошло далее?
– Одна из двух запущенных ракет была перехвачена системой противоракетной обороны столицы, второй же, к сожалению, удалось прорваться, но она миновала Москву и взорвалась гораздо севернее, в промежутке между городами Ярославль и Вологда.
– Это была ядерная ракета?
– К сожалению да, мощность её боезаряда в тротиловом эквиваленте оценивается нашими специалистами в 25 килотонн.
– Какие разрушения произвёл этот взрыв?
– Ракета упала в густом лесном массиве, так что кроме поваленных деревьев и небольших пожаров, ничего страшного не случилось. Слегка задеты три населённых пункта, которые расположены неподалёку, в настоящее время жителей оттуда эвакуируют.
– Кто такие наксалиты, почему они произвели этот теракт и какими будут наши ответные шаги? – задала сразу три вопроса Ангелина.
– Наксалиты это ветвь индийского социалистического движения, исповедующая идеи Мао Цзедуна, – ответил Романов, – они считают, что путь к переустройству мира в лучшую сторону лежит через мировой ядерный конфликт. Поэтому, наверно, они и запустили ракеты по одной из ядерных стран, чтобы вызвать ответную цепную реакцию, но мы, конечно, у них на поводу не пойдём и применять ядерное оружие не будем. По полигону Дхарма (тут Романов посмотрел на часы) двадцать минут назад нанесён ракетный удар, но в обычном, а не в ядерном исполнении.
– Как отреагировали на это другие атомные державы? – задала Ангелина следующий вопрос из списка.
– И США, и Китай, и Франция с Великобританией разделяют наше негодование и предлагают посильную помощь, – кратенько осветил этот вопрос Романов. – Послезавтра намечено совещание в Совете безопасности ООН, где мы совместно разработаем программу выхода из ракетного кризиса.
– Перейдём тогда к более приземлённым предметам, – сказала Ангелина, – скажу честно, что в народе ходят самые невероятные слухи о том, что случилось сегодня вечером, в том числе говорят о разрушенной Москве и погибших руководителях страны…
– Можете сами убедиться, – Романов сделал широкий жест в сторону Останкинской башни, – Москва стоит на месте, а её руководители живы и здоровы. Сейчас мы проедем по улицам города и покажем панораму московской жизни, чтобы не быть голословными…
Глава 3
8 июня, Нью-Йорк, штаб-квартира ООН
Романов прилетел в Нью-Йорк рано утром по местному времени (минус восемь часов от московского) в аэропорт имени покойного президента Кеннеди, и его прямо на лётном поле усадили в длинный чёрный кадиллак и доставили в штаб-квартиру ООН, что раскинулась на берегу пролива Ист-Ривер между 42 и 48 западными стрит.
– Как добрались, Григорий Васильевич? – спросил его по дороге советский посол Добрынин.
– Вашими молитвами, Анатолий Федорович, – нестандартно ответил Романов, – вас, наверно, интересует, что там у нас творится, на родине?
– Да, конечно, – немного смешался посол, не привыкший идти к цели напрямик, дипломатическое воспитание, – что там творится?
– Ситуация под контролем, Анатолий Федорович, бомба упала в глухих малонаселённых лесах, поэтому ущерб минимальный. Но тридцатикилометровую зону безопасности всё же придётся сделать.
– Жертв много?
– На удивление нет – умерло всего трое колхозников из села… как его там… из села Кудасай Ярославской области. И под радиоактивные осадки попали еще около десяти тысяч.
– У нас тут в прессе и на телевидении самые чудовищные слухи распространяют, – признался Добрынин, – дескать, братская могила на пять тысяч человек, соседние города полностью эвакуированы, радиация в тысячу рентген и так далее…
– Это нехорошо, – поморщился Романов, – если время останется, устройте мне интервью на каком-нибудь местном канале – надо опровергнуть эти слухи.
– Сделаем, Григорий Васильевич, – ответил Добрынин, – тут у них три главных канала, АВС, NBC и CBS. Самый влиятельный, пожалуй, первый, туда я и закину удочки… могу прямо сейчас, у меня радиотелефон есть.
– Не надо, вдруг заседания затянутся, – остановил его Романов, и тут же перескочил на другую тему, – Дэн прилетел?
– Прибудет в ближайшее время, – посмотрел на часы Добрынин, – из Пекина сюда дальше лететь, чем из Москвы. Тэтчер и Миттеран уже на месте.
– Когда начало Совета безопасности?
– В 11.30, – опять справился с наручными часами Добрынин, – через полтора часа.
– О, Патек Филипп, – заметил марку часов Романов, – неплохо наши дипломаты живут.
– Это подарок, – сразу встал в защитную стойку посол, – всё оформлено и задокументировано. А мы, кажется, приехали, – сообщил он, вглядываясь в окружающие небоскрёбы.
– Красиво, – заметил Романов, выгрузившись из машины, – и речка рядом.
– Это не речка, Григорий Васильевич, – поправил его посол, – это морской пролив между Манхэттеном и соседним островом.
– Ну всё равно красиво… и скульптура эта, кажется, нашего авторства, – он указал на мускулистого мужчину с молотом, замахивающегося на кривой меч.
– Совершенно верно, автор Вучетич, называется «Перекуём мечи на орала», – подтвердил посол.
К ним подошли сразу двое оон-вских секьюрити и проводили внутрь главного здания.
– Совет безопасности, – перевёл Добрынин сбивчивую речь одного из них, – пройдёт в специальном зале заседаний, они предлагают на выбор либо сразу пройти туда, либо подождать в комнате отдыха.
– А пошли сразу, – объявил своё решение Романов, – обживёмся пока на рабочем месте.
Зал заседаний Совета безопасности ООН располагался на втором этаже зданий конференций и представлял из себя обширное помещение, где с одной стороны был амфитеатр для зрителей и сопутствующих лиц, а с другой полукруглый незамкнутый стол, за которым на стене маячила огромная картина.
– Почему стол незамкнутый? – спросил Романов.
– Это как бы символ, – пояснил Добрынин, – подчеркивает возможность расширения в будущем. А если бы круг был, он бы символизировал законченность и завершенность.
– Ясно, – буркнул Романов, – а что за картина висит?
– Норвежского художника, – ответил посол, – как его… Пера Крога, кажется. Подарок ООН от Норвегии.
– Тоже ясно, – вторично буркнул Романов, – постоянных членов Совбеза я знаю, а кто сейчас тут из непостоянных?
– Сейчас, – достал из кармана записную книжку Добрынин, – на сегодняшний день непостоянными членами Совбеза являются Буркина-Фасо, Египет, Мадагаскар, Таиланд, Австралия, Дания, Польша и… и ещё Индия.
– Очень хорошо, – одобрил список Романов, – прямо здесь и разберёмся с этими индусами, что они там себе позволяют…
– Боюсь, что это место будет пустовать, – заметил Добрынин, – по моим сведениям, Индия отозвала всех своих послов и представителей в ООН на родину. Для консультаций.
– Ну и без них разберёмся, – нехотя ответил Романов. – Где наше место?
– Да вот же, – показал рукой посол, – чуть левее середины, там и табличка соответствующая висит, USSR.
– А справа от нас, значит, индусы должны были быть, – указал Романов на соседнюю табличку.
– По первоначальному замыслу да, а как там на самом деле будет, кто его знает…
––
Ровно через час с четвертью председательствовавший на этот раз президент Франции Миттеран постучал молоточком в гонг и сказал в микрофон:
– Господа, мы начинаем чрезвычайное заседание, посвящённое вопросу несанкционированного ядерного удара по Советскому Союзу.
– Вступительное слово имеет генеральный секретарь Хавьер Перес де Куэльяр. Прошу вас, сеньор Перес, – и он перещёлкнул переключатель на микрофон, стоящий перед генсеком.
Перес, не старый ещё дипломат с залысинами и в больших роговых очках, откашлялся и приступил к выполнению своих обязанностей.
– Господа, мы собрались в один из самых тревожных моментов нашей истории – применение атомного оружия против одной из стран, являющейся членом ядерного клуба, это вызов всему мировому правопорядку, за которым стоит только ужас, страх и кошмар. На наши плечи легла нелёгкая ноша урегулирования сегодняшнего кризиса. И мы должны с честью нести возложенные на нас мировым сообществом обязанности и найти выход из создавшейся ситуации.
