Read the book: «Как капитан Кольцов получил очередное воинское звание. Байка»
© Сергей Смирнов, 2018
ISBN 978-5-4490-2091-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Предисловие
Эта байка, а точнее несколько баек, объединенных в одну, были услышаны автором от офицеров запаса, строивших БАМ1.
Не уверен, что многое из написанного правда, скорее всего, как раз наоборот. В связи с этим, прошу тебя, читатель, отнесись к этому чтиву, как к байке и не более. Да, забыл самое главное: Любые совпадения с имевшими место реальными событиями случайны, а расхождения наоборот, закономерны. Хотя нет, БАМ-то все-таки построили и это, надеюсь, было не случайно!
Камень лежачий сдается,
Когда не сдаешься ты сам,
Так будущее создается,
Так строят сегодня БАМ
Е. Евтушенко
Глава 1
– «Тут экскаватор нужен, без техники не обойтись».
– «Какой такой экскаватор. Ты откуда такое слово вообще выкопал, лейтенант? Два солдата из стройбата заменяют экскаватор. Я думаю, эту аксиому тебе доказывать не надо, товарищ военный инженер. Сколько в стройбате служишь?»
– «Скоро год как будет, товарищ капитан. Это конечно не считая училища».
– «Ну, вот видишь, год служишь, а всё девственницей прикидываешься. Вперёд к бойцам, и с лопатами на амбразуру».
– «Разрешите выполнять, товарищ капитан?»
– «Не разрешаю, а приказываю, убежал, солнышко моё военно-инженерное».
Капитан направился в теплушку, дав понять лейтенанту, что разговор окончен. Над теплушкой, продуваемой всеми таёжными ветрами, развивался выцветший, намоченный всеми таёжными дождями, транспарант «Наш ударный труд и боевые успехи – тебе Родина».
– «Хайбендинов! – Крикнул капитан. Из форточки теплушки показалось азиатское круглое лицо с розовыми щеками и заспанными, заплывшими, полузакрытыми, как у только что проснувшегося порося глазами.
– «Чё» – Гневно буркнуло лицо из форточки. Но уже через секунду, продрав глаза, лицо заголосило: «Ой, я не я, товарища капитана, не моя говорить, шайтан мой ум забрал, моя не хотель, товарища капитана чё говорить».
Но капитан уже не слышал речей из форточки, он спокойно вытер сапоги о коврик у входной двери в теплушку и зашёл в упомянутое помещение. Двое солдат с носилками, наполненными щебенкой, проходившие мимо, остановились в ожидании продолжения действия. Но ожидаемого представления не последовало, из теплушки не донеслось, ни звука. Через несколько минут Хайбендинов с опущенной головой вышел на улицу, неся в руке сапоги капитана.
– «Ой, молодец Ильяс, настоящий мужчина, правильно сделал, что начальник убиль. И сапоги правильно взяль. Сапоги хороший, надо сапоги одевать и тайга бежать пока начальник совсем мертвый лежать. Ты беги, мы про тебя никому не скажем». – Сказал один из молодых узкоглазых и круглолицых солдат с носилками, который совсем недавно попал в эту забытую всеми часть из далекого аула.
Хайбендинов молча подошёл к бежавшему неподалёку ручью, достал свой белоснежный носовой платок и стал отмывать от грязи капитанские сапоги. Солдаты с носилками замерли в непонимании.
На дворе стояла ранняя осень, но в суровом таёжном крае было уже достаточно холодно. От холодной воды у Ильяса коченели руки, он не знал, как и что сказать землякам, которые упёрлись сначала восхищёнными, а затем порицающими взглядами в его спину.
– «Идите, пожалуйста, не надо на меня смотреть» Обернувшись, промолвил он уважительно на родном языке.
Двое солдат с носилками молча пошли дальше.
– «Не мужчина ты Ильяс совсем не мужчина» – Сказал тоже на родном языке, молчавший всё это время второй молодой солдат с носилками. И здесь произошло неожиданное, внешне спокойный ефрейтор Хайбендинов резко поднялся, бросил капитанские сапоги, подбежал к солдату с носилками, и стал неистово избивать его у всех на глазах, крича что-то не по-русски. Когда Ильяса оторвали от жертвы, он ещё долго не мог успокоиться, продолжая эмоционально что-то выкрикивая и матерясь уже на Русском. После проведения экзекуции над соплеменником ефрейтор Хайбендинов спокойно и понуро вернулся к ручью и продолжил мытьё капитанских сапог. Несколько бойцов более позднего призыва, чем избитый, наблюдавшие за происходящим издалека, занялись жертвой ефрейтора. Они подняли её из лужи, пинками и пощёчинами привели в чувства, дали лопату и отправили работать на самый дальний участок строительства. Никому не хотелось, чтобы эта жертва своим внешним видом и гематомами на лице, оставленными сапогами ефрейтора, дала повод всевозможным офицерам и просто стукачам задавать глупые вопросы и делать неправильные выводы. В Советской Армии отношения между военнослужащими строились исключительно на принципах дружбы, взаимовыручки, боевого товарищества и пролетарского интернационализма.
Командир роты военных строителей был в том самом критическом военном возрасте, когда он мог либо перешагнуть капитанский рубеж и спокойно продвигаться к новым карьерным горизонтам, либо навсегда остаться в этом звании. Эта ситуация сильно напрягала Кольцова Александра Александровича и заставляла заниматься обычным военным рвачеством. Нельзя сказать, что Кольцов уж очень перегибал палку, но, по сравнению с другими командирами, его рота славилась большим количеством трудовых подвигов и достижений. И как водится, в стройбате за каждым трудовым подвигом стоял свой особый случай и как минимум один инцидент. Надо было проявлять себя заставлять бойцов перевыполнять нормы, а это как раз и было связано с повышенной эмоциональностью командира и не всегда человеческим подходом к людям. Вот и сейчас капитан понимал, что прочистив мозги Хайбендинову, он тем самым создал новый виток эскалации неуставных отношений в подразделении. Ну а куда было деваться от тех самых неуставных отношений. Насколько реально прибегая лишь к одним только статьям устава заставить свободолюбивых таджиков, узбеков, туркменов, киргизов и казахов трудиться не покладая рук во имя трудовых побед на фронтах холодной войны. Чтобы заставить человека работать, и не просто работать, а выкладывался на поле трудовой брани, необходимо было создать целую систему принуждения, поощрения и наказаний. Система должна была включать в себя компоненты, сочетавшие в себе не только принципы, изложенные в уставах ВС СССР и приказах начальников, но и национально-этнические особенности.
Основной категорией военнослужащих, проходивших службу в железнодорожных войсках и стройбате, были представители национальных меньшинств и выходцы из союзных республик. Внутри одной роты, как правило, присутствовало несколько национальных групп. В каждой группе был свой лидер от сотрудничества, которого с командиром роты во многом зависели производственные успехи целого подразделения. Кольцов в работе с личным составом своей роты использовал простой проверенный временем принцип колониальной Британии: «разделяй и властвуй». Он разделял роту по национальному признаку на взводы и властвовал над этими взводами, периодически приближая одних и отдаляя других лидеров национальных группировок, формально занимавших должности заместителей командиров взводов. В заместители командиров взводов Александр Александрович, как правило, назначал старослужащих пользовавшихся авторитетом у своих земляков и более менее сносно владеющих русским языком.
Кстати, для многих солдат из союзных республик служба в армии открывала новые горизонты. Так как только в армии они по-настоящему могли выучить и достаточно попрактиковаться в русском языке, являвшимся основным средством межнационального общения Советского Союза. Вернувшись в свой аул после демобилизации, многие нацмены благодаря лучшему знанию русского языка, могли получить высокопоставленные должности в правлении колхоза или совхоза, из которого были призваны в армию.
– «Ильяс, сделай доброе дело, пожалуйста, налей чайку командиру». – Услышав скрип открывающейся двери душевным голосом, не отрываясь от рутинной бумажной работы, промолвил Кольцов.
– «Есть, товарищ капитан» – Из темноты коридора прозвучал голос Хайбендинова. Ефрейтор после того как вымыл, тщательно вытер и начистил кремом сапоги начальника ещё долго боялся заходить в теплушку-штаб. Он сидел на крыльце и полировал ветошью уже и без того блестевшие хромовые сапоги капитана. После того самого несуществующего в ВС СССР рукоприкладства, которое позволил себе Кольцов дабы объяснить ефрейтору, что слово «Чё» не является уставным, и не может употребляться при обращении к старшим по званию, Ильяс долго пытался понять, находясь на улице под дождем, в каком расположении духа сейчас находится его командир.
– «Спасибо, чай, Ильяс, у тебя всегда отменный» – Капитан с наслаждением отхлёбывал ароматный напиток из пиалы, которая появилась на его столе через несколько секунд после отдачи приказа на подачу чая.
– «Себе-то тоже налей, там, в тумбочке, ещё печенье осталось. Угощайся, дорогой, не стесняйся».
– «Спасибо товарищ Капитан, я потом, позже чай пить буду. Товарищу капитану ещё что-нибудь нужно?»
– «Да, Ильяс, я утром чего тебя звал-то, сказать хотел, надо транспарант над теплушкой обновить, а то совсем обветшал, этот „Наш ударный труд и боевые успехи – тебе Родина“. Не дай бог кто из штаба приедет, устроят нам тут разбор полётов после залётов. Да и новый боевой листок2 не помешает».
– «Ну, вы бы сразу так и сказали, сейчас уже все готово было бы. А то сразу живот бить и печень опускать. Зачем так больно товарищ капитан?»
– «Чё…»
Услышав это слово и уловив своим звериным чутьём резкое изменение в настроении Кольцова, Хайбендинов моментально исчез из поля видимости начальника, занявшись выполнением поставленной задачи. Вот так одно слово, а точнее даже не слово, а междометие, произнесенное всего два раза за этот день, но в разных лингвистических ситуациях, привело к различным последствиям. В первом случае результатом его употребления стало наказание с применением физической силы, а во втором – немедленное и безоговорочное выполнение поставленной задачи. Все же Велик и могуч русский язык.
