Read the book: «Лицензионное соглашение»

Font:

Иллюстратор Нейросеть ChatGPT 4o

ISBN 978-5-0064-9596-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1: «Первый Вопрос»

Звуки дождя, словно далекий приглушенный стук, играли на фоне бесконечных городских шумов. Алекс сидел на краю своего стола, уставившись в старый экран терминала, который мигал синим и красным светом в такт уведомлениям. Неоновый свет с улицы пронизывал комнату, превращая её в искажённую мозаику теней и отблесков. Город не спал. Город не ждал его ответа. Но он знал, что Вопрос, который должен был быть задан, изменит все.

С того момента, как ему исполнилось двадцать, ему стали сниться сны о предстоящем выборе. Эти сны были не кошмарами, а скорее неопределенной тревогой, тревогой, проникающей в самые глубины его сознания, где дремали его страхи и надежды. Сегодня был тот день, когда эта тревога должна была стать реальностью.

Лина стояла у двери, её глаза были обеспокоенными, а голос – тихим и настороженным.

– Алекс, тебе пора. Они уже ждут, – сказала она, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

Алекс повернул голову к сестре. Её лицо, освещенное разными оттенками неонового света, казалось одновременно знакомым и чуждым. Она знала, что он сейчас чувствует. Она знала, как сложно будет ответить. Но её голос оставался тихим и ободряющим, даже когда она не могла этого скрыть.

– Что бы ты ни выбрал, я буду с тобой, – добавила Лина, чуть улыбнувшись. В её глазах читалось то, что она не могла произнести вслух. Страх. Страх, что мир уже давно не оставил им никакого выбора.

Алекс вздохнул, его взгляд метнулся к окну, за которым простирался город. Стеклянные башни, кабели, переплетающиеся на уровне облаков, и тысячи людей, каждый из которых уже ответил на Вопрос. Каждый из них выбрал своё число. И, наверное, каждый по-своему жалел об этом.

– Лина, а если бы я мог сказать «ноль»… что бы это изменило? – произнес он, глядя на сестру. Его голос был полон сомнений. Он хотел услышать её ответ. Хотел, чтобы кто-то другой за него решил.

Лина подошла ближе и положила руку ему на плечо. Её глаза, полные переживания и силы, встретились с его взглядом.

– Ничего бы не изменило, – сказала она. – Этот мир не позволяет нам избежать выбора. Он лишь делает его труднее для тех, кто хочет остаться человеком.

Алекс знал, что она права. Он знал, что отказ от лицензии означал бы уязвимость. Означал бы страх, что однажды кто-то воспользуется своей лицензией против тех, кого он любит. В этот момент он чувствовал себя маленькой шестерёнкой в гигантской машине – безвластной, неспособной изменить что-либо.

Секунды тянулись, и в воздухе повисла тишина. Лина молча ждала его ответа. Она знала, что этот выбор за него никто не сделает.

– Один, – наконец тихо, но уверенно произнес Алекс. Он даже не посмотрел на Лину, словно боялся увидеть в её глазах осуждение. Но сестра лишь кивнула, её пальцы мягко сжали его плечо.

– Ты сделал свой выбор, – прошептала она. – И это уже достаточно. Мы справимся с этим. Вместе.

Город продолжал жить, не замечая ни их, ни их решений. Неоновый свет всё так же преломлялся в каплях дождя, создавая иллюзию радужного блеска на фоне серого бетона и стальных конструкций. Алекс чувствовал, что принял решение, которое не изменит мир, но сможет защитить тех, кого он любил. Пусть даже мир был жесток, пусть даже его решение было несовершенным.

Алекс посмотрел на Лину, её лицо было спокойным, а глаза полны нежности. Он знал, что бы ни случилось, они пройдут через это вместе. И пусть мир пытался поставить их перед невыносимым выбором, Алекс всё же чувствовал, что сделал шаг в сторону того, чтобы хоть как-то сохранить человеческое в этом безжалостном и бессердечном мире.

2: «Тени прошлого»

Мир, где каждая жизнь имеет свою цену. Где Вопрос, однажды заданный в двадцатилетнем возрасте, определяет не только твою судьбу, но и меру твоей свободы. Именно в таком мире, среди высоток, погруженных в вечный сумрак, среди безликих лиц, скрытых под капюшонами и масками, работала детектив Мария Ортега.

Занятие у неё было не из лёгких: расследовать преступления в городе, где убийство может быть совершенно законным. Однако в этом случае что-то было не так. Слишком много смертей, и все они – загадочные, необъяснимые, такие, которые оставляют за собой не просто тела, а невидимые тени прошлого, впивающиеся в сердца тех, кто осмеливается задавать вопросы.

Мария стояла посреди комнаты, заливаемой тусклым неоновым светом, который проникал сквозь разбитое окно. Кровь на полу была уже почти засохшей, следы указывали на борьбу, но что-то здесь не укладывалось в стандартную картину. Это не было обычное убийство по лицензии. Лицензионные убийцы не оставляют следов, им незачем суетиться и рисковать, ведь закон на их стороне. Но здесь всё выглядело иначе. «Слишком грязно, слишком отчаянно», – подумала Мария, проводя рукой по холодному металлу своего пистолета.

Её напарник Виктор, тяжёлый и задумчивый мужчина лет сорока, со шрамом через левую щеку, вошёл в комнату, тихо притворив за собой дверь.

– Похоже, ещё одна «лицензия», Мария. Только что нашли еще одно тело в Секторе 9, – произнёс он, бросив ей планшет с отчётом.

Мария нахмурилась, пробежав взглядом по тексту.

– Это уже пятое за две недели, Вик. И все – без соответствующих записей в центральном реестре. Что-то тут не так.

Они вышли на улицу, где на них обрушился холодный ветер мегаполиса. Неоновые огни рекламных щитов отражались в лужах на тротуаре, создавая иллюзию иллюзий – как будто весь этот мир был лишь криво настроенным симулятором, а они – простыми NPC, живущими по заранее написанным сценариям. Но Мария знала: за этими светящимися фасадами прячется нечто гораздо более мрачное и настоящее. Она чувствовала, как город скрывает правду в своих темных закоулках, и знала, что им с Виктором предстоит погрузиться в самую глубину этой тайны.

Виктор достал сигарету и, прикурив, глубоко затянулся.

– Думаешь, кто-то приторговывает лицензиями? – спросил он, глядя, как дым медленно растворяется в воздухе.

Мария пожала плечами:

– Либо кто-то слишком умён, либо слишком отчаян, чтобы обходить систему. Но кто бы это ни был, он не оставляет мне выбора. Мы должны понять, кто стоит за этим.

Несколько дней, проведённых в поисках улик, принесли результаты. Слабые следы, которые вели их в подпольный мир. Район, где правила были ещё более жестокими, чем в остальном городе, и где за лицензию на убийство можно было купить даже душу. Они пришли к заброшенному складу на окраине города, где, по слухам, действовала подпольная биржа. Место было тёмным и пахло сыростью и гнилью. В воздухе чувствовалось напряжение, словно само здание знало, что здесь происходит нечто ужасное.

Внутри склад оказался полон людей. Тени, передвигающиеся в полумраке, тяжёлые взгляды и шёпоты. Мария видела, как кто-то передавал маленькие пластиковые карты, похожие на те, что выдаются при лицензировании.

– Вик, смотри, – прошептала она, указывая на происходящее.

Виктор кивнул, их взгляды встретились, и без слов они поняли друг друга: это место нужно уничтожить.

Мария подошла к одному из мужчин, который явно руководил процессом. Он ухмыльнулся, увидев значок детектива.

– Лицензии? Или, может, ты хочешь вступить в игру, детектив? – сказал он с наигранной доброжелательностью.

– Ты даже не представляешь, сколько всего за тобой тянется, – успела произнести Мария, прежде чем Виктор вынул оружие.

Всё закончилось быстро. Подпольная торговля лицензиями стала не просто преступлением, а символом того, как далеко люди могут зайти ради власти над чужой жизнью. Когда склад опустел, и только неоновые огни проникали сквозь разбитые окна, Мария осознала, что это только начало. Слишком много вопросов, слишком много теней прошлого, которые теперь пришли за ней.

– Мы сделали то, что должны были сделать, – сказал Виктор, когда они вернулись к машине.

Мария молча смотрела на свои руки, всё ещё чувствуя холод металла.

– Да, Вик. Но знаешь, мне кажется, что тени прошлого никогда не исчезают. Они просто ждут удобного момента.

3: «Выбор без выбора»

Город, в котором жил Ким, утопал в мерцающих неоновых огнях. Башни из стекла и стали терялись в туманной дымке, светя острыми краями своих стен. Дроны, размеренно пролетая по своим маршрутам, гудели над головами, добавляя монотонное жужжание к шуму машин и людскому говору. Мир казался бесконечно живым и полным технологий, но в каждой мелочи ощущалась тяжесть невидимого контроля, пронизывающего этот город. Каждый угол, каждая улица были не просто частями мегаполиса, но элементами огромной системы, ловко и расчетливо держащей своих жителей в жестких рамках.

Ким чувствовал эту невидимую руку на своих плечах, словно с самого детства кто-то невидимый направлял его по строго определенной траектории. Сегодня ему исполнялось двадцать, и именно в этот день его ждало то, чего боялись все молодые люди в этом мире. «Вопрос». И несмотря на все мрачные догадки, с этим днем не шутят. Никто не может избежать его, каждый должен ответить, какое число он назовет. И неважно, готов ты к этому или нет.

Его родители, мать с лицом, покрытым сеткой мелких морщин, и отец, строгий, с твердым взглядом, сидели напротив него за кухонным столом. Их квартира выглядела ухоженной, но в ней было что-то неприветливое – пустые стены, приглушенный свет. Это место казалось Киму тюрьмой, особенно сегодня, когда родители устроили ему семейное собрание перед Вопросом.

– Пойми, сын, – начала мать, ее голос звучал мягко, но настойчиво, – здесь важно не только твое будущее, но и наше. Наше положение в обществе зависит от твоего выбора. Мы не хотим, чтобы ты оказался беспомощным, беззащитным.

Отец, сидящий рядом, нахмурился, словно каждое слово, что он собирался произнести, давалось ему с трудом:

– Пять. Это не много и не мало. Ты не будешь выглядеть как трус, и никто не скажет, что ты безответственный. Это… приемлемо.

Ким смотрел на родителей, и внутри него клубилась смесь обиды и страха. Он чувствовал, как его собственное мнение теряется под давлением аргументов родителей. Его сердце билось быстрее, ладони вспотели. Он хотел сказать «ноль», хотел сказать, что не хочет ни одной жизни на своей совести, но чувствовал, что его голос тонет в тени их слов.

Когда его вызвали в комнату, где ему предстояло ответить на Вопрос, он уже не помнил своих аргументов. Его вели длинными коридорами, стены которых светились холодным белым светом. Всё это напоминало бесконечный тоннель, в конце которого его ждала пропасть.

В комнате, где сидел серый чиновник с неприметным лицом, не было ничего лишнего. Только стол, две камеры в углу и холодный взгляд. Чиновник задал свой вопрос тем самым нейтральным тоном, словно произносил его уже тысячу раз:

– Какое число?

Ким замер. В голове вспыхнули образы: его родители, их напуганные лица, общество, глядящее на него с ожиданием. Он не мог представить, что откажется от этого числа, что выберет «ноль» и тем самым поставит свою семью в сложное положение.

– Пять, – произнес Ким, его голос звучал глухо, и в тот момент что-то в нем сломалось.

Чиновник кивнул, и Ким увидел, как его слова были записаны, переданы в базу данных. Это было официально. Необратимо.

Когда он вышел из здания, то ощутил, как небо будто придавило его своим весом. В груди росло чувство пустоты, похожее на ядовитую пустоту, которую невозможно было заглушить. Он понял, что, согласившись на пять жизней, он потерял что-то важное – свое право быть самим собой, свою свободу. Он шел по улице, смотрел на толпу, и каждый из них казался ему потенциальной жертвой, той самой, которую он теперь имел право убить. «Пять» – это было слишком много. «Пять» – это значило потерять покой и навсегда носить с собой груз этого выбора.

Ким поднял глаза на неоновые огни, которые казались бездушными и холодными. Он думал о том, что теперь его жизнь никогда не будет прежней. Что бы ни случилось дальше, он всегда будет помнить, как в тот день отдал часть своей души ради одобрения других.

4: «Песня для двоих»

Туман обволакивал улицы, как саван, поглощая слабый свет неоновых вывесок и приглушая звуки города. Ночной мегаполис пульсировал в своем ритме, но для Евы и Лео он был чужд. Они принадлежали к другой мелодии, более мягкой, более личной – той, что звучала только для них двоих, когда их пальцы касались струн и клавиш, а голоса сливались в уединенной гармонии. И вот теперь они готовились покинуть этот мир холодного металла и лицензированных решений, чтобы спасти своё право на любовь и свободу.

Ева и Лео не были идеальными, но в их несовершенствах крылась какая-то обнажённая, настоящая красота. Ева, с короткими, ярко-синими волосами, была тем, кто мог противостоять урагану, но таяла, когда Лео касался её плеча. Лео – худощавый, с глазами, в которых читалась вечная задумчивость и немой вопрос, – находил успокоение лишь в музыке и в улыбке Евы. Их гитары, старые и местами потрескавшиеся, были с ними даже в этот момент – когда они стояли на границе города и дышали воздухом, который казался им полным надежды.

Этот мир не оставлял выбора. В 20 лет тебе задавали Вопрос. Число. Сколько жизней ты готов отнять? Для Евы и Лео это было неприемлемо. Они знали, что ответ на Вопрос может изменить их, разрушить ту нежную связь, которая существовала между ними.

– Ни одной, – говорила Ева, глядя в глаза Лео.

– Ни одной, – вторил ей он, но не с уверенностью, а с отчаянием, понимая, что слова могут не спасти их.

Они решили бежать. Идея была безумной, но она была единственной, что давала им надежду. План был простым: ночью выбраться на окраину, найти транспорт и мчаться куда глаза глядят, туда, где, как они верили, можно было укрыться от Вопроса.

– Мы найдём место, где нас не будут искать. Мы просто будем играть музыку, – шептала Ева, и в её словах звучала наивная, но такая дорогая вера.

Лео кивал, пытаясь ухватиться за её уверенность.

Однако город не отпускает своих. Они знали это. На каждом шагу их ждали камеры, дроны, биометрические сканеры. Они были частью этого урбанистического пейзажа, как неоновые вывески и серые бетонные стены. И когда пара подошла к заброшенному ангару на окраине, где, по их замыслу, их должен был ждать человек, обещавший помощь, внутри уже поджидали агенты. С металлическим скрипом двери захлопнулись за их спинами, а неоновые огни за окном заблестели особенно холодно.

Лео сжал руку Евы, как будто пытаясь удержать её от падения в бездну страха.

– Вы знали, что избежать Вопроса невозможно. Лицензионное соглашение – неотъемлемая часть вашего существования, – ровным, безэмоциональным голосом произнес агент, высокий мужчина в сером костюме, будто сошедший с рекламного экрана

Ева почувствовала, как дыхание сбивается, и посмотрела на Лео, надеясь, что он скажет что-то, что может их спасти.

Лео молчал. Его глаза были устремлены на гитару, которую кто-то из агентов грубо отбросил в сторону. Струны зазвенели в нестройной мелодии, как будто кричали от боли. Этот звук, разрывающий тишину ангара, был последним напоминанием о том, кем они были, кем хотели быть. Лео поднял голову и тихо сказал:

– Мы не дадим вам то, что вы хотите. Мы выбрали музыку, а не смерть.

Агент усмехнулся.

– Музыка не защитит вас. Либо вы называете число, либо…

Ева посмотрела на Лео и кивнула, словно находя в его глазах последний луч света.

– Ноль, – твердо сказала она.

Лео повторил, глядя прямо в глаза агенту:

– Ноль.

На мгновение в ангаре повисла мертвая тишина. Агент медленно кивнул, и на его лице отразилось что-то похожее на удивление или разочарование.

– Ноль, значит ноль, – произнёс он, затем отвернулся и жестом велел остальным уйти.

Ева и Лео остались стоять в пустом ангаре. Их руки были всё ещё крепко сцеплены. Они знали, что могут лишиться всего, но они сделали свой выбор. Они выбрали друг друга и музыку, отказавшись принять жестокие правила этого мира.

Их музыка продолжала жить в пустоте, а их голоса – в сердце города, который не смог сломать их дух.