Read the book: «Весеннее обострение пера. Прозаэзия гортанзии»

© Сергей Редков, 2016

ISBN 978-5-4483-1843-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Что чувствует снег…»

 
Что чувствует снег,
раздавленный пасмурным небом?
Расстрелянный вьюгой,
раскатанный валиком ветра
по мертвой шершавой земле, называемой «полем»,
но больше похожей на брошенный с облака торт
с испорченным кремом,
засохшим цукатом,
изгрызенным мышью орехом
и птичкой, свалившейся на бок в застывший сироп
из грязи столетней, покрывшейся корочкой льда.
 
 
Что чувствует снег,
увязший в морщинах проталин?
Что снится ему в этой белой, забытой пустыне?
Какими хрустальными грезами вечность заполнить?
А после, проснувшись, какое занятье найти?
Молиться морозам? Бояться, как смерти, весны?
И тело терять, растекаясь по черным канавам?
 
 
Что чувствует раненный снег
на исходе зимы?
 
 
Рассеются серые тучи, и ягода солнца
станцует, себя распаляя, на самом высоком,
на самом засыпанном сахарной пудрой сугробе,
и каждый зародыш зеленою ножкой забьется
в скорлупки семян,
согретых в утробе планеты…
 
 
Да так уж ли важно теперь,
что чувствовал тающий снег,
когда напоил он собою цветущую Землю?
 

Как я нырял в прорубь

 
Я расскажу вам, что я чувствовал, когда
Пришлось мне прыгнуть в прорубь на Крещенье.
Сподвиг меня к тому «духовный гуру» —
Работник бани с крестиком нательным,
Поющий мантры Васудеве Кришне
И льющий в печь березовый настой —
Языческому божеству подарок.
 
 
«Ныряй! Да с головой» – сказал он мне:
«Представь, что погружаешься ты в Бога.
Не важно, как его зовут – имен не счесть! —
Ты просто верь и ничего не бойся»
 
 
Не бойся!? Я, простите, не пингвин
И мне в обычной жизни ни к чему
Ожоги тела минус третьей степени!
Пытался я сбежать, но… не успел —
Меня столкнули в ледяную воду…
 
 
Дыхание… Вы жили без дыхания?
Оно исчезло. Тело растворилось
В квадрате черном Вечного Малевича.
Взорвалось «Я». Бессмертный наблюдатель —
Моя душа – испуганно взирала
На дивный мир, где быть еще мне рано,
Где нет ни времени, ни радости, ни боли,
И где меня, пока, никто не ждет.
И – слава Богу! Красные насосы
В животное мое всосали воздух.
С дыханием в меня вернулась жизнь,
И я воскрес. Но тело – не вернулось:
Оно знакомилось с промерзшею землею,
Лопаткой пятки разгребая снег
И стеклами зрачков вбирая дали.
А мозг спинной скомандовал: «В парилку!»
 
 
И там, калачиком свернувшись поудобней,
Как в материнском теплом животе,
Я грелся, обрастая новой плотью,
Чтоб снова в жизнь войти. И выпить квасу…
 
 
А кто сказал, что дважды не рождаются?
– А может быть и трижды?
– Может быть…