Каббала. Возрождённое иудейское язычество

Книга пророка Даниила

Из всех текстов Еврейской Библии идею двоебожия наиболее ярко выражает вторая часть Книги пророка Даниила (гл. 7—12). Парадоксальным образом она также провозглашает дитеизм более радикально, чем любые из внебиблейских сочинений межзаветного иудаизма.

Старший член божественной диархии вводится в сцене суда: «…Поставлены были престолы (karśawan), и воссел Ветхий днями («attiq yomin); одеяние на нём было бело, как снег, и волосы главы его – как чистая овечья шерсть; престол его – пламя огня, колёса его – пылающий огонь. Огненная река выходила и исходила перед ним; тысячи тысяч служили ему и тьмы тем стояли перед ним; суд сел, и раскрылись книги» (Дан. 7, 9—10).

После того, как Совет богов во главе с Ветхим днями осуждает четырёх зверей, символизирующих Вавилон, Мидию, Персию и Грецию, появляется младший член божественной диархии: «…На облаках небесных пришёл («im «anane šəmayya… ’ate hawa) подобный Сыну человеческому (kəḇar ’enaš), дошёл до Ветхого днями и подведён был к нему. И ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили (yip̄ləḥun) ему; владычество его – владычество вечное, которое не прейдёт, и царство его – которое не разрушится» (Дан. 7, 13—14).

О божественности «подобного Сыну человеческому» свидетельствует уже его передвижение по облакам. Во всех прочих случаях в Еврейской Библии оно является привилегией Яхве (а в угаритских текстах – Ваала). В силу того, что ему служат «все народы, племена и языки», он наделён верховной властью также и над покровительствующими им божествами, или «князьями», в совокупности образующими Воинство небесное. Таким образом, он является тем самым «Князем Воинства» и «Князем князей», на которого восстаёт «малый рог» козла из второго видения Даниила (т. е. Антиох Епифан): « [Рог] возвысился до Воинства небесного (ṣəḇa’ haššamayim), и скинул на землю часть сего Воинства и звёзд, и попрал их, и до Князя Воинства (śar haṣṣaḇa’) возвысился» (Дан. 8, 10—11); « [Греческий царь] погубит многих, и против Князя князей (śar śarim) встанет, но будет сокрушён…» (Дан. 8, 25).

Сопоставление Дан. 8, 10—11 и Дан. 8, 25 с Дан. 11, 36 показывает, что в последнем тексте «Богом богов» именуется то же самое лицо, что вполне естественно, поскольку в Книге пророка Даниила «князьями» именуются именно божества: «И будет поступать царь тот (т. е. Антиох Епифан) по своему произволу, и вознесётся и возвысится выше всякого бога (kol ’el), и о Боге богов (’el ’elim) станет говорить чудное (nip̄la’ot), и будет иметь успех, доколе не совершится гнев…» (Дан. 11, 36).

То же самое лицо также именуется «Вышним» (арам. «elyonin – формально мн. ч.). «Святые Вышнего» (qaddiše «elyonin) или «народ святых Вышнего» («am qaddiše «elyonin) – это Воинство небесное, о борьбе с которым «младшего рога» говорится в Дан. 8, 10—11: « [Греческий царь] против Вышнего будет произносить слова и угнетать святых Вышнего, даже возмечтает изменить времена (zimnin) и закон (dat), и они преданы будут в руку его до времени и времён и полувремени» (Дан. 7, 25). Как и в Дан. 7, 12—14, суд богов отнимает власть у греческого царя и вручает её соправителю Ветхого днями: «Затем воссядут судьи и отнимут его власть… Царство же и власть и величие царств подо всем небом даны будут народу святых Вышнего, которого царство – царство вечное, и все властители будут служить и повиноваться ему» (Дан. 7, 25—27).

По-видимому, «муж (’iš) в льняной одежде», упоминаемый в Дан. 10, 5 и 12, 6—7, является тем же самым лицом. В Дан. 12, 6 он стоит над водами реки, а в Дан. 8, 16 Даниил слышит «от середины [реки] Улая голос человека (’adam)», т.е. его же. Его внешний вид описывается следующим образом: «Я поднял глаза мои, и увидел: вот, один муж (’iš ’eḥad), облечённый в льняную одежду, и чресла его опоясаны золотом из Уфаза. Тело его – как топаз, лицо его – как вид молнии, очи его – как горящие светильники, руки его и ноги его по виду – как блестящая медь, и голос речей его – как голос множества людей» (Дан. 10, 5—6).

Поражённый этим видом, Даниил впадает в состояние оцепенения (nirdam), характерное для встреч человека с божеством, из которого его выводит его собеседник: «Я онемел, но вот, подобный образом сынам человеческим (kidəmut bəne ’adam) коснулся уст моих, и я открыл уста мои и стал говорить… Тогда снова прикоснулся ко мне подобный видом человеку (kəmar’e ’adam) и укрепил меня» (Дан. 10, 15—18). Таким образом, явившийся Даниилу персонаж именуется «мужем» (’iš), «человеком» (’adam), «подобным образом сынам человеческим» (kidəmut bəne ’adam) и «подобным видом человеку» (kəmar’e ’adam). В Дан. 7, 17 младший соправитель Ветхого днями представляется читателю «подобным Сыну человеческому» (kəḇar ’enaš).

Во время своего второго видения Даниил сообщает, что «услышал я от середины Улая голос человека (’adam), который воззвал и сказал: „Гавриил! объясни ему это видение!“» (Дан. 8, 15—16). Отсюда следует, что «муж в льняной одежде» имеет право приказывать Гавриилу, который, по всей видимости (хотя прямо это в тексте и не говорится), является одним из «главных князей».

Кроме того, этот «муж» ведёт войну против «князей» (т.е. божеств) других народов в союзе с князем еврейского народа Михаилом: «…Князь (śar) царства Персидского стоял против меня двадцать один день, но вот, Михаил, один из первых князей, пришёл помочь мне, и я остался там при царях Персидских» (Дан. 10, 13); «Теперь я возвращусь, чтобы воевать с князем Персии, а когда я выйду, то вот, придёт князь Греции… И нет никого, кто поддерживал бы меня против них, кроме Михаила, князя вашего. Я же с первого года Дария Мидянина встал, чтобы быть ему поддержкою и подкреплением» (Дан. 10, 20—21; 11, 1). Право давать приказы Гавриилу и ведение вместе с Михаилом войны против князей враждебных народов указывают на высокое положение «мужа в льняной одежде» среди Воинства небесного, которое можно отождествить с положением «Князя Воинства» (Дан. 8, 10).

Заключительное откровение Даниилу предваряет сцена клятвы: «Тогда я, Даниил, посмотрел, и вот, стоят двое других, один на этом берегу реки, другой на том берегу реки. И один сказал мужу в льняной одежде, который стоял над водами реки: «когда будет конец этих чудес?» И слышал я, как муж в льняной одежде, который стоял над водами реки, подняв правую и левую руку к небу, клялся Живущим вечно (ḥe ha‘olam), что к концу времени и времён и половины и по совершенном низложении силы народа святого («am qodeš) всё это совершится» (Дан. 12, 5—7). Очевидно, что «Живущий вечно» – то же самое лицо, что и «Ветхий днями», и это лицо занимает более высокое положение, чем «муж в льняной одежде». Именно им этот «муж» был послан к Даниилу, чтобы разъяснить ему смысл его видений («Я послан к тебе ныне»: Дан. 10, 11). Таким образом, здесь мы вновь наблюдаем старшего и младшего членов божественной диархии.

Самую неожиданную подробность их отношений сообщает символическое описание насильственных действий Антиоха Епифана против Иерусалимского храма: « [Рог] возвысился до Воинства небесного (ṣəḇa’ haššamayim), и скинул на землю часть сего Воинства и звёзд, и попрал их, и до Князя Воинства (śar haṣṣaḇa’) возвысился, и отнята была у него ежедневная жертва (tamid), и низвергнуто было место святилища его (məḵon miqdašo). И Воинство (ṣaḇa’) было предано вместе с ежедневною жертвою за нечестие» (Дан. 8, 10—12). Отсюда следует вывод, что автор данных строк считал Иерусалимский храм святилищем «Князя Воинства» (который также был адресатом приносимой в этом храме ежедневной жертвы), а не «Ветхого днями», т.е. младшего, а не старшего члена божественной диархии.

Итак, вторая часть Книги пророка Даниила выражает дитеистское мировоззрение и описывает божественную Двоицу, которую составляют верховный бог («Ветхий днями», «Живущий вечно») и его младший соправитель («Подобный сыну человеческому», «Князь воинства», «Князь князей», «Бог богов», «Вышний»), которому посвящён культ Иерусалимского храма.

Филон Александрийский

Рассмотрение темы двоебожия у Филона Александрийского, как и любой другой темы у этого автора, сталкивается с двумя существенными трудностями – во-первых, запутанностью и нередко противоречивостью его взглядов, во-вторых, слиянием в них религиозных иудейских воззрений с философскими греческими. По этой причине мы ограничимся лишь приведением отрывков из его сочинений, в которых дитеистские взгляды выражены наиболее ярко.

Возможно, самый показательный в этом смысле отрывок содержится в трактате Филона «Кто наследник божественного?». Здесь Слово с полной очевидностью является отдельной божественной личностью и никак не может быть истолковано как одно из свойств Бога: «Своему архангелу и старейшему Слову породивший всё Отец даровал исключительный дар – стоя на границе, отделять порождённое от Творца. Оно же есть вечный ходатай за страдающий смертный род перед Бессмертным и посол от Владыки к подчинённым. И оно радуется этому дару и, прославляя его, возглашает, говоря: „Я же стоял между Господом и между вами“ (Втор. 5, 5), не будучи ни непорождённым подобно Богу, ни порождённым подобно вам, но будучи средним между пределами, поручителем для обеих сторон…»³² (Quis rerum divinarum heres sit, 205—206). Слово в данном случае не есть ни Бог, ни творение, но занимает срединное положение между ними.

Филон неоднократно называет Слово старейшим или первородным Сыном Бога, например, в трактате «О смешении языков»: «И даже если достойный человек ещё не получил прозвание сына божьего, пусть стремится исполнять приказы первородного сына его, Слова, старшего из ангелов, как бы архангела, носящего множество имён: «Начало», «Имя Божие», «Слово», «Человек по образу» и «Зрящий», то есть «Израиль»³³»³⁴ (De confusione linguarum, 146) (перевод О. Л. Левинской).

В том же трактате Филон говорит о соучастии Слова в творении мира: «…Отец всего повелел взойти этому старшему своему Сыну, которого в другом месте назвал первородным, а тот, родившись, подражая путям Отца своего и взирая на первоначальные образцы его, образовал виды»³⁵ (De confusione linguarum, 63) (перевод О. Л. Левинской).

Согласно трактату «О земледелии», при посредничестве Слова Бог управляет миром: «Ведь Бог, подобно пастырю и царю, управляет, как если бы они были паствой, землёй, водой, воздухом, огнём и всеми растениями и живыми существами, которые суть в них, как смертными, так и божественными, природой неба, вращениями солнца и луны, изменениями и упорядоченными движениями других звёзд согласно справедливости и закону, назначив для этого своё истинное Слово и первородного Сына, который получает заботу об этом священном стаде как наместник великого царя, ибо в некоем месте сказано: «Вот, Я посылаю пред тобою Ангела хранить тебя на пути» (Исх. 23, 20)»³⁶ (De agricultura, 51).

Также при обсуждении творения Филон называет Слово «Вторым Богом» в трактате «Вопросы и ответы на Книгу Бытия», который сохранился в значительном объеме только в переводах на армянский и латинский, а на оригинальном греческом – только во фрагментах: «Почему он (т. е. Бог) говорит как будто бы о каком-то другом Боге, утверждая, что он сотворил человека по образу Бога, а не по своему собственному образу (Быт. 9, 6)? Полностью уместно и без какой-либо лжи было это изречение произнесено Богом, потому что никакая смертная вещь не могла быть сотворена по образу верховного Отца вселенной, но только по образу Второго Бога (δεύτερος θεός), который есть Слово вышнего Бытия» (Quaestiones et solutiones in Genesim, 2.62).

03. Великие ангелы

Михаил

Происхождение

Основным источником образа «архангела» Михаила является ханаанейский бог Ваал. На это указывает уже его имя (mi ḵa ’el – «Кто как Эл»), которое точно соответствует равному или почти равному с Элом положению Ваала в ханаанейском пантеоне.

Позднейшая тема победы Михаила над Сатаной восходит к ханаанейскому мифу о борьбе Ваала с морскими чудовищами. Откровение Иоанна Богослова приписывает Михаилу победу над семиглавым змеем: «И явилось на небе великое знамение: жена, облечённая в солнце; под ногами её луна, и на главе её венец из двенадцати звезд. Она имела во чреве, и кричала от болей и мук рождения. И другое знамение явилось на небе: вот, большой красный змей с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадим… И произошла на небе война: Михаил и ангелы его воевали против змея, и змей и ангелы его воевали против них, но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе»³⁷ (Откр. 12, 1—4, 7—8).

Ханаанейская мифология считает победителем семиглавого змея Ваала. В поэме о смерти Ваала Мот заявляет ему: «Ты поразил Литану – змею бегущую, убил змею извивающуюся, властителя о семи головах» (ktmẖṣ ltn bṯn brḥ tkly bṯn «qltn šlyṭ d šb‘t r’ašm) (KTU, 1.5.I.1—3). Позднее яхвисты приписали эту победу Яхве: «Боже (’elohim) …, ты расторг силою твоею Море (yam), ты разбил головы Змеев (tanninim) над водой, ты сокрушил головы Левиафана (= Литану)» (Пс. 73, 12—17). Образ «жены, облечённой в солнце», может восходить к супруге Ваала Анат.

В более ранних текстах Еврейской Библии предшественником Михаила является «посланец Яхве», прежде всего, «князь воинства», с которым при осаде Иерихона встречается Иисус Навин: «Иисус, находясь близ Иерихона, взглянул, и видит, и вот, стоит перед ним человек (’iš), и меч его обнажённый в руке его. Иисус подошёл к нему и сказал ему: Наш ли ты, или из неприятелей наших? Он сказал: Нет, я – князь воинства Яхве (śar ṣəḇa’ yhwh; Септ.: ἀρχιστράτηγος δυνάμεως Κυρίου; цсл.: архистратигъ силы господни), теперь пришёл [сюда]» (Нав. 5, 13—14). Титул «архистратиг», которым Септуагинта переводит здесь еврейское слово śar («князь»), стал позднее распространённым обозначением Михаила в греческих и славянских текстах (2-я книга Еноха, 3-я книга Варуха, Завещание Авраама, Завещание Исаака, Греческий Апокалипсис Ездры и т.д.).

Книга пророка Даниила

Древнейшим относительно точно датируемым текстом, упоминающим Михаила, является вторая часть Книги пророка Даниила (ок. 165 г. до н.э.). В нём Михаил описывается как «князь (śar) ваш», т. е. Израиля (Дан. 10, 21) и «князь великий (haśśar haggadol), стоящий за сынов народа твоего», т.е. того же Израиля (Дан. 12, 1). В другом месте он также называется «одним из главных князей» (’aḥad haśśarim hari’šonim) (Дан. 10, 13).

Михаил оказывает поддержку младшему члену божественной диархии – «мужу» (’iš), «подобному образом сынам человеческим» (kidəmut bəne ’adam) и «подобному видом человеку» (kəmar’e ’adam) (Дан. 10, 5, 16, 18), который должен быть тем же лицом, что и «подобный Сыну человеческому» (kəḇar ’enaš), наделяемый царской властью в Дан. 7, 13—14, в его войне против божеств («князей») других народов: «…Князь (śar) царства Персидского стоял против меня двадцать один день, но вот, Михаил, один из первых князей, пришёл помочь мне, и я остался там при царях Персидских» (Дан. 10, 13); «Теперь я возвращусь, чтобы воевать с князем Персии, а когда я выйду, то вот, придёт князь Греции… И нет никого, кто поддерживал бы меня против них, кроме Михаила, князя вашего. Я же с первого года Дария Мидянина встал, чтобы быть ему поддержкою и подкреплением» (Дан. 10, 20—21; 11, 1).

Таким образом, Михаил – одно из множества божеств, покровительствующих отдельным народам, в то время как «подобный Сыну человеческому» имеет в своей власти «все народы, племена и языки» (Дан. 7, 14). Здесь мы впервые встречаемся со ставшим впоследствии каноническим образом Михаила как божества, покровительствующего народу Израиля (1 Ен. 40, 8—10; 2 Ен. 18, 9; 3 Вар. 37, 1; 44, 10; Пиркей де-рабби Элиэзер, 4, и др.), прямо противоречащим известному по другим текстам представлению о том, что собственные божества покровительствуют прочим народам, а Израиль является народом самого Яхве.

Позднее Михаил упоминается в связи с воскресением мёртвых: «И встанет (ya‘amod) в то время Михаил, князь великий (śar gadol) … И многие из спящих в прахе земли (wərabbim miyyəšene ’admat-«ap̄ar) пробудятся (yaqiṣu), одни для жизни вечной (ḥayye «olam), другие на вечное поругание и посрамление (laḥarap̄ot lədirə’on «olam). И разумные будут сиять, как сияние (zohar)³⁸ тверди, и обратившие многих к праведности – как звёзды, вовеки, навсегда (lə‘olam wa‘ed)» (Дан., 12, 1—3).

Поскольку далее в той же самой главе глаголом «amad обозначается воскресение Даниила из мёртвых «в конце дней» (Дан. 12, 13), а Ваал, как нам известно, был умирающим и воскресающим богом, образ «встающего» (ya‘amod) Михаила в Дан. 12, 1 также может иметь ваалистское происхождение.

1-я книга Еноха

1-я книга Еноха, полностью сохранившаяся только в эфиопском переводе, представляет собой сложное по происхождению произведение, в состав которого входят пять основных частей – Книга Стражей (гл. 1—36), Книга Притчей (гл. 37—71), Книга небесных светил (гл. 72—82), Книга сновидений (гл. 83—90) и Послание Еноха (гл. 91—108). В настоящее время большинство исследователей склонны датировать первую из этих книг концом III – началом II в. до н. э. Если эта датировка верна, она является самым ранним текстом, повествующим о Михаиле.

В этом сочинении ангелы Михаил, Гавриил, Суръйян (Суриил, в греческом тексте – Руфаил) и Уръйан (Уриил) смотрят с небес на злодеяния, совершаемые на земле Стражами (падшими ангелами) во главе с Семъязой, и обращаются к Богу с вопросом, что им следует сделать с преступниками (1 Ен. 2, 18—30; 9). В ответ Бог приказывает Михаилу: «Извести Семъйязу и его соучастников, которые соединились с жёнами, чтобы развратиться с ними во всей их нечистоте. Когда все сыны их взаимно будут избивать друг друга и они увидят погибель своих любимцев, то крепко свяжи их под холмами земли на семьдесят родов до дня суда над ними и до окончания родов, пока не совершится последний суд над всею вечностью. В те дни их бросят в огненную бездну; на муку и в узы они будут заключены на всю вечность. И немедленно Семъйяза сгорит и отныне погибнет с ними; они будут связаны друг с другом до окончания всех родов. И уничтожь все сладострастные души и детей стражей, ибо они дурно поступили с людьми. Уничтожь всякое насилие с лица земли, и всякое злое деяние должно прекратиться; и явится растение справедливости и правды, и всякое дело будет сопровождаться благословением; справедливость и правда будут насаждать полную радость в века» (1 Ен. 2, 41—46; 10).

Далее описывается путешествие Еноха по вселенной. На юге он видит темницу звёзд, преступивших повеление Бога, и ангелов, которые соединились с женщинами. Эту темницу стерегут «святые ангелы» Руфаил, Рагуил, Михаил, Саракаел и Гавриил. Михаил именуется «одним из святых ангелов, поставленным над лучшею частью людей – над избранным народом» (1 ʾəmənä mälaʾəkətə ḳədusanə ʾəsəmä bädibä śänayətu läsäbəʾə täʾäzazi dibä ḥəzəbə) (1 Ен. 4, 27; 20).

Енох продолжает своё путешествие и видит семь гор, подобных престолам и окружённых благовонными деревьями, одно из которых особенно благоуханно. На его вопрос «отвечал мне Михаил, один из святых и почитаемых ангелов, бывший со мной, который был поставлен над этим» (1 Ен. 5, 25; 24), что высокая гора – это престол Бога, на который он воссядет, когда посетит землю с милостью, а дерево после великого суда будет предоставлено праведникам; от его плода будет дана жизнь избранным, и оно будет перенесено на север к храму Бога (1 Ен. 5, 28—31; 25).

Книга Притчей, составляющая вторую часть 1-й книги Еноха, предположительно датируется I в. н. э. В ней Енох уносится ветром к пределу неба, где видит «жилища праведных и ложа святых»: «И после этого я видел тысячу тысяч и тьму тем, несметно и неисчислимо многих, стоящих пред славою Господа духов (səbəḥätä ʾəgəziʾä mänafəsətə). Я видел, и на четырёх сторонах [престола] Господа духов я заметил четыре лица (gäṣä), отличные от тех, которые стояли там, и я узнал имена их, так как ангел, пришедший со мною (или ко мне), открыл мне имена их и показал мне все сокровенные вещи. И я слышал глас тех четырёх лиц, как они пели хвалу пред Господом славы (ʾəgəziʾä səbəḥätə). Первый голос прославляет Господа духов от века и до века. И другой голос слышал я, прославляет Избранного (läḫəruyə) и избранных, которые взвешены Господом духов. И третий голос слышал я, просит, и молится за живущих на земле, и умоляет во имя Господа духов. И слышал я четвёртый голос, как он отражал врагов (säyəṭanatə – мн. ч. слова „сатана“) и не дозволял им приступить к Господу духов, чтобы обвинять (yasətäwadəyəwomu) живущих на земле. После этого я спросил ангела мира (mäləʾäkä sälamə), шедшего со мною, который показал мне всё, что сокрыто, и сказал ему: „Кто эти четыре лица, которых я видел и глас которых я слышал и записал“? И он сказал мне: „Этот первый – есть милосердный и долготерпеливый святой Михаил; и другой, поставленный над всеми болезнями и над всеми ранами сынов человеческих, есть Руфаил³⁹; и третий, поставленный над всеми силами, есть святой Гавриил; и четвёртый, поставленный над покаянием и надеждою тех, которые получат в наследие вечную жизнь, есть Фануил“. И вот четыре ангела всевышнего Бога (mälaʾəkətihu läʾəgəziʾäbəḥerə ləʿulə), и четыре голоса их я слышал в те дни» (1 Ен. 7, 21—30; 40).

Затем Енох видит на западе глубокую долину с пылающим огнём, предназначенную для наказания «отрядов Азазела» (т.е. падших ангелов). Сопровождающий Еноха ангел сообщает ему: «Михаил и Гавриил, Руфаил и Фануил схватят их в тот великий день суда и бросят в этот день в печь с пылающим огнём, дабы Господь духов отмстил им за их неправду – за то, что они покорились сатане и прельстили живущих на земле» (1 Ен. 8, 64; 54).

Как и в Книге Стражей, в Книге Притчей Михаил выступает в роли толкователя для Еноха (1 Ен. 10, 5; 60). Он сообщает патриарху, что потоп был послан на землю за прегрешения падших ангелов, и отказывается предстательствовать за них перед Богом, ибо их ожидает неминуемый суд (1 Ен. 11, 28—35; 67—68).

Далее перечисляются главы преступных ангелов, в число которых входит Кесбеел: «И этот ангел сказал святому Михаилу, чтобы он показал им сокровенное имя божие, дабы они видели то сокровенное имя и упоминали его при клятве, чтобы содрогались пред тем именем и клятвой те, которые показали сынам человеческим всё, что было сокрыто. И такова сила той клятвы, ибо она сильна и могущественна, и он положил эту клятву Акаэ (’k») в руку святого Михаила. И таковы тайны клятвы, и они (тайны мира) утверждены чрез его клятву, и силою его небо повешено, прежде чем был создан мир, и до века» (1 Ен. 11, 49—53; 69). «Сокровенное имя божие» ’k», хранителем которое является Михаил, имеет то же числовое значение (91), что и выражение yhwh ’dny «Яхве господь», т. е. Михаил выступает здесь как «ангел Имени».

Главы 70—71 1-й книги Еноха, вероятно, являются более поздним добавлением к Книге Притчей. В них Енох возносится на небо небес: «И после того случилось, что мой дух был сокрыт (восхищен) и вознесен на небеса; там я видел сынов ангелов, как они ходят по огненному пламени; и их одежды и их одеяния белы, и свет лица их как кристалл. И я видел две реки из огня, и свет того огня блистал, как гиацинт: и я пал на своё лицо пред Господом духов. И ангел Михаил, один из архангелов, взял меня за правую руку и поднял меня, и привёл меня ко всем тайнам милосердия и правды. И он показал мне все тайны пределов неба и все хранилища всех звёзд и светил, откуда они выходят пред святых» (1 Ен. 12, 5—8; 71).

Енох приближается к небесному дворцу: «И мой дух видел, как вокруг того дома обходил огонь, на четырёх же сторонах его реки, наполненные живым огнём, и видел, как они окружают тот дом. И вокруг были серафимы, херувимы и офанимы: это те, которые не спят и охраняют престол его славы. И я видел ангелов, которые не могут быть исчислены, тысячу тысяч и тьму тем, окружающих тот дом: и Михаил и Руфаил, Гавриил и Фануил, и святые ангелы, которые вверху на небесах, выходят и входят в тот дом. И вышли из того дома Михаил и Гавриил, Руфаил и Фануил, и многие святые ангелы без числа, и с ними Глава дней; его глава была чиста как вóлна (руно) и его одежда неописуема. И сам Глава дней шёл с Михаилом и Гавриилом, Руфаилом и Фануилом, и с тысячами и со тьмами тысяч, с ангелами без числа» (Гл. 12, 10—16; 71). Книга Притчей завершается превращением Еноха в Сына человеческого.

В Книге пророка Даниила Михаил выступает как небесный покровитель Израиля и воитель против божеств враждебных народов, связанный с мотивами эсхатологии. В двух древнейших частях 1-й книги Еноха Михаил также выступает как небесный покровитель Израиля и воитель. Кроме того, он является одним из четырёх архангелов, стоящих в небесном храме вокруг престола Бога и поющих ему хвалу, и ангелов лика, изображения которых запечатлены на престоле Бога. Он борется с падшими ангелами, стережёт их после их заключения в темницу и в день суда бросит воинство Азазела в пылающую печь. Он действует в качестве провожатого и истолкователя для праведника, совершающего небесное путешествие. Он именуется «милосердным и долготерпеливым святым Михаилом», а также является ангелом Имени. Судя по богатству самых ранних преданий о Михаиле, частично совпадающих в Книге пророка Даниила и 1-й книге Еноха, где он присутствует как личность, уже знакомая читателям, традиция о нём должна быть более древней, чем время появления этих текстов.