Лунная радуга: По черному следу. Мягкие зеркала

Далекое будущее, утопический мир, близкий к Полдню Стругацких и "Туманности Андромеды" Ефремова: люди освоились в пределах Солнечной системы, колонизировали и частично терраформировали ближние к нам планеты. Однако вместе с преимуществами, выход во внеземелье принес и проблемы, о каких в докосмическую эру и подумать нельзя было. Порой колонистов поражали эндемичные заболевания, с которыми у земной медицины нет способов бороться. Не болезни, как таковые, но радикальные изменения, затрагивающие внешность, поведение, строение тела. Пострадавших приходится изолировать к карантинных зонах под наблюдением специалистов и пессимисты выказывают опасение, что Земля в будущем превратится в заповедник из тысяч таких зон.

Сотрудник курирующего подобные случаи Управления Безопасности, Фрэнк подключен руководством к операции под кодовым названием "Черный след". Есть сведения, что некоторые космодесантники обрели нечеловеческие сверхспособности: в их присутствии ведут себя аномально измерительные приборы, какая-нибудь деревяшка в их руках становится приемо-передатчиком, прикосновением к экранам они оставляют на нем черный след ладони. Как-бы: "Ну и что?" Ничего, кроме опасения, что эти парни уже не вполне люди, а может и не люди вовсе, но носители некоей программы уничтожения человечества. С чего бы, в противном случае, они так тщательно скрывали свою инакость? Расследование показало, что аномалия присуща пилотам, бывшим в составе экипажа "Лунной радуги" во время исследования Оберона (спутник Урана), когда планетарная катастрофа погубила половину десантников, а выжившие семеро предположительно стали носителями экзо-свойств. Один из них, Нортон, женат на сестре Фрэнка и тому предстоит разговорить шурина в рамках родственного визита, идя "По черному следу".

"Лунная радуга" одна из любимых книг детства, с одним "но" - второй книги достать не удалось, хотя за возможность прочесть ее, я пожертвовала бы любым из своих сокровищ, даже польскими фломастерами. Сергей Павлов создает картину будущего, в котором хочется жить, но жить страшно; где живые люди решают серьезные проблемы и ты становишься одной из них. Где сначала замираешь от ужаса перед чужаками и мыслишь о них только категориями "найти и уничтожить". После, буквально побывав в коже одного из них, без вины виноватого, отторгнутого от своего биологического вида, вынужденного скрываться от спецслужб и таиться от самых близких людей, подозревая в себе механизм бомбы замедленного действия - сочувствуешь, жалеешь. не знаешь, что и думать.

В издании АСТ нынешнего года дилогия полностью, с "Мягкими зеркалам", которых не прочла в детстве. Вторая история в той же мере космическая, в какой первая земная. Космопилот Андрей получает задание проинспектировать орбитальную станцию, которая вращается вокруг Япета (спутник Сатурна) с единственным человеком на борту, Мефом - еще одним из семерки с "Лунной радуги". Выйдя в открытый космос для ремонтных работ, он получает чувствительный удар по спине как-бы ниоткуда, а вернувшись, видит на скафандре в месте удара яркие ртутно-блестящие пятна и подозревает, что стал экзотом. Меф, который не отрицает у себя этих особенностей, подтверждает опасения, а последним аргументом в пользу страшной догадки становится черный след на экране к которому Андрей случайно прикоснулся. И да, на Япете именно сейчас происходит нечто аномальное, сильно напоминающее гурф на Обероне. Андрей докладывает в центр и отправляется в одиночную, почти наверняка обреченную, миссию исследования япетского феномена.

Думаю, что если бы мне удалось прочесть оба романа, впечатление от "Лунной радуги" не было бы таким сильным, вторая книга проще и схематичнее. Но я рада, что довелось вернуться, спустя сорок лет, спасибо аудиокнигам и чудесному исполнению Игоря Князева.

Книга категорически не понравилась. 3/4 текста -- гипертрофированное вступление. Много подробных описаний. Смысла чрезвычайно мало. Лемовское многословие без Лемовских идей. Не понимаю, зачем много страниц смаковать автомобильную гонку, когда нет ни малейших сомнений, что супермен Нортон успеет спасти восьмилетнего сорванца в голубенькой рубашонке. Всё настолько кинематографично, что наводит на мысль, что космодесантникам надо выступать в цирке, а не по Оберонам шастать. Насквозь фальшив диалог Нортона с меркурианкой Людмилой Быстровой. Это вроде бы для нас написано, но я давно догадался, что она вдова космодесантника, а автор всё ходит вокруг да около.

Через миллион страниц мы всё-таки подходим к сути дела. Автор пытается поставить некоторые сложные вопросы, но делает это довольно неуклюже.

Он старательно обходит вопрос о социальном устройстве общества светлого будущего. Миру мир -- и на этом всё. И в то же самое время это гнусное общество беззакония и вселенской слежки. Вот тут он прозрел наше реальное будущее... или это уже наше настоящее?.. И в каком смысле Нортон чудовище? Детей спасает, в бассейне плавает, никому не мешает -- примус починяет. Очевидно, в обществе будущего чудовище -- это тот, кто не как все. Ну да, это нам знакомо.

Книга вышла в 1978. К этому времени мы уже кое-что знали об условиях, царящих на многих планетах. Как-никак Маринер-4 прислал картинки Марса в 1964, Венера-7 ещё в 1970 определила, что температура на поверхности составляет 450С, Маринер-10 сфотографировал Меркурий в 1974. В свете этих знаний марсианские и "венерические" болезни выглядят крайне неубедительно. Видимо, написано было давно, а полкниги переписывать оказалось лень. Так себе оправдание. Недоумеваю ещё и вот о чём. Если уж они устроили море с чайками на Меркурии, то какого хрена экономят воду на Земле? Целая история написана про инспектора, контролирующего потребление этой самой воды. Разумеется, Калифорния место довольно засушливое, но всё же не такое, как Меркурий.

Впрочем, и стоила книга из 352 страниц всего рубль (при тираже 100,000 экз.).

Сильно озадачило слово "клавиш". Это, так сказать, муж "клавиши":

Сначала нажми белый клавиш.

(И такое несколько раз.) Помнится, примерно в то же время ходил филологический анекдот:

В буфете дома творчества писателей стоит очередь, и каждый говорит: -- Одно кофе... -- Одно кофе... -- Одно кофе... Буфетчица про себя переживает: "Вот же, интеллигентные люди, писатели, а не знают, что кофе мужского рода". И тут подходит очередной клиент и говорит: -- Один кофе, пожалуйста. Лицо буфетчицы расцветает улыбкой, она наливает кофе, а писатель тем временем добавляет: -- И ещё один булочка.

Как хотите, я в 1978 году только и делал что нажимал на клавиши -- и все они были женского рода.

В общем, книга так себе. Мало того, что она устарела ещё во время набора текста. Это натуральная пародия на Брэдбери, Лема и Стругацких.