Откуда-то издалека послышалось конское ржание. Генерал поднял голову и тут же вскочил. Со стороны дальнего холма на зелёное плоскогорье въезжал большой конный отряд. Они уже не прятались под шкурами. В форменных доспехах, под боевыми танскими знамёнами, во главе со своим начальником с надменным лицом они ровным строем двигались в сторону горящего дома.

– Доксун, беги! Беги в лес! Спрячься так, чтобы, чтобы тебя не нашли! Быстро! – Генерал оттолкнул сына и побежал в противоположную от леса сторону. Он бежал, привлекая к себе внимание, по открытой поляне в направлении возвышенности, оканчивавшейся крутым обрывом.

Глава 5

Весь остаток дня Доксун бродил по лесу, с удовлетворением осознавая, что приказ отца выполнен – он спрятался. Да так хорошо это сделал, что перестарался. Тщетно пытаясь определить, где он находится и в какую сторону теперь надо двигаться, мальчик понял, что заблудился. А ещё, он сильно проголодался. И поэтому очень обрадовался, найдя большую гроздь мелких древесных грибов. Он оторвал их от дерева и сел на землю, привалившись спиной к, заросшему мхом, стволу. Первый же кусочек показал, что грибы вполне съедобные и даже вкусные. Только не солёные. Мальчик вспомнил, что уже ел эти грибы дома. Тогда мама их… А отец говорил, что сырые тоже… Мама. Отец. И тут Доксуна накрыло. Волна реальности, отставшая где-то позади, наконец, догнала его, заставив вспомнить всё: отец, бегущий к обрыву, уводя за собой погоню; вражеский воин с выпученными глазами, упавший на колени и судорожно схватившийся за стрелу в горле; тело матери, раскинувшей руки на зелёной траве…

Мальчик продолжал жевать. При этом лицо его скривилось, а из глаз текли слёзы. Он вытирал их ладонью, вместе с этим, отправляя в рот очередной кусок.

Так он и сидел, прислонившись к дереву. Ел и плакал. Ел и плакал. Пока не заснул.

Солнце скрылось за верхушками деревьев. Уже начинало смеркаться, когда две тёмные фигуры крадучись подобрались к спящему мальчику.

– Ну что там? Живой? – высокий худой мужчина в старой грязной одежде спросил шёпотом, насторожённо оглядываясь по сторонам.

– Да. Вроде, живой. Спит, просто. – Подросток лет пятнадцати склонился над Доксуном. – Наверное… О! Смотри, хённим! Это же… Золото!

– Где? – Высокий наклонился. Стараясь рассмотреть, прищурился и тут же отпрянул, отдёрнув за руку молодого спутника. – Не трогай!

– Ты что, хённим! Мы же теперь разбойники! Да за такой медальон… Это же золото!

– Это не просто золото. Эта вещь о многом говорит.

– Что же такого она говорит?

– Для таких, как мы… Да и не только для таких… Эта вещь говорит: «Беги! Беги далеко и очень быстро!»

Подросток озадаченно посмотрел на старшего товарища, потом – на спящего Доксуна.

– И что? Мы просто уйдём?

Высокий, прикусив губу, задумался.

– Нет, ну… продать-то мальчишку можно. – Высокий посмотрел на спящего, потом – на молодого спутника. – Но штуку эту не трогай. Забудь, что она вообще была. И не проболтайся нигде, если жить хочешь. Понял?

– Понял, понял.

– Ну, если понял, то давай! Держи ему ноги! – Высокий поморщился и вытащил из-за спины мешок.

Зыбкая серая мгла к ночи стала рассеиваться, открывая чёрное, но ясное небо, усеянное яркими звёздами. Такими же яркими, как искры догоравших брёвен, время от времени поднимавшихся ветром. Ветер постоянно менял направление и иногда уносил искры в сторону края площадки. Туда, где на зелёной траве, раскинув руки, лежала женщина в коричневом платье.

Она была сейчас далеко, на крыльце своего дома в Пхеньяне. В раскрытую дверь было видно, как муж сидит за столом и что-то пишет тонкой кисточкой. У пруда с рыбками, смешно перебирая ножками, ходит её сын. Она подумала: «Почему он такой маленький? Ему ведь уже почти десять». Вдруг ворота распахнулись, и во двор вошёл человек в золотой парчовой накидке. Он подошёл к её сыну и, взяв за руку, повёл к воротам. Она закричала, но крика не было. Она обернулась к мужу, но его там не было. Прогремел гром, и весь двор заслонила от солнца огромная тень. Гигантский ворон с тремя лапами налетел на человека в золотой накидке и, вырвав ребёнка из его рук, взмыл вместе с ним к небу. Она закричала: «Док… су-ун!»

Одна искорка, всё же долетев, опустилась на лицо молодой женщины. Оюн открыла глаза…

Часть 2
Силла

Глава 1

Принято считать, что цикады поют. Людей проживающих, в тех широтах, где они не водятся, наверное, данное определение вполне устраивает. Но тот, кто слышит это ежедневно на протяжении большей части календарного года, посчитал бы, что слово «пение» звучит в данном случае несколько кощунственно. Особенно когда ты лежишь весь избитый вдоль и поперёк, и у тебя и без того гудит в голове. Когда ты желаешь только одного – уснуть и забыться, чтобы не чувствовать боли и не помнить, откуда она взялась. И вот этому твоему, казалось бы, довольно простому желанию не суждено сбыться… Потому что эти маленькие демоны, которые, судя по всему, никогда не спят и не едят, режут своим металлическим визгом всё пространство вокруг, а вместе с ним и твою голову.

Осознав, наконец, всю несбыточность своего желания, Минсок открыл один глаз, затем – второй. Пытаясь понять, где находится, мальчик огляделся.

Большое помещение, деревянный настил. По обе стороны длинного прохода – ровные ряды соломенных матрасов.

Пошарив рукой рядом с собой, Минсок понял, что лежит на своей постели в казарме учебного центра хваранов. Он расслабился и снова прикрыл глаза. В голове полетели, одна за другой, картинки прошедшего дня…

– Минсок, сзади!

Он не успел обернуться и получил сильный удар по спине. Деревянный меч, хоть и не может разрубить человека, но окажись он в руках взрослого умелого бойца, а не четырнадцатилетнего подростка из отряда соперников, то такой удар мог стать последним в жизни Минсока. Он закричал и упал на одно колено, опираясь на свой такой же деревянный меч. Удар был по спине, но почему-то потемнело в глазах. Минсок стоял на одном колене и, пытаясь отдышаться, жадно хватал воздух ртом. Его никто не добивал. Не потому, что это было запрещено, правила боевых соревнований были жёсткими, а потому, что его противника оттеснил командир его отряда – Сохён. Он был крепким высоким подростком. И, в отличие от Минсока, уже сейчас блестяще демонстрировал качества необходимые настоящему воину. Поэтому, для него не было большой проблемой взять на себя противника Минсока, в дополнение к своему.

Стук деревянных мечей, крики подростков, поднятая десятками ног пыль… Большая квадратная площадка в центре бревенчатого форта с разноцветными флагами отрядов. Это была учебная база и резиденция хваранов.

Хвараны. Деятельность этой элитной молодёжной организации была направлена на воспитание лучших представителей силлаской молодёжи, способных в будущем повести за собой нацию, став оплотом и защитой государства. Они изучали военное дело и основы морали того времени. Занятия эти в основном заключались в постоянных физических тренировках, направленных на выработку выносливости и укрепление духа учеников.

Минсок никогда не хотел стать хвараном. Все эти тренировки казались ему неимоверно скучными. Поэтому ему всегда больше остальных доставалось в схватках, и во время марш-бросков по окрестным горам он всегда приходил к финишу последним. А ещё, иногда Минсок высказывал странные мысли, которые не вписывались в привычное понимание окружающих, а лишь вызывали постоянные насмешки.

В общем, в отряде «Летающих магов» Минсок был самым слабым звеном, да ещё и с репутацией не вполне нормального человека. Правда, самого Минсока всё это мало волновало. У него была другая проблема. Некое обстоятельство, разрушившее его прежнюю гармоничную жизнь, а также все надежды и планы.

В проделанной дыре своего соломенного матраса Минсок хранил самую дорогую ему вещь. Он почти не имел возможности пользоваться этой вещью теперь. Но ощущение её присутствия рядом приносило Минсоку спокойствие и надежду. Это была маленькая бамбуковая флейта. Давно, в детстве, он получил её в подарок от своего дедушки. Вскоре дедушка умер, так и не успев научить внука пользоваться инструментом. Но мальчику повезло. Оказалось, его мама в дни своей юности играла на похожей флейте. Она научила его извлекать звуки из маленького инструмента и слышать музыку. И музыку эту Минсок слышал теперь, и даже видел, буквально во всём. И в дожде, и в колышущейся траве, и в прыгающих с ветки на ветку воробьях… Если бы Минсок только мог, то он бы остался в этом мире волнующих звуков навсегда и даже, возможно, сделал бы это своей профессией… Но. Дворянский титул его отца бесповоротно ставил крест на такой желанной и несбыточной перспективе.

Теперь Минсок попал в совершенно другой мир. Здесь не было ни плавного течения реки, ни лёгких взмахов веера в руке матери, ни соседской девочки, качающейся на качелях… Здесь были только резкие крики, топот десятков ног, да стук деревянных мечей. И музыка… исчезла. Всё пространство вокруг заполнила пустота с какофонией бессмысленных звуков.

А теперь ещё, вдобавок ко всему: боль в спине, разбитая голова и эти проклятущие цикады… Минсок вздохнул и обречённо опустил голову на матрас.

Глава 2

Сильный, но тёплый ветер шелестел разноцветными флагами над фортом. На площадке внизу сошлись в контрольной схватке оранжевые «Летающие маги» и зелёные «Стражи царства». По всем сторонам, за пределами площадки, ровными квадратами выстроились остальные отряды хваранов. На трибунах вокруг ристалища разместились высшие военные чины и члены Совета дворянства.

Чуть ниже и ближе к площадке, на центральной трибуне, под богато украшенным балдахином сидела молодая девушка в изысканном наряде и с вуалью на лице.

Это была принцесса Чинсон, носившая звание Хранительницы хваранов. Происхождение этого почётного титула имело свою непростую историю. Дело в том, что вся деятельность института хваранов подчинялась внутренним традициям, кодексам и законам. Вмешиваться в эти процессы напрямую не имел права даже король. В то же время, дворянство имело для этого свои определённые рычаги. Данное преимущество обуславливалось тем, что в подавляющем большинстве хваранами являлись юноши из аристократических семей, которые так же, как и их отцы, сбивались в коалиции и вели политическую деятельность внутри хваранской организации. Ну и, разумеется, эта политика дворянства и их отпрысков имела мало общего с заботами о государстве, а преследовала по большей части только свои меркантильные интересы.

И вот, для того чтобы предотвратить дальнейшее разложение хваранской идеи и получить хоть какой-то контроль над воспитанием подрастающего поколения силлаского общества, королевскому двору, с большими ухищрениями, удалось всё же провести решение об учреждении якобы, просто, почётной и формальной должности в этой молодёжной организации. Называлась она – Хранительница хваранов. И со времён короля Чинпхёна эту должность всегда занимала одна из принцесс. Та, что была способна своей безупречной репутацией, умом, силой духа, ну и, конечно же, красотой вдохновить сотни юношей жить и умереть ради страны и нации, а не только ради обогащения их семей.

Чуть выше и справа от места, где сидела принцесса, в своих белых мантиях разместились члены Совета дворянства. Один из них наклонился к своему старшему соседу.

– Сандэдын^[5]! Есть известие от моего человека из дворца.

– Что там? – Старик чуть повернул голову к собеседнику.

– Всё, как мы и предполагали. – Собеседник старика огляделся по сторонам. – Королева умирает. Похоже, со дня на день.

Старик нахмурился.

– Мы ещё никогда не были настолько не готовы к этому. – Старик скривил губы. – У нас до сих пор нет претендента.

– Ну а… – Собеседник старика слегка кивнул в сторону, сидящей на центральной трибуне, принцессы.

– Что! Опять! – Старик поднял брови и чуть не вскочил со своего места. – Третья правящая королева подряд! Вы в своём уме? – Спохватившись, старик перешёл на шёпот. – Нет, ну нынешняя королева ещё более или менее… Но прошлая… – Старик покачал головой. – Я, конечно, не спорю, королева Сондок сделала огромный вклад в развитие нашей страны. Но чего это стоило нам, дворянству! Сколько нашей крови! И в прямом и в переносном смысле… Нет! Хватит нам королев!

– Ладно, ладно! Успокойтесь, сандэдын! Я не имел в виду ничего конкретного. На глаза попалась принцесса, ну вот я и… Есть же ещё этот… Племянник прошлой королевы.

Старик скептически посмотрел на собеседника.

– Кого? Этого умалишённого щенка! Он же психически ненормальный! Вы видели его глаза? Они, как будто смотрят в разные стороны. А его ненормальная улыбка? Он же застрял в развитии где-то, наверное, в пятилетнем возрасте. – Губы старика презрительно скривились. – Помните, мы принимали решение о закрытии «Цветочного дворца» его матери? Мы должны были формально заручиться его словом. Мать всё-таки. Так он сказал, что ему это не интересно, и что он торопится на ловлю сусликов со своим учителем, этим пьяницей-монахом. Нет, ну нам-то тогда это было на руку. Но всё же! Иметь вот такое существо на троне Силла… – Старик покачал головой.

– И что же тогда делать?

– Не знаю. Может, ещё всё обойдётся? Может быть, королева не умрёт. А мы пока что-нибудь придумаем.

Глава 3

Сколько нужно времени, чтобы привести в ветхое состояние какое-либо строение? Если этим строением не пользоваться, то оказывается, что это происходит довольно быстро. Прошло всего четыре года с того времени, как Совет дворянства принял решение о закрытии «Цветочного дворца» – резиденции, жившей в нём когда-то принцессы Чхонмён, первой в истории Силла Хранительницы хваранов. И за четыре года, некогда утопавший в цветах, маленький, но очень значимый дворец превратился в заросшие травой и вьющейся зеленью руины.

Правивший некогда король Чинпхён, будучи внуком Великого Чинхына, страстно желал восстановить величие королевской семьи, созданное его дедом, и умерить необузданные амбиции дворянства. Однако, связанный по рукам всевозможными хитроумными положениями и правилами, он был не в состоянии осуществить задуманное.

Его дочь, принцесса Чхонмён, заняв пост Хранительницы хваранов, решила посвятить свою жизнь делу отца и королевской семьи. Отважная и благородная, умная и сильная духом, она сплотила вокруг себя небольшую часть верных хваранов и начала борьбу с неоправданными привилегиями дворянства. Политические ресурсы дворян на тот момент значительно превышали возможности королевского двора. И в этой неравной борьбе принцесса Чхонмён погибла.

Её гибель позволила дворянству обрести утраченный душевный покой. Но, правда, ненадолго. Родная сестра Чхонмён, принцесса Токман, заняла её место как в структуре хваранов, так и на политической арене Силла. Вокруг новой Хранительницы сплотились бывшие соратники погибшей принцессы. К ним добавились хвараны, до сих пор остававшиеся в стороне, но для кого смерть принцессы Чхонмён отнюдь не казалась таинственным несчастным случаем, как было объявлено официально. Обе стороны уже открыто обозначили свои позиции, и борьба началась.

К несчастью для дворян, новая Хранительница хваранов оказалась неожиданно более сильным противником, чем её предшественница. Дело в том, что волею судьбы принцесса Токман воспитывалась в более жёстких условиях, вдали от королевского двора. Поэтому, обладая необходимыми качествами, такими же, что и её погибшая сестра, Токман могла рассчитывать не только на свой твёрдый характер, но и на практический опыт ведения реальной борьбы.

Прошло некоторое время, и дворянство потеряло часть своих привилегий, лишившись при этом и многих своих лидеров. Принцесса Токман, напротив, весьма преуспела в своей борьбе и, развив свой успех, создала прецедент – заняв трон, стала первой правящей королевой Силла.

Годы правления королевы Сондок, как теперь называли принцессу Токман, стали временем процветания и прогресса государства. Она реформировала систему земледелия, внедрив новые методы обработки земли и ведения хозяйства; изменила налоги в пользу бедных слоёв населения, искоренила дискриминацию народа Кая, влившегося в состав Силла со всеми своими территориями. Молодая королева просто публично сожгла все списки каясцев, в результате чего все они стали равноправными гражданами страны. А ещё по её инициативе была построена первая на Корейском полуострове научная обсерватория. Её целью была популяризация среди населения более реалистичного понимания природных явлений в противовес религиозным заблуждениям.

Вскоре королева Сондок умерла. Умерла от болезни, в результате подорванного в детстве здоровья и высокой нагрузки на организм в процессе борьбы за власть и процветание своей страны.

Правление третьей, уже двоюродной сестры, названной королевой Чиндок, протекало более стабильно и ровно. Она успешно поддерживала созданный предшественницей порядок, в то же время, не обостряя отношений с дворянством.

Постепенно дворянство стало поднимать голову и шаг за шагом отвоёвывать утраченное. В воздухе вновь заискрилось общественное напряжение. И в разговорах всё чаще стало появляться упоминание «Цветочного дворца» принцессы Чхонмён, как символа борьбы с несправедливостью. Тогда-то Совет дворян, руководствуясь «экономическими соображениями во благо государства», и принял решение о прекращении выделения средств на содержание «Цветочного дворца» и полном его закрытии.

Маленький, заросший травой, полуразвалившийся дворец располагался в дальнем углу дворцового комплекса. Он стоял на небольшой возвышенности, что не позволяло общей стене скрыть его целиком от глаз, проходящих за ней, людей. Иногда какой-нибудь прохожий останавливался, смотрел на развалины и, неодобрительно покачав головой, шёл дальше.

Напротив развалин, через дорогу от дворцовой стены, раскинулся небольшой торговый рынок. Два ближних к краю, прилавка немного отличались от остальных, привлекая покупателей яркими цветами своих товаров. На одном из них были разложены всевозможные украшения: нефритовые браслеты, кольца; золотые, искусно инкрустированные драгоценными камнями: броши, шпильки, подвески… Второй прилавок не уступал первому в разнообразии и красоте товара. Только это были сладости. Яркие и разноцветные, в форме всевозможных цветов и деталей изысканного орнамента.

Роскошь и соответственно немалая цена всех этих товаров обуславливалась близостью этого рынка к дворцу. И, учитывая данное обстоятельство, можно было бы предположить, что дела у этих торговцев шли довольно успешно. Однако, взглянув на лица двоих мужчин, сидевших за прилавками, вряд ли можно было назвать их счастливчиками, поймавшими свою удачу.

– Как вы полагаете, уважаемый? Который сейчас час? – Торговец сладостями, как более молодой, слегка наклонил голову.

– Полагаю… – Старший торговец, прищурив один глаз, посмотрел на солнце. – Заканчивается час Обезьяны^[6].

– Ну да. Ну да… – Младший, как-то обречённо, покивал головой. – Вероятно, вы правы. – Он медленно опустился на маленький стульчик и, смиренно положив руки на колени, грустно опустил голову.

Некоторое время они сидели молча. Затем, младший торговец поднял голову, устремив затуманенный взгляд куда-то вдаль.

– А помните, уважаемый! Раньше, приблизительно в это время, открывалась вон та маленькая дверь в стене, и оттуда выбегали служанки «Цветочного дворца». Такие молоденькие и весёлые! Они всегда так щебетали и смеялись, что у меня сразу поднималось настроение. А с какими глазами они набрасывались на мои сладости и печенье! Кстати, некоторые из них были такие пухленькие, что я бы не рекомендовал им так увлекаться сладостями, но разве ж я мог им отказать! Эх, какое было время! – От избытка чувств торговец взял со своего прилавка маленькое печенье в виде цветка и, засунув в рот, стал блаженно его жевать.

– Вы что-то путаете! – Старший прокашлялся и принял более значимую позу. – Вовсе они не к вам приходили. Они приходили за моими украшениями. А ваши сладости они покупали просто… ну, так… заодно. Если оставались деньги.

– Ну, это вы зря, уважаемый! – Младший торговец встал. – Мои сладости здесь все знают! Один раз даже Главная придворная «Цветочного дворца» приходила. Она покупала у меня печенье для самой принцессы Чхонмён! А ваши украшения… Они, конечно, хорошего качества. Но такие дорогие, что я даже не зна…

– Да вы хоть представляете, откуда их привозят! Их поставляют мне напрямую из Тан! А это знаете, какие… – Разволновавшись, старший торговец слегка покачнулся и схватился за сердце.

– Что с вами! – Младший торговец вскочил с места и, подхватив старика под руки, аккуратно усадил на стул.

Старик, благодарно кивая, отхлебнул воды из протянутой ему чашки и вздохнул.

– Послушайте! О чём мы с вами спорим! Всё это в прошлом.

– Согласен с вами, уважаемый! – Младший торговец примирительно кивнул и посмотрел в сторону развалин. – Эх, какой был дворец! Если бы этот молодой… А, кстати, уважаемый! Вы когда-нибудь видели этого… ну, молодого принца?

– Сына принцессы Чхонмён? Да он же постоянно пьянствует в таверне, за рынком, с этим горе-монахом. – Старик сплюнул.

– Да-а! Его мать была такой уважаемой женщиной!

– Это всё заграничное воспитание. Принцесса беспокоилась о его безопасности и отправила в Тан. Думала, так будет лучше. А чего же хорошего может быть там, где у всех на уме только роскошь, вино, азартные игры… – Старик опять сплюнул. – Да-а… Испортили они нам принца! А ведь многие его так ждали! Думали, вернётся сын, отомстит за мать… Эх…

5. Сандэдын – председатель Совета дворян (премьер-министр) в Силла. (корейский)

6. Час Обезьяны – приблизительно с 15.00 до 17.00.