Read the book: «Ноэзис»

Благодарности

Выражаю искр̀енюю благодарность Анне Леоновой за ее высочайший профессионализм в редактировании. Ее точные исправления и ценные советы не только улучшили структуру моих текстов, но и придали им особый шарм.

От всей души благодарю Айну Грин и Алексея Макарова за их талант, преданность и неоценимый вклад в мое творение. Их поддержка были неотъемлемой частью успешного завершения этого литературного путешествия.

Хочу выразить особенную благодарность за поддержку Назгуль Маукаевой, Камилле Вериной, Юлии Толмачевой, Григорию Ядрихинскому.

Джона Персиваль за его удивительную верстку. Его талант и внимание к деталям придали книге не только прекрасный вид, но и эстетическое совершенство.

Даниилу Валленштайну за творческий подход и великолепную работу над обложкой.

Сердечная благодарность всем, кто принимает участие в моем творческом процессе, неважно, прямо или косвенно. Ваш вклад, как читателей, друзей, источников вдохновения, неоценим для меня.

Благодарю вас за поддержку и внимание.

От автора

Наша жизнь есть то, что мы думаем о ней.

Марк Аврелий

Каждому из живущих на этой земле дана великая возможность самостоятельно писать историю своей жизни. Мы впитываем в себя абсолютно все, происходящее вокруг. Мысли, эмоции, мимолетные впечатления так или иначе влияют на восприятие и формирование нашего сознания. Порой одно трагическое событие открывает перед нами дверь, ведущую в иную реальность.

Что ждет нас за ней: счастье или разочарование? Ход дальнейших событий может быть определен лишь отношением к этому: ведь ключ всегда находится в наших руках. Будущее неизбежно, прошлое уже позади; остается лишь настоящее, которое мы обязаны прожить так, как требует того душа.

На создание этой повести меня подвигло состояние глубокой депрессии. Это было возвращение к истокам; попытка разобраться, куда же на самом деле ведет этот туманный, неизведанный путь.

Я не питаю на этот мир надежд, но у меня есть вера.

Нет иллюзий, но все еще присутствует любовь.

Я пишу эту повесть лишь для того, чтобы понять истинные переживания; и конечно же, вновь пытаюсь осознать важность человеческой души и бытия, что окружает нас с рождения до самой смерти.

Пока сын человеческий умеет чувствовать и находится в поисках истины, у нас есть надежда на завтра.

На смену «Катарсису» приходит «Ноэзис».

Приятного чтения.

Зима

1

Высокие волны с тоской бились о холодный каменный берег. Опьяняющий запах соленого моря наполнял каждый сантиметр пространства. Медленно проникая в легкие, он все настойчивее заставлял меня дышать полной грудью. Вдалеке едва можно было разглядеть силуэт одинокого корабля. Покачиваясь из стороны в сторону, он уплывал вдаль, отбрасывая лишь тень и превращаясь в маленькую черную точку на горизонте. Вокруг не было ни единой души. Казалось, мир замер в этом прекрасном моменте июльского вечера. Мне оставалось лишь наблюдать, как на темном полотне бескрайнего неба царственно всходит луна, а вокруг нее зажигается бесчисленное количество звезд.

Прикурив папиросу, я сделал несколько глубоких затяжек, а затем выпустил остатки горького дыма в пустоту морских просторов – словно расставаясь с грузом тяготивших меня мыслей.

Я знал: вот-вот за моей спиной послышатся шаги, нарушающие привычную тишину. Еще мгновение – и я почувствую, как кто-то приблизится и остановится позади меня.

– Я верила в твое возвращение. Ты даже представить себе не можешь, насколько долго я тебя ждала, – произнесет до боли знакомый женский голос, а тонкие руки обхватят меня сзади.

Осторожно повернув голову, я увижу перед собой Дану. Такую прекрасную, с развевающимися от теплого дыхания ветра темными волосами. Вот только из ее голубых, словно льдинки, глаз будут литься слезы. На миг мне покажется, будто я вернулся домой.

– Я так скучала по тебе! Скажи, скажи мне, что ты останешься, прошу! Мне нужно это услышать!

Мне очень захочется рассказать ей, какой путь был пройден мною ради того, чтобы мы вновь встретились. Но внезапно мой голос предательски застынет внутри гортани, так и не вырвавшись наружу. Я смогу лишь открывать рот, подобно рыбе, выброшенной на сушу после сильного шторма.

– Понимаю, видимо, еще не время. Но помни: ты должен найти меня, чего бы это ни стоило, – печально скажет она, а после небольшой паузы произнесет: – Я буду ждать тебя здесь.

После ее слов тишина неожиданно нарушится громким криком чаек, а в небе сгустятся грозовые тучи. Яркие вспышки молний ударят по гладкой поверхности воды, освещая вечерний полумрак. Затем вновь станет темно. Мое тело, пошатнувшись, упадет на камни, и я проснусь.

***

Сигнал будильника похож на контрольный выстрел в голову. Утро вновь убивает остатки ночных грез, оставляя меня лежать среди острых осколков воспоминаний о далеком прошлом. Белоснежный потолок напоминает полотно в старом кинотеатре: ведь именно на нем после каждого пробуждения транслируется диафильм минувших снов. Лежа в теплой постели, я вглядываюсь в каждую деталь. То радуясь, то плача, как ребенок, я каждый раз заново осознаю, что все еще жив.

…Последние несколько месяцев я невольно ловил себя на мысли, что незаметно начал утрачивать способность ценить свое существование. А все из-за моих сновидений, которые приносили больше приятных моментов, нежели атмосфера обыденной реальности. Не знаю, как у меня получилось прийти к этому. Быть может, перемены произошли в момент, когда я окончательно осознал, что привычная тяга к вечным вечеринкам и хаотичным трипам не доставляет мне должного удовольствия? Рано или поздно любое веселье сменяется тяжелым похмельем. А следом наступает неизбежная взрослая жизнь. Человек становится старше, когда перестает находиться в собственных иллюзиях и начинает принимать мир таким, какой он есть. Вопрос лишь в том, как полюбить его без яркой праздной обертки. Возможно, именно это и приводит нас к разочарованию, после которого мы вновь пытаемся окунуться в омут бессознательного.

Мой путь напоминает долгую поездку на поезде, ведущую к разрушенному мосту. Падение предрешено, а дна попросту не существует. Остается лишь делать вид, что я действительно к этому готов. Мой умерший кумир в одном из последних интервью сказал: «Самое главное в этой жизни – уйти вовремя». Кажется, я давно упустил эту возможность.

Последние пять лет я отчаянно пытался зацепиться за призрачную соломинку под названием «надежда», но на деле это больше походило на бессмысленную попытку обмануть себя. Люди привыкли заниматься самообманом. Это попытка обрести очередной стимул, дабы согреть окоченевшую от холода душу и подарить себе еще немного времени для продолжения истории, лишенной всякого смысла. Уверен, каждый в глубине себя понимает, что подобные заблуждения обречены: их однажды вскроют и опровергнут – например в одной из старых кабинок колеса обозрения; в момент, когда, казалось бы, еще секунда – и наступит заветный «хеппи-энд», а по экрану поползут титры. Счастливый финал случается лишь в дешевых драмах и комедиях; а в устройстве мироздания все складывается несколько иначе.

Мысли зашли в тупик, и я, дотронувшись босыми ногами до холодного пола, побрел в сторону кухни. Утренними сентенциями сложно утолить голод. Я сделал себе пару бутербродов с сыром и заварил стакан крепкого черного кофе, разбавив его молоком. На выцветшем настенном календаре была отмечена дата: двадцать восьмое декабря, четверг. Очередная рабочая неделя плавно приближалась к завершению. Набив желудок до отказа, я взглянул на циферблат наручных часов. Стрелки подходили к девяти утра, а значит, у меня оставалось совсем немного времени до выхода. Жадно допив остатки гранулированного кофе, я отправился в душ.

В отражении зеркала ванной меня встретил привычный образ унылого героя пятилетней повести. За эти годы он успел постареть и практически утратил прежнюю магию привлекательности. Хотя утверждать, что он когда-то был красив, было бы довольно самонадеянно… это никак не мешало ему ловить на себе внимательные женские взгляды, что не играло особой роли в реальности.

Мужчины – как и женщины – по своей природе всегда стремятся быть в центре внимания, хоть и редко могут в этом признаться. Моя потребность нравиться всем исчезла в момент, когда я осознал одну вещь: затяжной флирт, к которому все идет, обычно в конце влечет за собой лишь эмоциональное опустошение. Физическая близость последние пару лет вызывала во мне лишь отвращение: ведь в этом процессе нельзя постичь истинную природу партнера. Когда этот – на первый взгляд приятный – аспект покидает отношения, между людьми возникает пропасть; они становятся столь чужими, будто никогда не были близки. К счастью – или к сожалению – женщин, которых я знал, совершенно не интересовали мыслители. Наверное, им хотелось всего лишь завести семью, создав новую ячейку общества. Мне же больше импонировал путь мечтателя. Обладая десятком недостижимых целей, я то и дело представлял, как меняю привычные устои этого мира. Это было что-то вроде нахождения способа примирить человечество, научив их безусловно любить друг друга, или ключа к сохранению сознания после смерти. Однако это не было инструментом для перехода во взрослую жизнь, и со стороны я больше походил на ребенка, начитавшегося умных книжек. Все, что мне оставалось, – это с тоской встречать закат века философов, наблюдая за тем, как мир перенаселяют те, кто заинтересован лишь в удовлетворении физических потребностей, и те, кто сознательно отказывается гнаться за идеалами трансцендентного порно. Все остальное неизменно: внутренняя красота человека давно утеряна. Само понимание красоты и так всегда было чем-то субъективным; стоит только вспомнить образ Венеры Милосской. Люди и по сей день считают ее идеалом, но при этом никто не задает себе вопрос: что же было в душе этой хрупкой женщины? Да и кого в наше время это может волновать?

Извечный монолог о поисках смысла стал меня немного раздражать. В знак протеста я раскрыл стеклянные двери душевой кабины, шагнул внутрь и окончательно смыл с себя остатки прошедшего сна. До начала рабочего дня оставалось около часа, и нужно было поспешить закончить утренние ритуалы.

2

Зимние улицы усыпаны толщей техногенного снега. Смена сезонов здесь происходит так быстро, что каждый выход из дома навевает невольные мысли о пробуждении после длительной комы. Еще вчера желтые листья, медленно опадая с ветвей деревьев, отправлялись в последний полет; теперь же они захоронены под белоснежным покрывалом. Я никогда не относился к зиме с любовью – хоть и прожил половину своей жизни на севере. Это время года всегда ассоциировалось у меня с чем-то безысходным и мрачным. Помню, в юношестве я мечтал скорее закончить учебу и переехать в более теплые страны. Туда, где нет долгих морозных дней, холод приходит лишь вместе с периодами тропических дождей, а температура за окном не опускается ниже двадцати градусов.

Но на деле моя судьба сложилась несколько иначе. После окончания института я перебрался в небольшой провинциальный городок поближе к центральной части страны – где и проживал последние семь лет. Безусловно, здесь было намного теплее, чем на моей малой родине, но к любому проявлению холода я так и не смог привыкнуть.

В декабре каждый сантиметр пространства был усыпан новогодними украшениями и сияющими разноцветными гирляндами. Это было напоминанием о скором наступлении праздников. Любой уважающий себя магазин вывесил на витрину огромный плакат с довольно банальной надписью «Новогодние скидки». Вокруг царила суета; люди судорожно закупались подарками, словно готовясь к концу света. Это единственное время в году, когда человечество забывает о всех насущных проблемах и начинает бродить по торговым центрам в поисках того, чем можно порадовать близких. Многие с надеждой отмеряют время до начала боя курантов. Ведь по легенде именно в этот час может произойти самое настоящее волшебство. Мне не очень верилось в подобное, так как я придерживался обыденной мысли: человек в силах совершить чудо лишь тогда, когда он сам начнет действовать. Ждать особенного дня не имеет ни малейшего смысла: ведь все, что у нас есть, – это «здесь и сейчас». На этом занятном моменте размышления пришлось прервать: я взялся догонять маршрутку, чтобы успеть на работу. Попытка успехом не увенчалась, и я несколько секунд наблюдал за тем, как мой заветный шанс не получить очередной выговор от начальства исчезает за непроглядной стеной утреннего тумана. Простояв на пустой остановке еще около пяти минут, я дождался нужного автобуса и уже через мгновение глядел, как десяток сонных пассажиров с тоской смотрят на уличные пейзажи сквозь запотевшие окна. От наблюдения за такой унылой картиной я невольно вспомнил строки из стихотворения Сергея Гандлевского:¹

Семь ноль-ноль. Пробуждается в аккурат

Трудодень, человеко-конь гужевой;

Каждый сам по себе отопри свой ад,

Словно дверцу шкафчика в душевой.

Люди вокруг выглядели так, словно их кто-то силком вытащил из теплой постели, а затем, угрожая расправой, отправил на добровольную каторгу. Интересно, когда все-таки приходит истинное осознание, что нелюбимая работа очень скоро перестает быть хоть сколько-нибудь интересной?

Пять лет назад я устроился в офис, преследуя лишь одну цель – заработать немного денег для издания своей первой книги. В те годы я был полон амбиций и уверенности. А еще надеялся обойти темную сторону экзистенциального существования; не дать ей поглотить меня целиком. Во мне теплилась надежда стать пусть и не великим, но востребованным писателем. И тогда бы я покинул пределы опостылевшей работы.

Так шли месяцы, затем годы, а я все еще находился на прежнем месте. Стабильность – вот что стало моей главной ошибкой; помешало осуществлению великих планов. Это состояние похоже на вязкое болото: чем сильнее мы пытаемся выбраться из него, тем глубже оно нас засасывает. Изначально все выглядит прекрасно: медицинская страховка, пенсионные отчисления, возможность покупки жилья в ипотеку и, конечно же, кредитоспособность. Вишенка на торте – ежегодный отпуск, позволяющий усталому работнику понежиться на курорте, а вернувшись, начать все по кругу. Утолить вечную жажду потребностей не получится: чем больше ты зарабатываешь, тем быстрее растут аппетиты. В конечном итоге мы сами завязываем у себя на шее тугой узел, превращая свою жизнь в «День сурка»². А разорвать эту петлю, увы, становится практически невозможно.

Добравшись до крыльца офиса, я вновь посмотрел на время. На этот раз я опоздал на двадцать пять минут, и это могло означать лишь одно: я точно буду лишен новогодней премии. Тяжело вздохнув, я достал сигарету из пачки и закурил. Табачный дым медленно растекался по легким, позволяя немного расслабиться и забыть о переживаниях. Я ощутил мимолетный прилив удовольствия. Наверное, именно так матросы боролись со своим страхом перед расстрелом. Вредные привычки и зависимости – единственное, что всегда оставалось вне моды, времени и нравов. Травить себя чем-то было актуально всегда; поэтому люди находили в этом панацею, способную растворить в себе все их проблемы. Конечно, мы все хотели бы не зависеть от собственных пороков, но без этого наша жизнь стала бы скучной. Лиши меня кто возможности курить – и я бы вздернулся через пару недель. Хотя я каждый год обещал себе, что брошу. Бесконечная борьба с соблазнами, где исход уже предрешен… Это так прозаично.

– Опаздываешь, уже третий раз за месяц, – послышался недовольный голос начальника.

Виновато кивнув, я потушил окурок и перешагнул порог офиса. Начинался мой новый день.

3

Рабочий день напоминал мне далекие студенческие будни. Пять дней в неделю я приходил сюда и делал вид, что заинтересован в происходящем. Создавать неподдельный образ трудолюбивого сотрудника не составляло для меня особых усилий. Главное – вовремя притворяться, что тебе интересно все, связанное с развитием компании. И при этом не забывать выдавать нелепую гримасу, похожую на выражение лица мыслителя из древней Греции.

Получив от начальника очередное устное предупреждение, я добрался до своего рабочего места и начал отстукивать громкую канонаду по клавишам ноутбука, изредка поглядывая на часы в ожидании обеденного перерыва.

Когда стрелки наконец достигли нужной цифры, мы с коллегами отправились на перерыв. Большинство из тех, с кем я работал, вызывали у меня отвращение; остальная часть – непривычное чувство жалости. Причиной тому была их бесконечная рефлексия на тему бессмысленных бытовых проблем. Все их переживания казались мне довольно банальными: плохая успеваемость ребенка в школе; ненавистная свекровь, приехавшая погостить на неделю, но внезапно задержавшаяся надолго – и к тому же пытающаяся научить правильно готовить и мыть посуду; и самое любимое – нытье о маленькой зарплате. Если бы в это помещение попал человек, который не знал, кто эти люди, он бы точно подумал, что находится на очередном собрании «клуба анонимных неудачников». Каждый из этих людей погряз в зависимости от собственной жизни. Порой находясь рядом с ними, я ловил себя на мысли, что моя судьба сложилась не так уж и плохо: ведь в свои тридцать лет я избежал участи утопающего на корабле под названием «семья». Когда мне исполнилось двадцать, мои родители то и дело пытались надавить на меня. Говорили, что надо «остепениться» и привести домой «подходящую невесту». Все это вызывало у меня лишь чувство отторжения, поэтому я старался держаться от серьезных отношений как можно дальше.

Радуясь этой мысли, я тихо сидел в углу и, попивая очередную порцию кофеина, пытался абстрагироваться от происходящего. Что мешает всем этим людям изменить привычный ход собственного существования? Лишь вечные отговорки… Нужно немного переждать, сходить к очередному семейному психологу, который убедит, что все не так страшно, а навязчивое желание подать заявление на развод – не более чем необдуманное импульсивное решение. Не пройдет и недели, как они вновь вернутся в привычное жалкое состояние и затянут знакомую песню о несчастной судьбе. Быть может, такова истинная природа человека – быть рабом своих желаний и пытаться найти в персональном аду хоть каплю здравого смысла. Старина Фрейд³ когда-то сказал, что «окружающие нас люди – это отражение нас самих». Уверен, что в его словах была доля истины: ведь и я был потерян в паутине собственных иллюзий. Пусть они были и не такими приземленными – но все же я тоже походил на одну из паршивых овец, которая во время ливня отбилась от общего стада.

В моменты сокрушающего одиночества меня самого посещали кое-какие мысли. «Пора начать задумываться о том, кто станет вторым жильцом в моей полупустой квартире», – порой мелькало в голове. Но в то же мгновение горький вкус прошлых ошибок служил мне напоминанием, что следует за подобными желаниями.

Человеческий опыт, касающийся совместного проживания, довольно схож. Все, кто стремился раньше положенного погрязнуть в общем быте, в итоге осознавал опасность погружения в эти мутные воды. Потому что не зная глубины можно утонуть. Возможно, разгадка бесконечного стремления нырять туда кроется в том, что прошлое поколение – в лице наших родителей, бабушек и дедушек – навязчиво говорило нам, как важно создать новую ячейку общества. «От этого зависит повышение демографии страны», – так звучал единственный аргумент из их уст. Что-то в стиле: «Жить по-другому нельзя». Доверчивые мотыльки летели в огонь и сгорали с мыслью, что встречаться с человеком и любить его – совсем не то же самое, что вести совместный быт. Когда я был несколько моложе, я встречался с девушкой. Тогда чувства к ней казались мне самыми сильными на этом свете. Наши отношения были переполнены бесчисленными романтическими свиданиями и прогулками. После каждой такой встречи мне все сильнее хотелось остаться рядом с ней навсегда. К сожалению, время играло против нас: его – как и всегда – было чудовищно мало. И в один момент я предложил ей переехать ко мне. А все из-за уверенности, что нас ждет идиллия. Но это стало началом конца. Все минусы, так удачно скрываемые в недрах подсознаний, неожиданно вылезли наружу. Это было похоже на столкновение двух метеоров. Мой творческий беспорядок – мир, который я кропотливо возводил по кирпичику, – оказался на грани разрушения. Сотни недописанных черновиков и непрочитанных книг подверглись уничтожению.

– Зачем тебе этот мусор? – произносила она день за днем.

Мне ничего не оставалось, кроме как встать на защиту своей «святыни». Первое время эта борьба за личное пространство казалась даже интересной; забавной. После долгих ссор следовало страстное примирение. Но в какой-то момент я все же понял, что просто оттягиваю неизбежное. Два разных мира так и не смогли прийти к согласию. Одним весенним утром я обнаружил в коридоре записку с довольно кратким, но очень доходчивым посланием: «Прости, но мы слишком разные люди. Я ухожу навсегда».

Выбросив ее из собственного сердца, я продолжил существовать дальше, лишь изредка ностальгируя о прошедших днях. Мой друг-художник когда-то сказал мне, что «всем на этой планете нужно искать золотую середину». Вот только не смог объяснить, где ее искать. Быть может, в великих полотнах Дали⁴ или пропорциях скульптур Микеланджело⁵? К сожалению, в бытовом мире этого практически не существует. Мы всего лишь люди; а значит, нам суждено строить свои дома возле пропасти и надеяться, что очередной порыв ветра не погубит их. Так создается мир; так существует весь людской род. Мы сильные, но хрупкие, как стекло.

… – Ты подготовил годовой отчет? – вырвав меня из потока размышлений, произнесла коллега.

Я коснулся взглядом ее короткой юбки, а затем, посмотрев ей в глаза, вспомнил про свой прошлый опыт. Быть может, если бы мы встретились немного раньше, я бы не упустил шанс за ней ухлестнуть. Но сейчас ее вид вызывал у меня лишь легкое сексуальное влечение. Мой последний служебный роман закончился на берегу моря возле высокого маяка.

Вспомнив это, я лишь кивнул ей и протянул стопку бумаг. Последние пару лет все мои контакты с противоположным полом начинались и заканчивались на сайтах или в приложениях для знакомств. Когда мне было грустно, я заходил в очередной анонимный голосовой чат и беседовал с незнакомой девушкой, представляясь совершенно другим человеком; пряча свою личность. Мне нравилось болтать о глупостях или о чем-то серьезном. Это помогало отвлечься от бессмысленности мира. Когда мне надоедало слушать, я перемещался в приложения в поисках девушки, чья анкета или фотография зацепила бы меня. Подобное явление в современном мире – это одновременно дар и проклятие. У всего есть две стороны – как у монеты. Ты можешь сразу отсеять людей, дабы не тратить на них свои драгоценные минуты, – и в то же время забываешь о том, что такое непредвзятое общение. Все это напоминает огромный рынок, но вместо товара в красивой упаковке выставлены люди. Проводя легким движением пальца вправо или влево, ты совершаешь или отклоняешь очередную покупку – словно выбирая вещь в интернет-магазине. Конечно, изначальный замысел был в том, чтобы мы становились друг к другу ближе; вне зависимости от нашего географического расположения. Но в итоге все скатилось к более простым вещам. Многие из моих свободных коллег одурманены тем, чтобы найти себе спутницу на одну ночь, а утром даже не могут вспомнить ее имени. Для меня же внешность имела менее значимую ценность; я больше симпатизировал глазам или голосу. «Глаза – это зеркало души»; не просто так была придумана эта фраза. В них действительно можно увидеть весь внутренний мир человека – или его отсутствие. Туда же можно добавить и голос: ведь его приятная тональность может вызвать бурю эмоций – или заставить охладеть к его носителю навсегда. Поэтому мой выбор обычно исходил из одного из этих параметров.

Так или иначе, я все еще тешил себя глупой надеждой встретить среди миллиона пользователей Дану – пусть разумом и понимал, что вероятность этого равняется нулю.

***

К вечеру пыльный офис опустел. Лишь несколько человек все еще оставались после смены, пытаясь делать вид, что занимаются чем-то очень важным. На самом деле им просто не хотелось идти домой и сталкиваться лицом к лицу с невыносимой тягостью бытия. Их ждали крикливые дети, недовольные мужья или жены. Меня же ожидала безмолвная тишина бетонных стен и очередной приступ одиночества – а затем долгие размышления о том, как я к этому пришел. Пробормотав до тошноты привычное «до завтра», я решил пройтись пешком. В это время года всегда рано темнеет, а значит, у меня появляется возможность прогуляться под тусклыми звездами, наслаждаясь любимой музыкой.

…Помню, как я подростком блуждал по вечернему парку далекого северного города и представлял себя героем немого фильма. Погружаясь в атмосферу окружающего мира, я думал о чем-то и закуривал сигарету. Сделав последнюю затяжку, я разбивал окурок об асфальт и уходил в темноту ночного города. Забавно, но спустя годы я все сильнее начинаю искренне верить в одну странную мысль. А что, если наша жизнь – это всего лишь хроника, записанная на кинопленку, или автобиографический фильм, начинающийся вновь и вновь после очередного перерождения? Или мы все уже мертвы, и кто-то раз за разом воскрешает наши образы, просматривая любимые моменты из наших воспоминаний… пытаясь искусственно оживить давно охладевшие эмоции. Если это так, то на меня определенно смотрит человек с садистскими наклонностями: ведь наблюдать за переживаниями запутавшегося парня – довольно извращенное развлечение. Интересно, когда же субтитры моих мыслей сменятся темным экраном с титрами и когда же на нем появится единственно правильное слово в этой истории – «конец»? На деле порядок вещей был совсем другим; но если бы другим он не был, искать истину было бы ни к чему.

Закрыты двери в небо,

Я помню твою. ⁶

– донеслось из замерзших наушников. Я невольно вспомнил тот самый день, когда мы с Даной почти смогли достичь вершины неба. Казалось, нам не хватило всего мгновения, чтобы застыть в этом прекрасном моменте, а затем окунуться в бесконечный поток эйфории. Смерть всегда имела на меня свои планы. Когда я был действительно готов ей отдаться, она решала, что мой путь еще не закончен. Уверен, смерть представляла себе, как я проникнусь любовью к реальному миру после воскрешения, но я не стал любить его больше, чем любил до комы. Отнюдь; я и вовсе возненавидел все, что меня окружает, – в том числе и себя самого. Я не мог вспомнить ни одного дня после пробуждения, когда был по-настоящему счастлив. Печаль будет длиться вечно; видимо, таков мой путь.

Сев на скамейку в сквере, я достал из кармана мятую пачку сигарет, сделал несколько глубоких затяжек и выдохнул дым в пустоту декабрьского неба. Прохожие спешным шагом шли на остановку: видимо, желая поскорее вернуться в уютные дома. Мне же не было смысла куда-то спешить: ведь я везде опоздал. Машина времени была сломана, и все мои действия больше походили на попытку вновь собрать ее из деталей, которые нельзя починить. В наушниках вновь раздался знакомый голос; он словно провел по нервному сердцу острым ножом:

Развеемся по ветру, по ветру, по ветру, по ветру.

В кармане завибрировал телефон. Я достал его и взглянул на экран. Входящее сообщение от моего потенциального психотерапевта:

«Напоминаю, что жду вас сегодня к восьми часам. Постарайтесь не опаздывать».

Как я мог забыть об этом…

На часах – семь пятнадцать. Сегодня мне все же есть куда спешить.