Страницы прочитанной жизни

Размышления обречённого

 
В моде вендетта в последнее время!
Всем не советую трогать меня.
Я обязательств тяжёлое бремя
Скинул, молитвы упорно бубня.
 
 
Перелопатил досады былые,
Вспомнил обидчиков мерзких оскал,
Мщения пули достал боевые —
Каждый получит достойный финал.
 
 
Что мне терять? Онкология-сука
Срок отвела – пару месяцев жить.
Ты решила идти напролом
И немедля достигнуть достатка.
 
 
Пусть мало силы, сникаю я быстро,
Но не оставлю предателям шанс.
Хоть завершенье пути неказисто,
Мести кровавой сойдётся пасьянс.
 

Добровольное одиночество

 
Праздники шумные мне надоели,
Грохот пирушек и тостов салюты.
С книгами прячусь в своей цитадели —
Маленьком, пыльном чулане-каюте.
 
 
Чай наливаю янтарного цвета
Вместо шампанского, пенного пива.
На табурете не видно паштета —
Сушки простые лежат сиротливо.
 
 
Я, словно в трюме, в тиши и покое,
Отгородившись от буйной стихии,
Взгляд обращаю настырно в былое,
В прежние страсти и перипетии.
 
 
Вычленив все судьбоносные даты,
Ловко исправив дурные огрехи,
В прошлое не обрубаю канаты,
Выбросив за борт мечты об успехе.
 
 
Без балаганной команды застольной
Скромно иду в океане раздумий,
Радуюсь ссылке своей добровольной
Средь бывших чувств – оживающих мумий.
 
 
Полон проектов я, дерзостных планов,
Гордо подняв паруса вдохновенья,
Самый известный из всех капитанов,
Не придаю рифам злобы значенья.
 
 
Мерно качает бриг воспоминаний
В спальном мешке без жены и метрессы.
Дарит спокойствие гавань познаний.
Мир разрушают тревоги и стрессы.
 

Не тот Новый год

 
Декабри пошли не те,
Без морозов и метелей.
В пыльных бусах декольте
У облезлых, чахлых елей.
 
 
Снега нет под новый год,
Залихватского веселья.
Мыслей мусоропровод
Мерно тянется к похмелью.
 
 
Впереди семейный бал,
Отцвели корпоративы.
Плоских шуток сериал
Улучшает только пиво.
 
 
Телевизор надоел —
В нём одни и те же лица.
Праздник с детства постарел —
Без мезима не напиться.
 
 
Нет рождественских чудес,
Ощущенья доброй сказки.
Не проходит нервный стресс,
В гараже лежат салазки.
 
 
Непроглядная зима —
Пасмурно и неуютно.
Распустила крылья тьма.
Не смеётся абсолютно.
 
 
Торжеству бы надо встать
В календарь в начало лета,
Когда будет жизнь блистать,
Как натёртая монета!
 

Невидимка

 
Напротив станции метро
Притормозила иномарка.
Сквозь приоткрытое стекло
Сияла незнакомка ярко.
 
 
Под взором томных карих глаз
Я превратился в истукана.
Внезапно, без расхожих фраз,
С небес сошла любовь-нирвана.
 
 
Трудился улей городской,
Она мне улыбалась мило.
Взяв темп невиданный впервой,
По рёбрам сердце колотило.
 
 
Я воспарил в благих мечтах,
Простившись с долей одинокой,
Горел, как лампочка впотьмах,
От чаровницы волоокой.
 
 
Она дарила доброту,
Распространяла безмятежность.
Я позабыл про духоту —
Мадам мне отдавала нежность.
 
 
Продвинулось вперёд авто.
Не изменила позы краля,
Оправив воротник пальто,
В окно задумчиво взирала.
 
 
Пронзила боль, присесть клоня,
Я содрогнулся, задыхаясь, —
Она не видела меня,
В пространство мягко улыбаясь.
 

Одноразовый герой

 
Он в детстве кошку с ветки снял,
Залез на самую вершину.
Внизу весь двор в сердцах орал:
«Не повреди случайно спину!»
 
 
Был участковый и врачи,
Примчались быстро журналисты.
Ему твердили: «Не молчи!
Зачем подался в альпинисты?
 
 
Забрался по стволу легко?
Спас неразумного котёнка?
Не страшно лазить высоко?
Кровь на локтях – нужна зелёнка!»
 
 
Краснел герой и прятал взор,
Довольный налетевшей славой.
У школы произвёл фурор —
Его встречали всей оравой.
 
 
Он стал примером малышам,
О нём судачили девчата,
Стучали по худым плечам
Хвалебно старшие ребята.
 
 
Жизнь пролетела, словно миг.
Комком безликим слиплись годы.
Сейчас орёл – седой старик,
Проевший прежние доходы.
 
 
В сухом остатке – храбрый шаг
И благодарность в стенгазете.
Былой кумир – в душе смельчак,
Готов сплясать на парапете.
 

Икебана былых симпатий

Жизнь в ипотеке

 
Мне дали блестящую жизнь в ипотеку.
Я должен проценты платить каждый день
Душевно, сердечно, не в кассе по чеку,
Отбросив хандру и природную лень.
 
 
Мой ангел кредитный следит неотступно,
Чтоб приумножались благие дела:
«Досталось тебе, что другим недоступно,
Работай усердно, трудись, как пчела».
 
 
Активно, мучительно, непринуждённо
Порой разгораются искры добра.
При первой возможности я восхищённо
Их тем посылаю, кто жаждет тепла.
 
 
Но знаю, когда-нибудь силы иссякнут,
Вернуть не удастся долги небесам.
Ненастьем свинцовые тучи размякнут.
Уйду разбираться с просрочкою сам.
 

Дом на окраине

 
Дом на окраине столицы,
На берегу спокойной речки.
В лесу поют вольготно птицы,
Камин на месте русской печки.
 
 
От центра час езды, не боле,
И пропадает суетливость.
На берегу другом, на поле,
В тумане царствует сонливость.
 
 
Дом жмётся к елям сиротливо —
Телёнок несмышлёный к мамке.
Трубу вздымает горделиво,
Как смотровую башню в замке.
 
 
В безветрии безмолвье правит,
Возникнув из утробы склепа.
След лайнера ножом вскрывает
Живот беременного неба.
 

Тревога

 
Тревога в душе поселилась туманно,
Противной занозой засела в груди,
Всплыла из глубин подсознанья нежданно,
Как будто вновь курс поменяли вожди.
 
 
Томлюсь в нетерпенье, вокруг озираюсь, —
Возможно, опасное что-то проспал.
Подвоха большого всерьёз опасаюсь,
Надеюсь, фортуна подаст мне сигнал.
 
 
По городу, сонный, слоняюсь безвольно.
В потоке машины за мною следят,
Лучами ласкают в ночи сердобольно,
Клаксонами вслед с пониманьем гудят.
 

У окна

 
Если осенью в ночи тоскливо,
Я гляжу в продрогшее окно.
Город сверху противоречиво
Смотрится, как мокрое панно.
 
 
Празднично дома блестят в рекламе,
В переулках пусто и темно.
Ощущенье: на экране-раме
Крутится беззвучное кино.
 
 
Фонари подсвечивают лужи,
Ветер тучи рвёт на лоскуты —
Панорама предрассветной стужи,
Встреченной случайно наготы.
 
 
Помечтав в высотном «кинозале»,
Возвращаюсь в пледе досыпать,
Словно карандаш в сухом пенале,
Залезаю в тёплую кровать.
 

Трубы

 
Постучись в моё окно,
Мы пойдём гулять по крышам
И услышим заодно —
Трубы, как живые, дышат.
 
 
Не хрипят и не храпят.
Вторя завываньям ветра,
Глухо, жалобно гудят,
Под зонтами пряча недра.
 
 
Тянутся настырно ввысь,
К облакам и самолётам,
В устремленье вознестись,
Вопреки сухим расчётам.
 
 
Им мерещится – они,
Подрастая ежедневно,
Как-нибудь без болтовни
Оторвутся непременно,
 
 
Ровным клином полетят
В сизом небе на закате.
И коттеджи загрустят —
Без привычных мачт фрегаты.
 

На мёртвой остановке

 
Смотрю в окно: напротив разобрали
Трамвайные блестящие пути.
Брусчатку вскоре снимут, и едва ли
Вагоны будут вновь людей везти.
 
 
Со вздохом умирает старый город,
Под снос идут привычные дома.
Машины недовольно кранам вторят,
Мешает перестройки кутерьма.
 
 
В моей душе отцветшее пирует,
Опять бузит проказница-весна.
Сознание в прошедшее дрейфует,
В страну, где были счастливы сполна.
 
 
Хватаю куртку, кепку и перчатки,
Не в силах сердца барабан унять.
Бегу через дорогу без оглядки,
Тебя на мёртвой остановке ждать.
 

Кувшинки

 
Кувшинки раздобыл я для тебя —
Река довольно сильно обмелела.
Вода текла прозрачная, рябя,
Её светило летнее прогрело.
 
 
Туманом пахли жёлтые цветки,
А стебли извивались горделиво.
Так в сумерках, стесненью вопреки,
Ты предо мной змеишься прихотливо.
 

Новогодняя метель

 
Год завершается бесснежно,
Готовы зеленеть кусты.
Хочу просыпаться я нежно
На город снегом с высоты.
 
 
Укрыть деревья и газоны,
Дать елям праздничный наряд.
Пусть станут белыми вазоны,
Гирлянды в серебре горят.
 
 
Украшу площади любовно,
Припорошу в садах траву,
На радость людям, в полночь ровно,
Метель чудесно оборву.
 

Гаджет

 
Он купил себе гаджет – последнее слово.
Шли часы, контролируя возраст и вес,
Знали норму калорий, сколь пища белкова,
Без проблем прогревали с утра «мерседес».
 
 
На рождественском празднике в баре известном
Повстречал незнакомку он дивной красы,
Возбудился мгновенно, стал смелым повесой,
Но вмешались нежданно крутые часы.
 
 
Пульс они оценили и сердца биенье,
Покраснение щёк и проглоченный спирт.
«Счёт закрыть, заблокировать карты», – решенье
Завершило чудесно начавшийся флирт.
 

Паломничество из города

 
Уеду из пыльного города
В дом у извилистой тихой реки,
Где грудь тишины не распорота
Бешеной гонкой наперегонки,
 
 
Стремятся дубы старомодные
Ввысь – вместо пыльных бетонных верзил,
Петляют дороги природные,
Красок набор восхитительно мил.
 
 
Уйду на закате паломником,
В час, когда власть перейдёт к фонарям,
Креститься на ели в питомниках,
Кланяться их узловатым корням.
 

Надежда побега

 
Город – домами набитая бочка
В обручах крепких безликих дорог.
Я в нём – селёдка, ненужная строчка.
Малоприятен подобный итог.
 
 
С пенсионерами в офисе банка
Маюсь. Толкаюсь в метро каждый день.
Знаком вопроса кривится осанка.
Напоминаю остывший пельмень.
 
 
Давят жестоко кредитные рамки,
Как бы разжать ипотеки тиски?
Мне не пробиться стремительно в дамки,
Чтобы глобально набить кошельки.
 
 
Вид небоскрёбов гнетёт серым прессом —
Я ощущаю себя муравьём
Или, точнее, полнейшим балбесом
В гонке бездарной за кровным рублём.
 
 
Втайне лелею святую надежду —
Выбежать в поле по первой росе…
Город меня, как учитель невежду,
Плетью стегает ночного шоссе.
 

Наш дом

 
Мне кажется, наш дом – огромный лайнер,
Гигантский многопалубный паром.
Плывёт в житейском море он бескрайнем
С заставленным машинами двором.
 
 
Квартиры – пассажирские каюты,
А камбуз – это местное кафе.
Шлагбаум возвышается на юте.
Команда постоянно подшофе.
 
 
Куда плывём мы в мире беспризорном?
Кто знает курс? Где лоцман, капитан?
Плутает в заблуждении покорном
Многоэтажек белый караван.
 

Пропущенный трек

 
Дни уходят безвозвратно.
Сколько их осталось мне?
Я провёл безрезультатно,
В суетливой западне,
 
 
Разноцветные недели.
От рассвета до конца
Годы птицей пролетели.
Я – подобие слепца,
 
 
Не увидел эру счастья,
Проморгал симпатий век,
Разбазарил пул участья,
Пропустил любовный трек.
 

Окурок страсти

 
Оказалась любовь зимородком,
Родилась вместе с песнями вьюг.
Восхитился он образом кротким
С побелевшими пальцами рук.
 
 
Отогрел её и без раздумья
Предложил стать законной женой.
Всем казалось, поступок – безумье,
Но он был ослеплён красотой.
 
 
Расцвела белоснежка весною.
Скромность с талой водою ушла.
Оказалась мадам деловою,
Быстро гонор и спесь обрела.
 
 
Объяснила – духовность прекрасна,
Но без ценных ресурсов никак.
Грубовата среда, буржуазна.
Выживает крутой, не слабак.
 
 
Позабыть надо интеллигентность —
Не приносит дохода она.
Ныне дерзость важна, а не честность,
Непростые стоят времена.
 
 
Он пытался перечить наивно,
Про мещанство и косность вещал.
Отзывались слова негативно —
Каждый раз разгорался скандал.
 
 
Было отдано лето покупкам.
В сентябре состоялся развод.
Страсть, истлев сигаретным окурком,
Прочертила, искрясь, небосвод.
 

Утренние дебаты

 
В голове муравейник кишит,
Создавая в мозгу напряженье.
В глотке сухо, исчез аппетит.
На кровати лежу без движенья.
 
 
Беспокойство скребётся в груди
Серой мышью в исхоженной норке.
Ощущение – ждут впереди
Непристойные, с криком, разборки.
 
 
Разбросал руки-ноги крестом,
«Отче наш» повторяю упорно.
Подозрений мучительный ком
Обвивает меня тошнотворно.
 
 
После бурной попойки грешил?
Впереди гильотина расплаты?
Сам себе оппонент, я решил
Продолжать непростые дебаты,
 
 
Разобраться, в чём был виноват,
Сколь тяжёл совершённый проступок.
Понимаю, готов компромат.
Может, в дом притащил проституток,
 
 
Загулявших нетрезвых друзей?
Колобродил задорно полночи?..
Вспомнить я не могу, хоть убей,
Полный сумрак сознанья. Короче,
 
 
Надо, силы собрав, уточнить,
Где жена, если нет её в доме,
Раскрутить событийную нить,
Осознать – сколько маялся в коме.
 
 
Круг вопросов решился в момент —
На комоде записка белела:
«Срочно вызвал больной пациент,
Дозвониться, прости, не сумела».
 
 
Я устою супруге разнос
От того, что всю ночь волновался,
Перенервничал, стресс перенёс…
И по этой причине набрался!
 

Ремонт разбитого сердца

В ремонт

 
Срочно отправить в ремонт погрузневшее тело,
Яркость добавить глазам, увеличить свеченье.
Маски минорные выстирать время назрело,
Мысли унылые вывезти на излеченье.
 
 
Ссора набухшая вытекла каплей из крана.
Надо в душе починить заскорузлые дверцы.
Смотрится странно симпатий былых икебана.
Самое сложное – склеить разбитое сердце.
 

Горы

 
Горы тянутся дерзостно в небо,
Снежных шапок лилейность храня.
По сравнению с ними нелепо
То, что часто волнует меня.
 
 
Горы острыми пиками тычут
В облака, что спускаются вниз,
В тишине охраняют добычу —
На Земле неземной парадиз.
 
 
Гряды гор скалят зубы надменно, —
Мир создав, выбиваясь из сил,
Наш Создатель в запарке, наверно,
Их с другими сравнять позабыл.
 
 
И теперь они феноменальны —
Не имеют серьёзных врагов,
Для мечтаний благих идеальны,
Наслаждение для смельчаков.
 

Зимнее имя

 
Имя звучное выведу веткой,
Пусть искрится оно и сияет.
Ощущаю его каждой клеткой,
Оно часто меня вдохновляет.
 
 
Нацарапаю горькое имя,
Занесёт кутерьма его снегом.
Будет тайна надёжно хранима,
Нежным чувствам служить оберегом.
 
 
Напишу его пальцем на насте,
Чтобы солнце скорей растопило,
Излечило от пагубной страсти,
Муки зимней любви прекратило.
 

Опасный поэт

 
Опасный человек – поэт.
Поговоришь с ним откровенно,
И он сваяет твой портрет,
Причём с сарказмом непременно.
 
 
Поэт – коварный человек.
С ним побеседуешь душевно,
Он, мыслей не ослабив бег,
Тебя ославит совершенно.
 
 
Любой поэт – головотяп,
Мечтает оседлать Пегаса.
Достанет – в рот засуньте кляп,
Пусть сеет рифмы у Парнаса.
 

Альпийская безмятежность

 
Безмятежность. Кирха. Лавки.
Кобальт неба. Светотени.
Лыжный генерал в отставке,
Предаюсь врождённой лени.
 
 
На ухоженном балконе,
С пуншем, под лучами солнца
Наслаждаюсь в капюшоне,
А с горы народ несётся.
 
 
Я своё откуролесил,
Полетал по трассам чёрным…
В мягком кресле сыт и весел,
В пледе, словно под снотворным.
 

Крушение

 
Он в море жизни неприглядном
Плыл в одиночку много лет.
Корабль его прослыл нарядным,
Сам капитан – сухой атлет.
 
 
Проливы юношеской дружбы
Сменяли устья бурных рек.
Отлично шли дела на службе —
Без ненавистных ипотек.
 
 
Стихия бизнеса штормила.
Боролся он и побеждал,
А в холостяцкой рубке мило
Блестел начищенный штурвал.
 
 
Бриг бороздил чужие страны,
Во льдах неверья дрейфовал.
Порою ночи были пряны,
Попоек длился сериал.
 
 
Манили шумные притоны,
В портах заморских кабаки.
Он смело шёл на бастионы,
Познал уныние тоски.
 
 
Он наступал, оборонялся,
Тонул и снова воскресал,
Над неудачами смеялся.
Его не брал девятый вал.
 
 
С соседями мешали стычки,
Но он держал добротно курс.
Аскета скромные привычки
Создали денежный ресурс.
 
 
Ни конкуренты, ни партнёры
Не омрачали сильно путь.
Не запятнали сутенёры,
Случайных отношений муть.
 
 
Сгубила паруса везенья
Нежданно вспыхнувшая страсть.
Не представлял он, что влеченье —
Страшней, чем ураган, напасть.
 
 
Увы, разбило бригантину
О скалы стройных женских ног.
Унёс несчастного в пучину
Любовных бедствий осьминог.
 

Картечь беды

 
Прильни сильней и нежно обними,
Хочу, чтоб ты меня зацеловала,
Приблизила дыхание весны,
Седой зимы свернула покрывало.
 
 
Снега разлук мешают быть вдвоём,
Метель усугубляет отчужденье.
Лёд разногласий руша, мы плывём,
Ростки оберегая вдохновенья.
 
 
Симпатии надуты паруса,
Их наполняет ветер притяженья.
За нами недоверья полоса
И пена мимолётного сомненья.
 
 
Мы держим курс неведомо куда.
Вокруг штормят моря противоречий.
Прижмись ко мне, родная, навсегда,
Пускай беда даст мимо залп картечи.
 

Безответность любви

 
Любовь холоднее, чем смерть,
Бывает порой в этом мире.
Претензий пустых круговерть
Довлеет в семейном эфире,
 
 
Клинком застарелых обид
Наносит летальные раны.
Уже не страшит суицид,
Не лечат объятья нирваны.
 
 
Глубокой апатии лёд
Эмоций порыв охлаждает.
Слов солнечных приторный мёд
Бесследно в ночи исчезает.
 
 
Унылой фригидности вид
Легко убивает сердечность.
Удавкой на шее висит
Несчастной любви безответность.
 

Прах алмазов верности

 
Стремилась ты, воздушная, ко мне,
Стук каблуков звучал в ночи украдкой.
Мы зависали в сказочном турне,
Любовной наслаждались лихорадкой.
 
 
Ты шла в раздумьях рядышком со мной,
Безмолвно, погружённая в печали.
Я получил клеймо – антигерой.
Размолвкой отношения дышали.
 
 
Ты, хлопнув дверью, мчалась от меня,
От страсти, словно гибельной заразы.
В душе остались угли от огня,
В прах превратились верности алмазы.
 

Репетиция разрыва

 
Мы долго репетируем разрыв.
В архиве много смелых постановок.
Нападок злых прорезался нарыв,
Настало время мелких подтасовок.
 
 
Играли мы фатальную любовь,
Разбрызгивая кетчуп уценённый.
Пришла пора сменить муляж на кровь,
Чтобы поверил зритель искушённый.
 
 
Мы реквизит использовали весь —
Блестят углы осколками посуды.
Прошёл апломб, заплесневела спесь.
В гримёрке надоели пересуды.
 
 
Гастроли стоит нервные прервать
И разойтись достойно, без оглядки.
Грусть инеем засыпала кровать,
Страх наступает радости на пятки.
 

Горячее сердце

 
Походила на нежный цветок
Ты нетронутой белою кожей,
Посещала морозный каток,
На коньках была стройной, пригожей.
 
 
Чёрным чаем тебя я поил,
Согревал покрасневшие руки,
Выбивался буквально из сил,
Чтоб со мною не ведала скуки.
 
 
Я делился душевным теплом,
Отдавал тебе всё, без остатка.
Ты решила идти напролом
И немедля достигнуть достатка.
 
 
У карьеры наметился рост.
Увлечение мной охладело.
Пыл мальчишеский робок и прост —
Ты желала солидного тела.
 
 
Были связи нужны и кредит,
Всем известное громкое имя.
Разыгрался к деньгам аппетит.
Цель поставлена – и достижима.
 
 
Я теперь – перевёрнутый лист,
Бесполезная добрая грелка.
Небогат, не смазлив, неречист…
Море первой любви стало мелко.
 
 
Дни бегут, хрупкий образ храня.
Хоть полна жизнь ехидного перца,
Постоянно ношу для тебя
В клетке рёбер горячее сердце.
 

Поиск ответа

 
В город маленький, провинциальный
Он зачем-то сбежать захотел.
Ход действительно нетривиальный —
В захолустье укрыться от дел.
 
 
Путь пролёг по кривым переулкам,
В голове не наметился план.
Он бродил по глухим закоулкам,
Словно в чаще лесной партизан.
 
 
Удивлялись косые фасады,
Стёкла в треснутых окнах цвели.
Ухмылялись беззубо ограды.
Подорожники спали в пыли.
 
 
Зной июльский в проулках ютился,
Воздух летний был сильно прогрет.
Что искал здесь, к кому он стремился?
Не нашёлся правдивый ответ.
 

Проказа счастья

 
Не стоит глумиться бесстыдно
И мучить друг друга по кругу,
В постели играть безобидно
В чужую святую супругу,
 
 
Держать расстоянье публично,
Забыв откровенные ласки.
Всё в жизни подлунной вторично.
Порвите унылые маски.
 
 
Обиды свои, униженья
Смените на радость экстаза.
Да здравствует эра забвенья!
Пускай сгинет счастья проказа.
 

Пешка

 
Он должен позабыть о ней
И не глядеть в глаза покорно.
Зашло созвездье страстных дней.
Опала властвует тлетворно.
 
 
Псом шелудивым ни к чему
Лизать послушно руки милой.
Уж лучше броситься во тьму,
Чем прозябать в печали стылой.
 
 
Не умереть бы от тоски,
Торчащей тесаком в грудине.
Сметает пешку-жизнь с доски
Любовь, подобная лавине.
 

Дилемма

 
Они прожили много лет
В любви, согласии, достатке,
Но он, увидев яркий свет,
Сражённым пал, как от взрывчатки.
 
 
Была богиня молода,
Стройна и хороша собою,
Амбициозна и горда.
Он звал её телезвездою.
 
 
В мученьях бросил он жену,
Причалил к берегу другому,
Прикрыв в стесненье седину,
Придался счастью озорному.
 
 
Кружила голову постель —
Слыла зазноба мастерицей.
Гордился он – фотомодель!
Знакомил всех друзей с девицей.
 
 
Летели сладостные дни
И восхитительные ночи.
Сияли радости огни,
Летали регулярно в Сочи.
 
 
Вдруг интересы разошлись —
Ей нужен был гламур и танцы,
А он не мог, хоть провались,
Всё время находиться в глянце.
 
 
Тоска заполнила кровать,
Обиды сыпались горохом.
Модель ходила танцевать,
Он предавался грустным вздохам.
 
 
Тихоня раньше был учтив
С соседями и на работе,
Стал раздражён и молчалив,
В тревожном пребывал болоте.
 
 
Расстроенный, звонил жене,
Но благоверная молчала.
Шли вечера наедине
В преддверье громкого скандала.
 
 
Он, к удивленью, осознал,
Что любит до сих пор супругу.
Его терзал сомнений шквал,
И мысли двигались по кругу.
 
 
С одною в спальне – мёд, сирень,
С другой – сердечно и душевно.
Пронзала острая мигрень.
Была дилемма злободневна.
 
 
Обратно был заказан путь.
Он молодой наскучил скоро.
Осталась от романа муть
И ощущение позора.
 

Новогодние скидки

 
Объявленья пестрят: «Новогодние скидки!»
Значит, скиньте уверенно злую тоску,
Чтобы не было с жизнью расстаться попытки,
Доверяя решенье стальному клинку.
 
 
Стоит акцию сделать на ложь и измены,
Их оставить в уже уходящем году,
По дешёвке спустить неприличные сцены,
Уступить бестолковых шагов череду.
 
 
Дать на глупость людскую серьёзные льготы,
К ней добавить бесплатно бездарность и лень,
Неприятные в бизнесе водовороты
И похмельную, рвущую череп мигрень.
 
 
Надо с завистью едкой расстаться спокойно,
Обесценить обид накопившихся воз,
Гроздь проступков, что смотрятся так недостойно,
И нелепый набор обвинений-заноз.
 
 
Новогодние скидки должны быть солидны —
Тяжкий груз поражений без жалости сбыть.
Обнулить все запасы в душе дальновидно —
Триста дней предстоит раздраженье копить.
 

Городской сумасшедший

 
Я – городской сумасшедший известный,
Себе монологи бубнящий под нос,
Я списанный на берег горе-матрос,
В каменных джунглях совсем неуместный.
 
 
Ноги идут под пиратские песни,
В ушах стонут волны и пенный прибой.
Пейзаж опостылел за пыльной кормой.
Местные новости сухи и пресны.
 
 
Бросив свой кубрик в подвале унылом,
Ракушки я детям послушать даю.
В них плещется море, как в светлом раю.
Авоськой машу – продуктовым кадилом.