Read the book: «Кротов 2. Книга третья»

Глава 1

Равнина, похожая на стол. Ровная и блестящая. Даже линия горизонта обрывалась точно так же, как край у стола – ровной, чёткой чертой.

Вовка покрутил головой, потом повернулся всем телом: бесполезно, во все стороны одно и то же – блестящая гладкая поверхность без единого предмета или хотя бы неровности. И назад не вернуться. Та сверкающая арка, в которую он вбежал вслед за Нифлянцем, тоже отсутствовала. «Я умер что ли? – невесело подумал он. – В чистилище?»

Только что его душа горела яростью. Он хотел как можно больнее убить проклятого зеленокожего. Но сейчас, глядя на квадратные километры зеркальной равнины, он физически чувствовал, как его охватывает странное оцепенение. Не хотелось ничего. Он разжал ладони; игольник выпал и повис на шнуре. Кротов ещё с минуту бездумно потоптался, а потом уселся и безразлично уставился в никуда. «Похоже, и вправду умер», – обрывок мысли скользнул и пропал. Это не взволновало. Не затронуло ни единой струны в душе. Им овладело безразличие. Он словно растворялся. А потом он исчез.

***

Речка вытекала из тумана, выписывала изящный поворот и снова убегала в туман. Всё место – кусок берега с покатым травяным спуском к реке, небольшая песчаная полоса по краю воды и луг с разнотравьем и яркими жёлтыми цветами – всё это окружал туман. Он почему-то не двигался, а стоял молочной пухлой стеной. Вовка глянул на природу лишь мельком, его внимание сразу приковали фигуры на берегу, у песчаной косы. Там находились трое. Мужчина в свободной светлой рубашке и таких же брюках сидел спиной к Вовке прямо на траве. У самой воды по песку шла босиком девушка в цветастом летнем сарафане, рядом с ней, иногда забредая в реку, шёл мальчик. Они не разговаривали. И шума воды Вовка тоже не слышал. Как и запахов. А ведь этот луг должен был просто взрываться запахами, – отстранённо подумал Вовка. Но это были мелочи, и они не взволновали его. Сейчас не до них. Потому что Вовка знал эту троицу. И никак не должен был видеть их в таком виде. Да и сам он должен был сейчас находиться совсем в другом месте. Кротов глянул на себя и усмехнулся: – «Никогда не думал, что в рай теперь берут при всей амуниции».

Он был в обгоревшем, грязном бронекостюме, а на плече висел игольник. Только шлем снят и пристегнут к поясу. Вовка не помнил, когда снял его. И откуда у него игольник. Кроме того, у него ничего не болело. Он пошевелил пальцами. Целые. Значит точно сон. Он стоял и никак не мог заставить себя подойти к людям. Ему казалось, что они специально не показывают ему лица, и если он их увидит, весь этот мир разрушится. Вовка понимал, что то, что он видит, не может быть реальностью. Это или бред, или он действительно умер, и загробный мир существует.

Серёга повернулся, и у Вовки отлегло от сердца – брат выглядел так же, как всегда. Улыбка и внимательные, понимающие глаза.

– Ну, что ты, братишка? Иди сюда!

Он похлопал по траве возле себя. Фраза звучала как явный глюк. Потому что слова Серёги оказались единственным звуком, потревожившим эту идиллическую пастораль. Вся остальная картинка продолжала жить беззвучно, как в немом кино. Запахи тоже не появились. Но это не было и сном, потому что он ощущал себя вполне реально, а не так, как во сне – перескакивая от картинки к картинке. Без логики и смысла. Нет, он чувствовал даже вес игольника, оттягивающего плечо. Но когда общаешься с Серегой, можно ожидать чего угодно.

Вовка поправил игольник и зашагал вниз, к брату. Он подошёл, но не сел, а, смотря в лицо брата, прямо спросил:

– Серёга, это ты? Или мне опять что-то чудится?

– Это я, не сомневайся.

Серега протянул руку, Вовка торопливо содрал боевую перчатку и схватил ладонь брата. И тут же попытался отдернуть руку. Пальцы оказались холодными, как лед.

–Блин! – чертыхнулся Сергей. – Прости. Все время что-то упускаю. Забываю, что ты чувствуешь по-другому.

Лед мгновенно исчез. Вовка сжимал теплую человеческую ладонь. И ту же секунду мир наполнился звуками и запахами.

– Прости, – опять извинился брат. – Для меня это уже не нужно. Ни слух, ни осязание, ни зрение. Поэтому забываю. Теперь нормально?

То, что говорил брат, звучало какой-то абракадаброй, но Вовка принял все как норму. Когда рядом Серега, весь мир превращается в сплошной бред. Так что включать и выключать звуки и запахи, это уже не казалось большим фокусом. Вовка перестал об этом думать и тоже опустился на траву. Ему страшно хотелось расспросить брата обо всем, но его грызла тревога. Он не мог забыть о том, что принцессу сейчас возможно убивают.

– Братишка, прости, тут у тебя здорово, но у меня проблема. Мне срочно надо…

– Я все знаю, – перебил Сергей. – Но ты уже не успеешь. Слишком много времени прошло. Принцесса Гелия уже не в этой вселенной.

– Она жива?

– Да. Она слишком важна для Нифлянцев, чтобы причинить ей вред.

– А ребята? Остальные. Которые со мной были?

– Да. Они пошли за тобой. Я сейчас держу их в зеркале. И все, закончим на этом. Потом разберешься сам. У нас не так много времени. Скоро мы расстанемся, наверное, навсегда. Поэтому сейчас ты будешь просто слушать. Я немного расскажу тебе, то, что тебе надо знать.

Вовка хотел спросить еще. У него в голове роились сотни вопросов, но слова брата остановили его. Слишком повелительно звучал его голос.

– Хорошо. Я слушаю.

Сергей взглянул на него и улыбнулся.

– Не вешай нос, брат. Прорвемся. И прости, времени, действительно нет. Мой сын не может здесь оставаться. Это очень опасно.

– За ним охотятся? Нифлянцы? – не выдержал Вовка.

Брат укоризненно глянул на него.

– Не перебивай. Это опасно не для него. Это опасно для этого мира. Для вас всех.

«Нормально объяснил, – подумал Вовка. – только еще больше запутал». Но перебивать он больше не решился. «Пусть говорит. Может и пойму что-нибудь».

Первые слова Сергея прозвучали, словно он услышал его мысли:

– Ты многое не поймешь. Сильно не переживай, оно тебе и не нужно. Но вкратце ты знать должен. Чтобы понимать картину. Вдруг на тебя захотят выйти, минуя меня.

– Кто? – опять не выдержал Вовка. Но брат только погрозил пальцем и продолжал:

– Самое главное, что ты должен уяснить – то, что случилось с нами, это совсем не случайность. Мы с тобой не просто так попали с нашей голубой планеты сюда. Чем дальше я ухожу от человека, тем больше понимаю, что мы с тобой всего лишь пешки, в чьей-то большой игре. Сейчас, по человеческим меркам, я почти бог. Могу играть пространством и временем. Но, как оказалось, есть те, для которых я такая же пылинка, как земляне перед Предтечами. И чем сильнее я становлюсь и больше узнаю, тем больше понимаю, что я ничего не знаю, и мои силы просто ничтожны. И каждый раз надо расти и пробиваться. Люди считают, что они венец творения. Они развиваются, выйдут в космос и так далее. Будут становиться все умнее и мощнее. Великая Звездная Империя и Нифлянцы, считают что они венец творения. Они путешествуют по космосу и воюют так, что гибнут миллиарды. Предтечи считали, что они венец, и дальше развиваться некуда, они выше богов. Я перешагнул порог развития Повелителей Звезд. Но и я теперь вижу, что я только на пороге настоящей жизни, настоящих повелителей.

И знаешь, что я думаю? – он наклонился к Вовке. – Что, в конце концов, окажется, что те тоже всего лишь та же пылинка перед следующим великим миром.

Он усмехнулся.

– Вот теперь ты знаешь об этом мире тоже, что и я. То есть ничего. И оно тебе не нужно. Можешь смело выкинуть это из головы. Слушай что тебе надо практически. Те силы, что уничтожили Предтеч, создали Нифлянцев и прочее, продолжают свою игру, или свою битву. Это без разницы. Те же войны, что между племенами на земле, идут между космическими расами в космосе, все тоже самое, только масштаб больше. Эти противоборствующие силы сейчас ведут игру в этом мире. И почему-то все это оказалось связано с Землей. С нами. Меня вытащили, для того, чтобы запустить какую-то реакцию. Чтобы одна сила получила перевес. Но теперь появился Шахур. И он может нейтрализовать меня. Тогда другая сила получит перевес. Поэтому я ухожу. Хрен им. Мне очень трудно сдерживать сына в этом мире. Остаешься ты. Возможно, на тебя партия не расписывалась. Должен был войти в игру только я. Но теперь ты здесь. И ты тоже вступаешь в игру. На своем уровне. Ты мой брат, и ты сможешь это сделать.

– Братишка! Прости, но я должен сказать! – Вовка хотел вскочить, но Сергей удержал его за плечо, – Я почти ничего не понял. Для меня все, что ты говорил слишком заумно. Просто скажи, что я должен сделать, и я постараюсь не подвести.

Сергей на секунду замер. Потом виновато улыбнулся. И сразу стал похож на того Серегу, из детства. «Это все-таки он, – подумал Вовка. – Кем бы его не сделали, внутри он Серега».

– Да. Ты прав. Закругляюсь. Твое дело сохранить статус-кво в этом мире. Не дать весам склониться в одну сторону. Ты должен вернуть принцессу Гелию в Империю. Найти и вернуть. Если Нифлянцы смогут победить, история пойдет по другой линии. Я вмешиваться не могу. Я и так натворил очень много – спас вас, и еще кое-что. Но я это восстановлю.

Он опять виновато улыбнулся.

– Вот такая она – жизнь бога. Шагай и оглядывайся, как бы не сломать что-нибудь. Смеюсь, конечно. Но мой лимит на переделки в этом мире почти исчерпан. Поэтому дальше твоя работа.

Он вздохнул.

– Как же это долго – передавать информацию словами. Я так отвык от этого. И если я буду все рассказывать, я истрачу слишком много энергии на поддержку этой картинки, – он показал рукой вокруг. – Дай мне коммуникатор.

Вовка снял браслет и протянул брату. Тот зажал его в кулаке, и тут же протянул назад.

– Все. Держи. Не потеряй. Там теперь вся информация по твоим делам. А мне пора.

– Подожди, братишка. Скажи, а она, – он показал на Шевезу. – Она стала как ты и Шахур?

– Нет, – Серега печально улыбнулся. – Нет, я не пойду на такое. Она единственный человек в нашей компании. И она останется такой, чтобы мне это не стоило. И только она удерживает его, моего сына. Такие дела, брат, самая слабая, оказалась самой сильной.

Он обернулся и негромко позвал:

– Шевеза, подойди. Шахур, тоже.

Шевеза совсем не изменилась. Она радостно обняла Вовку и прошептала в ухо: