Наследие. Том третий (2017—2018)
Text© Сергей Виноградов, 2021
ISBN 978-5-0055-4241-0 (т. 3)
ISBN 978-5-0055-2110-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
2017
Первый день
Город спит после празднеств ночных
Только дворникам снова неймётся —
Нет у них, как видать, выходных,
Но зато город чистым проснётся…
И ночного гулянья следов
Не найдёт, отойдя от похмелья,
Впрочем, много у нас городов,
Да и праздников – сразу неделя!
Так что будем гулять мы и пить,
Будем мусорить снова повсюду.
Как такую страну не любить!
Да и дворники нас незабудут…
Рождественская ночь
На Рождество мороз под тридцать пять
И в небе звёзды яркие горят
И детство мне вдруг вспомнилось опять…
Такую ночь уж столько лет подряд
Я жду, как волшебство, как торжество
Великого вселенского начала —
Христос как человек, как божество,
Явился в мир. И праздник отмечала
Планета вся и каждый в эту ночь…
И звёзды, словно божьи маяки,
Светили мне, как и тогда, точь-в-точь,
И не было ни страха, ни тоски,
Такой, какая есть порой сейчас…
И было детство. И жизнь вся впереди
И Бог в душе был каждого из нас…
Теперь бы мне дорогу ту найти,
Которая вела когда-то в Храм…
Но заблудился в жизни я, похоже,
Наивность детскую оставив где-то там,
С душою чёрной в Храм идти негоже…
Греховны все
За несколько монет продать Христа
Найдутся и сегодня – кто не прочь…
И вместо звёзд – на небе пустота,
Но только не в Рождественскую ночь!
И божий свет на всех сойдёт с небес —
И на предателей и на христапродавцев,
И в этот день в их душах смолкнет бес,
Но сможет ли в них Бог потом остаться?
Неведомо не им пока, не нам.
Лишь только Бог Всемилостлив решит…
Ведь согрешил когда-то и Адам
И каждый человек, увы, грешит.
Но в этот светлый праздник Рождества
Простим других, они простят нас тоже.
Воспримем же душой молитв слова —
Душа без Бога вряд ли выжить сможет…
Лжепророки
Ещё один явился к нам Пророк,
От имени себя нам смерть пророчит.
Он думает, что Бога опорочит,
Но и ему у Бога есть свой срок.
Таких пророков было уж немало,
Но мир живёт и с ним моя страна,
А тех пророков – их давно не стало.
Не потому ли снова сатана
Их посылает нам, что он бессилен,
А в вере божьей мы ещё сильны…
…Не скоро будет пир у сатаны,
Какие бы пророки не явились
С крестом, а то и вовсе без креста…
Мир божий был, и быть ему вовеки
До нового пришествия Христа!
Русская зима
Заковала зима всю Россию в морозы,
Но для русских такая беда не беда —
Над морозом смеёмся сквозь морозные слёзы
И с мороза домой не спешим никогда!
Нам мороз не мороз, нам от праздника жарко
На катках и на горках целый день кутерьма…
Тех, кто в тёплых квартирах,
Нам становится жалко —
Им познать не дано что есть наша зима!
Старый новый Год
Отзвенели праздники бокалами
Новый Год прошёл и Рождество…
Мы с тобой вдвоём, как дети малые,
Ждём очередное торжество.
Хочется нам снова детской радости,
Праздника вновь требует душа:
Снова будут песни, будут сладости —
Старый Год спешит к нам не спеша…
А кого ж осталось ждать нам старым?
Что и к нам заглянет вдруг на чай
Старый год и с ним за самоваром
Погрустим о прошлом невзначай…
Старый друг не отвечает
Старый друг не отвечает.
Одиноко. Хоть кричи…
Позвоню. Вдруг, полегчает —
Телефон, увы, молчит…
Тишина как звон набатный
И в квартире и в ушах…
Жаль, что жизнь нельзя обратно
Повернуть и не спеша
Прогуляться днём вчерашним
И случайно навестить
Юность нашу бесшабашную…
И немного погостить
В прошлом чудном, хоть и грешном,
Где мы были с ним друзья…
С ним бы выпили, конечно,
Но душа кричит: нельзя!
Жизнь нельзя переиначить —
То, что было, то прошло.
Телефон молчит, а, значит,
Другу тоже тяжело…
Обознался
Как же так, я опять обознался?
Твоя шубка, но это не ты…
Я другой в своих чувствах признался
И другой подарил я цветы…
Обознался, опять обознался,
Позабыв, что давно я седой…
Молодым где-то там я остался,
Где была ты тогда молодой…
Обознался, опять обознался,
Много нынче красивых как ты
И пока с жизнью я не расстался,
Буду верить в тебя и в мечты…
Ведьма
У дороги перед лесом
Стоит старая корчма,
А за лесом – неизвестность:
Волки. Ночь. Мороз. Зима…
В той корчме тепло, уютно,
Как туда не заглянуть,
Чтобы выпить, а под утро
Дальше свой продолжить путь.
И к тому же у хозяйки
Дочь – не отвести глаза…
Говорят, что ведьма. Байки!
Это я тебе сказал.
Чтож, уж лучше в гости к ведьме,
Чем к волкам. Тогда пошли…
…Мы вошли в корчму намедни
И оттуда не ушли
Ни под утро, ни под вечер —
Больно девка хороша!
Век бы слушать её речи…
Да и требует душа!
Ночь пропала безвозвратно—
Пировать, так пировать!
Привезут потом обратно
Прямо в церковь – отпевать
Нас с тобой лихие кони…
Ну, а ведьма здесь причём?
Волчьей миновав погони,
Нынче смерть нам ни почём!
Развернись, душа, тальянкой —
Будем петь, и будем пить!
Раз пошла такая пьянка,
То, что будет, тому быть…
И пошла гульба неспешно,
Как и мой про это стих.
Заглянул замёрзший леший —
Снова пили – на троих.
А красавица не пила,
Знать, здоровье берегла
Или, может, не любила
Или просто не могла?
Но не в ней, пожалуй, дело
Водка – дело мужиков…
А вот пела, ох, как пела!
И поила дураков —
Опоить, видать, хотела,
А потом обобрала…
И оставив только тело,
Даже душу забрала…
Без души проснулись утром
И с больною головой
И не мы совсем как будто…
– Ты живой?
– Пока живой…
Тут петух прокукарекал,
Снова солнышко взошло,
И пора, похоже, ехать
Нам в родимое село.
Перед тем на посошок бы
Выпить было бы не грех,
Скоротать дорогу чтобы…
Нет дороги. Только снег
Только лес вокруг угрюмый
Только старая корчма…
Тут и трёх нам мало рюмок,
Чтобы не сойти с ума…
А у ведьмы снова гости —
В компаньоны к нам пришли…
Целый день играли в кости,
Всё допили, что нашли.
Ни казны нет и ни водки,
Ни коней и ни саней
И нетрезвою походкой
Только через сорок дней
В дом родимый мы явились,
Ну а там нас и не ждут.
Даже и не удивились!
На погост скорей ведут.
А погост почти у леса,
А за ним стоит корчма…
Ну а дальше вам известно:
Волки. Ночь. Мороз. Зима.
Время
Есть у Времени начало
Нет у Времени конца…
Знать про это – разве мало?
Только нам подай Творца!
И всю жизнь мы ищем Бога
И уходим не туда…
Нас таких – заблудших – много
Было, будет. Но всегда
Будем мы к Нему стремиться,
Чтобы лик его узреть,
Чтоб на суд его явиться,
Но сначала – умереть…
Жаль, загробную ту радость
Здесь живым нам не познать…
Впрочем, может, и не надо —
Всё равно нам не понять
Ни божественную волю,
Ни великий план Творца
Ни себя в нём и, тем более,
Что у жизни нет конца…
Лучше будем жить. Беспечно!
В общем, как нам суждено.
Если есть и Бог и Вечность —
С Богом будем всё равно…
У Иордани
Опять стою у Иордани,
В купель спускаюсь не спеша,
Чтоб смыть греховные желания,
Чтоб снова чистая душа
Была моя, как в день крещения,
В тот первый мой далёкий год,
Но к Богу попросить прощения
Придти мне что-то не даёт…
Его же так душа хотела!
Но я себя не превозмог
И замороженное тело
Святой водой омыть не смог…
Грехи мои – мои оковы
И с ними мне, похоже, жить,
И позабыв о Боге, снова
Который год уже грешить,
Чтоб в январе у иордани
Опять зачем-то постоять,
Но только легче вряд ли станет,
А вдруг решусь? Хотя как знать…
Вожак
И волки тоже жить хотят, как мы,
У них о жизни есть свои понятия,
А мы на них охоту средь зимы
Внести решили в план мероприятий…
На свежем воздухе немного пострелять,
И выпить за успех потом, как следует…
И нас никто не будет обвинять,
Никто убийства эти не расследует…
И вот уже разбросаны флажки,
И вот уже собаки рвутся в драку…
Один из круга всё же убежит,
Свой след пометив ярко красным знаком…
И где-то там один в лесной глуши
Залижет раны, чтобы выйти снова
И волчье своё дело завершить,
Не зная в жизни ничего иного…
В конце концов, он волчью смерть найдёт
Не в логове своём больным и старым,
Он нас найдёт. Под выстрелы пойдёт,
Ведь стаи той он был вожак недаром…
Его порыв навряд ли мы поймём —
Для нас он волк. Но разве он нам враг?
Для нас и для него Земля – свой дом.
Мы что-то, значит, сделали не так…
Татьянин день
Опять январь и день святой Татьяны…
И будет у студентов вновь гульба!
Вот только жаль, что этим утром ранним
Их в храмах нет. Знать, снова не судьба…
Остались от традиций добрых, старых
Лишь медовуха, да хмельной разгул,
Да, может быть, потом всем – божья кара.
Всем, кто не раз так Бога обманул…
Я тоже в этом списке был когда-то,
И до сих пор в нём числюсь, может быть,
Но перед Богом мы не виноваты —
Ведь даже Бога можно позабыть,
Когда вокруг полно друзей и девок,
Когда студентам пить разрешено,
Когда напьёмся – разойдёмся смело,
Лишь потому, что кончится вино…
И утром не до храма – нам бы выжить!
Но нет рассола. В кране лишь вода…
И вновь январь. Татьянин день всё ближе
И сессия всё ближе. Как всегда…
Зимние берёзы
Вдоль дороги белые берёзы
Спрятались под снежную вуаль…
Может этот снег не снег, а слёзы,
А в слезах замёрзшая печаль
О весенних днях давно минувших,
Тех, что снятся им наверняка…
Но зима пройдёт. Весна вернувшись,
Их подмолодит опять слегка…
…Всё вокруг опять зазеленеет
И берёзы молодой листвой
Снова зашумят так, как умеют…
Значит мир вокруг пока живой!
На Пискарёвском в январе
Когда не будет их, всех тех, кто жил,
Кто выжил в том блокадном Ленинграде,
Кто подвиг свой голодный в нём вершил
Не смерти ради – нашей жизни ради…
Лишь память наша будет, как огонь,
Горящий среди плит надгробных, вечной —
О них. О тех, чья вечной будет бронь,
Им всем в раю бессмертье обеспечив…
И нашу вечную любовь, и нашу скорбь
Всех, тех, кто жив, сегодня и в грядущем.
И наша память вечна, как и боль
В сердцах бесчисленного множества идущих
Сюда из года в год в январский день…
Без них и мы бы не познали радость,
Что значит жить. Летает смерти тень
Из века в век здесь. Даже ей не надо
Подобных жертв. Но память нам нужна —
И помнить будем мы про жертвы вечность.
Безвременная смерть – не их вина…
Но смерти не убить в нас человечность!
Не к лицу зиме дожди
У зимы плохое настроение
И характер стал совсем иной.
К нам она приходит на мгновение,
Постаревшей и совсем больной…
Где ж теперь деньки твои морозные?
Где же белоснежный твой наряд?
На вопросы наши – только слёзы,
И причём не первый день подряд…
А была красавицею писаной,
Долгожданной гостьей в каждый дом!
Это мы стареем слишком быстро,
Жизнь не оставляя на потом.
Шансов нет у нас опять вернуться,
Круг свой мы проходим только раз…
Как бы нам хотелось вдруг проснуться
И увидеть вновь тебя у нас!
И себя детьми вдруг вспомнить снова,
Во дворе с тобой сыграть в снежки…
Только ты, похоже, не готова,
Да и мы всего лишь старики.
Жаль, конечно. Старость вряд ли в радость
И тебе. На нас ты не смотри —
Мы своё отжили всё, что надо.
Ты же слёзы с туч своих сотри…
Будь сама собой – зимой будь русской —
Не к лицу совсем тебе дожди.
Без тебя пусть будет нам лишь грустно,
У тебя все зимы – впереди…
Там за пургой
Январь прошёл. И вот уже февраль
За окнами моими заметелил…
Немного похудел и календарь.
Скорей бы лето! А тепло постели
Мне навевает летние мечты
И вылезать на холод неохота…
Но от дневной не деться суеты
Пора вставать и в холод – на работу
Опять шагать сквозь белую пургу,
Опять искать тропинку в поле белом…
Но неужели просто не могу
Остаться дома, как душа хотела?
И переждать ненастье и февраль
И тёплым чаем молча наслаждаться….
Но ухожу в заснеженную даль,
Чтоб там однажды навсегда остаться…
Остаться там, где лето целый год,
Зелёная трава и неба синь,
В душе покой, а не такой разброд…
Там за пургой нас вечность ждёт. Аминь…
Бессонница
Опять бессонница достала
Опять не спится ночью мне.
Вновь вспоминаю жизнь устало,
Жаль наяву, а не во сне…
Реальность прошлого жестока,
Но этим прошлым я живу.
Луна не спит со мной и в окна
Мне светит тоже наяву…
А в снах, которые забыты,
Всё лучше и чуть-чуть не так —
В них нет ни мёртвых, ни убитых,
Но не вернуться мне никак
В те сны, в которых я, как дома…
А в этой жизни – как во сне —
В кошмарном сне. И всё, что помню,
Принадлежит совсем не мне…
Живу чужою жизнью снова
И каждый день, и каждый час
Собой пожертвовать готовый,
За одного (во мне) из нас…
И на рассвете возвращаюсь
Из ночи, что провёл в бреду,
И сам с собой опять прощаюсь —
А вдруг обратно не приду…
Как много сделано не так
Мы все у прошлого в долгу,
За жизнь, которая промчалась,
Как резвый конь. Жаль, на бегу
Не повернуть её к началу…
Чтобы опять всё повторить,
Ошибки прошлые исправить —
Обидных слов не говорить
И не достойных вновь не славить…
Как много сделано не так,
Как мало сделано, как надо.
Не поменять нам жизнь как флаг
И лишь долги вместо награды…
Долги перед самим собой,
И перед совестью, быть может,
Но с неба нам трубит отбой
Кто-то на ангела похожий…
Забытая любовь
Есть у любви начало
Нет у любви конца…
Меня ты повстречала,
Смахнула снег с лица
И нежно улыбнулась,
Как прежде было, вновь,
Как будто к нам вернулась
Забытая любовь.
Я улыбнулся тоже,
Хотел тебя обнять,
Но лишь душа не может
Сон этот мой понять…
Города моих снов
Я брожу по ночам по чужим городам
В этой жизни я в них ещё вроде бы не был,
Но тогда почему и зачем снова там?
Что ищу и кого? Тех, кто отбыл на небо…
Тех, кто раньше меня в города те ушёл,
Кто прописку сменил и, похоже, навечно,
Но замены я им для себя не нашёл
В этом мире земном и таком бессердечном…
Смыли слёзы следы на асфальте чужом,
Вместо тел только тени, вместо лиц – пустота.
Неземная тоска бьёт под сердце ножом,
Значит, жизнь продолжается.
Жизнь, но только не та…
Здесь не место таким. Может только сейчас?
Но когда-нибудь будут мне они не чужими
Города моих снов. Им ведь скучно без нас.
И, наверное, скучно быть в них вечно живыми?..
Опять февраль
Февраль семнадцатого года.
Век двадцать первый на дворе…
Мороз сменяет непогода.
Друг друга дни в календаре
Сменяют. А потом и годы
Спешат с дистанции сойти.
Уходят люди и народы,
Их обрываются пути
В свои положенные сроки…
И так всегда – из века в век.
Жаль, что из прошлого уроки
Не извлекает человек
И жизнь опять полна ошибок,
Опять идёт на брата брат,
На детских лицах нет улыбок,
И вместо рая снова ад.
Опять февраль. Опять стреляют.
Нам бы опомниться всем вдруг!
Но жизнь, похоже, повторяет
Столетней давности свой круг…
В конце пути
Физическую боль превозмогая,
Упорно в старость я свою иду,
Не так, как прежде, по другим шагая,
По тени собственной уже едва бреду…
И мной обиженных давно уж не встречаю,
Видать, в пути мы с ними разошлись.
И на приветствия друзей не отвечаю,
На что мне все они теперь сдались…
Мне бы дойти от двери до кровати,
И к изголовью жизнь свою призвать,
В последний раз спросить: быть может, хватит?
Коль ты прошла, и честь пора бы знать…
Масленица
Душа простора захотела —
Встречаем масленицу мы.
И старое ожило тело
В конце зимы! В конце зимы…
Вот уж блинами наедимся
И медовухи вот попьём,
И всех простим. С зимой простимся,
А сколько песен пропоём!
И будем ждать весну покорно,
Не в первый раз, не первый год…
Жаль, что тепло ещё не скоро,
Но всё равно весна придёт!
Гость непрошенный
Ну, здравствуй, Зин! А я к тебе с подарком,
Как мы с тобой не виделись давно!
Возьми, поставь на стол. Ведь это «Старка»,
Да и цветы поставь там заодно…
А я пока гитару поднастрою
И после первой, нашу, Зин, спою.
Спасибо, что ждала меня героем —
Вторую выпьем за любовь твою!
А за меня сегодня пить не будем,
Сегодня день не мой, а, значит, твой.
Мы выпьем и споём о том, что будет,
А не том, что было. Я ж – живой!
И пред тобой сижу на табурете,
А ты молчишь, не знаю почему?
Давай забудем мы про годы эти —
Они достались все мне одному…
…Стоит бутылка «Старки» не початой,
А со стены с портрета смотрит муж…
Прости, что вышло всё не так. Я виноватый…
Ну, мне пора обратно в свою глушь.
В никуда
Бросить всё и уйти в никуда. В никуда…
Только жаль не найти мне дороги туда.
В том далёком нигде нет совсем ничего,
Нет ни жизни, ни смерти. Ни друзей, ни врагов…
Ни меня, ни тебя. Словно не было нас,
Но я был в том нигде в своих снах. И не раз.
Я бродил в темноте, а вокруг никого
И не там я искал Бога лишь своего,
И опять не найдя, возвращался домой,
Где с иконы смотрел на меня Бог немой…
Сретение
И встретились они – Бог с Человеком
И новая эпоха началась —
Явился Он – Спаситель наш. Навеки!
И кончилась эпохи старой власть…
Исполнились все прошлые Заветы
И Бога мы узрели в этот день
И получили божии ответы
И прошлое ушло куда-то в тень…
Но мир жестокий был далёк от Веры
И предстояло долгий путь пройти,
Взойти на Крест и пострадать без меры
Тому младенцу, чтобы нам найти
Дорогу к Богу, жертвуя собою.
Чтобы признать и Сына и Отца
В явлённом в мир… Он к нам пришёл с любовью,
Чтоб мы Его любили без конца…
А мы опять, в который раз распяли
В душах своих, явлённого тогда,
Но без Него давно бы мы пропали,
В своих грехах погрязнув навсегда…
И Он пришёл, и состоялась встреча,
И есть ещё надежда и у нас,
Что в Храмах наших не загаснут свечи,
Что будет Жизнь светлее, чем сейчас…
До свиданья, Афган
Между прошлым и будущим только мост.
Только мост.
И его перейти нам совсем не вопрос,
А за этим мостом под Рязанью берёзы.
Поцелуи жены. Ну, и матери слёзы…
Слёзы радости, что здесь живой я остался,
А мой верный товарищ вчера смерти достался —
Он меня защитил от злой пули душмана
И осталась во мне навсегда эта рана…
До свиданья, Афган. Мы тебя не забудем,
Но военные годы проклинать мы не будем.
Воевать – это дело всегда было мужское,
Но, не дай Бог, увидеть и во сне вам такое…
Мы вернёмся домой молодые – седые —
Только мост перейти, а там снова родные.
Нам бы плакать от счастья. Почему-то не можем,
Почему-то тоска по Афгану нас гложет…
Может быть по тому, что погибших друзей,
Нам уже не вернуть, сколько слёз ты не лей,
Может быть потому, что сыны той войны
Здесь, в России, теперь никому не нужны…
Запоздалая вина
Знакомые, приятели, друзья…
Их было в этой жизни долгой много,
Но почему один остался я?
Быть может, их судил излишне строго,
Судьёй был всем, себя же не судил.
В себе самом не видел я пороки,
Зато в других их часто находил.
Из жизни извлекал не те уроки…
Совсем не тех в изменах обвинял,
Совсем не тех хвалил порой напрасно,
Хотя и им не верил я и знал,
Что ложь красивая совсем не безопасна.
Не потому ль приятели ушли.
Друзья дружить со мною расхотели,
Других друзей они себе нашли,
А я с бессонницей своей лежу в постели…
…И никого вокруг. И ночь черна.
И тишина. И пустота. И пустота.
Лишь только запоздалая вина
Заглянет вдруг. Но не моя. Не та…
Наш язык
Великий и могучий наш язык —
Им можно и убить и возвеличить,
В порыве гнева перейти на крик
И выразиться вплоть до неприличий…
А можно в нём суть сущего раскрыть,
Да так, что иноземцам станет ясно —
Словесную пора умерить прыть
Похоже, им. Не хаять нас напрасно…
А то мы нашим русским языком
Пошлём их всех туда, куда им надо,
Но так мы поступаем лишь с врагом.
А для друзей он лучшая награда…
По-нашему учитесь говорить
Писать и мыслить на великом русском,
И Бога за него благодарить —
Он – светоч божий в мире нашем тусклом!
Петроград
Раскрасил в красное далёкий горизонт
Грядущий день. Февраль уж на исходе,
А город, погружённый в тяжкий сон,
И не заметил, что с ним происходит…
Проснулся он с похмелья, как всегда,
И вывалил на улицу потоком
Искать в себе себя. Да вот беда —
Проснулся он, похоже, что до срока…
Ему ещё поспать бы до весны
И ничего тогда бы не случилось —
И смута февраля – всего лишь сны,
И страшное пророчество не сбылось бы…
И не был бы в империи разброд,
И из Женевы не вернулся гений,
И не узнал бы никогда народ,
Кто же такой в истории был Ленин…
Предтеча
Пришёл февраль – предтеча Октября,
Но только зря, похоже, ликовали,
Но только зря мы сбросили царя,
И за него уже не воевали…
Всё, перекрасив в ярко-красный цвет,
Забыв совсем Парижские уроки,
Мы нашу Веру превратили в бред…
А он уж знал приход свой. В свои сроки.
И не заставил себя долго ждать,
Напомнив о себе залпом «Авроры».
А мы остались, как всегда, страдать
И август ждать далёкий и не скорый…
Старый ресторан
Под звуки довоенного фокстрота
Гудел по-русски старый ресторан —
Здесь прожигали жизнь бесповоротно
И споры здесь всегда решал наган.
И женщин здесь меняли, как перчатки,
И фраера, и даже господа,
И оставляя в банках отпечатки,
Здесь деньги оставляли навсегда.
Такая уж у фраеров натура —
Гуляй и пей пока свободен ты!
Но вот пришли товарищи из Мура —
Свободы нет. И где они, мечты?
И где они лихие годы эти?
И где он девяностых беспредел?
А в старом ресторане – наши дети,
Которые остались не у дел…
Фокстрот играют тот же довоенный,
Текилу пьют, как пили мы тогда,
Живущие в своей иной вселенной,
Не нищие, но и не господа…