Read the book: «Страстный сюрприз для шейха»

Font:

Mistress of the Sheikh

«Страстный сюрприз для шейха» © «Центрполиграф», 2024

* * *

Глава 1

Шейх Николас аль-Рашид – Лев Пустыни, блистательный наследник императорского трона Квидара, вышел из своего шатра на раскаленные пески, держа на руках женщину.

Шейх был одет в белый бурнус с золотой отделкой; его серебристо-серые глаза смотрели вперед и сверкали от ярости. Женщина, обвив руками его шею, смотрела на него с невысказанной мольбой.

– Что случилось, Ник? – спросила она.

– Нас снимают, – ответил он.

«Но каждый, кто увидел эту фотографию на обложке журнала „Сплетник“, сделал иной вывод», – мрачно подумал Ник.

Под фото была огромная подпись: «Шейх Николас аль-Рашид держит на руках свое последнее завоевание – красавицу Дину Берджесс. Каково быть пленницей такого великолепного дикаря пустыни?»

Ник выругался.

– Зачем они лгут, эти подлые ублюдки?

Невысокий мужчина в противоположном конце комнаты кивнул:

– Вы совершенно правы, сир.

Ник поднял глаза и прищурился.

– Они называют меня дикарем пустыни, словно я какой-то зверь. Они считают меня некультурным и жестоким животным?

– Нет, сир. – Маленький человечек сложил руки вместе. – Конечно нет.

– Никому не сходила с рук попытка обозвать меня.

Хотя нет. Однажды кое-кому это сошло с рук. Ник нахмурился. Это была женщина, вернее, девушка.

«Ты обыкновенный дикарь», – сказала она тогда.

Ник нахмурился:

– Это фото сделали на фестивале. Это был Ид аль-Баранда – государственный праздник Квидара! – Он вышел из-за массивного букового стола и зашагал к стене с окнами с видом на один из каньонов Нью-Йорка. – По традиции я был в бурнусе.

Абдул согласно кивнул.

– И шатер, – процедил Ник сквозь зубы. – Этот чертов шатер принадлежал поставщику еды.

– Я знаю, милорд.

Ник вернулся к столу и схватил журнал.

– Ты только посмотри на это!

Абдул осторожно шагнул вперед и всмотрелся в фотографию.

– Милорд Рашид?

– Они отредактировали снимок: стерли океан и поставили шатер в центре пустыни!

– Да, милорд, я понимаю.

Ник пригладил рукой волосы.

– Мисс Берджесс порезала ногу. Вот почему я нес ее.

– Милорд Рашид. – Абдул облизнулся. – Не надо объяснять.

– Я нес ее в шатер, а не наружу… – Он глубоко вздохнул. – Нет, я не стану злиться.

– Отлично, сир.

– Это бессмысленно. – Ник положил журнал на стол, засунул руки в карманы брюк и одарил секретаря холодной улыбкой. – Разве это не так, Абдул? Если эти идиоты хотят совать нос в мою жизнь, мне наплевать.

– Да, милорд.

– Если люди хотят читать такую чушь, пусть читают.

Абдул кивнул:

– Точно.

– В конце концов, какое мне дело, если меня называют дикарем? – Он шире растянул губы в улыбке. – У меня юридическое образование и большой опыт в финансовой области. И я представляю древний, благородный и высококультурный народ. Дурака, написавшего эту статью, нужно четвертовать. Но предварительно его надо раздеть догола, обмазать медом и оставить под палящим солнцем пустыни на съедение муравьям.

Абдул низко поклонился, отступая к двери.

– Я немедленно займусь этим вопросом.

– Абдул? – Ник глубоко вздохнул. – Не надо ничего делать.

– Но, милорд…

– Поверь мне, – сказал шейх, едва заметно улыбаясь, – мои американские гены предупреждают меня, что моим соотечественникам не понравится четвертование.

– В таком случае я потребую опровержения.

– Нет. Это не принесет никакой пользы, а только привлечет нежелательное внимание ко мне и Квидару.

Абдул склонил голову:

– Как прикажете, милорд Рашид.

– Позвони флористу. Пусть он отправит мисс Берджесс шесть дюжин красных роз. Цветы должны доставить немедленно, вместе с банковской картой. – Ник нахмурился. – Я хочу извиниться перед мисс Берджесс за то, что она угодила в скандал.

– О, я уверен, что мисс Берджесс очень недовольна тем, что ее фото появилось на обложке журнала, – сказал Абдул.

– Насколько я понял, это был даже не репортер. Это мог быть кто-то, кого я считаю другом. – Ник запустил пальцы обеих рук в свои черные как ночь волосы. – Если я когда-нибудь доберусь до одного из этих навозных жуков, которые вторгаются в частную жизнь других…

Абдул упал на колени на шелковый ковер и умоляюще сложил руки под подбородком.

– Я виноват. Я не должен был показывать вам такую мерзость.

Ник вздохнул, наклонился и поднял Абдула на ноги.

– Ты поступил правильно. Мне нужно было увидеть эту мерзость перед сегодняшней вечеринкой. Кто-то обязательно скажет мне о статье, чтобы увидеть мою реакцию.

– Никто не осмелится, сир.

– Поверь мне, Абдул, кто-нибудь осмелится. – Ник улыбнулся. – Например, моя милая младшая сестра. Она любит меня дразнить.

Абдул вздохнул:

– Да, милорд. Но сегодня на вечеринке не будет незваных гостей. Только те, у кого есть приглашение. А приглашения я рассылал сам.

Ник кивнул:

– Двести пятьдесят моих самых близких и дорогих друзей. – Он усмехнулся. – Это хорошо.

Его секретарь кивнул:

– Это все, милорд Рашид?

– Да, Абдул. Спасибо.

– Всегда к вашим услугам, сир.

Ник наблюдал, как старик низко кланяется и выходит из комнаты. Секретарь годился ему в дедушки, но строго соблюдал традиции.

Ник вздохнул, подошел к своему столу и сел в резное кресло. Жители Квидара и даже многие американцы кланялись в его присутствии. Он не возражал против почитания со стороны своих соотечественников. Но когда это делали люди из других стран, ему казалось, что они видят в нем только араба в развевающихся мантиях – первобытное существо из шатра.

Необразованный дикарь, который овладевает своими женщинами когда, где и как он хочет.

Ник встал, прошагал по комнате к окнам и мрачно поджал губы. Его глаза приобрели стальной оттенок.

Он надевал арабскую одежду раз пять в своей жизни, и то только для того, чтобы порадовать отца.

Он ночевал в шатрах, но только потому, что любил аромат ночного ветра и сияние звезд на черном небе, которые увидишь только на просторах пустыни.

Что касается женщин… По традиции он мог спать с кем угодно. Но он никогда не брал женщину силой, и у него не было гарема.

Он улыбнулся.

Его постоянно окружали женщины, ему не приходилось их упрашивать и долго соблазнять. Они вешались ему на шею, даже когда он учился в Йельском университете под вымышленным именем.

Он вспомнил лето, которое провел в Лос-Анджелесе со своей покойной матерью – актрисой. Казалось, половина актрис из Беверли-Хиллз, начиная с потрясающей соседки-брюнетки, которая сначала приняла его за чистильщика бассейна, а потом соблазнила, хотели его заполучить.

Улыбка Ника померкла.

Он понимал: некоторые женщины хотят погреться в лучах его славы и думают, что ночь в его объятиях закончится свадьбой. Некоторые женщины надеялись просто влезть ему в душу, а потом продать свои истории в скандальные газетенки.

Зазвонил телефон.

– Да?

– Если ты собираешься быть вовремя, тебе лучше поторопиться и принять душ, побриться и переодеться в смокинг, ваше великолепие, – насмешливо произнесла его сводная сестра.

Ник улыбнулся и оперся бедром о край стола.

– Следи за словами, сестренка. Иначе я прикажу отрезать тебе голову. Абдул говорит, что это идеальное наказание для тех, кто не проявляет ко мне должного уважения.

– Единственное, что будут разрезать сегодня вечером, – это мой праздничный торт. Не каждый день девушке исполняется двадцать пять.

– Ты забыла. У меня тоже день рождения.

– О, я знаю. Разве не мило, что у нас с тобой общий папочка и день рождения в один день? Но ты не радуешься, как я.

Ник рассмеялся:

– Потому что я старше тебя – мне тридцать четыре.

– Ник, ты будешь вовремя, не так ли?

– Абсолютно.

– Только не приходи рано. – Доун тихо рассмеялась. – А то ты заставишь меня переодеться.

Ник поднял брови.

– Ты надела что-то слишком узкое, слишком короткое и с огромным вырезом?

– На дворе двадцать первый век, ваше очарование.

– Но ты на территории Квидара. И перестань называть меня так.

– Во-первых, мы будем в пентхаусе на Пятой авеню…

– Но это территория Квидара, – сказал Ник со смехом в голосе. – А что во-вторых?

– Если «Сплетник» называет тебя ваше очарование, то я тоже могу. – Она хихикнула. – Ты уже видел статью?

– Я видел обложку, – отрезал Ник. – Этого достаточно.

– Ну, в статье говорится, что вы с Диной…

– Не важно. Постарайся одеться прилично.

– Я буду одета прилично – для Нью-Йорка.

Ник вздохнул:

– Будь умницей или я отправлю тебя домой.

– Мне? Быть умницей? – Доун фыркнула и переключила портативный телефон на другое ухо, проходя по огромной гостиной брата и выходя через стеклянные двери на террасу. – Не я встречаюсь с мисс Охотницей.

– Какая Охотница?

– Она охотится за твоим титулом, богатством и гламуром. Она хочет быть в центре внимания.

– Дина не такая, – быстро сказал Ник.

– Почему это она не такая?

– Доун, я не собираюсь обсуждать это с тобой.

– И не надо. Я знаю причину. Ты вбил себе в голову, что раз Дина богата и выросла в известной семье, ей можно доверять.

Ник вздохнул и тихо ответил:

– Милая, я ценю твою заботу, но…

– …Но ты хочешь, чтобы я не совала свой нос туда, куда не следует.

– Да, что-то вроде этого.

Его сестра округлила глаза, глядя на блондинку на террасе.

– Мужчины бывают ужасно глупыми, – прошипела она.

Аманда Беннинг широко улыбнулась:

– Ты уже сказала ему?

– Нет. Я…

– Доун? – спросил Ник. – С кем ты разговариваешь?

Доун состроила рожицу Аманде и бодро ответила:

– Одна из работниц службы кейтеринга. Она спрашивала, где поставить холодные закуски. Кстати, тебе неинтересно, что я подарю тебе на день рождения?

– Интересно. Но, если ты мне скажешь заранее, это не будет сюрпризом. А подарки на день рождения должны быть неожиданными.

– А я уже знаю, что мне подарят.

– Неужели?

– Ага. – Доун улыбнулась. – Блестящий новенький «ягуар», он стоит в гараже внизу.

Ник застонал:

– От тебя ничего не скроешь.

– Не-а. Теперь ты хочешь знать, что я тебе подарю?

– Ну, однажды ты подарила мне куклу, – сухо сказал Ник. – Ту, которую ты хотела для себя.

– Мне тогда было семь лет! – Доун усмехнулась и прошептала Аманде: – До него никак не дойдет.

– Что?

– Я сказала, что до тебя никак не дойдет, как украсить свой особняк, Ники.

– Это не особняк, а квартира. И я говорил тебе, что у меня нет времени на такие вещи. Вот почему я купил квартиру вместе с мебелью.

– Мебель? – Доун скривилась, глядя на Аманду, которая улыбнулась. – Ты купил пентхаус за десять миллионов долларов и превратил его в дорогой бордель.

– Если ты хотя бы чуть-чуть представляешь, как выглядит бордель, дорогой или дешевый, я обязательно отправлю тебя домой. – Ник безуспешно пытался притвориться обиженным.

– Ты тоже не в курсе того, как выглядят бордели, дорогой братик, иначе у тебя не было бы времени и сил, чтобы переспать со всеми женщинами, о которых пишут в таблоидах.

– Доун…

– Я знаю, ты не собираешься обсуждать это со мной. – Доун сняла с юбки ворсинку. – Знаешь, Ники, я уже не ребенок.

– Возможно, нет. Но я не обижусь, если ты не станешь развеивать мои иллюзии.

Его сестра рассмеялась:

– Когда ты увидишь, что я тебе подарю, твои иллюзии навсегда рухнут.

– Поживем – увидим, – весело ответил Ник.

Доун ухмыльнулась, прикрыла телефонную трубку рукой и посмотрела на Аманду:

– Мой брат не верит, что ты разрушишь его иллюзии.

Аманда заправила за ухо прядь светло-золотистых волос.

– Что ж, мне придется доказать его неправоту. – Она подумала, что довольно глупо, когда умная, хорошо образованная двадцатипятилетняя женщина дрожит от предвкушения стать подарком шейху на день его рождения.

Глава 2

Аманда нервно сглотнула, когда Доун закончила телефонный разговор.

– Ну, вот и все. – Доун улыбнулась. – Начало положено.

– Ага. – Аманда тоже улыбнулась, хотя ее губы прилипли к зубам. – Начало катастрофы.

– Не глупи. Ники наверняка откажется, когда поймет, что я просила тебя переделать его пентхаус. Он порычит, будет угрожать казнью… – Доун подняла брови, увидев выражение лица Аманды. – Я шучу!

– Да, ну, я не так в этом уверена. – Аманда сжала руки и вздрогнула, несмотря на жаркий летний полдень. – Я ведь уже виделась с твоим братом, помнишь?

Доун скривилась:

– Это совсем другое. Тебе было девятнадцать?

– Восемнадцать.

– Хорошо.

– Хорошо что?

– Ну, ты не общалась с ним лицом к лицу, – нетерпеливо сказала Доун. – Ты была просто ребенком.

– Я была твоей соседкой по комнате в университете. – Аманда прикусила нижнюю губу. – Известной как американка без моральных принципов.

Доун ухмыльнулась:

– Он действительно так тебя назвал?

– Сейчас это кажется смешным, но если бы ты была там…

– Я знаю, что ты чувствовала. – Доун посерьезнела. – После того, как он вытащил меня из кабинета декана, я решила, что он отправит меня домой и запрет на женской половине дома до конца жизни.

– Если твой брат запомнил меня…

– Если он тебя узнает, я скажу ему, что он ошибся. Ой, не волнуйся. Это было посреди ночи. На тебе не было ни капли макияжа, длинные волосы закрывали твое лицо. Слушай, если Ники на кого-нибудь и рассердится за это, то только на меня.

– Я знаю. Но…

Аманде никогда не забыть свою первую и единственную встречу с Николасом аль-Рашидом.

Доун рассказывала ей о нем. Аманда читала о нем. Таблоиды любили шейха за невероятную внешность, деньги, власть и любовниц.

В то время Аманда обычно не читала такие газеты и журналы. Она изучала английский язык, писала и читала стихи, не понятные никому, кроме специалистов по английскому языку, хотя она уже начинала задумываться о том, чтобы сменить специальность и стать дизайнером-архитектором.

Как бы то ни было, таблоиды мало ее интересовали. И все же она покупала их на кассе супермаркета всякий раз, когда видела фотографию брата Доун на первой полосе.

Доун считала его чудесным.

– Ники такой милый, – всегда говорила она. – Не могу дождаться встречи с ним.

И вот однажды Аманда с ним столкнулась.

Это была за неделю до окончания первого курса в университете. Доун собиралась на студенческую вечеринку. Она упрашивала Аманду пойти вместе с ней, но на следующее утро Аманда сдавала экзамен по дизайну эпохи Возрождения, поэтому осталась в комнате общежития, которую они делили вместе с Доун.

К сожалению, Доун напилась. В итоге в два часа ночи она забралась на колокольню с пятью однокурсниками, и все они решили бить в колокол.

Полиция кампуса арестовала Доун и парней, затащила их в офис службы безопасности и позвонила их семьям.

Аманда об этом не знала. Она залезла в кровать, накрылась с головой одеялом и уснула за полночь.

Через несколько часов она проснулась от ударов кулаком по двери ее комнаты в общежитии. Она вскочила с постели, ее сердце бешено колотилось, включила прикроватную лампу и отвела волосы с глаз.

– Кто там?

– Открой! – потребовал мужской голос.

Аманде показалось, что она смотрит фильм ужасов. Когда дверь распахнулась, она увидела верзилу в джинсах и белой футболке.

– Я Николас аль-Рашид, – прорычал он. – Где моя сестра?

Шейх прошел в комнату, схватил Аманду за перед ее большеразмерной футболки и подтащил к себе.

– Я задал тебе вопрос, женщина: где моя сестра?

По сей день Аманде не по себе от того, что в тот момент страх почти парализовал ее. Она могла только съежиться и заикаться, вместо того чтобы врезать нахалу по физиономии кулаком.

Но ей было всего восемнадцать лет, она выросла в защищенном мире эксклюзивных школ-интернатов и летних лагерей. А мужчина напротив нее был огромным, разъяренным и устрашающим.

Пару раз сглотнув, она ответила, что не знает, где Доун.

– Ты не знаешь? – насмешливо спросил он и притянул ее к себе снова. Аманда почти прижалась носом к его груди. – Ты не знаешь?

– Доун… вышла.

– Она вышла? – переспросил он с холодным сарказмом, глядя на нее как на мышь.

И тут до нее дошло, что этот человек ворвался в ее комнату и находится на ее территории, а не на своей. Он ведет себя так, словно этот маленький кусочек Америки – его собственное пустынное королевство.

– Да. – Она вздернула подбородок и уставилась в его прищуренные серебристые глаза. – Да, ее нет. И даже если бы я знала, где она, я бы не сказала тебе – пустоголовому диктатору!

Она сразу поняла, что совершила ошибку. Его лицо побледнело, на подбородке дрогнула жилка, а рот скривился.

– Как ты меня назвала? – тихо и угрожающе спросил он.

– Пустоголовый диктатор, – повторила она и стала ждать конца света.

Он улыбнулся, и она пришла в ярость.

– Вас это забавляет, мистер Рашид?

– Ты будешь называть меня милордом Рашидом. – Он уставился на нее со всей жестокостью. – Если бы ты была на территории моей страны, тебе бы отрезали язык за такую наглость.

Капля пота выступила на лбу Аманды. Она не сомневалась в способностях брата Доун, но к тому времени она уже не беспокоилась ни о чем. Никогда за всю свою жизнь она никого не презирала так, как презирала Николаса аль-Рашида.

– Здесь не твоя страна. Здесь Америка. И я гражданка США.

– Ты типичная американка без моральных принципов.

– О, а ты много знаешь об американках и морали, да?

Он прищурился:

– Я так понимаю, в твоих словах был подтекст?

– Отпусти меня! – проворчала Аманда, пытаясь высвободиться из его хватки. – Черт побери, отпусти меня!

Он отпустил ее так быстро и неожиданно, что она отшатнулась. А потом уставилась на мужчину, который вторгся в ее комнату, ее грудь вздымалась под тонкой хлопчатобумажной футболкой.

Он внимательно рассматривал Аманду. Она почти чувствовала прикосновение его серебристых глаз, которыми он оглядел ее с головы до ног, замечая ее взлохмаченные волосы и длинные обнаженные ноги.

Аманда почувствовала, как ее лицо и тело горит под его высокомерным взглядом. Ей хотелось прикрыться, закрыть свою грудь руками, но она понимала, что это даст ему еще большее преимущество.

– Уходи из моей комнаты, – сказала она дрожащим голосом.

Его взгляд снова скользнул по ней с почти мучительной медлительностью.

– Ты только посмотри на себя, – тихо и насмешливо произнес он и уставился на ее напряженные соски.

Сердце Аманды едва не выскочило из груди, когда он шагнул к ней.

– Сир?

Он не сводил с нее глаз. В ее жилах забурлила кровь.

– Сир!

Аманда моргнула. В комнату вошел невысокий мужчина в блестящем черном костюме и бросился к шейху.

– Милорд, я нашел вашу сестру.

Шейх повернулся к мужчине:

– Где она?

Абдул упал на колени и опустил голову так, что его лоб почти коснулся пола.

– Она ждет вашего решения, милорд Рашид. Она в кабинете декана.

При виде старика, преклонившего колени перед угрюмым тираном, Аманда словно очнулась от спячки.

– Убирайся! – в ярости крикнула она. – Иначе я вышвырну тебя отсюда! Ты обыкновенный дикарь. Мне жаль Доун и любую женщину, которая имеет к тебе какое-либо отношение.

Шейх скривил губы, выражение его красивого лица стало хищническим. Он развернулся на каблуках и вышел из комнаты.

Аманда никогда его больше не видела.

Он забрал Доун из университета и отправил ее в небольшой женский колледж. Но женщины остались подругами благодаря смене карьеры Аманды, ее замужеству и разводу.

С годами встреча с шейхом стерлась из ее памяти.

Почти.

Иногда она просыпалась ночью от ощущения его взгляда и запаха его тела.

– Аманда, у тебя все написано на лице.

Аманда подняла голову, и Доун улыбнулась.

– Ты все еще огорчена, вспоминая, как Ники ворвался в нашу комнату много лет назад, когда искал меня.

Аманда откашлялась.

– Да. И знаешь, чем чаще я думаю об этом, тем больше убеждаюсь, что у нас ничего не получится.

– Я же сказала тебе, что он тебя не вспомнит. А даже если и вспомнит…

– Доун, – сказала Аманда, потянувшись за сумочкой, которую положила на стеклянный стол на огромной террасе, – я ценю все, что ты пытаешься сделать для меня. Но…

– Тебе не нужна эта работа?

– Она мне, конечно, нужна, но…

– Ты решила, что сделаешь карьеру в Нью-Йорке по взмаху волшебной палочки? Или ты передумала и теперь возьмешь деньги у своей матери?

– Ты имеешь в виду, у моего отчима? – Аманда поморщилась. – Мне не нужны деньги Джонаса Барона. Он ставит слишком много условий.

– Тогда бери алименты со своего бывшего мужа.

– Ни в коем случае. – Аманда вздохнула. – Ладно, я попробую поработать.

– Умница. – Доун взяла Аманду за руку, и женщины медленно прошли с террасы в гостиную. – После того, как ты декорируешь пентхаус шейха Николаса аль-Рашида на Пятой авеню, о тебе заговорят.

– Тем не менее, даже если твой брат согласится…

– Он согласится. Ты – его подарок на день рождения, помнишь?

– А он не станет возражать по поводу того, что он – мой первый клиент?

– Твой первый клиент в Нью-Йорке.

– Ну да. Но я не работала, когда жила в Далласе. Ты знаешь, как Пол относился к моей карьере.

– Как только я скажу Нику, что ты разработала интерьер для Джонаса Барона, Тайлера и Кейтлин Кинкейд, он смирится.

Аманда замерла:

– Ты свихнулась? Я разрабатывала интерьер для отчима? Джонас застрелит любого, кто попытается передвинуть стул в его доме!

– Ты декорировала гостиную своей матери, верно?

– Да, но это была всего одна комната…

– Комната в доме Баронов, правильно? А как насчет Кинкейдов?

– Декорирование их домов не сравнится с переделкой пентхауса с четырнадцатью комнатами.

Доун хлопнула себя руками по бедрам.

– И что мне делать, Аманда? Ты хочешь, чтобы я сказала: «Ник, это Аманда. Помнишь ее? В прошлый раз, когда вы виделись, ты отругал ее за то, что она плохо на меня влияет. Теперь она потратит кучу твоих денег на то, чего ты не хочешь делать. И, кстати, ты ее первый знаменитый клиент».

Аманда рассмеялась:

– По-моему, это плохая рекомендация.

– Тебе нужна эта работа. – Доун быстро обняла Аманду, когда та улыбнулась. – Просто разреши мне все уладить, хорошо?

– Хорошо.

Доун ускорила шаг, когда они начали подниматься по широкой лестнице на второй этаж.

– Надо поторопиться. Надень обтягивающее красное платье, причешись, подушись и приготовься убедить моего брата в том, как он будет гордиться тем, что его жилище декорировала единственная и неповторимая Аманда Беннинг.

– Ты не планировала заниматься рекламой?

– Ой, я не показала тебе апартаменты Ника!

– Все в порядке. – Аманда похлопала по карману своих шелковых брюк. – Я положу фотоаппарат в вечернюю сумочку.

– Нет, не надо. – Доун театрально вздрогнула, открыв дверь в свои комнаты. – Если Ник увидит, что ты фотографируешь, он сочтет тебя шпионом из газеты. – Она усмехнулась и провела ребром ладони по горлу. – Поэтому быстренько прими душ и оденься, а потом осмотришь его апартаменты.

– По-моему, это плохая идея, – быстро сказала Аманда. – А вдруг шейх меня застукает?

– Нет. Ники обещал приехать вовремя, но он всегда опаздывает. Он ненавидит вечеринки, публичные выступления, повышенное внимание. Он будет по максимуму оттягивать свой приезд. Я приду к тебе, как только превращусь в великолепное, желанное существо.

Аманда помолчала, потом кивнула:

– Договорились.

Двадцать минут спустя Аманда остановилась у двери в апартаменты шейха. Если бы кто-нибудь измерил ее пульс прямо сейчас, то, вероятно, занес бы результат в книгу рекордов Гиннеса.

Не каждый день она пробиралась в мужскую спальню, чтобы фотографировать и делать записи. В спальню человека, который требовал, чтобы люди обращались к нему как к богу.

Интуиция приказывала ей бежать. Необходимость заработать приказывала ей перестать трусить. Ей понадобится всего десять минут.

Она нервно пригладила рукой короткие светло-золотистые волосы, обрамлявшие ее лицо, вынула маленький цифровой фотоаппарат из вечерней сумочки и постучала в дверь.

– Шейх Рашид?

Ответа не последовало. На просторах пентхауса слышались только обрывки музыки в стиле барокко из библиотеки внизу.

Аманда расправила плечи, открыла дверь и вошла в апартаменты.

Доун сказала, будто ее брат не менял обстановку в пентхаусе, однако эти комнаты были оформлены так, что можно было сразу догадаться: здесь живет шейх.

Стены были обтянуты светло-голубым шелком. Мебель была отделана атласным палисандром, а высокие окна оставлены без украшений, из них открывался вид на Центральный парк. Персидскому ковру было не меньше ста лет. На низком столике был открытый ноутбук.

Аманда начала фотографировать. Она работала быстро, в ее мозгу мелькали образы шейха. Она представляла его в этих апартаментах – рослого, худощавого, мускулистого, чопорного и высокомерного.

Затем она увидела на стене картину маслом и подошла к ней. На картине был Николас аль-Рашид, одетый в пустынные белые одежды с золотой отделкой. Он сидел верхом на белом коне, который выглядел таким же дикарем, как и он сам. Одна его рука держала поводья, другая лежала на изгибе седла.

Казалось, его серебристые глаза смотрят прямо на нее.

Аманда попятилась.

– Какого черта ты делаешь в моей спальне?

Маленький фотоаппарат выпал из руки Аманды. С бешено колотящимся сердцем она обернулась и увидела в дверях Льва Пустыни и наследника императорского трона Квидара.

На этот раз на нем был темно-серый костюм, белая рубашка и темно-красный галстук. Он был одет как половина мужчин Манхэттена, но его было легко представить в развевающейся мантии и головном уборе посреди пустыни.

Он стоял, расставив ноги и положив руки на бедра, словно владел миром. Аманда приказала себе успокоиться.

В ту ночь много лет назад этот мужчина застал ее врасплох, но такого больше не повторится. Ей уже не восемнадцать, и она научилась обращаться с суровыми мужчинами, которые считали себя властелинами мира. С такими как ее отец, отчим и бывший муж.

– Ты оглохла, женщина? Я задал вопрос.

Аманда наклонилась, взяла фотоаппарат и сунула его в вышитую бисером вечернюю сумочку.

– Я услышала вас, – вежливо сказала она. – Просто вы напугали меня, шейх Рашид. – Она вздохнула и протянула ему руку. – Я Аманда Беннинг.

– И что? – Он демонстративно игнорировал ее руку.

– Разве ваша сестра не рассказывала вам обо мне?

– Нет.

Аманда вежливо улыбнулась:

– Ну, она пригласила меня сюда сегодня вечером.

– И это дает тебе право проникать в мою спальню?

– Я не проникала. – Она продолжала улыбаться. – Я думаю, будет лучше, если Доун все объяснит.

Холодная улыбка появилась на его губах.

– Я бы предпочел услышать ваше объяснение, мисс Беннинг.

– Послушайте, это глупо. Я же сказала, мы дружим с вашей сестрой. Почему бы вам не спросить ее?

– Моя сестра молода и впечатлительна. Ей никогда не пришло бы в голову, что вы используете свою так называемую дружбу в личных целях.

– Что-что?

Шейх шагнул вперед.

– Кто вас прислал?

Аманда прищурилась. Прошло почти восемь лет, а он был таким же высокомерным и властным. Ну, она не наивный ребенок и не боится хулиганов.

– Меня никто не присылал. – Она прошла мимо него. – И ни за какие деньги я не…

Он крепко схватил ее за запястье, и она ахнула.

– Отдайте мне фотоаппарат!

Она посмотрела на него снизу вверх. Его глаза блестели как расплавленное серебро. От страха к ее горлу подступил ком.

– Отпустите меня, иначе… – тихо сказала она.

Он сильнее сжал ее запястье и потянул к себе. Аманда споткнулась на высоких каблуках и выставила вперед руку, чтобы сохранить равновесие. И уперлась ладонью ему в грудь.

Это походило на прикосновение к стальной стене. Она вспомнила фотографию из журнала «Сплетник».

– Иначе что? – мягко спросил он и сверкнул улыбкой. – Вы в моем доме, мисс Беннинг. Фактически вы на территории Квидара. Здесь мое слово – закон.

– Это не правда.

– Это правда, если я говорю, что это так.

Аманда недоверчиво уставилась на него.

– Мистер Рашид…

– Вы будете называть меня милордом Рашидом, – сказал он, и она увидела внезапную вспышку воспоминаний в его глазах. – Мы уже встречались.

– Нет, – слишком торопливо ответила Аманда. – Нет, мы не встречались.

– Мне знакомо ваше лицо. – Ник нахмурился, разглядывая ее светлые волосы, золотистые глаза, высокие скулы и полные губы.

– Отпустите мое запястье, шейх Рашид!

– Сначала отдайте мне фотоаппарат.

– Еще чего! Это мой фотоаппарат. Эй, что вы делаете?

Женщина извивалась как дикая кошка, пытаясь вырваться и одновременно не позволить ему открыть ее сумочку и взять фотоаппарат.

Он все-таки забрал фотоаппарат, просмотрел снимки, потом холодно и оценивающе оглядел незнакомку. Эта воровка очень красива и кажется ему знакомой.

Он медленно поднял голову, их взгляды встретились.

– Кто тебе заплатил за эти фотографии?

– Я не могу этого сказать.

– Что ж, по крайней мере ты признаешь, что делаешь это ради денег.

– Это не то, о чем вы подумали…

– Ты пришла сюда за информацией. Ты собиралась продать эти фотографии. – На его подбородке дрогнула жилка. – Ты знаешь, как в моей стране наказывают воров?

– Я не воровка. – Аманда недоверчиво рассмеялась.

Его глаза сверкнули от ярости. Сердце Аманды колотилось как сумасшедшее. Общение с отцом, отчимом и бывшим мужем не могло сравниться с общением с шейхом.

– Ладно. – Аманда выпрямилась, хотя ее сердце едва не выскакивало из груди. – Я скажу правду.

– Отличное решение, мисс Беннинг.

Она облизнула губы:

– Я – ваш подарок.

Ник нахмурился:

– Прошу прощения?

– Вернее, мои услуги – подарок вам. Доун говорила вам об этом по телефону.

Ник поднял брови. Его младшая сестра обладала странным чувством юмора. Но, вероятно, Аманда Беннинг просто врет.

– В самом деле? – промурлыкал он.

Аманде не понравился его тон.

– Я хочу, чтобы вы знали: я очень востребована, – солгала она, хотя верила, что однажды прославится. – И мои услуги дорого стоят.

– Ну, в это я готов поверить, – тихо сказал Ник.