Read the book: «Произвол правителя»
Введение
«Метод есть осознание формы
внутреннего самодвижения ее содержания».
Гегель
Одним из определяющих факторов успешной деятельности правителя является методология, лежащая в основе процесса принятия решений. Правильные формы и методы деятельности правителя являются единственно возможным способом достижения цели. Содержание и структура метода определяется как субъектом, так и объектом управления. Субъективный элемент метода определяется качествами и совершенством правителя, объективное же обоснование принципов и правил метода определяется сущностью объекта управления. В самом общем виде метод правителя может быть определен как система регулятивных принципов и правил теоретической или практической деятельности, принятых и реализуемых им на основе качества его постижения реальности.
Методология – философское учение о методах познания и преобразования действительности; способ достижения определенных результатов в познании и практике. Под методом понимается осознанный способ деятельности, знание, организованное в качестве средства познания или воздействия. «Метода или методъ, от meta, и hodos, дорога. Способ изложения какой-нибудь науки. Вообще, способ или приемы какого-либо действия».
Множество проблем в управлении возникает из-за того, что за грамотной декларацией целей нередко следует набор действий и мероприятий, имеющих к этим целям самое отдаленное отношение. В итоге, принимаемые законы не работают, распоряжения приводят к результатам, которые прямо противоположны запланированным.
Причина в том, что мало указать цель, необходимо применить правильный метод её достижения. «Под методом же я разумею точные и простые правила, строгое соблюдение которых всегда препятствует принятию ложного за истинное и, без лишней траты умственных сил, но постепенно и непрерывно увеличивая знания, способствует тому, что ум достигает истинного познания всего, что ему доступно».
Если человеком владеет ложное понимание и восприятие реальности, то он, формируя свои действия, способы поведения на ложных предпосылках, с неизбежностью создаст изначально ложные, не имеющие никакого отношения к реальности, и, соответственно, неработающие методы. «Метод… есть не внешняя форма, а душа и понятие содержания…». Методы являются продуктом мировоззрения.
«В большинстве случаев люди продолжают применять имеющиеся средства до бесконечности, не получая никакого результата. И лишь пять процентов испытуемых, в какой-то момент останавливаются и начинают думать. Тем самым, выходя в исследовательскую позицию. И расщепляя цель и средства, а, следовательно, получая возможность поставить новую задачу на построение нового средства». Для того, чтобы изменить метод, прежде всего, необходимо изменить мировоззрение. «Мы можем извлечь опыт из наших ошибок и неудач, который поможет нам искать новые методологические основания» (Ф. Энгельс).
«Толпа никогда не стремилась к истине; она отворачивается от очевидности, не нравящейся ей, и предпочитает поклоняться заблуждению, если только заблуждение это прельщает её». Большинство людей «рассуждают» не с целью познания Истины, а с целью объяснения новых фактов заложенными в их память интеллектуальными схемами и успокоиться. Толпа ищет спасение в мыслях, объясняющих события или явления, которые кажутся неизменными благодаря повторяемости. Эти представления о знакомых вещах мешает видеть вещи такими, какие они есть. Эта склонность ума заменять реальность идеями и образами не дает нам лицом к лицу встретиться с жизнью. Они принимают за реальность отбрасываемые ею тени. Мрак – благо для слабых глаз.
Те же пять процентов, которые останавливаются и начинают думать, то есть искать новый метод, находят в себе силы на этот энергозатратный процесс, что в итоге приводит к формированию новой картины миры, новой, более адекватной концепции восприятия реальности. «Conceptio» (лат.) – понимание, система, единый замысел, ведущая мысль. Итак, концепция – это система взглядов на что-либо. Концепция – способ понимания, различения и трактовки каких-либо явлений, порождающий присущие только для данного способа мировосприятия соображения и выводы. Если незнающий, то есть тот, кто не из внутреннего действует, сделает что-то великое и доброе, оно не устоит и разрушится, или, как на Востоке выражались, не пригодится в другом мире.
Итак, искусство принятия решений правителем базируется на правильном мировоззрении и, соответственно, эффективных методах. Правильность мировоззрения определяется степенью его соответствия реальности, для чего оно должно быть свободно от всяких иллюзий, миражей, теней и лжи. Рассмотрение причины миражей и теней, выявление источника правильной методологии, которая упорядочивает и приводит к равновесию и гармонии управляемую систему и является содержанием данной книги.
Глава 1. Эволюция познания
«Все, что мы видим, является тенью,
брошенной тем, что мы не видим»
Мартин Лютер Кинг
1.1. Вероучение
«Credo ut intelligant»
«Я верую, чтобы понять»
Святой Ансельм
В Англии в начале XX века образовалась «Лондонская Лига» – общество, поставившее себе целью уяснить истинное отношение учёных к религии. Член этого общества А. Г. Табрум обратился к известным английским и американским учёным с просьбой ответить ему на два вопроса: 1) усматривают ли они действительное противоречие между фактами, установленными наукой и основными учениями христианства? и 2) считают ли они современных учёных неверующими и относящимися отрицательно к христианству? Почти все ответы говорят о религиозности их авторов и утверждают отсутствие противоречий между наукой и христианством. Среди ученых, ответивших на вопросы, были Томсон, Оливер, Лодж, Фарадей, Ом, Кулон, Ампер, Вольт и др.
Более того, многие ученые сами занимались богословскими исследованиями. Ньютон написал толкования на книги Нового Завета, высказал свою веру в чудеса и пророчества в своем толковании на книгу пророка Даниила и Апокалипсис. Математик Паскаль написал книгу «Мысли о религии».
И Коперник, и Галилей, и Кеплер искренне верили в Бога и не считали, что открытые ими законы мироздания ставят под сомнение существование Создателя.
Коперник – профессор астрономии, священник польской церкви, участник католического Лютеранского Собора, создатель гелиоцентрической системы мира, исполнял в жизни своей заветы Христа, и безвозмездно оказывал врачебную помощь всем неимущим.
Галилей писал, что Священное Писание не может ни в каком случае, ни говорить зла, ни ошибаться, – изречения его абсолютно и непреложно истинны. Знаменитый астроном Кеплер заключает свой труд по астрономии молитвой, в которой он благодарит Бога, открывшего ему величие природы.
Ниже приведено несколько цитат ученых о своем отношении к Богу, о взаимоотношении веры и науки. «Настанет день, когда будут смеяться над глупостью нашей современной философии. Чем больше я занимаюсь изучением природы, тем более останавливаюсь в благоговейном изумлении перед делами Творца. Я молюсь во время работ в лаборатории» (Луи Пастер).
«Сопоставленные с Библией все человеческие книги, далее самые лучшие, являются только планетами, заимствующими весь свой свет и сияние от солнца» (Бойль).
«Нужно быть слепым, чтобы не быть ослепленным этой картиной, нужно быть глупцом, чтобы не признать её Творца, нужно быть безумцем, чтобы перед Ним не преклониться… Во мнении, что Бог существует, имеются свои трудности, но в противоположном мнении наличествуют абсурды» (Вольтер).
Карл Линней говорит о том, что человек может постигать Бога через Его творения. «Вечный, беспредельный, Всемогущий Бог прошел мимо меня. Я не видел Его лицом к лицу, но отблеск Божества наполнил мою душу безмолвным уважением. Я видел след Божий в Его творении, и везде, даже в самых мелких и незаметных Его творениях».
«Я не могу себе представить настоящего ученого, который не обладал бы глубокой верой. Это можно выразить и так: нельзя верить в безбожную науку». «Если говорить о том, что вдохновляет современные научные исследования, то я считаю, что в области науки все более тонкие идеи берут свое начало из глубокого религиозного чувства, и что без такого чувства эти идеи не были бы столь плодотворными» (А. Эйнштейн ).
Н. И. Пирогов в своем «Дневнике» пишет: «Вера в Высшее Существо, как источник жизни, во вселенный Разум не противоречит научным убеждениям. Если бы я захотел не признать теперь существование Бога, то не смог бы этого сделать, не сойдя с ума».
«Без веры, что природа подчинена законам, не может быть никакой науки» (Н. Винер). «Наука – отражение истины в человеческом уме».
«Целую жизнь я мотался по всем танцклассам философии, отдавался всем оргиям ума, вступал в любовную связь со всевозможными системами, не находя удовлетворения, – и вот теперь очутился вдруг на той же точке зрения, на которой стоит дядя Том, на точке зрения Библии, и преклоняю колена рядом с этим чернокожим богомольцем, в таком же набожном благоговении. Какое унижение! Со всей моей наукой я не шел далее бедного, невежественного негра, еле умеющего читать по складам» (Г. Гейне ).
«Я никогда не был атеистом в смысле отрицания существования Творца. В первую клетку жизнь должна быть вдохнута Творцом» (Ч. Дарвин).
Каждому дастся по вере его. Все, во что мы верим, существует для нас также реально, как и все то, что воспринимается нами как безусловная реальность.
Вера дает дорогу разуму так же, как разум дает дорогу телу. Глаза открывают путь телу, по закону аналогии, вера открывает путь разуму. Вера – единственный надежный наркотик для расширения сознания. Вера, сама по себе не является инструментом деятельности, она лишь дает направление и силу. Таким образом, процесс познания одновременно детерминирован верой в Бога и приводит к вере в Бога.
Альберт Эйнштейн: «Чем больше наука делает открытий в физическом мире, тем более мы приходим к выводам, которые можно разрешить с помощью веры».
Макс Планк: «И религия и естествознание нуждаются в вере в Бога, при этом для религии Бог стоит в начале всякого размышления, а для естествознания – в конце. Для одних Он означает фундамент, а для других – вершину построения любых мировоззренческих принципов».
Вернер Гейзенберг: «Первый глоток из кубка естествознания порождает атеизм, но на дне сосуда нас ожидает Бог».
Готфрид Вильгельм Лейбниц: «Только легкие глотки научного знания отдаляют человека от религии и Бога, а более глубокие снова возвращают его к ним».
В своем трактате «Об атеизме» Фрэнсис Бэкон пишет: «Мелкая философия сподвигает ум человеческий к атеизму, а глубокая философия приводит его к религии».
Подтверждать теорию практикой, так же как доказывать веру – это значит утверждать порядок, который прямо противоположен истинному. Лишь вера открывает дорогу разуму и, вторя Платону: «В любой науке можно получить только то, что находится в гармонии с вечными истинами и откровениями Бога». Наука вырабатывает теории, то есть способ видения реальности, поскольку само слово «теория» означает буквально «смотреть на». На основе выбранной теории наблюдатели смотрят на факты, интерпретация которых, да и сама фиксация целиком определяется теорией.
Вера («Ве» – Веда, Мудрость, Знание; «Ра» – Сияние, Чистый Свет) – Древняя Сияющая Мудрость Богов и Предков наших. Квинтэссенция научного знания – мудрость: там, где исчезает мудрость, появляются знания; там, где исчезает вера, появляется наука. И, наоборот, «там, где исчерпывается разум, начинается вера».
1.2. От догмы к сомнению
«По вере вашей да будет вам»
Матфей 9.28-9.30
Категории – это предельные понятия, то есть чистые понятия рассудка. Специфика предмета управления, охватывающая, определяющая и дающая возможность существования различным прикладным искусствам, вынуждает пользоваться предельными понятиями. Ортодоксальность есть абсолютная черта правителя.
Идеал (от греч. idea – идея, прообраз; ал – высший) – высшая идея. Идеал существует в идеальном мире, однако теряет ли теория хоть что-нибудь из-за того, что существование идеальной организации в социальном и материальном мире невозможно? Задача идеала – показать Путь, он выступает неким маяком, который, с одной стороны, направляет процесс совершенствования, а, с другой стороны, показывает степень отклонения от оптимального пути.
Естественность – свойство природы. Искусственность – отсутствие непосредственности. Созданное человеком – искусственно, созданное Богами – естественно. Сила искусственного несопоставима с силами естественными, как силы человека несопоставимы с Божественными. Делая ставку на искусственное, мы ограничиваем свои возможности; делая ставку на естественное, мы опираемся на силы, имеющие внутренний источник существования.
«В древних государствах мышление и учение имело чисто догматический характер, так что абсолютному характеру политического правления соответствует и абсолютный характер духовного руководства», – пишет Герберт Спенсер. Именно поэтому в древности не было основы для появления огромного количества философских, научных, религиозных школ: «поэтому египтяне никогда не могли выработать настоящей диалектически построенной философии», – писал Бузен.
Развитие антидогматической тенденции ведет к профанации, то есть лишению святость (от лат. profanatio – осквернение святыни), искажению, извращению, непочтительному отношению к достойному уважения, опошление идеи, учения, произведений искусства и т.д.
Потеряв опору в вечном духе, наука стала искать ее в непостоянной материи. Инструментом «привлечения» этой опоры стал поиск причинно-следственных связей в явлениях мира и их объяснение, поскольку только путем объяснения можно «опустить» все явления до причинной детерминации, в которой существует сама материя. «Объяснение – особая форма мышления, связанная… с особенностями человеческого ума… Потребность в объяснении, в установлении причинно-следственных связей ««встроена» в наш ум».
«Наш разум никогда не колеблется в выборе между двумя способами объяснения: всякий раз, когда ему представляется причинное объяснение, то, как бы отдаленно и неясно оно ни было, оно немедленно вытесняет предшествующее ему телеологическое объяснение». Даже, несмотря на то что причинное объяснение не приводит к истине и ставит ученых в трудное положение, оно чрезвычайно живуче. Профессор астрономии и геологии Колумбийского университета Роберт Ястров: «Астрономическое доказательство начала ставит ученых в неловкое положение: ведь они считают, что у каждого следствия должна быть естественная причина…».
Не имея духовного видения, человек предпочитает причинное объяснение телеологической догме. Но это только пока он слеп, прозрение лишает смысла все причины и следствия. «Слепотою поражены наши ум и сердце. По причине этой слепоты ум не может различать истинных помыслов от ложных, а сердце не может различать ощущений духовных от ощущений душевных и греховных, особливо, когда последния не очень грубы. По причине слепоты духа вся деятельность наша делается ложною, как и Господь назвал книжников (ученых) и фарисеев безумными и слепыми, вождями слепыми, невходящими в царство небесное и непопущающими человеков входить в него», – пишет святитель Игнатий Брянчанинов.
Духовный мир, согласно Бергсону, представляет собой «абсолютно самостоятельную сферу бытия, которая недоступна научному познанию и техническому воплощению. Воспроизведению в материальной, технической форме подлежит лишь то, что может быть адекватно выражено в логических понятиях».
Логика – орудие ума. Логика функционирует по принципу альтернатив: какое-либо действие или отношение автоматически исключает другое, противоположное ему. Для целостного мышления таких альтернатив не существует. Логика есть наука о правилах мышления. Чем логичнее рассуждение, тем оно дальше от истины.
Ум – это не орудие познания, а лишь организатор знания. Ум стремится не к познанию, он стремится перемалывать что-нибудь. «Даже сосчитав все песчинки на земле, вы все равно не сможете понять Бога!».
Дж. Фон Нейман не исключает «в будущем возможное расширение логики, когда логика будет носить менее дискретный и более непрерывный характер». Линейное мышление хорошо работает лишь в ограниченных условиях. Знаменитые парадоксы Зенона, такие как Ахиллес и черепаха, как раз и состоят в том, что если мы ограничиваемся рациональными числами, то движение невозможно. Они показывают с необходимостью, что движение возможно по континууму. «Логика – это лишь общая канва, задающая ход наших рассуждений». Нам необходимо сделать наши идеи ясными, понятными и отчетливыми. А «идея отчетлива, когда мы можем знать её точное определение в абстрактных терминах».
«Многие считают, что математику можно свести к правилам формальной логики…. Это лишь обманчивая иллюзия». Нобелевский лауреат П. Дирак пишет, что у нас нет вообще истинной математической теории, а есть только правила для работы. Так что квантовая механика, которую используют в настоящее время большинство физиков, есть не более чем набор правил, а не полная динамическая теория, которая, тем не менее, разработана весьма подробно.
Говоря о стремлении охватить науку математикой, В. И. Вернадский писал, что «это стремление, несомненно, в целом ряде отраслей способствовало огромному прогрессу науки XIX и XX столетий. Но… математические символы далеко не могут охватить всю реальность, и стремление к этому, в целом ряде отраслей знания, приводит не к углублению, а к ограничению силы научных достижений».
1.3. Колыбель науки
«Наука не отвечает на все вопросы
даже в кабинете следователя»
Хенрик Ягодзиньский
Любое знание – это средство борьбы с целым, это попытка части завоевать целое. «Знание низшего порядка есть знание необъединенное. Наука есть знание отчасти объединенное. Философия есть знание вполне объединенное».
«Мысль устала от схоластических рассуждений. Но частности природных процессов были еще почти не исследованы. В этой работе могли, между прочим, принять участие множество людей средних дарований, да к тому же познание частностей сулило прямую практическую выгоду. В некоторых возникших тогда научных обществах прямо-таки в принцип возводилось правило говорить лишь о поддающихся наблюдению частностях, но не о всеобъемлющей взаимосвязи».
Если баран пропал оттого, что на дороге много развилок, то ученые теряют жизнь оттого, что наука многогранна. Это не означает, что учение в корне различно, что корень у него не один; но это показывает, как далеко расходятся его ветви. Чтобы не погибнуть и обрести утраченное, необходимо возвращение к общему корню, возвращение к единству, к мудрости. Поэтому совершенен тот, кто умеет остановиться на том, что ему неизвестно. «Наша жизнь ограниченна, а знания неограниченны. Ограниченному следовать за неограниченным опасно. Поняв это, совершенствовать знания опасно». Древние учили тому, что мудрость – это обладание целостным знанием.
Чем больше будет у правителя знаний, тем скорее он потерпит поражение. Путь правителя не действует по мелочам, свойства вещей не познаются по мелочам. Малые знания вредят свойствам вещей, а малые дела вредят пути правителя. Эффективность управления находится в обратной зависимости от превращения правления в предмет знания. Итак, «все известно, все объяснено, все следует одно из другого, но все одинаково непонятно» – вот лозунг эпохи словами В. Шмакова.
«Поняв бесплодность метафизических изысканий, раз они не связаны с данными эмпирического опыта, гуманисты поставили своим девизом изучение, прежде всего, того, что может быть исследовано эмпирическим путем. Время расцвета гуманизма и успеха реформации есть начало современной науки, ибо все то, что составляет гордость технической культуры, было достигнуто человеком лишь начиная с XV века. Именно с этой поры все усилия человеческого рода всецело направились к изучению отдельных явлений, к исследованию отдельных вопросов и к созданию отдельных отраслей человеческого знания». «Укорененность наук в их сущностном основании… отмерла».
Отсутствие духовного зрения не позволяет видеть целостную картину. Древние философы, лишившиеся духовной ясности, теряют целостность восприятия мира и рождают науки. Современная наука – плод слепого разума. «Наука обратила свой взор исключительно на одну часть божественного действия и тем самым возникла опасность утери из виду великого целого, всеобщей связи вещей». Это ведет к разобщенности и разделению: все стали отделяться друг от друга. «Как можно исходя из чего-то малого частного, верить чему-то большему общему?».
Логично предположить, что разум человека, потерявший целостность восприятия мира и погрузившийся в познание отдельных его частей, теряет ясность и силу. Произведения такого ума не могут быть совершенными.
«Философии и теологии множатся там, где множится духовное отупение. Где болезни, там и медицина. Отношение веры к системам философии и теологии подобно отношению гигиены к медицине… Тогда, когда люди ставят себя в ложное отношение к Богу – не как единственной реальности и ценности, – все их отношения автоматически становятся ложными. Реальность и ценность тогда с Бога переносятся на мечты и вымыслы, и жизнь становится подобной борьбе теней, когда солнце скрывается за тучей. Ложные теории о Боге неизбежно влекут за собой и ложные теории научные, политические, социальные, брачные, семейные. Одна ложь рождается от другой; одна ссылается на другую, одна другую зовут на помощь. Изощренность тогда ставится выше принципиальности, а количество выше качества».
«Как необходимо, как сказали мы, блюсти ум от неведения, так равно необходимо блюсти его и от противоположного неведению многоведения и любопытства. Ибо коль скоро наполним мы его множеством ведений, представлений и помыслов, не исключая и суетных, непотребных и вредных, то сделаем его бессильным, и он не возможет уже добре уразумевать, что пригодно к истинному самоисправлению нашему и совершенству. Почему надлежит тебе так себя держать в отношении к ведению о земных вещах, хотя иной раз позволительных, но не необходимых, как бы ты был уже умершим, и собирая всегда ум свой внутрь себя, сколько можно сосредоточеннее, оставлять его праздным от мыслей о всех вещах мира».
Различные геометрии основаны на различных системах аксиом, и логическая структура каждой из неевклидовых геометрий не зависит от ее отношения к действительности. Мир целостен, и сама классификации имеет отношение не к миру, а к свойствам человеческого мышление. В мире нет математики, химии, физики и т.п., но без их выделения в отдельные, самостоятельные, а, в идеале, непересекающиеся дисциплины, невозможно возникновение науки. «Ни одно основание для классификации, или для включения и исключения, более разумное, чем то, что лежит в основе различия между красным и желтым, никогда не было придумано. Наука, прибегая к разным основаниям для классификации, рассмотрела множество фактов. Если бы она этого не сделала, то не было бы ничего, на основании чего она могла бы оказаться существующей».
