Шестая книга переводов решений Федерального Верховного суда Германии (далее – ФВС Германии) содержит сборник судебных актов, предметом рассмотрения которых стали вопросы обязательственного и вещного права. Решения №54—58 связаны с наследственными спорами, в том числе по актуальной теме отмены совместного завещания после смерти одного из супругов.

Полагаю, что для читателя настоящей серии переводов ФВС Германии может оказаться полезной краткая характеристика отдельных институтов гражданского права в Германии, которые встречаются по тексту решений. Рассмотрим здесь подробнее институт так называемой сальваторской оговорки в правоприменительной практике Германии.

Согласно §139 Германского Гражданского Уложения (далее – ГГУ) «при недействительности части сделки сделка считается недействительной в целом, если нет основания предполагать, что сделка была бы совершена и без включения ее недействительной части». Для изменения указанного диспозитивного правила, когда стороны сделки стремятся сохранить действительность вопреки недействительности отдельной ее части, в практике нашла широкое распространение оговорка, согласно которой недействительность части сделки не влечет недействительности сделки в целом (сальваторская оговорка, salvatorische Klausel, от лат. salvatorius – сохраняющий, спасающий).

В аспекте сальваторской оговорки прежде всего необходимо указать на выбор еще при принятии ГГУ концептуальной идеи регулирования недостатков волеизъявления. Первоначально это касалось недостатков волеизъявления при заключении договора: §100 проекта ГГУ предусматривал, что «если при заключении договора в отношении части договора отсутствует согласование воли сторон договора, то договор является ничтожным в целом, если не очевидно, что договор был бы заключен и без определения этой части». Затем данная концепция нашла применение в §139 по вопросу ничтожности сделки в целом.

Еще в Мотивах к проекту ГГУ отмечалось следующее: «При заключении договора отсутствие согласования воли обеих сторон может проявляться двояким образом. Возможно, когда волеизъявления заключающих договор лиц хотя и совпадают, однако на стороне одного из участников воля и заявление не совпадают между собой, в силу чего волеизъявление этого участника становится ничтожным (§§95, 97—99), а потому исчезает согласование воли сторон договора. Одновременно мыслимыми являются случаи, когда воля и заявление каждого из участников договора совпадают, но в силу недопонимания оба волеизъявления не совпадают между собой, когда участники этого не осознавали (так называемое разногласие в узком смысле слова)…

Недостаток волеизъявления воли обоих участников лишает договор действительности, если недостаток касается вопроса, который в значении сторон или только одной стороны является существенным. Напротив, если по вопросу лицо, которое на него ссылается, докажет, что договор был бы заключен и без определения этого вопроса, то остальные положения договора остаются в силе, а пробел, возникший в силу отпадения ничтожной части, подлежит восполнению на основе диспозитивных норм закона. В случае разногласия в узком смысле, … когда предполагается, что стороны рассматривали договор в качестве заключенного, и лишь позднее выяснилось, что отсутствует полное согласование воли, … строгий подход к регулированию случаев разногласия существенно отклонялся бы от уже существующих прав, которые были бы поставлены под сомнение, и ни коим образом не соответствовал бы потребностям гражданского оборота, интересам которого соответствует максимально возможное сохранение действия договора» (Motive zu dem Entwurfe eines Bürgerlichen Gesetzbuches für das Deutsche Reich, Band I, Allgemeiner Theil, Berlin, Leipzig, 1888. S. 202)

При оценке сальваторской оговорки ФВС Германии неоднократно указывал на ее процессуальные аспекты в части распределения бремени доказывания. Так, по одному из дел ФВС указал, что сальваторская оговорка не означает, что «части сделки, непосредственно не затронутые основанием для недействительности, должны рассматриваться в качестве действующих при всех обстоятельствах, с оговоркой лишь по публичному порядку. Напротив, она содержит только положения о распределении бремени представления и доказывания в рамках проводимой согласно §139 ГГУ проверке по вопросу о том, намеревались ли стороны отказаться в целом от отчасти ничтожной сделки или намеревались сохранить в силе ее оставшуюся часть.

При отсутствии сальваторской, сохраняющей договор в действии, оговорки контрагент, который стремится к сохранению отчасти ничтожной сделки, несет бремя представления и доказывания. Если же такая оговорка согласована, соответствующее бремя возлагается на ту сторону, которая хотела бы отменить договор в целом. Лишь при таком понимании сальваторских оговорок приобретает должное внимание критерий, когда определяющим будет являться значение ничтожной нормы для всего договора: содержит ли договор в отсутствие ничтожной части разумные и сбалансированные правила в интересах обеих сторон и потому следует предположить, что исходя из согласованной воли обоих участников договор должен быть сохранен в силе и без его ничтожного правила (решение ФВС Германии от 24 сентября 2002 – KZR 10/01, S. 5 f.)

Сообразно данной устоявшейся судебной практике разрешены вопросы, связанные с толкованием сальватоскрих оговорок, в тексте решений в настоящей книге. В решении №45 по делу о продаже одним стоматологом другому клиентской базы ФВС Германии подчеркнул, что «суд апелляционной инстанции по праву и обоснованно постановил, что установленная им недействительность основных положений договора в виде „рекламных мер“ и обязательства по передаче картотеки амбулаторных карт несмотря на согласованную сальваторскую оговорку согласно §139 ГГУ ведет к недействительности договора в целом. Согласно устоявшейся практике ФВС Германии недействительность основных положений договора, независимо от наличия согласованной сальваторской оговорки, согласно §139 ГГУ ведет к ничтожности договора в целом, когда посредством ничтожности части договора изменяется весь характер договора» (бн. 48).

По спору, связанному с действительностью нескольких договоров, которыми был урегулирован инвестиционный проект, связанный с земельным участком (решение №50), ФВС Германии более акцентировано указал, что в силу сальваторской оговорки нарушение формы само по себе без дополнительных оснований не ведет к общей ничтожности исполнительного договора. Оговорка о сохранении действия, которой отменены диспозитивные правила §139 ГГУ, не исключает общую ничтожность, однако ведет к обратной презумпции по §139 ГГУ. Ничтожность всего договора наступает лишь тогда, когда несмотря на сальваторскую оговорку сохранение действия остальной части сделки в отдельном случае на основе воли сторон, устанавливаемой посредством толкования договора, не будет более приемлемым. В частности, это возможно, если не только вспомогательные, но и существенные положения договора становятся недействительными и в силу ничтожности части договора изменяется весь его характер (бн. 37).

В заключение введения напомним, что для удобства электронный вариант книги снабжен встроенными в текст ссылками на анализируемые нормы права и размещенные в сети Интернет судебные решения (ссылки приводятся разово при первом упоминании и актуальны на 21.11.2022 г.). С редакциями основных немецких законов (до 2006 г.), ссылки на которые встречаются по тексту решений, можно ознакомиться на портале Бузер: https://www.buzer.de/index.htm. В случае, когда в решении встречается ключевое понятие либо цитата, в переводе приводится также оригинал на немецком языке.

Трушников С. С. канд. юрид. наук, LL. M.,
научный сотрудник лаборатории
социально-правовых исследований
Уральского Федерального университета
имени первого Президента России Б. Н. Ельцина

43. Обязанность адвоката по точному выражению воли клиента – решение Федерального Верховного суда Германии от 16 декабря 2021 г. —
IX ZR 223/20

при заключении мирового соглашения адвокат должен обеспечить правильное и полное выражение воли своего доверителя, а также ее максимально однозначное, не требующее толкования словесное выражение (в продолжение судебной практики по решению ФВС Германии от 17 января 2002 – IX ZR 182/00).

Европейский идентификатор судебных актов:

ECLI: DE: BGH:2021:161221UIXZR223.20.0

Примененные нормы ГГУ:

Книга 2. Обязательственное право

Часть 8. Отдельные виды обязательств

Раздел 9. Договор подряда и подобные договоры

Подраздел 2. Договор ведения дела

Глава 1. Общие положения

§675. Возмездное ведение дела

(1) К договору оказания услуг или договору подряда, предметом которых является ведение какого-либо дела, соответственно применяются правила §663, 665—670, 672—674 ГГУ, а также правила ч. 2 §671 ГГУ, когда обязанное лицо вправе расторгнуть договор без соблюдения срока расторжения, если иное не предусмотрено настоящим подразделом.

(2) Лицо, которое дает другому совет или рекомендацию, при сохранении ответственности, вытекающей из договора, деликта или иного положения закона, не обязано возмещать ущерб, вызванный следованием этому совету или рекомендации.

(3) В текстовой форме должен быть заключен договор, согласно которому одна из сторон обязуется обеспечить другой стороне заявку или регистрацию для участия в азартных играх, проводимых третьим лицом.

IX ZR 223/20

16 декабря 2021 г.

IX Сенат по гражданским делам Федерального Верховного суда Германии в составе председательствующего судьи Групп, судей проф. д-ра Шоппмейер, Рёль, д-ра Зельбманн и д-ра Хармс на судебном заседании 7 октября 2021 г. постановил:

по кассационной жалобе ответчика решение 5 Сената по гражданским делам высшего земельного суда г. Кобленц от 28 октября 2020 г. отменить;

апелляционную жалобу истца на решение 15 Коллегии по гражданским делам земельного суда г. Кобленц от 13 июня 2018 г. отклонить;

возложить на истца судебные расходы по пересмотру судебных решений.

Описательная часть:

1 Истцом предъявлены основанные на нарушении адвокатских обязанностей требования о возмещении ответчиками ущерба по сделке об уступке права. Истец является частным страховщиком умершего 5 марта 2021 г. лица В. (далее – страхователя). В производстве о врачебной ошибке страхователем были предъявлены требования к врачу-ортопеду д-ру С., в частности, о возмещении вреда здоровью, возмещении расходов на содержание, утраты заработка, а также расходов на уход и проезд. В производстве его представлял адвокат, трудоустроенный в бюро ответчиков. 12 января 2011 г. было вынесено промежуточное решение по части требований, согласно которому страхователю было присуждено возмещение вреда здоровью в размере 200 000 евро с указанием на то, что иск является обоснованным. Далее в решении было предусмотрено, что врач-ответчик обязана возместить истцу (по тому делу) весь будущий материальный и нематериальный вред, связанный с ошибочным лечением в феврале 2004 г., если по нему истцом… не будет заявлено отдельных требований, при условии, что данные требования не перешли или перейдут к страховщику по социальным обязательствам.

2 После вступления в законную силу решения врач и страхователь заключили 5 ноября 2012 г. мировое соглашение, которым спор был прекращен. Согласно соглашению врач должна была уплатить в пользу страхователя сумму в размере 580 000 евро. С уплатой указанной суммы считались удовлетворенными и прекращенными все требования страхователя, вытекающие из рассмотренного по делу отношения по лечению, если они не были уступлены третьему лицу, будь ли они известны или неизвестны, существующие или будущие, материальные или нематериальные.

3 Истцом было заявлено, что после заключения мирового соглашения им были возмещены страхователю значительные суммы, в отношении которых согласно условиям соглашения он не вправе предъявить регрессные требования к врачу и ее основному страховщику. По мнению истца, трудоустроенный в бюро ответчиков адвокат виновным образом своевременно не включил в мировое соглашение оговорку о будущих перешедших требованиях. Земельный суд отказал в удовлетворении исковых требований. По апелляционной жалобе истца по дополненному им исковому требованию высший земельный суд удовлетворил данное требование к ответчикам. Допущенной судом апелляционной инстанции кассационной жалобой ответчики выступают против вынесенного решения.

⠀

Мотивировочная часть:

⠀

4 Кассационная жалоба является обоснованной, в силу этого решение апелляционного суда подлежит отмене с восстановлением в законной силе решения земельного суда.

⠀

I.

⠀

5 В обоснование выводов своего решения суд апелляционной инстанции в частности указал, что страховые услуги, по которым истец требует возмещения, до заключения мирового соглашения 5 ноября 2012 г. не были оказаны в адрес страхователя, а потому переход требований не произошел, в связи с чем данные требования подлежат урегулированию согласно правилам соглашения о прекращении спора. Страхователь действительным образом отказался от будущих требований по возмещению расходов на лечение. Тем самым они не могли перейти более к истцу. Иной вывод не вытекает также из положений ч. 1 § 407, § 412 ГГУ.

⠀

II.

⠀

6 По итогам проверки указанные выводы суда не могут быть признаны обоснованными в полном объеме. Хотя согласно установленным судом апелляционной инстанции обстоятельствам дела ответчиками были нарушены возложенные на него обязанности, которые существовали у страхователя перед истцом при заключении мирового соглашения по делу о врачебной ошибке, однако одновременно они не являлись причиной возникновения ущерба. В кассационной жалобе по праву обжалуются выводы суда апелляционной инстанции, с указанием, что посредством заключенного мирового соглашения требования страхователя к истцу о возмещении расходов на лечение признаны удовлетворенными.

⠀

7 1. Трудоустроенным в бюро ответчиков адвокатом были нарушены возложенные на него обязанности страхователя перед истцом, возникшие по итогам производства по делу о врачебной ошибке в связи с заключенным соглашением о выплате.

8 a) адвокат, участвующий в составлении договора, должен при оформлении его положений обеспечить правильное и полное выражение воли своего доверителя, а также ее максимально однозначное, не требующее толкования словесное выражение (ср. решение ФВС Германии от 17 января 2002 – IX ZR 182/00, NJW 2002, 1048, 1049). Цель юридического консультирования состоит в содействии принятию доверителем ответственных, обоснованных решений по юридическим вопросам (ср. решение ФВС Германии от 26 июня 2008 – IX ZR 145/05, NJW-RR 2008, 1594 Rn. 14 mwN). В рамках переговоров о заключении судебного мирового соглашения адвокат обязан всенаправленно и самым полным образом представлять интересы клиента, а также уберегать его от устранимых проблем (Nachteilen). Адвокат обязан сообщить доверителю о всех преимуществах и недостатках мирового соглашения, отдельно представить, какие доводы говорят в пользу или против заключения соглашения (ср. решение ФВС Германии от 14 июля 2016 – IX ZR 291/14, NJW 2016, 3430 Rn. 8 mwN). Если мировое соглашение предусматривает, что с его заключением все встречные требования сторон прекращаются (так называемое соглашение о прекращении спора, Abfindungsvergleich), то здесь для клиента существуют особые риски. В особенности это касается случаев, когда соглашение распространяется на будущий, к моменту заключения мирового соглашения еще неизвестный ущерб. В соглашениях о прекращении спора адвокат должен обращать особое внимание, чтобы в соглашение фактически были включены все требования, которые должны считаться удовлетворенными и прекращенными (ср. Vollkommer/Greger/Heinemann, Anwaltshaftungsrecht, 5. Aufl., §12 Rn. 49). В силу свойства мирового соглашения в качестве материально-правового договора подлежат особому соблюдению также обязанности адвоката, действующие при составлении договоров (ср. Vill in G. Fischer/Vill/D. Fischer/Pape/Chab, Handbuch der Anwaltshaftung, 5. Aufl., §2 Rn. 286). Получив поручение составить договор, адвокат должен разъяснить доверителю правовые пределы действия его отдельных правил (ср. Vill, aaO Rn. 325). Далее задача адвоката, которому поручено создание правового документа, состоит в придании ему ясности посредством выбора должного словесного выражения. По общему правилу адвокат не вправе допустить возможности, чтобы текст договора мог вызывать сомнения (ср. решение ФВС Германии от 4 июня 1996 – IX ZR 51/95, NJW 1996, 2648, 2650). Юридический консультант по возможности должен избегать риска необходимости толкования. Поэтому он должен избирать самый надежный путь, чтобы его разъяснения были недвусмысленными (ср. Vill, aaO Rn. 326). Сюда же относится соответствующее использование необходимых профессиональных выражений (ср. BGH, aaO).

9 b) буквальное значение соглашения, заключенного в деле о врачебной ошибке, само по себе является однозначным. Согласно соглашению считаются удовлетворенными и прекращенными все требования страхователя, вытекающие из рассмотренного по делу отношения по лечению, если они не были уступлены третьему лицу, будь ли они известны или неизвестны, существующие или будущие, материальные или нематериальные. При этом буквальное значение должно охватывать все требования страхователя, которые возникли (могут возникнуть) из спорного отношения по лечению и не были уступлены третьим лицам. Тем самым соглашением охватываются также те требования страхователя, которые в будущем перейдут к третьим лицам. Также охватываются требования страхователя о возмещении расходов на лечение, которые возникли в силу причинения вреда здоровью и не перешли к третьим лицам или еще возникнут, поскольку данные требования аналогично обусловлены рассмотренным по делу отношением по лечению.

⠀

10 c) между тем сомнения в широком содержании мирового соглашения вытекают из того обстоятельства, что по иску страхователя к врачу не были предъявлены требования о возмещении расходов на лечение. В деле о врачебной ошибке страхователь требовал лишь возмещения совершенных им дополнительных платежей, то есть платежей, которые не были возмещены ему истцом по настоящему спору. Однако поскольку смысл и цель мирового соглашения заключались в прекращении правового спора, из ставших предметом по тому делу требований вытекает необходимость в толковании мирового соглашения согласно его буквальному значению (ср. решение ФВС Германии от 8 декабря 1982 – IVa ZR 94/81, BGHZ 86, 41, 46 mwN) относительно пределов его действия (ср. решение ФВС Германии от 9 января 2003 – IX ZR 353/99, NJW 2003, 1036, 1037 f).

11 Далее необходимо учитывать следующее. Вынесенным по итогу дела о врачебной ошибке промежуточным решением по части требований было установлено, что врач-ответчик обязана возместить истцу весь будущий материальный и нематериальный вред, связанный с ошибочным лечением в феврале 2004 г., если по нему истцом (по тому делу) … не будет заявлено отдельных требований, при условии, что данные требования не перешли или перейдут к страховщику по социальным обязательствам. Напротив, в заключенном позднее мировом соглашении относительно данной оговорки была выбрана иная формулировка («если они не перешли к третьим лицам»).

12 d) то обстоятельство, что пределы действия оговорки о прекращении спора не были сформулированы точным образом, обосновывает нарушение трудоустроенным в бюро ответчиков адвокатом обязанностей перед страхователем по обеспечению заключения недвусмысленного мирового соглашения. Суть этой обязанности состоит именно в том, чтобы избежать сомнений в направленной на сделку воли сторон и тем самым правовых споров (ср. Fahrendorf/Mennemeyer/Fahrendorf, Die Haftung des Rechtsanwalts, 10. Aufl., Kap. 2 Rn. 224).

13 Страховщик ответственности врача в отличие от истца по настоящему делу придерживался позиции, что предъявленные им требования о возмещении расходов на лечение страхователя за 2013 г. по перешедшему праву были прекращены мировым соглашением. Тем самым не удалось избежать риска необходимости в толковании соглашения.

14 e) необоснованной является кассационная жалоба в части, в которой в ней указано, что при заключении мирового соглашения не являлась задачей трудоустроенного в бюро ответчиков адвоката соблюдение интересов также истца. Обязанность по заключению соглашения, однозначного по своему содержанию, существует для страхователя и его интереса в возможности оценки пределов действия такого соглашения. Кроме того, адвокат-консультант должен был исходить из того, что страхователь мог быть связан обязательством по основному договору частного страхования жизни и здоровья не препятствовать переходу права требования согласно §67 Закона Германии о договоре страхования (Gesetz über den Versicherungsvertrag, далее – VVG) в прежней редакции. Согласно §11 Примерных условий частного страхования жизни и здоровья (Musterbedingungen für die private Krankenversicherung, MB/KK 2009) наряду с переходом права требования по закону согласно §86 VVG в новой редакции (§67 VVG в прежней редакции) существует обязанность страхователя по уступке прав требования о возмещении к третьим лицам в пользу страховщика в письменной форме. Адвокат, трудоустроенный в бюро ответчиков, в рамках представительства при заключении мирового соглашения должен был обеспечить выполнение данных обязанностей страхователя.

15 2. Однако в результате нарушения обязанностей адвокатом, трудоустроенным в бюро ответчиков, у страхователя не возник предъявленный по спору ущерб в виде утраты права требования. Мировое соглашение должно быть истолковано таким образом, что оговорка о прекращении спора охватывает собой требование страхователя о возмещении расходов на лечение.

16 a) по общему правилу толкование индивидуальных соглашений является предметом деятельности судьи, рассматривающего спор по существу (Sache des Tatrichters). В кассационном производстве его толкование подлежит ограниченной проверке лишь по вопросам о том, не были ли нарушены принципы толкования, мыслительные и эмпирические правила восприятия либо не содержит ли толкование процессуальные ошибки, например, не оставлены ли без внимания в нарушение процессуальных норм обстоятельства дела, существенные для толкования (устоявшаяся судебная практика; ср. решение ФВС Германии от 10 марта 2020 – VI ZR 316/19, NJW 2020, 2113 Rn. 11 mwN). Если толкование судьи содержит такие проверяемые в кассационном производстве ошибки, оно не является обязательным для суда кассационной инстанции. В первую очередь, при толковании подлежит учету избранное сторонами буквальное значение и объективно устанавливаемая, следующая из буквального значения воля сторон. Также действует правило толкования, соответствующего интересам обеих сторон, и учета преследуемой сторонами цели договора (ср. решение ФВС Германии от 18 октября 2017 – I ZR 6/16, NJW-RR 2018, 222 Rn. 32 mwN). Данные правила действуют и для толкования мировых соглашений (ср. решение ФВС Германии от 19 февраля 2003 – XII ZR 19/01, NJW 2003, 1734).

17 b) не лишен правовых ошибок вывод суда апелляционной инстанции о том, что посредством заключения мирового соглашения согласно его однозначному буквальному значению страхователь отказался от всех требований к причинителю вреда, если они уже не были уступлены третьим лицам. Такой вывод основан на предположении, что в силу однозначного буквального значения соглашения иное толкование не допускается. Хотя данный вывод не противоречит буквальному значению, однако он не в достаточной степени учитывает установленные обстоятельства дела и согласованную волю сторон. Кроме того, этим нарушено правило толкования, соответствующего интересам обеих сторон.

18 aa) согласно фактическим обстоятельствам дела, установленным апелляционным судом, страхователем в своем иске к врачу не были предъявлены требования в связи с лечением, по которым истцом по настоящему делу было предоставлено или должно было предоставлено возмещение. В частности, в деле о врачебной ошибке были предъявлены требования о возмещении вреда здоровью, возмещении расходов на содержание, утраты заработка, а также расходов на уход и проезд. Расходы на лечение данными требованиями не охватывались. Аналогично в рамках сопровождавших спор переговоров о мировом соглашении страхователь не притязал на данные расходы. Основное внимание на переговорах было уделено в большей степени возмещению расходов на содержание и утраченного заработка. С учетом требуемой в этой части необходимости доказывания и тщательного выяснения обстоятельств дела высшим земельным судом было предложено сторонами заключение мирового соглашения с уплатой 500 000 евро, что стороны вначале отклонили. После вынесения промежуточного решения по части требований от 12 января 2011 г. страхователь настаивал на дальнейшем расчете наступившего вреда. По данным ответчика в деле о врачебной ошибке общий размер предъявленных по иску страхователя требований о возмещении составлял примерно 660 000 евро. Однако и этот расчет не учитывал расходы на лечение. После этого сторонами дела о врачебной ошибке было заключено рассматриваемое по настоящему спору мировое соглашение. Исходя из указанного, не представляется обоснованным, что таким мировым соглашением охватывались также требования о возмещении будущих расходов на лечение. С одной стороны, апелляционный суд верно отметил, что нет ни презумпции, ни эмпирических законов, которые указывали на соблюдение мировыми соглашениями лишь рассматриваемых по спору требований. Заключение мирового соглашения позволяет индивидуальным образом достигать договоренностей о регулятивном содержании (Regelungsgehalt). С другой стороны, что было упущено апелляционным судом, так же нет презумпций или эмпирических законов о том, что мировые соглашения должны всегда охватывать всевозможные требования.

19 bb) выводы суда апелляционной инстанции также в недостаточной мере учитывают согласованную волю участников по регламентации их отношений. Как исковое заявление, так и резолютивная часть решения по предыдущему процессу исключали из обязанности причинителя вреда по возмещению те требования, которые перешли или перейдут к страховщику по социальным платежам. Согласно выводам апелляционного суда сторонами было согласовано, что за рамки данного буквального значения будут исключены также требования, которые в будущем могут перейти к истцу в качестве частного страховщика здоровья потерпевшего лица. Апелляционным судом не было установлено, что при заключении мирового соглашения его участники исходили из иного понимания требований, исключаемых из возмещения. В кассационной жалобе по праву указано на то, что согласно неоспоренным утверждениям ответчика участники соглашения были едины в понимании, что по переходящим в будущем требованиям о возмещении расходов на лечение мировым соглашением возмещение не предоставляется. Это обстоятельство было упущено из внимания апелляционным судом. Правила § 133 ГГУ о толковании, указывающие на волю сторон, запрещают толковать нормы вопреки фактической и выясненной согласно сугубо объективным критериям воле (ср. решение ФВС Германии от 24 апреля 2009 – LwZR 11/08, NJW-RR 2009, 1714 Rn. 17 mwN). Если присутствует согласованная воля сторон, то она будет юридически определяющей и в тех случаях, когда она не нашла или нашла лишь неполное отражение в содержании заявления. Согласованно желаемое (das übereinstimmend Gewollte) обладает приоритетом перед ошибочным или умышленным неверным обозначением, falsa demonstratio non nocet (ср. решение ФВС Германии от 7 декабря 2001 – V ZR 65/01, NJW 2002, 1038, 1039 mwN).

⠀

20 cc) наконец, суд апелляционной инстанции недостаточным образом учел существующие интересы участников. Целесообразным является толкование, соответствующее интересам обеих сторон; в случае сомнений необходимо отдавать предпочтение тому толкованию, которое ведет к разумному, непротиворечивому и учитывающему интересы обоих контрагентов договора результату (ср. решение ФВС Германии от 10 октября 1989 – VI ZR 78/89, BGHZ 109, 19, 22 mwN). Из решения суда апелляционной инстанции лишь следует, что обычному интересу на стороне причинителя вреда соответствует наиболее полное урегулирование всевозможных требований. Интересы же потерпевшего лица, напротив, не были приняты судом во внимание при толковании. В этой части подлежало учету, что страхователь с заключением мирового соглашения не намеревался выйти за пределы заявленных требований, что непосредственно было установлено судом апелляционной инстанции. Кроме того, нельзя исходить из того, что страхователь намеревался нарушить свои договорные обязательства перед истцом по настоящему делу в качестве частного страховщика здоровья. Поскольку согласно выводам апелляционного суда как из исковых требований и частного решения по делу о врачебной ошибке, так и мирового соглашения можно вывести оговорку о том, что на основе согласованной воли стороны подлежат исключению требования, которые в будущем перейдут к истцу в качестве частного страховщика здоровья, со стороны страхователя в адрес истца отсутствовало намерение урегулировать мировым соглашением исключаемые из него требования третьих лиц.

21 c) поскольку отсутствует необходимость установления дополнительных обстоятельств дела, толкование мирового соглашения от 5 ноября 2012 г. осуществлено непосредственно настоящим Сенатом. По указанным выше основаниям оговорка о прекращении спора в мировом соглашении не охватывает возникающие в будущем, перешедшие к третьим лицам права требования о возмещении расходов на лечение.

III.

22 Решение суда апелляционной инстанции подлежит отмене (ч. 1 § 562 ГПУ Германии). Поскольку отмена решения связана лишь с нарушением права при применении закона в отношении установленных обстоятельств дела, а согласно последним дело может быть разрешено по существу, решение по существу спора принято судом кассационной инстанции (ч. 3 § 563 ГПУ Германии).

Судьи Групп, Шоппмейер, Рёль, Зельбманн, Хармс