Блаженные похабы. Культурная история юродства

Очень интересная книга. История юродства с античности до нашего времени в культурном контексте. Очень хорошо передана разница между разными типами юродства. Западное (католическое, протестантское и пр.) из-за внутреннего несовершенства. Восточное (православное) – из-за несовершенства окружающего мира.

Высококлассное, обстоятельное исследование феномена юродства в православии, сделанное на профессиональном научном уровне. Книгу можно разделить на две части: юродство в Византии и юродство в России. В первой части автор Сергей Иванов подробно изучает термины, встречающиеся в письменных источниках, которыми называют юродивых и само явление юродства. К сожалению, автор, рассказывая об этих терминах, приводил их только в записи греческого алфавита, без транскрипции для тех, кто не знает греческих букв, как я, например. Все-таки, это научно-популярная книга и ее будут читать не только коллеги-ученые, поэтому, на мой взгляд, было бы вежливо по отношению к читателю написать транскрипцию этих слов, тем более, что их разбору посвящена целая глава.

В части, посвященной Византии, Иванов рассматривает и обозначает житийные парадигмы и сюжеты, складывавшиеся на протяжении столетий, относительно тех или иных известных юродивых. А во второй части автор показывает, как эти византийские сюжеты были восприняты и переосмыслены в России и что в них появилось нового при переходе на другую территорию.

Честно говоря, очень сложно при первом прочтении запомнить имена многочисленных юродивых и подробности агиографических сочинений, с ними связанных. Так что к этой книге можно будет вернуться еще не раз, потому что тема юродства очень захватывающая и интригующая.

“Блаженные похабы. Культурная история юродства” Сергей Иванов

На эту книгу я наткнулась случайно, начала читать для общего развития – и упала с головой, хотя по содержанию и форме она не научпоп, а скорее немного причёсанная для широкого читателя монография, и не сказать, что лёгкая для чтения и с низким порогом вхождения. Но я могу сразу сказать, что в принципе, для составления общей картины, запоминать все имена всех упомянутых святых и исторических персонажей не обязательно.

Самое сложное, как сразу обозначает автор, это дать определение, что же такое христианское юродство. Сумасшествие? Трикстерство? Вызов общественным нормам? А как их измерить, где граница между сумасшествием и отказом от разума ради веры? Юродство – это осознанный вывод самого себя, будучи в трезвом уме, за рамки общества на позицию парии ради близости к богу, и от этого явление становится спорным и зыбким.

Книгу можно условно поделить на две части: история юродства в греческой церкви и юродство в русской церкви.

В первой половине автор скрупулёзно разбирает письменные источники и жития, прослеживая историю юродства от зарождения до упадка. Интересно, что юродство в каком-то смысле порождение “кругового цитирования”: оно появилось не в реально жизни, а в книжной реальности, в церковных историях и житиях как протест их авторов против социальных тисков приличий, затирающих истинную веру и духовность. И лишь через какое-то время такого виртуального развития появляются юродивые настоящие.

Вторая половина посвящена истории юродства на Руси, как оно изменилось в новых условиях – при том, что в греческой церкви юродство к тому времени стало маргинальным и презираемым явлением. В Византии юродивые протестовали против ханжества и закостенелых общественных приличий, подменяющих истинную веру и богобоязненность, а на Руси самые влиятельные юродивые пришлись на период становления абсолютистской царской власти, как знак протеста общества против тотальной бесправности и узурпацией царём и светской, и сакральной власти.

Есть в книге обзор схожих практик других религий и культур, в античности, исламе и прочих. Но всё же в первую очередь это книга о православных юродивых. Иронично, что конец у обоих “ветвей” этого явления, греческой и русской, был один. Сначала юродство деградировало под весом времени, популярности и соблазнительной лёгкости “юродской праведности”, став маргинальным и “низовым”, а в 19 веке его добило появление психиатрии. В России юродство из-за его нападок на власть начало преследоваться под иносказательным “лжеюродивый” (а настоящие, понятное дело, где-то существуют, но не здесь), маргинализировалось с началом церковных реформ и просвещения, а окончательную точку в истории юродства поставила советская власть, в Греции последнего юродивого его настоятель отправил в психиатрическую больницу в середине XX века.

Ещё отмечу, что Иванов рассказывает массу интересных бытовых деталей каждой эпохи, необходимых для понимания описываемого этапа развития юродства. Нравы Византии, общественные и церковные, нравы Руси и Московского царства, разница между ними, социальные изменения.

Итого, вместе даёт очень интересную книгу. У неё ещё есть отличная начитка в авторском исполнении, очень рекомендую.

"Юродство существует постольку, поскольку оно тревожит, бередит и – да: скандализует, взрывает общепринятые нормы. В этом оно подобно скандалу, иногда просто совпадает с ним".

В данной монографии автор описывает все грани юродства в светской парадигме.

Замечательно сформулировал тезис Павел Флоренский: "когда некоторое поведение можно с уверенностью определить как юродство, это есть верный признак, что данное явление не есть юродство".

Написано интересно, увлекательно, с многочисленными примерами, цитатами и определениями.