Улица пылало жаром, словно я попал меж стенок кастрюли. Цыпленок ждал прихода своего шеф-повара. И вот он появился из того самого переулка, откуда всегда появлялся. Почти сразу же, как только я его пробежал. Ропт торопился. Я слышал эти мощные шаги позади, вибрация чувствовалась всем нутром. А я вытянул перед собой сигарету и попытался ее зажечь. Пламя лизало сигарету, но не поджигало. Крик боли вместе со страхом. Язык мой одеревенел и почти не слушался. Я споткнулся о железную трубу и растянулся. Теперь я видел свою тень, парящую над землей. Слишком медленно. Я услышал громкий гул разочаровавшейся толпы. Цыпленок слишком медленный. Шоу не получилось.
Медленно. Зажигалка и сигареты вылетели из моих рук. И покатились со звоном куда-то вперед.
Язык цвета боли. Я не мог кричать, потому что я и есть тот самый крик. На моё счастье ропт перешел с бега на ходьбу. Тень приближалась. Тень, на которую я боялся посмотреть. Очевидно, я его удивил и раздосадовал. Охота не получилась. Жертва оказалась бестолковой. Я повернулся и пополз. Теперь я чувствовал ветер от холодных клешней-рук. Они должно быть уже тянулись ко мне. Но ропт не спешил. Он, возможно, понимал, что эта игра могла наскучить тем, кто снабжал его пищей. Такой легкой и глупой.
Колени поскользили по горячей земле, оставляя кровавый след. Сопли куда-то метнулись, замерев на мгновение в воздухе. Зажигалка и сигареты оказались у меня в руках. Я развернулся и оказался полностью в тени ропта. Он шел так словно, хотел наступить на меня. Пламя вспыхнуло и теперь лизнуло сигарету тут же. Я швырнул ее под свои ноги и развернулся, закрыв глаза.
Рука она уже тянулось ко мне. Движение воздуха опалило мою спину. Я взвизгнул. Мир за закрытыми веками окрасился в ярко-голубое. Я открыл глаза и увидел, что ропт стоит и недоуменно вертит башкой. А я побежал прочь.
До моей цели оставалась еще пара подъездов. Я оглянулся и увидел, что ропт вдруг перестал мотать головой. А потом зафиксировал свой взгляд на мне. И побежал изо всех сил. Так быстро, как никогда до этого.
Крик, пронзающий жилы. Он подгонял меня. Очевидно, зрителям зрение вернулось также, потому что теперь они кричали и подгоняли меня. И этот крик становился все сильнее и сильнее. И стал топливом для меня. Мои ноги несли меня сами – отдельно от тела и души.
Темный проем становиться все ближе и ближе, так же как и шаги сзади. Роковые и неумолимые. Вот они грани зазубренные этого проема, где еще не засохла кровь. Сверху нависали железные прутья и обломки кирпичей.
Почти мгновенно я забежал внутрь проема. Сзади я услышал шум подбегающего ропта. Стена позади меня дрогнула и рухнула.
Но пройти ропт не смог. Железные балки как паутины оплетали кирпичи и все пространство вокруг, оставляя лишь узкий коридор, где мог пробежать человек. Архитекторы города постарались усилить сделать выход безопасным. А я продвигался все глубже и глубже в какой-то длинный коридор. В конце тунеля сверкал свет. Я выбежал на поле. Чистое изумрудное футбольное поле. И упал. Дыхание со свистом вырывалось из моих ребер. Я поднял голову и взглянул на чистое небо.
А потом с разных выходов ко мне побежали люди. Меня схватили и понесли наверх. Толпа ликовала.
***
– Еще, – кричал я. – Я еще готов его пробежать.
Сон ожил. Уже там, на крыше в толпе людей я увидел улыбающиеся глаза Зети. Откуда-то нарисовался Плюх. Он что-то говорил, но я его не слышал. Девушка так и не подошла ко мне. Она только плакала и вытирала слезы. Я растолкал толпу, подбежал и обнял улыбающуюся Фью, которая понимала только то, что случилось что-то хорошее. Она обняла и положила голову мне на плечо.
– Тетя Зи сказала, что ты обогнал монстра, тетя Зи очень плакала, – прошептала она.
– Да крошка, я смог убежать. И я тоже научу тебя бегать.
Зети старалась не смотреть на меня, отвернувшись. Ука бросился мне в объятья.
– Ты кидать ему в рожа, – мальчик залился смехом. Он начал пританцовывать. – Когда ты падать, я чуть не умереть.
Профессор, схватив меня за шиворот, заорал что-то несуразное. Он трижды меня поцеловал. А затем оттолкнул с криком.
– Заберите паршивца.
Меня схватили охранники и внесли в ложу префекта. Рядом за моей спиной вырос профессор. Префект подошел и обнял меня несколько раз. Затем подошел к микрофону.
– Минуточку внимания, – префект, улыбаясь, оглядел затихшую толпу. – Сейчас я хочу, сказать, что сегодня двойной праздник. Впервые за месяц человек прошел испытание. Причем обратите внимание, что ему удалось использовать интересный трюк с ослеплением остолопа. Возможно, мы сможем его применить. Позвольте мне вручить этот мешок с деньгами нашему триумфатору. Да и конечно, я предлагаю ему и его семья стать свободными гражданами Тайпара – досточтимого нашего города. И присоединиться к войнам, что сокрушат тиранию Шантала.
Толпа встретила предложение громким визгом.
– Если нет возражений, то давайте продолжим празднование, – крикнул префект.
Я пожал потную руку префекта. Он светился свинячьей ухмылкой. А затем спустился с помоста. Возле профессора стоял Плюх. Пунцовый и сконфуженный.
– Пфости я знал фто у вас будут пфосить пофлину, а у меня не хфатило бы за фас зафлатить, поэтому я убефал, – Плюх потупился. – Мне было фтыдно.
– Ладно, дружок, все хорошо, – сказал я.
– Ну ты здорово нас подставил, – покачал головой профессор. – А какие еще есть сюрпризы в этом сранном городишке?
– Офень много, офень-офень. Сейчас ночью, офгии начнутся.
– Что? Оргии? – переспросил профессор.
– Нафкотики будут куфать, – промямлил Плюх.
– Да, знаете, что давайте купим бензин и свалим побыстрее, -предложил профессор.
– Этот город сошел с ума от собственного величия, – Зети поморщилась с влажными глазами. – Здесь даже поддонки уверены, что они самые лучшие поддонки в мире.
– Тетя Зети не смотреть, как ты бежать, – воскликнул Ука. – Она голову наклонять и плакать. А ты большой охотник. Ты бежать как волк. А потом ты падать. Вот так. А потом вот так. А он вот так. А ты так.
Внизу тем временем раздался грохот. Словно бы кто-то бил в колокол по случаю моей победы. Я оглянулся. Ропт тем временем, бесновался в своей улочке смерти. Он с разбегу бил по стенам, оставляя в железных листах вмятины.
***
– Бензин подорожал, – заявил толстяк торговец. – Сто литров я отдам за два паскуаля.
– Так ведь утром же был один паскуаль, – вскрикнул профессор.
– Ну, это утром, когда у нас не было героя, – ухмыльнулся толстяк.
Торговец бензина сидел около большой цистерны на скамейке по-пояс обнаженный. Пот лился шарами и падал вниз, издавая зловоние. Красный толстяк говорил с одышкой.
– Есть ли еще торговцы? – поинтересовался профессор у Плюх.
– Тофговцы есть, дальше, на северо-западе города.
– Все идем к нему, – постановил профессор.
– Подождите, – вскинулся торговец. – Сто литров за 1,5 паскуаля.
– Это грабеж, но так уж и быть, но канистры с тебя. Берем 500 литров.
– По рукам, – согласился толстяк. – Я дам носильщиков. Донесут бензин в лучшем виде.
Остановившись возле лавки с продуктами, старик разжился консервами, макаронами и крупами. Все продукты оказались с просроченными сроками годности. Зато к ним прилагались услуги рабов-носильщики.
***
– Ну что же, прощай Плюх, – сказал профессор, закончив заливать бензин в самолет. Еще пять канистр мы положили в багажное отделение. – Давайте быстрее, покинем этот гостеприимный город.
– Вы фнаете, я фразу понял, фто фы смофете пфобежать, – Плюх расплылся в улыбке. – Собаку не забудьте. Вот держи ее Бум. Я буду фдать вас. И спасибо за целый пафкуаль.
– Ну что ты, – профессор махнул рукой. – Ты честно заработал. Я сразу, когда тебя увидел, то понял, что ты честный малый. Знаешь, когда я тебя первый раз увидел, то подумал, вот ведь какая кикимора. Придется, думаю, валить. Я поэтому города объезжал, ну не люблю мокруху, понимаешь. Вот здесь она у меня.
– Профессор, – крикнул я, – Полетели.
– Сейчас, – махнул рукой профессор. – Понимаешь, люблю я таких вот людей, сердечных. Как ты, как матушка твоя. Вы в таком аду живете, а сердечность души не потеряли. Вот казалось бы, зачем вам мы, неизвестные люди? Но нет же, встретили, отведали трапезу с нами, провели в город.
– Эх, – махнул от переизбытка чувств Плюх.
Профессор пнул по покрышке самолета и погладил винт.
– Нет, ты видел, как бежал мой парниша, – профессор заулыбался. – Когда он упал, я думал, все звездец ему.
– Тофно, – засмеялся Плюх.
– Профессор, – встревоженно напомнил я. Волнение начало нарастать у меня. Я забарабанил по покрышке самолета. А за спиной раздавался веселый бубнеж старика.
– Неуч бегун хороший, у него смотри телосложение какое, – профессор подошел и показал Плюху на мои ноги. – Ноги длинные, а мяса маловато, правда. Это же, гепард.
– Фтрауф, – заметил Плюх.
– Что? – не понял старик.
– Ну, такой вот, – и Плюх начал бегать, изображая страуса.
– Страус, – сказал я почти безнадежно.
– Ах, – рассмеялся старик. – Главное в беге что? Старт, вот что важно.
Теперь я уже не слушал старика. До меня долетали обрывки его слов «закислился», «повышенное потоотделение» и «митохондриальные мышцы».
–Вот ведь как оно бывает то, – заключил профессор и поднял палец вверх.
– А ведь уфал то он зря, – горячо возразил Плюх.
– Не, ну это да, – согласился старик.
Грохот за спиной заставил моё сердце замереть. Это откинулся люк на мосту. «Только бы это была мама Плюх?» – промелькнуло у меня в голове. Но нет. На поверхности появилась пилотка с золотой нашивкой. А через некоторое время на поверхность вылез сержант Туки. А за ним еще солдаты.
Сержант отряхнулся и помахал нам рукой.
– Ну, все приехали, – я ударил бессильно по напичканному самолету.
Туки очень бодро направился к нам.
– Вот драный сукин сын, что ему еще нужно? – растерянно спросил старик.
– У меня пистолет, – напомнил Ука, хлопая себя по животу. – Можно я его стрелять.
– Он не поможет, – сплюнул старик. – Это не те ребята, которых напугаешь пукалкой. Припрячь ее.
– Мне кофец, – Плюх побледнел. Дрожь охватила его тело под майкой. И чем ближе приближался сержант, тем хуже ему становилось.
– Далеко ли собрались, – поинтересовался сержант, приблизившись.
– Что…вам…нужно? – старик выплюнул каждое слово ему в лицо. – Пошлина оплачена, мы купили все честно и улетаем.
– Все это правильно, но у вас самолет, а по закону Конфедерации городских племен, все летательные средства подвергаются реквизиции для борьбы с тиранами Шантала, – сержант пожал плечами. – Плюх ты тоже пойдешь с нами. Мать твою, почему ты не донес, что они прилетели на самолете. Дебил. Тебе не жалко мать?
– Он не знал, что мы на самолете, – возразил старик. – Мы встретились внизу.
– Ваше заступничество не поможет, у нас законы военного времени, – сержант вытер подбородок. – Чертово дежурство. Я из-за вас весь в мыле.
Он заскрипел зубами.
– Восьмой останься смотреть за самолетом. Отвечаешь головой. А вы все идете к префекту.
Глава 14
У людей смывало с лица улыбки при виде солдат, ведущих нас под конвоем. Сержант Туки зашел к префекту, оставив нас ждать своей участи у палатки.
– Я пытался взглянуть в глаза профессору, – я плача шептал Зети. – А он на меня даже не смотрит. Ты понимаешь, идет и всю дорогу как в рот воды набрал.
– Наверное, нам действительно стоило поторопиться, – пожала плечами Зети. – Но ты знаешь, я уже смирилась. Когда я только попала сюда и увидела похотливый взгляд префекта, то поняла, что моя участь предрешена. Я родилась быть княгиней, давать балы и выбирать в законные мужья настоящего рыцаря. А вместо этого стану рабыней. И стану наложницей какого-то борова.
Девушка поникла, а я топнул ногой, вздыбив пыль перед собой.
– Полегче, парень, тебя может, и простят, – шепнул охранник. – Ты же герой. А вот старика и этого юродивого точно шлепнут.
– Ты так думаешь? – с нескрываемой надеждой переспросил я.
– Ну конечно, ты же герой Тайпара. В этом году только ты и смог убежать от чудища.
– Охренеть, – прошептал я.
– Закурить не найдется, – деловито спросил старик. Его угостили сигареткой, после чего он затянулся. И пустил дым в небеса. – Что-то облачно стало, никак к дождю.
– Я фнал, что умфу в дофдливый день, – с тоской прошептал Плюх. – Бефная мама.
Сержант Туки вышел из палатки префекта со строгим лицом.
– Так заводите шпионов к префекту.
– Ты что, какие мы шпионы, мы путники, – воскликнул я. – А я вообще герой и рекордсмен.
– Префект разберется во всем, – рявкнул Туки.
На столе префекта красовались фрукты, орехи и дорогое вино. Рядом с поредевшей свитой восседали красотки. Слегка потрепаны, но недурны. Яркая губная помада светилась в прохладе покоев. Префект серьезно смотрел перед собой. Он барабанил по подлокотникам пальцами и размышлял.
– Теперь понятно, откуда навыки бега, – префект потер лысину. Мясистые его ноздри задышали. Он закатал рукава.
– Послушайте префект, ваши обвинения в шпионаже не имеют под собой оснований, – возразил профессор. – Да у нас есть самолет, но у нас не было бензина и денег. Какие же мы шпионы без того и другого. Тем более с нами дети.
– Все это так, но когда вы ослепили остолопа, я призадумался, Ведь это треклятые технологии Шантала.
Теперь префект смотрел на нас с надеждой, что мы прямо сейчас признаемся.
– Это чушь собачья, – рявкнул профессор.
– Я думаю, к вечеру вы заговорите, – ухмыльнулся префект.
– Господин Будемус, я думаю, они заговорят раньше, – подал голос еще один толстяк в роскошном синем мундире с золотыми позументами, расправлявшийся с ананасом.
– Простите, – прозвучал мой утробный голос. – Я герой Тайпара, мне удалось добежать до финиша. И я требую справедливого рассмотрения дела. Сержант Тупи преследует нас с самого утра. А ведь мы всего лишь путники. Вы можете обыскать нас, но никаких улик в шпионаже не найдете. Потому что мы не шпионы. Я вас уверяю. Это сущие домыслы. Господин Будемус я верю в вашу мудрость.
– А ведь он прав, – префект посмотрел на Туки. А потом взглянул на Уку, что смотрел на префекта свирепо. – Пацан то герой. Как я казню героя? Что я скажу людям?
Он взглянул на Фью, которая показала ему язык.
– Не смотри на мою тетю урод, – сказала она. В ложе раздались смешки знати.
Сержант Туки пожал плечами. Префект, махнув рукой, подошел к микрофону.
– Уважаемые свободные жители Тайпара, к сожалению, выяснилось прискорбный факт. Прикрываясь двумя детьми, шпионы проникли к нам и воспользовались нашим гостеприимством. И, к сожалению, утренний герой забега также попал под подозрения. Но мы дадим им шанс. Все трое попробуют пройти через нашего голодного друга еще раз. Но уже без своих так сказать грязных трюков. Если они выживут, то будут изгнаны в пустошь восвояси и сохранят жизнь. Дети и девушка будут переданы уважаемым жителям Тайпара в качестве рабов.
Когда префект вернулся, то увидел взгляд сержанта.
– Что еще?
– Дурачок Плюх. Он не доложил, что они прилетели на самолете.
– Дурачка тоже туда же с ними.
***
Туки дал нам ровно две минуты на прощание с детьми.
– Можно я применю оружие? – прошептал Ука профессору.
– Нет, ты должен смотреть за Фью, если мы погибнем, – старик поморщился. Морщины черными бороздами разрисовали его лицо.
– Следи за ней, расти большим и сильным мальчиком, ничего не бойся, – понятно крикнул профессор, прежде чем, сержант окончательно встал между нами и детьми.
– Девушку к префекту, – к нам подошёл сержант Туки. – Он сам ее допросит.
Оттеснив Зети, солдат повел девушку, оглянувшуюся на меня в последний раз в палатку. Глаза ее влажные смотрели прямо перед собой. Ее взгляд источал боль.
Ука и Фью остались на постаменте для близких родственников. Грязные и уставшие они, схватились за руки. И проводили нас взглядом. Ука преобразился, взяв за руку малышку. Он сжал ее кисть крепко. Стало понятно, он ее не отпустит под страхом смерти. Солдаты повели меня, профессора и Плюх в сторону
– Ховофо, что моя мама не фидит, – медленно произнес Плюх. – Вот не думал, фто так погифну.
Охранники, толкая нас в спину, заставили залезть на платформу. Распорядитель покачал головой.
– В общем так, ситуация такова, что мне жаль, – он шмыгнул. – Вы молодые быстрее, чем старик, поэтому бегите вперед. Ропт сожрет самого медленного сначала. Главное, не прыгайте, пока лифт не опустится.
– Я знаю, я уже это слышал утром, – плачущим голосом сказал я. – Чтобы вы сдохли.
Открытая платформа, взвизгнув, поползла вниз. Возле перил вновь собрался народ. Как так? Ведь площадь опустела. Очевидно, жители Тайпара охочи до зрелищ. Особенно связанных с кормежкой городского монстра.
– У ваф нет офлеплялки? – поинтересовался Плюх у профессора. – Нет. Очень фаль.
Лифт начал спуск. Во второй раз я опускался вниз – туда в самое пекло, чтобы оказаться вновь в самом конце пищевой цепочки. Жизнь со всеми ее красотами – красивыми девчатами в ярко-красной губной помаде, порочными нимфами, взирающими на меня с жадным любопытством и конечно сексом, который я так и не познал. В общем, все это осталось наверху. А внизу только каменные челюсти непонятной природы существа. Три человека погружались в болото, из которого нет выхода. Я точно понимал, что его нет.
– Мы побежим втроем, – быстро прошептал профессор. – Одного из нас съедят. А двое должны добежать. В общем, кому-то из нас троих не повезет. Выжившие должны вернуться в город и постараться выкупить детей. Без них из города не уходить. Понятно?
– Скофее всего фас съедят, фы фе стафый, – печально сказал Плюх. – А мы молодые убефим.
– Это уж кому как повезет, – раскинул руки профессор.
– Это все из-за вас профессор, – заорал я. – Вечно вы лезете на рожон. Вот теперь и болтайте. То мародеры, то лошадь, то теперь гонки. Охренеть я из-за вас второй раз буду бегать наперегонки с роптом. Вы самовлюбленный тиран. Это не я неуч. Это вы застряли в каменном веке.
– Молчать, – заорал старик.
В сердцах он ударил по лебедочному механизму. Что-то взвизгнуло и посыпалось искрами. Плюх заорал от ожога одной из искр, закатившейся ему за шиворот.
Мелькание кирпичей прекратилось. Люлька заскрипела и дернулась.
Платформа повисла, не доезжая до земли на уровне третьего этажа.
– Застфяфи, – радостно завопил Плюх. Выражение его лица не говорило хорошо это или плохо.
Сверху показались озабоченные головы. Люди наверху начали свистеть.
Одновременно наверху раздался звук горна.
– Очевидно механизм старый, заело, – старик погладил катушку. Платформа скрипела. Она качалась, но не двигалась. Отовсюду нарастал свист. Зрители возмущались, что зрелище задерживается.
Из угла тем временем выбежал ропт. Он блеснул черными глазницами. Пыль взметнулась под его ногами, когда он побежал в нашу сторону.
Я закричал, так же как и Плюх. Причем нам составил компанию в этом даже профессор. Ропт начал прыгать, пытаясь добраться до нас, вскочивших на перила. В какой-то момент ему удалось зацепить платформу, которая бешено закачалась.
Звон. Боль в ушах. Легкий нокаут. Ропту удалось ударить дно люльки. Плюх и профессор уцепились за канат с одной стороны люльки, а я – с другой. Люлька закачалась, словно детские качели, затанцевала, методично, точно в приступе эпилепсии и начала осыпаться осколками. Мои спутники заметались, словно сверчки, попавшие в огонь.
Поначалу зрители смотрели на это, слегка оцепенев. А затем кто-то забасил хохотом. К нему присоединились и другие люди. Кто-то наверху колдовал около механизма люльки. С высоты мне на секунду померещился голова лица префекта. Он озабоченно поглядывал вниз с перил.
Я почувствовал, что силы, что заставили вцепиться мертвой хваткой в стальной канат оставляют меня. Из рук сочилась кровь, спускающаяся по металлу, густыми каплями. Ноги все еще громоздились на каких-то обломках. Не лучше оказалось положение у профессора, чьи белки глаз бешено вращались. Он матерился. А Плюх усиленно пытался залезть на голову профессору. Оба представляли собой единый организм с задачей выжить любой ценой. Впрочем, при таких обстоятельствах это казалось невероятным.
Все что мы могли – это выпустить газы. И, наверное, в этом я преуспел больше всего. Тряска вдруг прекратилась. И оглядевшись вниз, я увидел, что ропт пытается разбежаться.
– Сейчас починим, – раздался бодрый окрик мерзкого старика сверху.
– Будь ты проклят, – закричал профессор. – Сдохни мразь.
Не понятно кому он сказал, но я присоединился к его словам с удовольствием.
В этот раз удар ропта проделал в поле люльки большую дыру. Она начала разрушаться. На землю полетели железные листы, доски крепления.
Ропт вновь отступил для разбега. А потом раздался выстрел. Гулкий, но ясный и заставил галдящую толпу притихнуть. На землю полетел солдат с ружьем. Ропт остановился, а затем, позабыв о нас, тут же побежал к упавшему с недвусмысленными намерениями.
А потом выстрел прогремел еще и еще. И теперь они доносились повсюду. В толпе забегали солдаты в серой форме. Серые автоматы со снайперскими прицелами плевались свинцом.
Люди с визгом побежали прочь. Толпа стремительно редела. Ропт доедал солдата работорговцев. Еще несколько трупов полетели вниз. Теперь ропт не спешил. Он смаковал, не спеша, изредка поглядывая на нас. Очевидно думая, что погорячился.
Я ослабил хватку. Мои ноги оперлись о выступ. Люлька сложилась вдвое, и профессора с Плюхом приблизило ко мне.
– Что случилось? – крикнул я Плюх.
– Это Фантал, фолдаты Фантала, – радостно завопил он.
– Шантал? – я оглянулся.
Выстрелы гремели теперь где-то в отдалении. А потом прозвучали канонадой. Казалось, что это где-то гремит салют, он перенесся в другое место. А здесь праздник вдруг закончился. И лишь внизу, набивающий брюхо ропт, ясно давал понять, что вечеринка не закончена.
– У меня руки болят, – крикнул я.
– Держись пацан, – крикнул старик.
Вместе с Плюхом он слился в каком-то непонятном экстазе, казалось, это двухголовый организм. Симбиоз двух существ, всеми правдами и неправдами смог удержаться на кусочках перилах и железном промасленном канате.
Вдруг сверху показалось голова мальчика.
– Как вы там сидеть?
– Ука, – закричал я. – А где Зети?
– Я здесь, – крикнула она. – И Фью со мной.
– Позови кого-нибудь на помощь из солдат Шантала, – закричал старик. – Скажи мы жертвы работорговцев. Только быстрее, а то мы свалимся.
– Держитесь, – крикнула Зети.
Головы наших спутников пропали.
Когда мне показалось, что я соскользну вниз, наверху раздались голоса. Один из них сиплый и прокуренный. Голосу кто-то отвечал. А потом снизу выкатилась веревочная лестница. Мы увидели, что на нас сверху взирает человек с рыжей бородой и зелеными глазами.
– Дуйте наверх, – крикнул он.
– После вас, профессор, – сказал я, придерживаясь одной рукой за лестницу.
***
Профессор едва поднялся, как оказался в гуще объятий своих детей. Я поспешил присоединиться. Плюх смеясь, сидел на коленях, разглядывая раненые руки.
– Префект убежать, когда стрелять, – с восторгом заявил Ука. – А я сразу лежать на земле с Фью. И плакать вдвоем. Вот этот воин нас защищать.
– Спасибо, – кивнул старик рыжебородому офицеру в сером кителе.
Мы огляделись. Толпа рассосалась. Базар опустел целиком. По крышам сновали отряды солдат в серой форме.
– Повезло вам, – ухмыльнулся рыжебородый. Лицо квадратное, как будто его изуродовали до неузнаваемости, а потом как попало зашили косолапые хирурги. И покрыто мелкими шрамами. Китель лопался на нем от мышц. Рядом с ним стояли два солдата со снайперскими винтовками и бронежилетами.
– Он хорошо стрелять прямо в глаз, – шепнул Ука. – Пятерых убить там.
Рыжебородый снял нарукавники и начал хлопать ими об ладонь.
– Кто вы такие? Откуда пришли?
– Мы направлялись на юг, – заявил профессор. – Местные власти забрали у нас самолет, сказали, что мы шпионы Шантала.
– Если вы наши шпионы, то поработали неплохо, – усмехнулся бородач. – Бегуны, вашу мать. В какой-то мере он прав. Мы атаковали, когда вы их отвлекли. Знаете, что самое главное в атаке? В атаке самое главное – атака.
К нам подошел солдат, в каске держа в руке какой аппарат.
– Если вы позволите, нужно сканировать левый глаз каждого из вас,– пробасил рыжебородый. Старик кивнул.
– В базе нет мальчика, – покачал головой солдат, когда дошел до Уки. – Возможно, из анархистов.
– К чему эти формальности? – процедил старик, щурясь и подставляя глаз последним. – Сейчас все анархисты.
Солдат глянул в экран. И присвистнул.
– Красный уровень поиска No1. Профессор Давид Яуш, бывший командор, санкционный список.
– Ни хрена себе, я думаю, что вас нужно представить генералу, – рыжебородый выпрямился. Улыбка слетела с его глаз.
***
Наверху в ложе уже находились другие люди. Женщина стояла, сложив руки на груди, облокотившись о кресло префекта. Огромные глаза и отливающая голубизной мраморная кожа. Я сразу же обратил внимание на глаза. Таких глаз на свете нет. Внутри горел фиолетовый огонь, он полыхал где-то в глубине души, напоминая ядерный реактор. Это потом я узнал, что в глубине души ее всегда горел огонь. И его полыхание, казалось, может стать причиной космического взрыва. Черные брови треугольником обрамляли эту фиолетовую агонию.
На ней как влитой сидел стальной мундир с множеством нашивок. Он облегал ее стройную фигуру. Ростом она выше меня на целую голову. Груди ее вздымались при вздохе. Женщину окружала полдюжины людей в такой белой форме. Только нашивок меньше. Позади нее возвышался рыжебородый великан, что привел нас, шепнув на ухо что-то женщине.
Темные глаза ее обрели стеклянный взгляд. Она почти не моргала, разглядывая профессора. Генерал Жиль де Бург сжимала губы.
– Повторите вашу историю для генерала, – рыжебородый почесал затылок, смотря на нас с высоты своего гигантского роста.
– Мы путники, следуем с севера, – пожал плечами старик. – Префект забрал у нас самолет и объявил шпионами Шантала. Меня и вот этих ребят хотели скормить ропту. Монстр у них что-то вроде обжоры-котейки.
– Городские племена как всегда на высоте, – сплюнул рыжебородый. – Цивилизация так и хлещет.
Женщина продолжала молчать. Она ни поворачивала головы, и казалось, ни дышала. Все замерли, ожидая услышать ее голос.
– Вы нашли префекта? – голос звучал утробно и хрипло. В ней чувствовалась власть. Причем эту власть ей давал тот самый огонь в глазах. Хищный блеск ее глаз опалял нас.
– Он в розыске вместе с его свитой, полиция заперлась в цитадели, – пробасил полковник. – Ультиматум истекает через час.
– Вы, – глаза женщины посмотрели вперед. – Вы профессор Давид Яуш. Не так ли?
– Да, – растерянно пробормотал старик. – Откуда вы знаете меня. Может быть мы пересекались по работе?
Я толкнул старика вбок.
– Они вас опознали на сканере, только что по сетчатке глаза, – прошептал я.
– А, вот оно что, – протянул старик. – Точно.
Только сейчас я понял, что Жиль напоминает мне акулу. У нее ровные жемчужные зубы и яростно вздымающиеся ноздри.
– Шантал вас искал по всему миру профессор, – генерал Жиль выпрямилась. – В вашем городе работала две поисковые группы.
– Я переехал на конспиративную дачу в лесу, я предполагал, что мной будут интересоваться, чтобы попытать, – кивнул старик. – А может даже убьют из милости.
– Вы тот самый человек кто изобрел эти штуки?
Жиль кивнула в сторону горизонта. Там из-под облаков, к городу снижался огромный диск. Размером со стадион. Четыре плазменных круга под низом, а также бесчисленные завитки механизмов, труб и отверстий, что открывались, свистели, пыхтели. Эта махина парила в воздухе, нарушая все законы гравитации. Летающий корабль, что мы видели в пустыне, оказался карающим мечом для местных работорговцев.
– Да, это я их изобрел, – профессор сжал губы. – Ну и как вам?
Вопрос повис в воздухе. Жиль смотрела в упор на профессора.
– Профессор Яуш, я должна вас доставить в Шантал. У нас есть вопросы по функционированию вашего изобретения.
– Послушайте, я изобрел технологию, а то, как ее применили при строительстве корабля, меня не касается, спрашиваете тех, кто строил. Подрядчики всегда портачат.
– Профессор, мы не собираемся с вами дискутировать, на кону вопрос будущего человечества.
– Человечество неплохо живет в норах, – профессор ухмыльнулся. – А вот вы говорят, шикуете в своей люксовой норе.
– Мы сражаемся, – глаза Жиль сверкнули. В этот момент я чуть не откусил свою нижнюю губу. Признаюсь честно, я не видел красивее женщины, чем генерал Жиль. Чуть разметавшиеся волосы и стальной мундир с красным воротом, и свежесть чела, и ярость темных глаз.
– Ну конечно, как у вас там говорят, бабки не лишние – больше земли – больше золота, – профессор засмеялся. Он единственный, кто засмеялся. В этот момент я вновь начал его проклинать в душе.
– Профессор, будьте серьезнее.
– Меня волнует только судьба моего сына.
– Ваш сын преступник, – генерал Жиль подняла глаза. – Он связался с гнусной мерзкой преступницей, которая пошла против диктатора. И он ответил за свое преступление, покрывая свою жену авантюристку. Но если вы будете с нами сотрудничать, он и члены его семьи будут реабилитированы.
– Хрена лысого, – профессор почти вскричал. – Стерва. Что ты понимаешь. Ваш гребаный диктатор где-то сгноил моего сына и его семью. А я должен явиться по первому его требованию. В его, хренову нору в горе, куда он спрятал себя и своих богатеньких выродков. Сколько вас там десять тысяч? Убивайте меня, прямо сейчас.
В ложа повисла тишина. Рыжебородый откашлялся.
– Профессор, лучше будьте с нами. Поверьте. Если вы не будете с нами, то кто будет? У нас тепло, хорошо, кабельное опять же работает. Вам-то старикам что. Надо будет – бабу вам найдем – молодую. И потом у нас тупых в избытке. Таких умных как вы, раз-два и обчелся.
– Миллион человек уже живет в Шантале, – прервала его Жиль, сердито метнув взгляд на своего подчиненного. – Гравитолеты обеспечивают жизнедеятельность города.
– Я думаю, он поймет, – добавил Дор. – Я понимаю у вас обида. Если ваш сын жив, то он сможет найти у нас кров. И все ваши дети. Зачем ночевать на природе, звери дикие могут укусить. Ропты не дремлют. Всю жизнь в дупле прятаться – не дело.
– И эта девочка? – профессор указал пальцем на Фью.
– Конечно, – кивнула Жиль.
– Я направлялся в Электум. Мой сын там.
– Откуда у вас эта информация? – угрюмо молвила Жиль. Она скосила голову и, по-моему, взглянула на меня, приподняв грудь, глубоко вздохнув. Уголок ее губы чуть дрогнул. Пожалуй, каждая ее дынька размером с мою голову.
– Мне ее продал тот, кто построил эти ваши корабли – миллиардер Келмор Бутт. Кстати он жив?
– Он мертв, – откашлялся Дор. – Мертвее некуда.
– Я не советую вам рваться в Электум, скажем так – это довольно мрачное место. На свете есть много интересного, – Жиль выразительно, но с укоризной взглянула на меня, с сожалением качнув головой. – Но только не Электум. Это филиал ада.