Возлюби гнев свой!

Два пути гнева

Итак, причины гнева и уровни его реализации в зависимости от потребностей человека могут быть весьма различны. Однако мы с вами смогли убедиться, что все это многообразие укладывается в два вектора гнева, в два пути, по которым он может быть направлен. Первый путь – гнев направлен на себя, то есть внутрь. Путь второй – гнев направлен на других, то есть во внешний мир. И один вектор не только не исключает другого, но и усиливается другим вектором.

Гнев и свойства темперамента

Многообразие же причин гнева в очередной раз убеждает нас в тотальности и даже в массовости этого явления человеческой природы. Однако убеждаемся мы и в том, что гнев в разной степени присущ разным людям. Первейшим же показателем актуализации степени гнева следует признать темперамент человека.

Со школы мы помним, что темпераменты, один из которых мы получаем от рождения, делятся на четыре типа: сангвиники, холерики, флегматики, меланхолики. Обладатели какого типа темперамента имеют повышенную предрасположенность к приступам гневливости?

Приходится признать, что гнев более всего присущ холерикам, а менее всего – флегматикам. В древности люди полагали, что к гневу склонны те люди, в организме которых в избытке присутствует желчь, то есть раздражительность, злоба, гнев возрастают тогда, когда случается выброс избыточной желчи в организме.

Уже в новейшее время самим академиком И. П. Павловым было доказано, что все эти качества зависят от специфики устройства нервной системы. У холериков это устройство такого, что рассогласованными оказываются часто процессы торможения и возбуждения, а у флегматиков, напротив, эти процессы соразмерно уравновешены, потому флегматики фактически несклонны к вспышкам гнева, а у холериков состояние гневливости чуть ли не естественное состояние организма. Но как в таком случае быть с отношением к гневу сангвиников и меланхоликов? Сангвиника следует признать носителем среднего темперамента, а значит, и склонность сангвиника к гневу будет носить, условно говоря, «средний» характер: без особого повода сангвиник не будет гневаться, гнев его, если уж возникнет, то не будет долгим, но и раскаяние за гнев не будет носить характер тотального посыпания головы пеплом, заламывания рук и рвания на себе волос. Другое дело меланхолик. не меньше холерика склонен он к гневу, только если у холерика гнев направлен преимущественно на внешний мир, то у меланхолика превалирует вектор, стремящийся в мир внутренний. Проще говоря, холерик в большей степени гневается на окружающих, тогда как меланхолик на себя. И для полноты картины: флегматик практически не гневается, а гнев сангвиника в равной степени распространяется на оба мира – и на внешний, и на внутренний. Вспомним в этой связи все то, что говорилось о специфике направленности гнева применительно к разновидностям человеческих потребностей. И если обобщать, то получается, что возникновение, развитие и специфика гнева в плане векторной направленности зависят от того, к какому типу потребностей можно его отнести, и от того, обладатель какого темперамента гневается.

Как оценивать гнев

Мы с вами пока не ответили на вопрос, как все же оценивать гнев. С одной стороны, гневаться свойственно многим людям, а с другой – гнев признан, как я уже сказал, одним из самых страшных грехов. В этой связи вспомним знаменитую «Божественную комедию», написанную итальянец Данте Алигьери еще в XIV веке. Напомню, что первая из трех частей дантовской поэмы показывает представления об устройстве ада, который поделен на девять кругов согласно дифференциации по степеням греховности. Чем ниже круг, тем страшнее грех и мучительнее наказание. И если в первом круге томятся те, кто не грешил, но и не был крещен, то в самом нижнем, девятом круге обнаруживаем носителей самого ужасного греха – предательства. Где же на этой шкале пороков находятся гневные? Они оказались в пятом круге; ниже, чем сладострастники, чревоугодники, скупцы и расточители, но, разумеется, выше еретиков, насильников, воров, убийц… Вот как Данте описывает то наказание, что несут гневные в пятом круге ада:

 
Угрюмый ключ стихает и растет
В Стигийское болото, ниспадая
К подножью серокаменных высот.
 
 
И я увидел, долгий взгляд вперяя,
Людей, погрязших в омуте реки;
Была свирепа их толпа нагая.
 
 
Они дрались, не только в две руки,
Но головой, и грудью, и ногами,
Друг друга норовя изгрызть в клочки.
Учитель молвил: «Сын мой, перед нами
Ты видишь тех, кого осилил гнев;
Еще ты должен знать, что под волнами
 
 
Есть также люди; вздохи их, взлетев,
Пузырят воду на пространстве зримом,
Как подтверждает око, посмотрев.
 
 
Увязнув, шепчут: «В воздухе родимом,
Который блещет, солнцу веселясь,
Мы были скучны, полны вялым дымом;
 
 
И вот скучаем, втиснутые в грязь».
Такую песнь у них курлычет горло,
Напрасно слово вымолвить трудясь».
 

Как видим, позднее средневековье оценивало гнев как страшный, смертельный грех, заслуживающий самого сурового наказания – гневные, как и в жизни земной, продолжают в свирепой ярости обижать себе подобных, проводят вечность за банальной дракой. Почему столь негативно средневековый человек оценил грех гневливости?

Я полагаю, потому, что видел наглядной, к каким поступкам, к каким последствиям может гнев привести. Сам по себе, вероятно, гнев не так уж и страшен, но то, чему гнев может послужить причиною, бывает порою крайне ужасающем. В гневе царь Иван IV, прозванный Грозным, убил своего сына. А сколько преступлений совершается в гневе на так называемой бытовой почве! Небольшая ссора из-за гнева может привести к тому, что друг может убить друга, брат брата, сын отца, жена мужа… Достаточно взглянуть на сводки криминальных происшествий, чтобы сразу составить для себя общую картину тех преступлений, в основе которых лежал гнев. И тут уже не важно, стали ли причинами гнева пьянство, бедность, глупость или еще что-то; важно, что в гневе люди оказываются способны убивать себе подобных. Мне могут возразить, что я привожу крайние примеры, что далеко не всегда последствия гнева столь кошмарны. Это правда. Но легче ли от такой правды тем, кто страдает от гнева других людей? Легче ли тем, кто в гневе способен совершить преступление, а потом раскаиваться в том, последствия чего необратимы? Да, гнев опасен и для окружающих, и для тех, кто склонен к гневливости. Опасен не только по последствиям, но и потому, что в состоянии гнева человек не может полностью владеть собой, не может себя контролировать. Будто кто другой руководит человеком, пока тот находится в гневе.

Манипулирование гневом

Не менее важно, что и собственно приход гнева человек не может контролировать. Кажется порою, что без всяких на то причин вспыхивает в нас что-то. Тут же мы и теряем власть надо собой, ругаемся, сердимся, а нередко и даем волю рукам. Зная склонность того или иного человека к гневу, кто-то другой может этим человеком управлять: в подходящий момент выводить его из себя и тем самым выставлять его перед всеми в самом неподходящем и неприглядном свете. Вот показательный пример. Подчиненный желал во что бы то ни стало подсидеть своего непосредственного начальника, чтобы занять его место. Для этого нужно было опозорить начальника перед генеральным директором. И подчиненный сделал это, сыграв на излишней вспыльчивости своего начальника, с которой не раз сталкивался. Пока начальник читал головой отчет перед большим собрание и перед самим генеральным, сидящим с прочим высоким руководством в президиуме, подчиненный громко что-то шептал своему соседу. Отвлекаясь на шепот, докладчик стал сбиваться, стал бросать грозные взгляды на шепчущегося, но тот не унимался. И тогда начальник сорвался, перестал владеть собой, вышел из себя и, раскрасневшись, принялся бранить нахала прямо в микрофон. Нужный эффект был достигнут, манипулирование состоялось на все сто процентов. И имело для начальника весьма печальные последствия – генеральный директор объявил ему строгий выговор и перевел на службу в другое подразделение на должность, зарплата на которой была ниже, чем на прежней должности. Впрочем, справедливости ради нельзя не сказать, что и провокатор-карьерист не только не достиг своей цели, но и пострадал крайне существенно – был уволен с работы после директорского разбирательства инцидента.

Между тем, имели место и случаи, когда доведение до гнева приводило манипуляторов к достижению поставленной цели. Вот пример такого рода. В коммунальной квартире одна супружеская пара очень надеялась, что комната их соседа отойдет в будущем им. Но ведь сосед жив и здоров – как тут быть? Не долго думая, муж стал с завидным упорством провоцировать беднягу-соседа – задевать его плечом в коридоре, грубить, бросать вслед обидные слова. Делалось все это с явным знанием дела – сосед слыл человеком вспыльчивым, легко выходящим из себя, способным на гнев без особого на то повода. И как-то раз случилось так, что сосед не выдержал очередного хамства и нанес грубияну удар по голове. Стоит ли говорить, что медицинская экспертиза засвидетельствовала многочисленные побои, милиция задержала горячего драчуна, а суд приговорил его к тюремному заключению. Комната же гневного соседа отошла к супругам-провокаторам. Вот образец прямого вреда, который может нанести гнев.

Думаю, что все, сказанное выше, в полной мере убедило вас в одном – с гневом надо что-то делать, нельзя оставлять гнев на хозяйстве в нашем организме, нельзя позволять гневу становиться властителем над нами и помощником для врагов-манипуляторов. Так что же делать? Подавлять гнев? Стремится к его истреблению? На деле все обстоит не так просто, ибо редукция гнева и тем более уничтожение его ни в коей мере не могут считаться оптимальными способами выхода из сформировавшегося положения. Моя задача далее – поделиться с вами уникальными методиками работы с гневом. Но еще прежде позволю себе ответить на вопрос, почему гнев не стоит подавлять, почему нельзя гнев держать в себе?

Проявление и подавление гнева

Проявления гнева не приветствуются

В человеческом обществе с очень давних пор сложилось своего рода общее представление, согласно которому публичное проявление гнева считается актом крайне непристойным. Вспомните приведенный выше пример о том, как громкий шепот в зале вывел из себя докладчика. Полагаю, многим моим читателям знакома ситуация учителя, гневающегося на нерадивых учеников, или ситуация, когда рассерженный милиционер пускает в ход резиновую дубинку. А ведь и учитель, и милиционер в такого рода случаях заняты тем, что выпускают наружу свой гнев, то есть не стремятся его сдерживать. Так что же лучше – выпустить гнев или сдержаться? Сразу спешу сказать, что тут можно было бы выбрать одну из двух крайностей, если бы только обе они не имели в себе ярко выраженных минусов. Давайте разберемся для начала в том, почему не стоит выпускать гнев. Точнее сказать, почему не стоит бесконтрольно выпускать гнев на объект, этот гнев породивший. Ответ здесь кроется как раз в том самом общественном представлении о гневе. Веками сложилось так, что излишне горячий человек, человек, который не может сдержать себя даже тогда, когда это необходимо, вызывает осуждение со стороны других людей.

А в новейшее время стала популярна еще более изощренная форма унижения гневного, нежели осуждение, – над гневающимися, точнее, над теми, кто гнев не может сдержать, открыто смеются. Смех выступает способом нанесения невоздержанным в проявлениях ярости обиды, которой по силам породить новую вспышку гнева. А дальше цепная реакция провоцирует еще больший смех, что еще пуще унижает гневного. Вспоминается один случай такого общественного осмеяния гнева, «прославивший» гневливого беднягу на всю страну. Самодеятельный театр с большими, правда, амбициями представлял очень вольную трактовку шекспировского «Гамлета». Почти с самого начала немногочисленные зрители, пришедшие на премьеру, стали в голос возмущаться такой вольности. И тогда актер, игравший заглавную роль, не сдержался и разразился гневным и отнюдь далеким от литературного языка монологом в адрес зрителей. Беда же была в том, что спектакль снимало телевидение. Буквально на следующий день сразу несколько каналов показало случившееся, затеняя нецензурную брань гневного актера соответствующим пиканьем и преподнося случившееся как факт комического свойства. Однако амбициозному и уже немолодому актеру пришлось на этом свою карьеру в театре, пусть и в самодеятельном, завершить. Причина, как вы понимаете, в том, что вспышка его бесконтрольного гнева стала достоянием общественности, а общественность через смех осудила и гнев, и его носителя.

Не редки и случаи, когда учителя, не совладавшие со своими эмоциями, вынуждены были уходить из школы. Такое случалось не только с молодыми педагогами, оказавшимися в системе образования случайно, но и с учителями, отдавшими школе не одно десятилетие своей жизни. Наставал момент, когда заслуженный и всеми уважаемый учитель вдруг не выдерживал хамства, наглости со стороны представителей подрастающего поколения и срывался; срывался даже не словом, что могло бы быть как-то редуцировано, а срывался на самое настоящее рукоприкладство: бил ученика. Последствия были вполне предсказуемы – заявление по собственному желанию и практически полное отсутствие шансов вновь оказаться на некогда любимой работе. Причина же столь жестких результатов случившегося кроется в социальном стереотипе отношения к гневу, то есть к выработанным в обществе поведенческим критериям, согласно которым бесконтрольно выплескивать свой гнев считается недостойным, неприличным. Вспомните, чему нас в данном ракурсе учили семья и школа: если вас пытаются вывести из себя, смиритесь с мыслью, что это провокация и не поддавайтесь; даже если вам очень хочется высказаться в ответ, физически или словесно дать отпор, не делайте этого; будет лучше, если вы себя сдержите. Действительно, если кто-то хочет вас обидеть, вызывая в вас гнев, то не давайте повода обидчику торжествовать, ибо вызванный им гнев и будет его торжеством. И христианская религия, и русская классическая литература в ряде своих образцов призывает нас с вами к смирению. А смирение – не что иное, как подавление в себе потенциальных вспышек гнева. Таким образом, социальные отношения предполагают, что в ответ на провокацию, целью которой является вызов в нас гнева, мы должны смолчать, смиренно потупить взор, впасть в состояние спокойствия и даже апатии. Да, это безусловно унизит провокатора и возвысит нас в глазах общества, ведь сдержанность всегда в почете в мире людей. Только вот не пострадает ли наше здоровье от того, что гнев не найдет выхода?

Гневный «выхлоп» физиологически необходим?

Итак, у проблемы проявления гнева есть другая грань. Если общество требует от человека смирения, то физиология столь же категорично требует выхода эмоциям и гнев в том числе. Естественен в таком случае вопрос: если мы не будем сдерживать свой гнев, то не приведет ли это к вседозволенности? Склонные к гневливости люди найдут физиологическое оправдание тому, что будут срываться на каждом встречном и поперечном. Разумеется, здравый смысл подсказывает нам, что такого допускать не следует. И дело тут не в общественных стереотипах, а в самых элементарных нормах и правилах жизни в мире людей, нормах и правилах, созданных не ради красного словца, а на основе наших с вами потребностей в том, чтобы наша жизнь и жизнь вокруг нас сделалась комфортней.

Судите сами, что было бы, если бы гнев можно было выбрасывать, не сильно заботясь о последствиях. В трамвае вы случайно наступили на ногу другому пассажиру. Вы немедленно извинились, как положено в таких случаях – с видом глубокого сожаления улыбнулись. Человек самый обыкновенный, нормальный примет ваши извинения, скажет «ничего страшного» и улыбнется в ответ. Человек, склонный к повышенной гневливости, может поступить двояко. Либо такой человек постарается сдержать себя, сделает вид, что принял извинение, но тем самым свой гнев только загонит внутрь, а потом выплеснет его, как только сил сдерживаться больше не будет. Либо склонный к гневу человек вопреки всем приличиям и правилам и глубоко наплевав на ваши извинения устроит скандал прямо в трамвае: раскричится, расшумится, а, возможно, и руки распустит.

Какой из двух вариантов развития событий лучше? Согласитесь, что оба случая далеки от поведенческого идеала. Первый случай отнюдь не безупречен с точки зрения самой обычной физиологии – искусственное сдерживание гнева, во-первых, дурно влияет на состояние целого ряда жизненно важных органов гневливого человека; во-вторых, переполнение организма клетками гнева может наступить в крайне неподходящий момент, случиться в такой ситуации, когда положение гневающегося может существенно усугубиться. Второй случай, без сомнения, страшен не только в аспекте общественного осуждения гневающегося человека, но и в том аспекте, согласно которому распускающий язык и руки в транспорте человек может нарваться на себе подобного, на столь же, а то и в большей степени гневливого; тогда сложно будет избежать и сугубо физического столкновения двух схожих темпераментов и поведенческих моделей.

Примеры «выхлопов»

Вспомним в этой связи русскую классическую литературу. Все помнят со школьной скамьи, что в пьесе Островского «Гроза» есть такой персонаж Савел Прокофьевич Дикой, отличающийся бурным характером, способный выбранить ни за что ни про что кого угодно. «Уж такого-то ругателя как наш Савел Прокофьич, поискать еще», – говорится о Диком в пьесе. Стоит признать, что это весьма яркий тип гневного человека. Но вспомним и тот факт, что, по рассказам жителей города Калинова, в котором разворачивается действие «Грозы», как-то раз на волжском пароме Дикой нарвался не еще более гневливого человека – какого-то офицера – от которого получил должный отпор и вынужден был смирить свой гнев. Впрочем, потом Савел Прокофьевич без труда отыгрался на своих домочадцах, выплеснув на них спрятанный было гнев.

После такого примера из классики позволю себе привести примеры из жизни пациентов клиники Роялмед. Сначала расскажу о том негативном воздействии, какое может оказывать искусственное сдерживание гнева, осуществляемое без специальной подготовки, потом – о наглядных последствиях гнева несдержанного. Сергей Геннадьевич, тридцатидевятилетний слесарь шестого (то есть самого высшего) разряда рассказал, обратившись ко мне за консультацией, что уже давно научился сдерживать свое гнев. Сергей Геннадьевич буквально убирал в себя клетки гневливости, как только жизнь давал повод к их активизации во внешний мир. Для этого мужчина вырабатывал в себе смиренной состояние, близкое к апатии. Из года в год выходил из напряженных ситуаций Сергей Геннадьевич при помощи ухода в себя, иногда, оставшись наедине, позволял себе немного поплакать, но это было то единственное, что хоть как-то выводило клетки гнева наружу. Большей же частью клетки эти скапливались в организме. Мужчине нет сорока, а он стал замечать, что возникли проблемы сразу по нескольким физиологическим фронтам: желудочно-кишечный тракт и опорно-двигательная система перестали работать идеально, а ко всему прочему стала вдруг подводить память. Благодаря обращению в клинику Роялмед Сергей Геннадьевич понял глубинные причины происходящего – небывалое скопление клеток гнева, таким вот своеобразным способом – через воздействие на внутренние органы – напоминающих о своем существовании. Несложные методики, специально разработанные в моей клиники, позволили клетки гнева вывести из организма и обеспечить невозможность их дальнейшего скопления во внутренних органах. В итоге и проблемы со здоровьем благополучно разрешились.

Другой пример, с которым мне в процессе практики пришлось столкнуться, относится к сфере так называемого медленного сдерживания гнева, то есть к тем случаям, когда в ситуации вызвавшей гнев человек сдержался, но очень скоро, при первом удобном случае гнев выплеснул (так было, напомню, у Дикого после встречи с офицером на волжском пароме). Изложу ситуацию, которая наглядно говорит о прямом вреде медленного сдерживания гнева. Евгений (студент, 23 года) поссорился с одногруппинками по какому-то пустяковому поводу, который сам потом даже и вспомнить не мог. Хотел было накричать на своих товарищей, потому что все внутри закипало от злобы на них, но что-то в душе Евгения подсказало, что делать этого не следует – ведь тогда юноша окажется посмешищем для сверстников. Евгений просто развернулся и ушел, спиною своей давая понять, что он выше всякого рода склок. И уже на входе в метро случилось так, что турникет почему-то захлопнулся сам собой именно в торт момент, когда Евгений, опустив жетон, хотел проследовать внутрь станции. Вот тут-то так, казалось, умело сдержанны совсем недавно гнев и вышел наружу: рассерженный студент пнул со всей злости по турникету и громко выругался. На беду случился рядом наряд милиции. Опускаю подробности, скажу, что столь не к месту явившийся приступ гнева вылился для Евгения в привлечение к административной ответственности за хулиганство в общественном месте. Итак, сдерживать гнев бывает крайне опасно и в плане физиологическом, и в плане социальном. А не сдерживать гнев? А давать ему волю тотчас же по мере его провоцирования? И это тоже весьма опасно в различных аспектах. Вот весьма наглядный пример, случай, о котором мне рассказал одна моя сотрудница, ставшая свидетельницей случившемуся. Дело было несколько лет тому назад в очереди в железнодорожную кассу перед началом периода летних отпусков. Одна дама средних лет так долго мучила кассиршу требованиями того, какое у нее должно быть место, за какую цену, в каком вагоне и поезде, который должен был уходить тогда-то и тогда-то, а приходить в еще более точный срок, установленный покупательницей билета, что кассирша сорвалась. К чести ее надо сказать, что добрых двадцать минут она держалась; старалась не вмешиваться и очередь. И все же молодая кассирша не выдержала – накричала на даму-покупательницу. И к чему это привело? К тому что в ответ и девушка в кассе, и очередь, и все, кто был рядом, услыхали от дамы такое… Вскоре в перепалку вступили и другие люди: кто-то занял позицию кассирши, кто-то покупательницы; здание железнодорожных касс буквально переполнилось выхлопами гнева. Моя сотрудница, ставшая свидетельницей этого неприглядного проявления природы человеческой, не стала дожидаться какого бы то ни было исхода, а удалилась из помещения. Но мы с вами можем быть уверены – ссора в кассе уж точно не закончилась ни чем хорошим. Все эти случаи я привел не как уникальные, а, скорее, как типичные.

* * *

Именно типичность такого рода примеров и позволяет мне сделать промежуточный вывод относительно возможных последствий гнева: ни один из перечисленных вариантов того, как ведет себя человек, склонный к гневу, не может считаться удовлетворительным. И искусственное сдерживание гнева, и его неконтролируемый выход наружу далеко не безопасны для нас с вами и в плане физиологическом, и в плане социальном.

Что же делать? Ведь принятие данного тезиса может привести к признанию в том, что нет смысла что-либо противопоставлять гневу. А раз так, что нам с вами ничего не остается, как смириться с наличием гнева и продолжить антиобщественную и в прямом смысле болезненную практику либо искусственного сдерживания, либо неконтролируемого выхода.

Но мы не привыкли отступать! Согласитесь, но даже на уровне элементарной логики выход где-то рядом – не так ли? Что если человек способен контролировать и сдерживание гнева, и его хранение в организме, и его выход как раз в тот момент, когда это предельно безопасно для всех?

На положительном ответе на данный вопрос и строится та уникальная методика, которая предлагается вашему вниманию в этой книге. Методика, разработанная в клинике Роялмед, научит вас контролировать свой гнев, подчинять себе все формы его проявления и консервации на всех стадиях его существования. А общий результат будет заключаться в решении целого проблем: благодаря умению управлять гневом вы существенно поправите свое здоровье, осуществите профилактику возможных недугов, наладите отношения в семье и на работе либо не позволите им в грядущем расстроиться, утвердитесь в обществе и самоутвердитесь, улучшите свое материальное положение. Столь обширный список из разных сфер нашего бытия отнюдь не рекламный ход. Просто все перечисленные проблемы оказываются при их выявлении подчинены тому самому эмоциональному фону, о котором я говорил в самом начале книги. Ведущей же линией этого эмоционального фона и является так называемая линия гнева. Таким образом, научившись управлять гневом, мы тем самым наладим наш эмоциональный фон и реально решим целый ряд важных проблем. И еще одно принципиальное вводное замечание. Мы с вами воспитаны так, что как только слышим слово «контроль», так тут же представляем себе что-то очень серьезное и строгое, что-то основанное на силе, но подчинении. Тот контроль над гневом, который предлагается вам в качествен панацеи от многие бед, является контролем совершенно иного порядка – он основан на любви, на доброте, на открытости. И все это – по отношению к гневу. То есть чтобы контролировать все возможные формы проявления гнева, мы должны наш гнев возлюбить.