Бабу Мукерджи в подробностях рассказывал мне истории, доказывающие, что существует неизвестный невеждам и грубиянам способ привести человека в норму после того, как он, казалось бы, умер от змеиного яда. Он не отрицал, что выздоровление может наступить только благодаря змее, а змея сделает это только с помощью чар. Чары были страшной тайной, но Бабу Мукерджи рассказал мне, как они действуют. Ему нужно было лишь разбросать четыре заговоренные раковины по четырем сторонам света, и змея, повинуясь призыву, должна была снова появиться и высосать яд, который она впрыснула. Как только яд выйдет, человек, конечно же, будет здоров, как и прежде.
– Такое, – сказал Бабу Мукерджи, – далеко не каждому известно.
– А вы лечили такие случаи, мистер Мукерджи? – спросил я.
– Пару раз, – сказал Бабу Мукерджи, беззаботно запихивая за щеку очередной шарик бетеля. – Но я никогда не беру никакого вознаграждения. Иначе корыстный характер моего действа разрушит добродетель амулетов.
Это, естественно, возбудило мое любопытство, и я ходил по нашему поселению в ожидании, что кого-нибудь укусят. Тем временем Бабу Мукерджи стал проявлять нетерпение и требовал мертвого человека, чтобы поскорее сделать его живым. Заразившись его нетерпением, я отправился в дальние деревни и почти умолял кого-нибудь на это согласиться. На этот новый план Бабу Мукерджи согласился только ради моего удовлетворения. Я гарантировал, что Бабу вернет мертвеца к жизни, однако Бабу Мукерджи здесь всегда делал различие и поправку, утверждая, что человек не мертв, а только в состоянии комы. Я повторил это деревенским жителям, которые были более склонны верить в это и в реанимацию, чем в воскрешение. Получив от них обещание присмотреться к случаям – и еще, боюсь, потянуть время – я уехал. У деревенских уходит немало времени на то, чтобы принять меры по какому бы то ни было предложению. Только через неделю ко мне прислали гонца с добрыми вестями.
Я в приподнятом настроении направился в кабинет Бабу Мукерджи и вместе с ним отправился на место происшествия. Там было еще четыре Бабу, на месте собралась большая толпа деревенских жителей.
– Надеюсь, вы все уже пытались реанимировать его, – сказал Бабу Мукерджи, – потому что, – сказал Бабу Мукерджи, – я хотел бы попробовать свои силы после того, как все другие потерпели неудачу.
Мое доверие к Бабу Мукерджи после этих слов выросло, и было приятно видеть, что я правильно его оценил и что проблем не возникнет. Деревенские заверили Бабу Мукерджи, что они пытались перевязать руку юноши, тщетно кормили его творогом и отдавали своим собственным колдунам, но музыка и вода не могли остановить его гибель и конец.
Тогда я увидел, что Бабу Мукерджи приготовился к своему обряду. Он откинул покрывало и осмотрел рану.
– Принесите мне, – сказал Бабу Мукерджи, – шесть бутылок ликера для возлияния богам. И поторопитесь.
– Господин, – сказал плачущий отец юноши, – здесь можно достать только спиртное этой страны.
– Ладно, давайте его, – сказал Бабу Мукерджи с недовольным видом.
Принесли спиртное. Бабу Мукерджи велел отнести его в хижину, куда он вошел вместе со своими помощниками и запер дверь.
– Как Вы думаете, сахиб, что он будет делать? – спросил меня один из жителей деревни. Я заново объяснил весь процесс и сказал, что Бабу Мукерджи в случае успеха не только принесет стране великое благословение, но и сделает на этом состояние. Правительство будет скупать его амулеты, и в дальнейшем они найдут место в британской фармакологии.
Мы уединились под верхушкой мангового дерева и поговорили о чудесах, которые ежедневно становятся известны человеку. Проговорили около двух часов, пока не услышали звуки, доносящиеся из хижины, и почувствовали, что нас позвали стать свидетелями события. Когда мы подошли к ней, Бабу Мукерджи с визгом выскочил из комнаты, заметив нас, слабо улыбнулся и подошел к нам, пошатываясь.
– Что это было? – спросил один из жителей деревни.
– Он выпил наше спиртное, захмелел и не намерен лечить нашего брата.
И когда жители деревни поняли это, они набросились на моего Бабу Мукерджи и жестоко избили его, а затем вытащили его приятелей и причинили им, хоть они и протестовали, много дискомфорта. Потом жители вернулись к Бабу Мукерджи, который вяло угрожал законом, и стали избивать его до тех пор, пока он не потерял сознание. И как бы меня раньше ни уговаривали хвалить и величать его, я, кажется, пнул Бабу Мукерджи, когда тот катался по земле, от чего я почувствовал огромное облегчение и удовлетворение.
Так Бабу Мукерджи потерпел неудачу в своем деле.
И я торжественно заявляю, что это не притча о Национальном конгрессе, не аллегория на бенгальские притязания, а повествование, основанное главным образом на фактах.
Джокер
– А когда появляется Джокер, знаете, – говорил Веннел, объясняя правила юкера членам клуба. – вы можете назначить свой козырь.
– Прошу меня простить, господа, видимо, я Джокер, и я, хм, появился. Позволите войти?
Никто не видел, как распахнулась обитая сукном дверь игральной комнаты, но у стола стоял молодой человек с подозрительно блестящими глазами и покрасневшими, как от вина, щеками. Он был в вечернем костюме, а на цепочке его брегета висела небольшая подвеска в виде песочных часов.
– О, разумеется, если господа тоже не возражают, – заикнулся Веннел, и после пробормотал себе под нос: – Полагаю, он с окраины. Клуб так переполнен последнее время, что практически никто друг друга не знает. Но он сущий наглец.
Посетитель, слегка прихрамывая, опустился на стул.
– Юкер втроем, не так ли? – весело сказал он. – Двое объединяются против третьего, когда тот начинает выигрывать? Думаю, что-то об этой игре я знаю.
– Сущий безумец, – пробурчал Кевин. – Он слишком пьян.
– Совсем нет, – возразил незнакомец. – Вы не представляете, насколько трудно мне захмелеть. Моя очередь сдавать, да?
Он раздал пять карт рубашкой вниз, и перевернул одну, семерку бубен.
– Пас, – сказал Веннел, ходивший первым. – Бубны – не лучшая масть для меня.
– Играю, – сказал Кевин, глядя на незнакомца, который из-за того, что сидел напротив, должен был быть его партнером.
– Советовать против правил, но Вам бы играть в одиночку, – сказал незнакомец с величайшим пренебрежением к условностям игровой комнаты.
Никто его не упрекнул, и Кевин заявил, что последует совету. Незнакомец вскрыл свои карты. Кевин сыграл оба бауэра5, короля и туз бубен. Его последней картой стала девятка треф. Мэйзи, будучи партнером Веннела, побил ее десяткой, и шансы Кевина собрать все пять взяток исчезли.
– Четыре карты бубен и девятка треф, – хмыкнул незнакомец, – очень хорошая рука, в самом деле, но у нас юкер6. Нет в мире ничего лучше алмазов, не правда ли?
– Верно, – сказал Кевин с таким энтузиазмом, что поразил игроков. – Алмазы и деньги – нет ничего лучше и желаннее под Райскими землями. Ты, чудаковатый дьявол, покажи, как сделать бубны козырем и забрать взятки.
– Каким святошей выставляет себя Кевин, – прокомментировал Веннел. – Мы всегда знали, что он падок на пайсы7, но не нужно было давать знать об этом незнакомцу.
– Это так же просто, как умереть, – ответил неизвестный. – Избавляйтесь от червей, старайтесь не связываться с трефами и держитесь подальше от любой партии, где пики могут оказаться козырными. Ваша очередь, мистер Веннел.
Веннел раздал карты и перевернул одну. Та оказалась червовой. Кевин хмыкнул и спасовал.
– Я буду играть один, – сказал Мэйзи.
– Довольно правильно, – спокойно ответил незнакомец. – Никогда не помогайте, когда черви – козырь. В таких обстоятельствах партнер – лишь помеха.
Мэйзи выложил джокера, дальше выкладывал малые по старшинству карты весь круг.
– Плохая партия, – сухо сказал незнакомец.
Последовал правый бауэр8, еще взятка и дама.
– Чрезвычайно, – продолжил он. – Бедная дама. Мне жаль, что приходится ее забрать, но юкер есть юкер, – с этими словами он выложил левый бауэр9. Мэйзи досталось две взятки, но та, на которую он рассчитывал, ушла из его рук.
– Если бы Вы сохранили джокера, Вы бы побили мой левый бауэр. Всегда обращайте внимание на левый бауэр, если черви – козырь. Он обычно где-то рядом, – дополнил незнакомец.
– Вот видишь, – заливаясь краской, сказал Мэйзи, – ты испортил мне “руку” своим вмешательством. В чем смысл удерживать черви каждый раз? На этом забытом Богом месте нет ничего похожего на сердце – новые карты появляются раз в несколько месяцев. Я отдам все, что захочешь, если ты, идейный алкоголик, скажешь, как правильно разыгрывать черви, а то они каждый раз ускользают.
Кевин хмыкнул.
– Истина в вине, – сказал он, потягивая джин. – Мэйзи, тебе не нужно так отвратительно заметно пытаться спрятать сердце в рукаве. Пусть будет юкер, если хочешь, но не выставляй себя посмешищем.
– Верно, никогда так не делайте, – одобрительно кивнул незнакомец. – Демонстративно кройте другой мастью, мистер Мэйзи, и Вы будете удивлены, как черви сами окажутся у Вас в руках. Если не выйдет, и Ваша рука окажется плохой, играйте бубнами, и появится шанс удержать лидерство с помощью левого бауэра, как только что сделал я. Но не рискуйте своими лучшими картами прежде.
– Хм, – откликнулся Веннел. – Нонсенс. Кевин, твоя очередь.
Перевернутая карта оказалась снова червовой, и все игроки спасовали, так что во втором круге настала очередь Веннела назначить козырь.
– Пусть будут трефы, – сказал он. – И я играю один в этом круге. Оба бауэра, туз, король и королева. Достаточно. Кладите карты.
– Не так быстро, – пробормотал незнакомец. – Вы забыли Джокера, – и он положил его на стол. – Забудьте о розыгрыше взяток. Джокер обладает способностью неожиданно появляться среди треф. Вам тоже юкер, мистер Веннел.
– Откуда у Вас карты, постоянно встающие поперек горла сопернику? – проворчал Веннел с гораздо большим жаром, чем требовала игра. – Вы победили Мэйзи с его червами, а теперь и меня. Научите играть трефами, покуда я жив – трефами, всегда новыми и всегда нужными для чего-то, – трефами, на которые не устаешь смотреть – первоклассными трефами, изысканным – при хорошей выпивке и двадцати бильярдных столах – историям, которые не были рассказаны, и все такое, Вы поняли. Вы свалились черт знает откуда и притворяетесь, что знаете все про все. Вот Вам джин, а теперь покажите, как вытаскивать трефы.
– Эгэ-гэй! – сказал Мейзи за своей сигарой. – Вот что случается, когда смешиваешь старый бренди с шампанским и потягиваешь это весь день. Веннел – грубый негодяй, когда он расслабляется, – и он подмигнул Кевину.