Увидеть Венецию и… (диалог с Иосифом Бродским)

Мне пришлось несколько раз прочитать эссе, чтобы понять, чем же это небольшое произведение «цепляет» меня как читателя. Во-первых, тем, что автор не боится вести диалог с Нобелевским лауреатом. Во-вторых… А что же во-вторых? Тут-то, на мой взгляд, и состоит самый «прикол»: автор только делает вид, что отталкивается от эссе Иосифа Бродского, создавая композицию своего. На самом деле у Романа Романова своя собственная картина Венеции. Наверное, можно даже сказать, своя собственная концепция. На чем она строится? Думаю, на ключевом образе: Венеция – сплошная декорация к спектаклю « Вечный Карнавал Жизни». Из чего состоят декорации? Прежде всего, это винный погребок и продуктовая лавка, с колоритными продавцами, похожими на артистов. Далее – палаццо, у облезлой стены которого разместились три старых «грации» в роскошных мехах, но с совершенно убойной внешностью – «венецианские проститутки на заслуженном отдыхе». Венчает декорации первого действия карнавала зеленая маска безучастной « Матроны-В-Окне» – символический образ «старого, усталого и неподвижного города». Декорации ко второму акту спектакля изображают « большую барахолку». «Венецианский купец» – «ключевая фигура города, где главная цель существования – максимальная нажива». На театральных подмостках поочередно сменяются маски Мурано, Бурано, Торчелло – эмблемы стекла, кружева и гобеленов. Декорацию к кульминации (третий акт) изобразить сложно, но выразить можно – это море с его различными музыкальными ритмами и звуками. Здесь лучше читать самого автора, которому удалось передать словом все оттенки « древней мелодии моря» – от движения воды в канале до музыки венецианского диалекта, от вибраций колокола – через какофонию звуков рынка – до живой музыки уличных скрипачей. Декорация четвертого действия – это меняющиеся образы в пространстве сцены: гондола и гондольер, церкви-музеи. Они подводят читателя к финальной картине, «подарку судьбы»: « сама Венеция привела нас послушать оперу» в знаменитом Театре Ла Фениче. В конце эссе автор раскрывает и смысл заглавия: « однажды увидев Венецию, вы влюбитесь в нее раз и навсегда и будете бесконечно стремиться попасть сюда снова и снова, снова и снова…»

Довольно оригинальное эссе, я еще не читала подобных «диалогов». Понравилось, как обыгрывается произведение Бродского. Автор будто подхватывает его «мелодию» и на ходу импровизирует на заданную тему. При этом понимаешь, что Романов не выдумывает текст, а описывает реальные впечатления. Он подмечает много тонких деталей и мелочей, на которые многие и не взглянут, ослепленные мишурой города: кружева, маски, вкуснота всякая и дегустация вин… «Матрона-В-Окне – сама Венеция» – это вообще неподражаемо! В Венеции не была, поэтому пока читала, даже немного позавидовала.

Автор чудесно описал свое путешествие в Венецию. Переживания так точно переданы, будто я сам их испытал. Читал и параллельно смотрел видео, особенно захотелось взглянуть на собор Санта-Мария Ассунта. Потрясающе! Есть в этом место что-то магическое, что даже через видео передается. Сразу задаю себе вопрос: что видели эти стены? Что слышали? Какие тайны хранят? Просто незабываемо, а после прочтения эссе впечатления стали еще сильнее. Спасибо автору – он сделал мой вечер!..

Интересный художественный прием выбрал Автор для повествования этого эссе. Оно конструируется путем параллельно движущихся мнений, в результате которых Автором проводится сравнительный анализ. «И теперь, наяву окруженный каналами, храмами и дворцами Вечного города, я снова и снова принимался вести мысленный диалог с поэтом – он-то и лег в основу моего эссе», говорит Автор.

Венеция Бродского, в четыре времени зимнего дня, умещающаяся в одном портрете. Антарктическая вечная зима, лишь алкоголь способен смягчить удар полярной молнии, да набор свечей для создания иллюзорного тепла. Широкая крытая баржа, помесь консервной банки и бутерброда, плав средство для доставки пассажиров до места назначения. Молчаливый город, пещеристый и пустой, каменные узкие улочки похожи на проходы между стеллажами огромной пустой библиотеки, и с той же тишиной.

В конце повествования, Бродский делает весьма двоякий вывод, «Куплю маленький браунинг и не сходя с места вышибу себе мозги, не сумев умереть в Венеции от естественных причин».

Моделируя мысленный диалог с Бродским, Автор видит свою Венецию, совершенно противоположную своему собеседнику.

Город Вечного Карнавала Жизни. Театральные подмостки, сцена с грандиозными декорациями, благоухание живых лилий. Венеция музыкальна в той же мере, в коей музыкально само море. Зимы перестали быть антарктическими, как несколько десятилетий назад, веселые походы по деревянным настилам скорее забавляли, нежели приносили неудобства. Музыка венецианского диалекта, вобравшего в себя мягкий звук воды, окунала с головой. Триумфальный выход на большую сцену Гранд-Канала, главного канала Венеции, торжественно подхватывал великолепный хор палаццо, музыкальное же сопровождение обеспечивает скрипичная группа лодок и контрапунктные басы пароходных гудков. А напоследок, подарок судьбы, Венеция привела нас послушать оперу в «Театр Ла Фениче» и этот заключительный эпизод стал финальной точкой завершающегося путешествия.

«Увидеть Венецию и….», нет, не умереть, а «однажды увидев Венецию, вы влюбитесь в нее раз и навсегда и будете бесконечно стремиться попасть сюда снова и снова, снова и снова…».

Два диаметрально противоположных ощущения этого города, два совершенно разных ракурса, два диалога, как холодная луна и яркое солнце, но оба в равной степени удивительны. Два взгляда, два берега Гранд-Канала, соединенные величественной лигой моста Риальто, который до бесконечности протягивает в воздухе кульминационную ноту песни, соединяя звуковой дугой противоположные его берега. Один почувствовал вечную антарктическую зиму, другой увидел Вечный Карнавал Жизни. Мнение во многом зависит от того что у тебя в душе, зима или вечный карнавал! Удивительно, какая разная и загадочная эта Венеция….

Мое внимание привлек необычный портрет, эссе сопровождает ряд снимков сделанных Автором. Фото пожилой женщины, созерцающей Карнавал Жизни из окна. Пронизывающий взгляд, мраморно-холодный, лицо застыло в вечной эмоции отрешенности. Гипсовый бюст, завершивший свой Карнавал Жизни, увековечился и словно навсегда застыл в окне с понурыми буро-зелеными ставнями.

Я видел много снимков, снимков разных, но всегда они для меня ценны, если несут смысловую нагрузку, если прослеживается художественный налет, если присутствует сюжет и раскрывает тему. Фотограф, как художник передает свои эмоции и ощущения через снимок, это его творческий взгляд, который способен запечатлеть момент их жизни, момент их истории, и тот самый кадр, остановивший время.

Найдите время, взгляните на этот портрет, Матрону-В-Окне, он того стоит…..

Очень понравилось произведение! Легко читается, переданы личные ощущения от Венеции, которые перекликаются с ощущениями и чувствами Иосифа Бродского, Томаса Манна… Рекомендую!