хмыкает Зарецкий. – Чего надо? Лицо его нахмуренное, волевой подбородок выступает вперед. – Я… ваша жена ничего не скажет, если увидит вас в таком виде передо мной? – Моей жены сейчас нет дома. И у себя я вправе ходить, как мне заблагорассудится, хоть голым. Вот чего он такой разозленный? Обиделся
раты. Долго, как же долго тянется время. Темнеет окончательно. Я шарю по стене в поисках