Несостоятельность (банкротство). Том 1

2.3. Специфика оснований возникновения, изменения, прекращения отношений, возникающих в связи с несостоятельностью

Динамика самого правоотношения, возникающего в рамках несостоятельности (банкротства), оказывает воздействие на составляющие его элементы. Вместе с тем движение рассматриваемого правоотношения опосредуется:

− динамикой субъектного состава;

− динамикой прав и обязанностей субъектов конкурсных отношений; − развитием процедурного механизма;

− динамикой принимаемых участниками процесса решений.

Анализируя влияние принимаемых участниками процесса решений на динамику правоотношения, следует признать, что все они направлены на установление, изменение и прекращение прав и обязанностей участников. И речь идет не только об актах, принимаемых арбитражным судом. Для развития рассматриваемых отношений необходимо принятие решений, не входящих в компетенцию арбитражного суда. Так, участники процесса могут совершать действия, которые изменяют их взаимные права и обязанности (например, принятие решений собранием или комитетом кредиторов).

По мнению Е.А. Махневой, «в развитии системы правоотношений, складывающихся в процессе признания должника банкротом, важную роль играют отдельные действия их участников: пролонгация и реструктуризация задолженности, отказ кредитора от своих требований, предоставление отступного, замена исполнения, зачет, выдача векселя и т. д. Эти действия преобразуют права и обязанности участников, а при определенных условиях ведут к прекращению всей системы правоотношений»^[349]. Близкая позиция высказывается Б.С. Бруско^[350], А.В. Солодиловым^[351] и другими авторами.

Однако для возникновения правоотношений несостоятельности (банкротства) недостаточно единичного факта – вынесения решения.

Следует отметить, что в доктрине под возникновением правоотношения понимают «установление между лицами общественного отношения юридической связи. При этом одно из лиц наделяется правом, другое − обязанностью»^[352].

В научной литературе возникновение правоотношений связывается с наступлением юридических фактов. В общей теории права под юридическими фактами понимают определенные обстоятельства, с которыми правовые нормы связывают возникновение, изменение или прекращение правоотношений^[353]. Аналогично юридические факты определяются в отраслевых науках^[354].

В большинстве случаев основание возникновения, изменения или прекращения правоотношения связывают с одним обстоятельством, с одним юридическим фактом, к которым относятся совершение сделки, издание административного акта, совершение юридического поступка и т. д., влекущие определенные юридические последствия.

В некоторых случаях юридические последствия наступают в связи не с отдельным фактом, а с двумя или более фактами, которые называют юридическим составом.

Для возникновения рассматриваемых отношений, как ранее было отмечено, необходима совокупность юридических фактов, которые неоднородны по своему характеру, однако только взятая в совокупности система юридических фактов может привести к определенным правовым последствиям.

На наш взгляд, представленные юридические факты могут быть разделены на две группы:

а) фактические;

б) формальные.

Фактические юридические факты представляют собой обстоятельства, свидетельствующие о невозможности должника в течение определенного времени расплатиться по своим долгам, а также о невозможности удовлетворить требования кредиторов в общеисковом порядке.

К числу формальных юридических фактов следует отнести совершение процессуальных действий, а именно: обращение с заявлением о признании должника банкротом; вынесение арбитражным судом решения об инициировании дела о несостоятельности; вынесение определения о введении процедуры наблюдения. Именно с момента введения данной процедуры, как указывалось, возникают новые материальные правоотношения, субъектами которых становятся не только кредиторы и должник, но также иные лица, участвующие в деле о банкротстве.

Судебные акты, оказывая существенное влияние на динамику правоотношения, вместе с тем не меняют его природу.

Следует отметить, что вопрос о возможности судебного органа породить вновь, изменить по содержанию или субъектам^[355] или прекратить правоотношение является дискуссионным как в советской, так и в современной литературе. Одни авторы отрицают такой характер деятельности судебной власти и считают, что изменение или прекращение правоотношения зависит не от воли суда, а от фактов и права, которые до суда были у истца (кредитора) и независимо от суда^[356]. Другие ученые занимают противоположную позицию и утверждают, что суд защищает не право заинтересованного лица на изменение или прекращение правоотношения, а сам своим решением прекращает или изменяет спорное правоотношение или создает новое правоотношение – и тем самым решение суда становится юридическим фактом, с которым связываются прежде всего преобразовательные права^[357]. С точки зрения Б.С. Бруско, принятие арбитражным судом соответствующих актов «не влечет каких бы то ни было правовых последствий в виде возникновения прав и обязанностей конкурсного характера, а также не влияет на материальную сторону «первоначальных» обязательств должника»^[358]. К аналогичному выводу в своем исследовании приходит Е.А. Махнева^[359].

 

Вместе с тем с момента возбуждения производства по делу о банкротстве возникают процессуальные правоотношения между лицами, участвующими в конкурсном процессе, и судом, рассматривающим дело.

Таким образом, решения, принимаемые в рамках дела о несостоятельности, могут выступать в качестве юридических фактов, порождающих определенные правовые последствия.

2.4. Специфика содержания правоотношений, возникающих при несостоятельности (банкротстве)

Определенной спецификой в рамках действия норм специального законодательства о несостоятельности отличается и содержание правоотношений, возникающих в сфере несостоятельности (банкротства), выражающееся в специфике реализации субъективных прав и юридических обязанностей участников правоотношения.

Следует отметить, что в общей теории права отсутствует единство во мнениях относительно определения категории «содержание правоотношения». В него включают «поведение субъектов в пределах предоставленных субъективных прав и юридических обязанностей»^[360], «взаимодействие участников, протекающее в определенной форме, предписанной нормой объективного права»^[361], «акты жизнедеятельности»^[362] и т. д.

Согласно наиболее устоявшейся точке зрения содержание правоотношения составляют его субъективные права и юридические обязанности^[363].

Именно данный подход будет взят за основу при исследовании особенностей содержания правоотношений, возникающих в рамках несостоятельности.

Содержание «первоначального» регулятивно-охранительного денежного обязательства образуют право требования кредитора и соответствующие ему обязанности должника.

Особенностью данного правоотношения является тот факт, что кредитор не может самостоятельно совершать действия, направленные на удовлетворение его требований.

Указанное находит свое выражение в следующем:

во-первых, в закреплении особого порядка реализации прав кредиторов (как в материально-правовом, так и в процессуально-правовом плане);

во-вторых, поскольку в рамках конкретной системы правоотношений могут существовать несколько самостоятельных «первоначальных»

(базовых) денежных обязательств, субъектами которых будут являться кредиторы с самостоятельными требованиями, представляется возможным говорить о системе прав требований кредиторов;

в-третьих, права требования конкурсных кредиторов представляют собой определенное единство, которое находит свое выражение прежде всего в зависимости этих прав друг от друга. Данная зависимость проявляется двояко: а) в возможности влияния на судьбу должника и динамику всего конкурсного процесса путем принятия совместных решений, основываясь на принципе подчинения меньшинства кредиторов большинству; б) в возможности осуществления контроля в отношении друг друга. Так, согласно положениям ст. 71 Закона о банкротстве в отношении заявленных требований кредиторов могут быть представлены возражения не только самим должником, как в обычной ситуации, но и кредиторами, уже предъявившими свои требования. Такие же возражения могут предъявляться кредиторами и в рамках внешнего управления (ст. 100 Закона о банкротстве).

Смысл таких возражений вполне понятен. Согласно п. 4 ст. 134 Закона требования кредиторов каждой очереди удовлетворяются после полного удовлетворения требований кредиторов предыдущей очереди, следовательно, срок удовлетворения требований кредиторов, уже включенных в реестр, может быть отодвинут на более позднее время. Но при этом может возникнуть риск, что эти требования будут удовлетворены не в полном объеме. Кроме того, при недостаточности денежных средств должника для удовлетворения требований кредиторов одной очереди денежные средства распределяются между кредиторами соответствующей очереди пропорционально суммам их требований. Более того, вполне вероятно, что требования кредиторов определенной очереди окажутся совсем без удовлетворения, если имущество должника будет исчерпано в процессе удовлетворения требований кредиторов очереди, предшествующей очереди данного кредитора.

Таким образом, в рамках возбужденного дела о несостоятельности речь идет о некой «связанности» прав различных групп кредиторов.

Однако поскольку в процесс банкротства включены разнородные субъекты, вопрос о системе прав и обязанностей приобретает известную сложность^[364].

Законодатель наделяет участников процесса значительным кругом прав и обязанностей. Данные права и обязанности могут возникать, изменяться, прекращаться в зависимости от перехода к той или иной процедуре банкротства. Деятельность различных субъектов весьма многообразна. При этом некоторые субъекты могут принимать решения, непосредственно касающиеся правового статуса должника, введения той или иной процедуры, а также осуществления реабилитационных или ликвидационных мероприятий. В первую очередь это относится к собранию (комитету) кредиторов и арбитражному управляющему. Такое положение объективно создает предпосылки конфликта возможностей реализации своих прав участниками дела о банкротстве, а также возможности нарушения прав одних участников другими. При этом, на наш взгляд, основным способом решения этих проблем является установление определенных пределов в осуществлении прав отдельных субъектов исходя из специфики отношений, возникающих в связи с несостоятельностью должника.

В свое время О.С. Иоффе утверждал, что «право регулирует поведение в человеческом обществе, а регулировать, значит, определять, устанавливать определенные пределы»^[365]. В.П. Грибанов отмечал: «Как само субъективное право по содержанию, так и та свобода, которая гарантируется законом в целях реального осуществления права управомоченным лицом, не могут быть безграничными. Всякое субъективное право, будучи мерой возможного поведения управомоченного лица, имеет определенные границы, как по содержанию, так и по характеру осуществления. Границы эти могут быть большими или меньшими, но они существуют всегда. Границы есть неотъемлемое свойство всякого субъективного права, ибо при отсутствии таких границ право превращается в свою противоположность – в произвол, и тем самым вообще перестает быть правом»^[366].

Однако при этом «установление в законе правовых гарантий реальности прав граждан и организаций не сводится и не может быть сведено исключительно к обеспечению реального осуществления прав только управомоченного лица. Наряду с этим право призвано также гарантировать и правовую защиту интересов других граждан и организаций, которые могут быть затронуты при осуществлении права управомоченным лицом»^[367].

Своеобразное единство реализации прав кредиторов в рамках конкурсного процесса в определенной степени влечет ограничение этих прав^[368].

2.5. Особенности структуры правоотношений несостоятельности (банкротства)

Взаимосвязь и взаимообусловленность прав и обязанностей субъектов рассматриваемых отношений актуализируют проблему исследования структуры правоотношений, возникающих в связи с несостоятельностью должника, а также выявление особенностей этой структуры.

Изучение структуры правоотношения упрощает исследование его развития и дает реальную возможность проследить его динамику во взаимосвязи с фактическими обстоятельствами взаимного положения лиц, участвующих в нем в качестве сторон.

Исходя из формального понимания структуры правоотношения как способа связи между субъективными правами и обязанностями можно говорить о том, что изучение этого способа облегчает понимание правоотношения в единстве двух его составляющих – юридической формы и реального наполнения актами поведения субъектов.

При самом общем подходе к пониманию сути данной категории можно отметить, что структура правоотношения и само правоотношение – явления разного порядка. Структура правоотношения – это и не само общественное отношение (связь правовой формы и материального наполнения актами действительного поведения), а только показатель того, «как правоотношение, рассматриваемое в качестве правовой связи, «устроено изнутри» и посредством чего поддерживается его связь с внешним миром, как с действительностью»^[369].

Категория «структура правоотношения» на протяжении длительного времени привлекала к себе внимание многих исследователей теории права, а также отраслевых наук.

Так, в частности, С.С. Алексеев под структурой правоотношения понимал «форму организации связей между самостоятельными субъектами»^[370]. Р.О. Халфина структуру правоотношения характеризует как целостность его правовой формы и материального содержания, считая, что «наиболее плодотворным для анализа представляется определение понятия структуры как способа связи элементов, как системы их отношений в рамках целого»^[371]. Рассматривая структуру правоотношения во взаимосвязи возможности и действительности, Р.О. Халфина критикует С.С. Алексеева, который для целей анализа структуры правоотношения предлагает разграничить материальное содержание правоотношения с его юридической формой^[372]. Р.О. Халфина считает, что правоотношение не может существовать в виде «чистых» правовых связей, а всегда наполняется материальным содержанием, и тогда «в структуре правоотношения появляются новые элементы – акты реального поведения в их соотношении с правами и обязанностями». На основании этих рассуждений Р.О. Халфина делает вывод, что при исследовании структуры следует рассматривать правовой статус участников правоотношения, взаимосвязь их прав и обязанностей, а также реальное поведение участников отношения в соотношении с их правами и обязанностями^[373].

О.С. Иоффе, характеризуя структуру гражданского правоотношения, писал: «Наука гражданского права рассматривает гражданское правоотношение как отношение между определенными субъектами, установленное в связи с определенным объектом, по поводу которого у его участников возникают определенные правомочия и обязанности. Субъект и объект, правомочие и обязанность – таковы элементы всякого, в том числе и гражданского, правоотношения»^[374]. О.С. Иоффе, а также ряд других авторов в своих рассуждениях исходили из того, что перечисленные элементы правоотношения образуют его структуру, что соответствовало наиболее распространенной позиции, сформулированной в дореволюционной юридической науке.

Однако высказывания дореволюционных правоведов также не отличались единством мнений. Так, Г.Ф. Шершеневич писал: «Юридическое отношение разлагается на следующие элементы: субъект, объект, право, обязанность»^[375]. Интересен тот факт, что Г.Ф. Шершеневич для определения совокупности обозначенных элементов использует понятие «строение юридического отношения».

Е.Н Трубецкой рассматривал правоотношение лишь как совокупность элементов, не сводя их к общему понятию «структура»: «Выяснив вопрос о сущности правоотношения, мы можем перейти к рассмотрению отдельных его элементов. Элементами всякого правоотношения являются: правомочие, обязанность, субъект, обладающий правом, и объект права»^[376]. Подобной позиции придерживался и Ф.В. Тарановский, считая, что «субъективное право и обязанность составляют собою коррелятивные элементы юридического отношения». Он включает в число последних также их субъектов и объект^[377]. Определенный научный интерес представляет позиция Н.М. Коркунова, который писал: «Каждое юридическое отношение предполагает субъекта права, субъекта обязанности и объект. Этими элементами и определяется структура юридических отношений»^[378]. Актуальность позиции Н.М. Коркунова заключается в том, что он наряду с этими элементами предлагал рассматривать форму и условия движения правоотношений, т. е. вопрос о структуре правоотношения связывал с его динамикой и влиянием на нее юридических фактов.

Следует иметь в виду, что в современной доктрине применяют системный подход при исследовании способа взаимосвязей элементов правоотношения.

Как справедливо отмечается в литературе, «наличность элементов и их взаимосвязь – явления разного порядка, и поэтому взятое в качестве системы правовое отношение представляет собой совокупное единство четырех элементов: субъект, объект, субъективное право, юридическая обязанность»^[379], структурно характеризуется тем, как соотносятся между собой его отдельные элементы в процессе становления правоотношения и его динамики^[380].

В.Ф. Яковлев полагает, что «под структурой правоотношения следует понимать взаимодействие прав и обязанностей его субъектов как их соотношения, устройства внутри системы гражданского правоотношения»^[381].

Ю.И. Гревцов в вопросе исследования структуры правового отношения также рекомендует применять системный подход, полагая, что «особое значение приобретает требование обращать главное внимание на способы связи между элементами, составляющими систему», т. е. на его формальную структуру^[382]. Следует обратить внимание на то, что Ю.И. Гревцов, рассматривая правоотношение как систему, выделяет помимо формальной структуры также генетическую и функциональную.

Генетическая структура предлагается к пониманию как способ связи между правоотношением и его социальными предпосылками. Под формальной структурой правоотношения понимается «способ (порядок) связи между субъективным правом и юридической обязанностью», тогда как функциональная структура, по мнению ученого, − «это как бы результат динамики, реализации правового отношения, его фактического развития, в процессе которого взаимодействующие субъекты используют правомочия, предусмотренные общей нормой объективного права»^[383].

На наш взгляд, применительно к отношениям, возникающим при несостоятельности (банкротстве), выводы, сделанные данным автором, имеют важное значение, поскольку помогают проследить динамику этих правоотношений во взаимосвязи с фактическим положением лиц, являющихся его субъектами.

Исходя из системного подхода под структурой правоотношения, возникающего в рамках несостоятельности (банкротства), следует понимать способ взаимосвязи между элементами правоотношения, позволяющий рассматривать данное правоотношение в динамике.

Однако исключительной особенностью рассматриваемых отношений, возникающих в рамках несостоятельности (банкротства), является тот факт, что на характер такой взаимосвязи оказывает влияние не только динамика самого правоотношения, но и развитие других правоотношений, образующих единую, целостную систему.

Следует обратить внимание на то, что правоотношение несостоятельности (банкротства) представляет собой развивающееся правоотношение. Правоотношение, связанное с несостоятельностью («первоначальное»), в своей динамике проходит три стадии:

I стадия – позитивного развития (когда правоотношение развивается в нормальных позитивных условиях хозяйственного оборота);

II стадия – переходная (когда у правомочного лица появляется право на защиту, включая возможность использования способов и средств, предусматриваемых конкурсным правом);

III стадия – развитие правоотношения в рамках действия специального (конкурсного) законодательства.

Одним из показателей динамики правового отношения является изменение правового состояния самого правоотношения, а также правового состояния его субъектов.

Вообще «состояние» − это философская категория, отражающая специфическую форму реализации бытия, фиксирующая момент устойчивости в изменении, развитии, движении материальных объектов в некоторый данный момент времени при определенных условиях^[384]. К числу состояний как одной из множества возможных характеристик участников общественных отношений и предметов (явлений) внешнего по отношению к человеку окружающего мира во времени и пространстве можно отнести состояние лица и состояние какого-либо явления (предмета), характеризуя лицо в процессе практической деятельности, а предмет – как объект приложения усилий деятельности индивидуума. Законодатель применительно к процессу банкротства оперирует понятием «финансовое состояние должника». Так, в частности, в соответствии со ст. 70 Закона анализ финансового состояния должника проводится в целях определения стоимости принадлежащего должнику имущества для покрытия судебных расходов, расходов на выплату вознаграждения арбитражным управляющим, а также в целях определения возможности или невозможности восстановления платежеспособности должника.

Пункт 2 ст. 129 Закона о банкротстве устанавливает обязанность конкурсного управляющего анализировать финансовое состояние должника. Л.А. Чеговадзе, проводя подобное исследование применительно к состояниям в гражданском правоотношении, приводит достаточно тонкое, но показательное сравнение: при анализе состояния здоровья человека, его имущественного состояния определяется сам человек, но признаки берутся разные, и поэтому дается не характеристика человека, а характеристика его состояний. «Безусловно, есть родовые и видовые качества человека как части мира, но есть такие, которые получаются как результат непрочных и скоропреходящих образований. И вот эти образования и называются состояниями»^[385]. По меткому выражению Аристотеля, «качественные определения не даются в зависимости от них: ведь краснеющий от стыда человек не называется краснолицым, а бледнеющий от страха – бледнолицым, но скорее о них говорят, что они испытали что-нибудь. Поэтому в этих случаях говорят о состояниях»^[386]. Те же самые подходы, приемы необходимы для процессов определения и познания правовых явлений, поскольку, по словам Б.Н. Мезрина, «любым правовым явлениям, формам, категориям присущи внешние, поверхностные, и внутренние, сущностные, признаки. Правовые явления, формы и категории… должны изучаться с разных сторон, под разными углами зрения»^[387].

Безусловно, использование подобных приемов представляется также необходимым и актуальным как при анализе финансового состояния должника (не только раскрыть внешние признаки – признаки банкротства, но и внутренние, сущностные, позволяющие или, напротив, не позволяющие говорить о возможности восстановления платежеспособности должника), так и с целью более глубокого раскрытия сущности, структуры и динамики правоотношений, возникающих при несостоятельности (банкротстве).

Заметим, что не любое состояние предмета или субъекта является юридическим, напротив, только тогда состояние может быть признано таковым, когда законодатель придает ему такое значение. В нашем случае это, бесспорно, вытекает из положений ст. 70, 146, 154 Закона о банкротстве.

Под правовым состоянием субъектов отношений несостоятельности следует понимать положение их правовой связанности и взаимообусловленности в рамках правоотношения, влияющее на динамику этого правоотношения.

В рамках банкротства правовое состояние одного субъекта испытывает на себе влияние правового состояния других субъектов: должник обязан следовать воле кредиторов, кредиторы оказывают влияние на состояние прав и обязанностей арбитражного управляющего, арбитражный управляющий должен соблюдать правила, установленные саморегулируемой организацией, и т. д.

Кроме того, правовое состояние всех субъектов в рамках конкурсного процесса зависит от конкретной процедуры банкротства. Закон для каждой из процедур определяет свои задачи, устанавливает особый круг прав и обязанностей субъектов, определяет порядок их реализации.

«Связанность» субъектов в рамках рассматриваемого правоотношения предопределена не только взаимным положением субъектов по отношению друг к другу в определенный момент времени, но и «привязкой» к той или иной процедуре банкротства, что обусловлено спецификой соответствующего правоотношения.

Состояние лица является правовым, когда:

1) его характеристика представляет собой сущность правового положения субъекта на той или иной стадии установления или осуществления правоотношения;

2) лицо характеризуется в качестве обладателя субъективных прав относительно юридической обязанности в пределах конкретного правоотношения или совокупности взаимосвязанных правоотношений.

Именно наличие права и корреспондирующей ему обязанности отражает «правовую связанность» субъектов в процесс достижения ими социальных и экономических целей.

«Правовая связанность» субъектов в рамках правоотношений несостоятельности обладает определенной спецификой: находясь в рамках специального правового регулирования, субъекты оказывают взаимное влияние друг на друга, что не может не отразиться на состоянии их прав и обязанностей. Наиболее рельефно, как было показано, это проявляется в отношении прав конкурсных кредиторов.

В рамках конкурсного процесса права отдельных кредиторов как бы аккумулируются, представляя собой определенное единство: конкурсные кредиторы имеют общее право по отношению к должнику. «Общее право» кредиторов реализуется посредством выражения «общей» воли, которая находит воплощение в решениях собрания и комитета кредиторов. При принятии решений на собрании кредиторов принимается во внимание воля большинства кредиторов, определяемая не количеством кредиторов, а суммой их требований к должнику.

Вместе с тем специфика реализации принципа равных прав не гарантирует каждому кредитору равных возможностей в ходе проведения процедур банкротства, поскольку законодатель защищает обобщенный (консолидированный), а не частный интерес отдельного кредитора.