Из Италии с любовью

Она попробовала поговорить о состоянии дорог и дорожном движении.

– Дорожное движение не сказать чтобы напряженное, но и чтобы легкое, тоже не сказать.

Попробовала узнать о погоде.

– По ночам холодновато, но днем светит солнце и воздух прогревается.

Получив от Луиджино столь же бесцветные ответы на вопросы о том, часто ли ему приходится вот так встречать гостей, о количестве туристов, посещающих эти районы Италии, о текущих делах, она заговорила об урожае винограда прошедшей осенью, и тут ее собеседник неожиданно стал более разговорчив.

– Удивительно удачный выдался год, синьора. Особенно хороша была «барбера», но «дольчетто» и «гриньолино» тоже уродились на славу. – Он бросил на нее быстрый взгляд. – Скоро начнем разливать по бутылкам. Вам обязательно понравится. Всем очень нравится.

О местном вине из «барберы» Луиза знала давно, а когда была в этих местах, немало его и выпила, но вот про другие два сорта не слышала. Справедливости ради следовало сказать, что у двадцатилетней студентки лишних денег не водилось и вино она покупала в супермаркете в двухлитровых бутылках – весьма сомнительное как по качеству, так и по происхождению. Особенностями сорта винограда она не интересовалась, главным была цена: чем дешевле, тем лучше. Но с тех пор ей посчастливилось развить вкус к изысканным винам, и она уже с нетерпением ждала возможности попробовать здесь нечто интересное.

– А на территории вашей гостиницы есть виноградники?

– О да, синьора, виноградников у нас двенадцать гектаров.

– Значит, вы делаете собственное вино?

– Да, конечно, – энергично закивал он. – «Барбера дель Гранд-отель» широко известно в наших местах и регулярно получает призы на конкурсах.

– Превосходно.

Мысль о том, что на этикетке бутылки стоит название гостиницы, показалась ей великолепной, и она поставила в уме галочку: обязательно упомянуть об этом в первом же отчете Джозефу.

Автомобиль, к которому Луиджино подвел ее на стоянке, удивил Луизу. Она ожидала увидеть что-то современное и практичное, например «фиат», тем более что здесь, в Турине, их и производили. Но перед ней оказался древний гигант, на темно-синем, как ночь, капоте которого красовалась легко узнаваемая серебристая фигурка женщины в развевающихся одеяниях.

– Старинный «роллс-ройс»? Шикарно.

Другого слова и не подберешь. Такой автомобиль превосходен для перевозки высоких гостей, подумала она, мысленно добавив в будущий отчет и эту деталь.

– Выпущен в тысяча девятьсот тридцать третьем году, – с ноткой гордости сообщил Луиджино. – И с тех самых пор принадлежал семье.

– Семье?

– Ну да, семье Деллароза. Его купил граф Витторио Эмануэле и передал по наследству сыну, Витторио Эмануэле, а тот – своему сыну, которого тоже звали Витторио Эмануэле. Витторио Третий умер два года назад, и машину вместе с гостиницей унаследовал его сын, но он автомобиль продал, как и все остальное.

– И сына тоже зовут Витторио Эмануэле?

– Да, синьора, а как вы догадались? – с бесстрастным лицом спросил Луиджино.

– А что стало с этим господином, Витторио Четвертым? Все распродал и куда-то уехал?

– Нет, почему… Живет недалеко от гостиницы.

Луиджино открыл похожий на огромную пещеру багажник и наклонился к ее чемодану. Луиза, не спрашивая, помогла ему поднять его и облегченно вздохнула, увидев, что больше от мундира водителя не отскочило ни одной пуговицы. А то можно было бы и глаз потерять.

– Я очень хочу с ним познакомиться, – сказала она.

Луиджино вытер лоб.

– Вообще-то, он человек непубличный, даже замкнутый, живет одиноко… но кто знает, может быть, ваши дорожки пересекутся. Иногда он приходит в гостиницу пообедать, но больше в последнее время нигде не появляется. Да и в гостинице он долго не задерживается.

– Но ведь его отец управлял отелем, так?

– Не совсем… Этим главным образом занимался его дедушка – до самой кончины. Ему было девяносто три года.

Значит, гостиница находилась в руках почти столетнего старика. Интересно, что она там обнаружит? Слово «необычная» внезапно стало более понятным… и пугающим.

Автопробег не обошелся без приключений. Но не из-за Луиджино, который для итальянца оказался удивительно спокойным водителем, а из-за самого автомобиля. Как только они свернули с трассы Турин – Милан, по которой неспешно ехали, подхваченные потоком огромных большегрузов с номерами со всей Европы, да и не только, из-под капота «роллс-ройса» вдруг пошел густой дым, почти закрывший водителю обзор.

– Луиджино, мы что, горим? – Луиза взглянула на него.

Тот невозмутимо съехал на обочину длинной и прямой, как стрела, проселочной дороги и с ободряющей улыбкой повернулся к ней:

– Это всего лишь пар, синьора. Он же у нас старичок, ему иногда нужно чуть-чуть охладиться.

Он вышел из машины и нырнул в багажник. Через минуту показался снова и с канистрой в руке направился к двигателю. Как только Луиджино открыл капот, из-под него вырвалось густое белое облако. Луиза на всякий случай решила последовать его примеру и тоже покинуть машину. Слова о том, что это не дым, а пар, ее, конечно, обнадежили, но, как говорится, береженого бог бережет. Она поднялась с мягкого кожаного кресла и вышла.

Стоя на обочине дороги, Луиза почувствовала, что воздух стал ощутимо прохладнее, и порадовалась, что надела теплое пальто. Вдали слева от них виднелась шумная трасса, по которой катил бесконечный поток большегрузных автомобилей, а справа расстилалась плоская равнина, за которой различался ряд невысоких пологих холмов. На их склонах открытые поля сменялись небольшими рощицами и легко узнаваемыми ровными рядами виноградников. Снега здесь нигде не было – не то что в Альпах, – и Луиза облегченно вздохнула. Ей подумалось, что старинный «роллс-ройс» и свежий снег – не очень хорошее сочетание. Деревья и виноградные лозы после зимних морозов стояли еще голые, но, как только весна по-настоящему вступит в свои права, на них появятся новые побеги, распустятся листья. Солнце висело низко – вот-вот скроется за отрогами далеких Альп, и при дыхании изо рта Луизы вырывался пар. А вот из «роллс-ройса», напротив, только сейчас пар выходить перестал.

– Все готово, синьора. Надо было только воды в радиатор подлить, – выглянул из-под капота Луиджино.

Он отнес канистру с водой в багажник, они снова забрались в машину, и путь продолжился на юг, в сторону холмов. Проехали мимо группы добротных, сложенных из камня или кирпича домов. Насколько хватало глаз, до самого горизонта все усыпали постройки с красными черепичными крышами. На многих фермах она увидела открытые амбары, в которых стояли огромные проволочные клети, наполненные ярко-желтыми кукурузными початками. Луиза знала, что это заготовленный на зиму корм для домашнего скота, а кроме того, кукуруза обеспечит людей мукой – полентой^[5]. Кое-где попадались и разбросанные между старыми домами более современные строения, возведенные, конечно, жителями Турина, которым хотелось оказаться подальше от утомительного летнего зноя на равнине. Впрочем, пока утомительный зной был заметен только своим отсутствием.

Чем выше они взбирались, тем красивее открывались виды. Старый «роллс-ройс» с легкостью брал самые крутые подъемы и больше ни разу не перегревался. Когда они доехали до места, откуда открывался особенно широкий обзор, Луиджино указал на здание, стоящее среди деревьев, полей и виноградников чуть ниже вершины холма с другой стороны долины. Отсюда здание казалось похожим на старинный замок. Крыша строения и верхушки деревьев вокруг были слегка припорошены снегом, и вид в целом просто завораживал.

– Вот это и есть наш «Гранд-отель». – Луиджино повернул голову к Луизе. – Прекрасное расположение, правда?

– Ну что тут скажешь… согласна, и вправду прекрасное.

Луиза успела заранее посмотреть на гостиницу на Google Earth и тем не менее, увидев ее вживую, получила незабываемое впечатление. Казалось, здание существует само по себе, как неотъемлемая часть итальянского сельского пейзажа: поблизости не было никаких других построек. «Тишина и покой гарантируются», – добавила Луиза в свой уже складывающийся в уме отчет и попросила Луиджино подождать, пока она сделает несколько снимков. От места, где они стояли, до гостиницы было несколько километров по прямой, но им предстояло спуститься на самое дно долины по серпантину с крутыми, порой на сто восемьдесят градусов, поворотами, а потом подняться по склону холма. Когда они наконец-то свернули с узкой дороги к гостинице, уже начинало смеркаться. Покривившаяся и выцветшая деревянная табличка известила о том, что они прибыли в «Гранд-отель дель Монферрато». Увидев это убожество, Луиза нахмурилась. И все же она не могла не признаться себе, что обрамленная высокими деревьями дорога, элегантным изгибом ведущая наверх, была просто очаровательна, а припорошенные снегом листья придавали окружению романтический вид. Старинный автомобиль с хрустом проехал по гравию и наконец остановился на обширной парковочной площадке перед самой гостиницей рядом с жалкой кучкой других машин. И без слов было понятно, что постояльцев сегодня почти нет.

«Вот это да!» – такой оказалось первая мысль Луизы, когда она вышла из автомобиля и окунулась в вечерние сумерки. Но после этого воображаемого восклицания возник целый ряд оговорок. Да, здание прекрасное, хотя и не столь старинное, как показалось сначала – возможно, девятнадцатого века, – но, несомненно, оно знавало лучшие времена. Желтая штукатурка на стенах потускнела и в нескольких местах отвалилась, обнажив грубую кирпичную кладку, окна и ставни не мешало бы как следует почистить и желательно выкрасить заново. Луиза посмотрела наверх и отчетливо увидела растущее из угла крыши деревце и ставню, державшуюся на одной петле, словно пьяный на неверных ногах. Да, это место явно очень нуждалось в любящих и заботливых руках.

– Соблаговолите подняться по лестнице, а я позабочусь о вашем чемодане, – сказал Луиджино и, возможно, предвидя, что Луиза проявит беспокойство о его здоровье, быстро добавил: – Не волнуйтесь, за багажом придет Родольфо.

Помолившись про себя о том, чтобы Родольфо не оказался еще одним кандидатом на сердечный приступ, Луиза поблагодарила Луиджино и оставила чемодан. Помимо холодной свежести воздуха, она сразу почувствовала крепкий запах нечистот. По-видимому, стоящая особняком гостиница имела собственную систему канализации, и, судя по всему, та была неисправна. Луиза добавила еще один пункт в свой мысленный список ближайших дел – сразу после покрасочно-отделочных работ, новой вывески, техобслуживания «роллс-ройса» и поисков хорошего портного для Луиджино.

Она едва начала подниматься по лестнице из шести ступенек ко входу, как дверь распахнулась и ей навстречу выбежал очень крупный парень – настоящий гигант, облаченный в костюм швейцара: серые брюки, белая рубашка и элегантный жилет зеленого цвета. Он намного превосходил ее ростом, хотя по мальчишески пухлым щекам можно было предположить, что ему нет и двадцати. Луиза не сомневалась: если это и есть Родольфо, то с транспортировкой ее чемодана никаких проблем не возникнет – такой смог бы заодно прихватить и самого Луиджино под мышку. Едва не столкнувшись с Луизой, молодой человек покраснел и отскочил назад, чуть не опрокинув изящную старинную терракотовую вазу.

– Mi scusi, signora… scusi, scusi^[6], – пробормотал он и, не дожидаясь ответа, бросился по ступенькам вниз.

– Buona sera, signora^[7], – раздался женский голос.

Луиза увидела в раскрытых дверях почтенную даму.

– Добрый вечер, – ответила она по-итальянски и протянула руку: – Я – Луиза Роудс. Какое прекрасное старое здание.

– Добро пожаловать в «Гранд-отель», синьора Ро-хо-десс, – именно так дама произнесла ее фамилию. – Мы давно уже вас поджидаем, и я очень рада, что вы владеете итальянским. Мы все немного говорим по-английски, но, боюсь, лично я не так бегло, как хотелось бы. Меня зовут Доменика Альбезе, я заместительница управляющего. Вы должны простить нашего Родольфо. Он очень старательный мальчик, хотя иногда слегка неуклюж.

Эта приветливая дама Луизе сразу понравилась. Похоже, она была ровесницей Луиджино – где-то за шестьдесят, и Луизе пришло в голову, что юный гигант с лицом ребенка, Родольфо, среди персонала составляет, скорее всего, исключение. Она вспомнила, что ей говорила Вив насчет крепышей-итальянцев. Пожалуй, соблазн упасть в объятия какого-нибудь красавчика здесь, в сельской местности Пьемонта, ей пока не грозит, что определенно только к лучшему, если учитывать события последних десяти дней. Они пожали друг другу руки, и от Луизы не ускользнуло некоторое беспокойство на лице заместительницы управляющего, хотя неожиданностью для нее это нисколько не стало. Слишком знакомая реакция на ее появление в разных гостиницах. Как-никак, Луиза вполне могла оставить и Доменику, и ее коллег без работы. Она поспешила успокоить собеседницу:

– Вижу, Родольфо у вас силач, такого всегда полезно иметь под рукой. Гостиница расположена в очаровательной местности. Очень впечатляет.

С языка у Луизы чуть было не сорвалось замечание о том, что здесь, в сельских краях, и воздух чистый, как нос ее снова уловил волну зловония от неисправной канализации. Однако пока эту тему затрагивать она не стала. В первую очередь ей хотелось всех успокоить. Всему свое время, дойдет дело и до критики. Нет никакого смысла щелкать людей по носу без абсолютной необходимости.

– И мне очень понравилась чудесная старинная машина, в которой меня привезли.

– О да, «роллс-ройс» был гордостью и отрадой старого графа Витторио.

– Луиджино сказал, что самый младший Деллароза продал машину вместе с гостиницей. Но почему? Я догадываюсь, что в гостинице он не работал. Ему это было не интересно?

– Дело не в том, что не интересно…

Луиза никак не могла понять, что именно написано на лице ее собеседницы. Горечь? Возможно… но главным образом сострадание.

– Ему, в сущности, и не дали возможности, – продолжила Доменика, по всей видимости полагая, что тут необходимо объяснение. – Его дед был человеком своенравным, и с годами эта его черта только усиливалась. Он до самой кончины не желал выпускать бразды правления. Его сын, отец Вито, тоже работал в гостинице, но старый граф Витторио все делал сам, вплоть до ежедневных мелочей, и слышать не хотел об инновациях или переменах. – Она с едва заметной улыбкой заглянула Луизе в глаза. – Можно многое рассказать, но я приведу один пример, и все станет ясно. Граф, например, запрещал приносить в санузлы для постояльцев мягкую туалетную бумагу и заставлял покупать вместо нее старую, похожую на глянцевитый жиростойкий пергамент.

– Ну надо же, я думала, такую давно уже не выпускают.

Увидев на лице Луизы недоверие, Доменика постаралась объяснить ход мыслей старика:

– Понимаете, он думал, что мягкую бумагу женская половина гостей станет использовать для того, чтобы стирать макияж, или вместо салфеток, а то и просто красть, и тогда бумаги не напасешься. Вот таким он был своеобразным. По правде говоря, именно из-за его косности постояльцев у нас становилось все меньше и меньше… Он был не готов идти в ногу со временем. А Вито, наверное, видел, что отец страдает, все время находясь в тени деда, вот и решил бросить все и идти собственным путем.

– Каким?

– Он профессор, преподает в Туринском университете.

– Понятно.

Между жизнью ученого и жизнью хозяина отеля пропасть – этот человек, без сомнения, хочет держаться как можно дальше от гостиничного бизнеса, чтобы избежать разочарований, которые испытал его отец.

– Луиджино говорил, что он живет где-то неподалеку, – припомнила Луиза.

– Верно. Когда умер отец Вито, он унаследовал дом у реки, которая течет у подножия холма. Там, на старой мельнице, он живет уже два года. – Доменика робко улыбнулась. – Но гостиница, конечно, теперь принадлежит вам.

– Нет, Доменика, не мне, – покачала головой Луиза, – а моему боссу. Я просто наемный работник.

– Ну хорошо, пойдемте же наконец внутрь, синьора. Думаю, вам хочется взглянуть на свой номер. Поскольку вы англичанка, то, наверное, желаете чашку чаю?

Луиза благодарно ей улыбнулась:

– Спасибо, лучше и не придумать. И прошу вас, называйте меня просто Луизой.

Глава 4

К ужину Луиза спустилась, как и было оговорено, в половине восьмого, и увидела, что ресторан практически пуст. Доменика уже сообщила ей, что гостей у них сейчас всего горстка. Эти слова подразумевали, что в иные времена постояльцев гораздо больше, но документы, которые Луиза получила от Аннабель, свидетельствовали об обратном. Сегодня же из сорока столиков оказались заняты всего четыре, включая и столик Луизы. За тремя другими сидели престарелые пары – вероятно, туристы, возможно даже британцы, а также итальянское семейство из семи человек.

Великодушие требовало от Луизы признать, что середина марта, когда зима толком не закончилась, не самое бойкое время для любой гостиницы в подобной местности. Вот на альпийских высотах совсем другое дело, там люди все еще катаются на лыжах, а здесь, в сельской округе, даже очень живописной, c туристами и должно быть туговато, во всяком случае в это время года. Луиза не могла не задаться вопросом, что именно побудило Джозефа купить «Гранд-отель дель Монферрато». Большинство его гостиниц находились в центре больших городов или в знаменитых местах, массово привлекающих туристов. По-видимому, цена оказалась невысокой. Мысль о Джозефе вернула ее к загадке, над которой она ломала голову последние несколько дней: задумывался ли ужин в пятницу как свидание? Были ли вопросы про любовь и отношения прелюдией к признанию, которое начальник не осмелился произнести, когда узнал, что она уже почти помолвлена с другим? На самом ли деле она интересует его как женщина, и если да, каким образом это может сказаться на их рабочих отношениях?

Ничего пока еще не ясно.

Перед тем как спуститься в ресторан, Луиза полчаса бродила по верхним этажам здания, одну за другой открывала двери, заглядывала во все уголки. Увиденное весьма ее ободрило. Конечно, на ремонт нескольких ванных комнат потребуются значительные расходы, но неожиданно санузлы оказались в каждом номере, а в некоторых даже довольно неплохие. Луиза уже имела дело с гостиницами, возраст которых достигал ста лет, и в них ванные часто располагались в конце коридора, а значит, требовались долгие и грязные строительные работы.

Конечно, кое-что следовало обновить, но большая часть осмотренных ею помещений оказались в довольно хорошем состоянии. На кроватях лежали качественные матрасы, в основном современные и – разумеется, из-за сокращения числа постояльцев – почти не изношенные, а следовательно, упругие. Пол, как правило, был из необработанной древесины, но натертые до блеска доски выглядели ухоженно; мебель оказалась добротной, нашлось даже несколько антикварных предметов. В целом отель произвел впечатление места, где тщательно следят за чистотой. Луиза не заметила паутины, что выгодно отличалось от гостиницы на Карибах, где под кроватью она обнаружила не только огромную сеть, но и ее такого же огромного злого хозяина. Луизе хватило одного взгляда на его черные волосатые лапы, чтобы со всех ног броситься оттуда бежать.

В ресторане к столику ее проводил высокий и худощавый метрдотель лет шестидесяти, в старом смокинге: возраст костюма бросался в глаза, в отличие от возраста его владельца, который был подтянут и подвижен. Он представился Луизе как Калоджеро. Луиза такого имени никогда не слышала и засомневалась, имя ли это вообще или фамилия, и решила, что пока будет стараться обращаться к нему безлично. Метрдотель стал вторым после Луиджино в списке претендентов на внимание хорошего портного. Калоджеро положил перед ней на стол меню в кожаном переплете, почтительно поклонился и удалился.

Машинально Луиза огляделась. Ресторан представлял собой внушительное помещение с высоким потолком и рядом двустворчатых окон до самого пола, которые на ночь крепко закрывались. Летом, по всей видимости, «Гранд-отель» предлагал возможность обедать во дворике. Луиза не сомневалась, что даже здесь, почти на вершине холма, в июле и августе может стоять настоящая жара. Вдоль задней стены выстроились старые, но хорошо сохранившиеся серванты и буфеты, деревянные полы были начищены до блеска. Уютное помещение ей понравилось, и Луиза поставила предварительную галочку рядом со словом «ресторан» в воображаемом отчете.

Еда оказалась превосходной, а вино «Барбера дель Гранд-отель» вполне оправдало горячие похвалы Луиджино – оно действительно было замечательным. Луиза намеревалась заказать половину бутылки, но Калоджеро – или, может, все-таки синьор Калоджеро? – сказал, что он закупорит вино и оставит вторую половину на завтра, если сегодня она не желает пить все. Луизе очень не хотелось в первый же вечер перебрать с алкоголем, поэтому она ограничилась двумя небольшими бокалами, но вино, несомненно, доставило ей огромное удовольствие.

Она выбрала что-то вроде «меню дня» и нисколько не удивилась, что за антипасти^[8] просидела почти полчаса. Здесь, в Пьемонте, на северо-западе Италии, антипасти были своего рода фирменным блюдом, и перед Луизой предстала бесконечная вереница самых разных кушаний, каждое из которых Калоджеро предлагал ей на пробу. Ему помогала очень рослая девушка, похожая на Родольфо, возможно даже его сестра.

«Уж не отец ли обоих высокий Калоджеро?» – рассеянно подумала Луиза.

Ей подали несколько сортов местной ветчины и салями, потом собранные в окрестных лесах грибы в оливковом масле, свежеприготовленный оливье, волованы^[9] с курицей в сметанном соусе, посыпанные ароматными хлопьями трюфелей, и много чего еще, включая нарезку из вареной говядины в густом, приправленном петрушкой соусе. В самый разгар пиршества Калоджеро явился с банья кауда. Этот местный деликатес представлял собой соус из сливок, анчоусов и чеснока, куда следовало макать запеченные в духовке сладкие перцы. Набор ингредиентов звучал убийственно, но студенткой она уже пробовала это блюдо в Турине и знала, что оно намного лучше, чем простая сумма его составляющих. Вкус был удивительный, хотя, наслаждаясь едой, Луиза думала, как удачно сложилось, что нынче вечером ей не придется ни с кем целоваться.

При мысли о поцелуях она вспомнила Томми, но поразмышлять о прекратившихся отношениях не удалось, поскольку завибрировал мобильник. Номер на экране был итальянский и ей незнакомый.

– Pronto^[10], – сказала она.

– Луиза, это ты? – спросил женский голос с итальянским акцентом.

Луиза уже много лет не слышала его, но узнала мгновенно.

– Сильвана! Чао!

– Чао, Луиза. Я получила твое письмо по электронной почте. Ты что, уже приехала?

– Да, еще днем. Я так рада тебя слышать. Как поживаешь?

Двенадцать лет назад, во время учебы в Туринском университете, Сильвана и Луиза очень сдружились. Но с тех пор как Луиза восемь лет назад стала работать у Джозефа, они почти не виделись и практически потеряли связь. Конечно, Луиза прекрасно понимала, что потеряла связь со многими друзьями как раз из-за работы, поскольку ей приходилось часто уезжать в другие страны. Она была очень рада, что ее письмо до Сильваны дошло.

Минут пять они говорили о том о сем, как вдруг Луиза увидела, что перед ней стоит Калоджеро с тарелкой дымящейся пасты. Она слегка ему улыбнулась и сказала Сильване, что нужно прощаться.

– Но давай поскорее встретимся. До Турина отсюда всего около часа. Попробую приехать.

– У тебя есть машина?

– Пока еще нет. Но я собираюсь взять напрокат.

– Послушай, давай лучше я приеду на этой неделе, посидим где-нибудь. Может, завтра? У меня как раз выходной.

Когда они познакомились, Сильвана изучала медицину, а теперь работала хирургом в туринской больнице «Молинетте». Луиза охотно согласилась.

– Отлично, но угощать буду я, хорошо? Мне нужно знать твое мнение о том, как здесь кормят.

Сильвана пообещала приехать завтра днем со своим fidanzato, если у него будет свободное время. Слово это означало «жених» или как минимум «парень, с которым долгие и серьезные отношения» – Луизе очень захотелось познакомиться с ним. Она положила телефон и кивнула Калоджеро. На блюде у него оказалась вовсе не паста, а картофельные ньокки, то есть клецки, удивительно яркого желтого цвета.

– Gnocchi allo zafferano^[11], – объявил он.

Калоджеро положил ей в тарелку щедрую порцию и сделал шаг назад, а она подцепила вилкой покрытую пармезаном клецку. Привкус шафрана придавал этому блюду необычайную изысканность, а плотность хрустящей картофельной корочки была в самый раз – словом, кушанье оказалось просто восхитительным. Луиза пробормотала Калоджеро что-то одобрительное, и на лице его отразилось чувство удовлетворения.

– Buon appetito, signora, – сказал он, повернулся и ушел.

За этим блюдом последовало жаркое из мяса ягненка, сопровождаемое полентой с сыром фонтина, и, когда принесли панакоту^[12], Луиза приняла твердое решение: если по возвращении из Италии она не хочет полностью менять гардероб, надо сокращать рацион и каждый день подолгу гулять пешком. Было совершенно ясно: в отличие от канализации, с едой в гостинице все в полном порядке. Она решила отдать должное повару и попросила Калоджеро пригласить того к столику. Увидев мелькнувшую на лице метрдотеля тень озабоченности, она поспешила уверить его, что все было прекрасно. Тот облегченно вздохнул и ушел выполнять просьбу, а уже через две минуты к ней явился сам повар. Одетый, как и подобает, в белоснежную куртку – на этот раз все пуговицы были на месте, – перед ней стоял не кто иной, как Луиджино.

– Луиджино, так вы, оказывается, здесь повар? – воскликнула она, и тот кивнул. – Примите мои комплименты. Меня потчевали превосходными кушаньями. От всей души благодарю вас.

– Я очень рад, что вам понравилось, синьора.

– Прошу вас, называйте меня просто Луиза. Но как вам удается совмещать роли шофера и повара?

– Честно говоря, синьо… простите, Луиза… мы все привыкли совмещать разные обязанности. Постояльцев у нас мало, и каждый тут занимается немного одним, немного другим – так нам удается держать гостиницу на плаву и сохранять рабочие места.

Его откровенность Луизе очень понравилась. Судя по цифрам, которые она видела, гостиница не то чтобы держалась на плаву – скорее, словно «Титаник», частично уже погрузилась под воду и вот-вот опустится на дно, – но было приятно услышать, что сотрудники отеля готовы браться за любую работу и помогать друг другу, лишь бы только отсрочить эту минуту.

– А я сюда для чего, по-вашему, приехала? – сказала она. – Нам надо привлечь как можно больше постояльцев, нарастить обороты и сохранить за вами рабочие места, и я очень надеюсь, у нас все получится.

Луиджино так и просиял:

– Я тоже очень надеюсь. В этой гостинице прошла вся моя жизнь, и мне грустно видеть, что сейчас в ней так тихо.

– После сегодняшнего ужина я поняла, что вам не о чем беспокоиться. Стоит только пустить слух, что в гостинице повар экстра-класса, и число постояльцев сразу вырастет – я в этом нисколько не сомневаюсь.

Тут Луиза увидела, что в ресторан в сопровождении Калоджеро вошла Доменика.

– Мне захотелось самой узнать, понравилось ли вам угощение, синьора, – подойдя к столику, сказала Доменика.

– Я как раз говорила Луиджино, что ужин был просто великолепен… и прошу вас, называйте меня Луиза, – ответила она, и тут ей в голову пришла одна мысль. – Кстати, если вы заместитель управляющего, то где же он сам?

Доменика переглянулась с обоими мужчинами.

– Сейчас его у нас нет, – ответила она за всех. – Понимаете, старый граф Витторио упрямо отказывался передавать кому-то управление гостиницей, и только когда он в девяносто три года скончался, бразды правления перешли в руки его сына. Тому было уже далеко за шестьдесят, он несколько десятилетий работал на вторых-третьих ролях и, к нашему прискорбию, простоял у руля всего несколько месяцев: у него обнаружилась одна из самых агрессивных форм рака. Два года назад он умер. Очень печальная история.

– И после кончины ему не нашлось замены? Кто же тогда управлял гостиницей?

– Самый младший Витторио не захотел заниматься отелем, и это делала главным образом я, – с усталой улыбкой ответила Доменика. – Луиджино и Калоджеро мне помогали. В общем, мы работали вместе.

– Ну надо же, – сказала искренне впечатленная Луиза.

Она ожидала увидеть здесь разветвленный штат малопродуктивных работников, многих из которых пришлось бы отсеять, но получалось, что Доменика с помощниками и составляли костяк персонала – хотя этот костяк и был уже в летах. Луиза считала, что такой расклад совсем неплох. Она надеялась, что со столь маленьким коллективом увольнять вообще никого не потребуется. Она терпеть не могла лишать людей работы, даже если они не справлялись со своими обязанностями.

– Ну что ж, мне кажется, у вас очень хорошо получается. Примите мои поздравления.

На лицах присутствующих отразилось явное облегчение.

Луиза решила, что теперь можно подняться в номер и заняться предварительным отчетом для Джозефа – отчасти и потому, что не хотела дольше задерживать уставших Доменику, Луиджино и Калоджеро. Утро вечера мудренее, о проблемах гостиницы она еще успеет с ними поговорить.

В безупречно чистом, хотя и довольно старомодном номере Луиза, не включая света, бросила сумочку на кровать, на ощупь подошла к окну. Казалось, снаружи кромешная темнота, но глаза скоро привыкли, и она различила повсюду крохотные точечки света. Высоко в холодном небе сверкали звезды, а ниже, на склонах окружающих холмов, виднелись – хотя и совсем редкие – огоньки окон домов и ферм.

Если учесть, что отсюда всего час езды до практически миллионного города, место и впрямь необыкновенно уединенное. Воздух был чист и прозрачен, чувствовалось, что ночью ударит сильный мороз. К счастью, старая чугунная батарея под окном почти обжигала – Луиза знала, что не замерзнет. Она оперлась локтями на подоконник и вдруг ощутила в груди странное тепло, которое не имело никакого отношения ни к отоплению, ни к превосходным блюдам Луиджино, ни к вину «Барбера дель Гранд-отель».

Несмотря на неожиданный разрыв с Томми и опасения, что интерес босса к ней выходит за рамки профессионального, на душе у нее было необыкновенно, на редкость легко. Что-то подсказывало Луизе, что «Гранд-отель дель Монферрато» скоро станет небольшим оазисом тишины и покоя, желанным местом для всякого человека, который ищет уединения. И для нее это будет очень кстати.

Глава 5

Встала Луиза рано и все утро просидела с Доменикой за бухгалтерскими книгами, проверяя каждую цифру доходов и расходов. Траты серьезно превышали прибыль, даже несмотря на то, что фонд заработной платы был очень скромен. Вне всякого сомнения, неоправданно высокого жалованья ни у кого здесь не наблюдалось. Интересно, что доход от продажи собственного вина достигал почти такого же уровня, что и доход от самой гостиницы. Неудивительно, что в последние несколько лет на содержание и ремонт зданий тратилось или совсем мало, или вообще ничего. Скоро Луиза и Доменика составили подробный список того, что прежде всего необходимо починить или усовершенствовать, чтобы гостиница отвечала требованиям двадцать первого века и стандартам остальных отелей Джозефа. Луиза попросила Доменику узнать расценки на разные виды работ, а сама вслед за предварительным отчетом, посланным вчера перед сном, отправила начальнику подробное электронное письмо. Как хорошо, подумала она, что денег у Джозефа куры не клюют.