Такова судьба поколения - либо так, как Георгий Адамович - уехать в эмиграцию, умереть своей смертью. Либо как Марина Цветаева - уехать, потом вернуться, потом остаться - могилой. Либо как Сергей Третьяков - никуда не уезжать, идти до конца - встретить конец в 1937 году... Все трое - ровесники, 1892 года рождения. Паустовский и здесь стоит отдельно.
Двадцатый век богат вариантами судьбы, но Паустовский выбрал свой путь, и книга Трушина - это книга не о большом писателе, будем откровенны, кроме "Телеграммы" (и то перед Тендряковым, В. Распутиным, Ф. Абрамовым несколько теряется...), кроме "Растрепанного воробья" - детская книга, и после воспоминаний - "Золотая роза", пропитанная Бунинским взглядом на мир - что еще осталось? Пьесы? Никто не помнит, не ставит. Публицистика? Никто не читает, не изучает. Романы? Никому... В "Читай-городе" большая часть произведений Паутовского пребывает в разделе "Детская литература", и, быть может, он и не считал себя детским писателем, но детским писателем стал... Плохо ли? Нет. Хорошо ли? Тоже нет. Романтическая линия - Грин - Каверин - Паустовский - для пылких и влюбленных. Для молодых и не скучных.
Книга Трушина не об этом, не о романтике, она - о побеге. Что бы сохранить себя - не иначе - Паустовский бегает из Москвы - Мещера, Таруса, Старый Крым, Ялта, бегает - до последнего, до самого последнего... Убегает от Москвы - как от проклятого места, где он - писатель Паустовский - никому не нужен. Ни в президиуме, ни в секретари, ни в начальники.
Год 1954. Второй съезд советских писателей. Казалось бы, невинное слово «самовыражение» так всполошило Президиум съезда, что не дали выступить даже Константину Паустовскому . . . О "самовыражении", о "лирическом герое" говорила Ольга Берггольц. Константин Паустовский, руководитель семинара прозаиков, не мог завещать нам чувство «тайной свободы». Тайная свобода — таких слов и произносить было нельзя в казенных местах. «Тайная — от кого? — немедля спросили б. — Зачем?» Помню, как Паустовский поднялся в середине зала, сгорбленный, точно придавленный, и медленно вышел, пристукивая тростью по полу. Стало тихо-тихо. Даже в Президиуме.
Это цитаты из книги Григория Свирского "На лобном месте" - я как-то цитировал уже эту книгу в своих обзорах.
Вот в этом - "медленно вышел" - весь Паустовский. Не делать ничего для, делать только вопреки, и тут гражданская позиция оказалась сильнее литературной - альманах "Литературная Москва", 1956 год. Официозный Константин Федин соседствует с Василием Гроссманом, Вера Инбер - с Ахматовой. Маршак, Симонов, Слуцкий. В этом же, 1956 году, выходит второй сборник. И тут становится не по себе от имен и фамилий. Открывает сборник статья от "редакции" - в память о Александре Фадеева (покончившим с собой в том же 1956 году). А дальше... Внезапно появляется рассказ Ивана Катаева (писателя расстреляли в 1937 году). Внезапно появляется статья Эренбурга о Марине Цветаевой и подборка (!) ее стихотворений. Внезапно появляется небольшая подборка Николая Заболоцкого. Появляется рассказ Александра Яшина "Рычаги" - за которого Яшина "прорабатывали по всем статьям". Внезапно появляется статья литературного критика Марка Щеглова (судьба Щеглова тоже печальна).
Второй сборник простить не смогли - и альманах закрыли.
В 1961 году выходит альманах "Тарусские страницы". И тут уже становится опасно. Фрида Вигдорова, через четыре года будет отчаянно защиты и помощи для осужденного И. Бродского. Аркадий Штейнберг. Наум Коржавин. Снова - Марина Цветаева. Вдруг! - несколько статей о Мейерхольде. Такого не простят. "Тарусские страницы" вышли один раз. Продолжения не будет.
И это всё - Паустовский.
В дело в том, что бы сохранить. Сохранить себя и свой талант в обыкновенной мясорубке. Сохранить себя и свой взгляд на мир. Сказать не много, но сказать смачно (как Бабель). Сказать, как есть, и говорить, как есть. В этом - сила героя - Паустовского. В этом же - слабость Трушина.
Когда Марлен Дитрих встает на колени перед Паустовским - это дань таланту. Я страшно завидую Паустовскому, — воскликнул Каверин. — Завидую тому, что тот никогда в жизни не солгал. Ни одной фальшивой строчки нет в его творчестве, — сказал он. — Не солгал потому, что обладал даром, многими утерянным, — внутренней свободой . . .
А книга Трушина - она не об этом. Она о чем-то другом...
В какой-то момент прочтения мелькнула короткая страшная мысль о том, что Трушину писать о Паустовском - не интересно. Потому что жизнь Паустовского в короткое тире между двумя датами никак не вписывается, ест большее - в облике Паустовского и в творчестве... Но ухватить это - нужна любовь, а Трушин не любит. Отношение автора к герою - нейтральное, задача в другом: рассказать будто о знакомом, но и знакомого этого не хочется ни изучать, ни рассматривать. Большая книга о большом писателе вышла маленький и обычной... как в раз в рамках серии "ЖЗЛ"...
К произведениям Паустовского я периодически обращаюсь на протяжении всей жизни. Помню как еще в школе вдруг неожиданно увлекательным оказался "Кара-Бугаз" от которого поначалу ничего подобного на ожидал. В не очень богатой армейской библиотеке оказался "Дым Отечества". Читалось легко, но роман показался несколько "книжным", в духе усредненной советской прозы сороковых-пятидесятых годов (читал в начале восьмидесятых). Не знаю как бы отнесся к нему сейчас. В начале двухтысячных прочитал "Повесть о жизни". Многое из неё сейчас забылось. Помнится начало - поездка по весенней распутице к умирающему отцу, скитания по югу России в первые послереволюционные годы - калейдоскоп лиц и событий, а еще - эпизод с неразменной сотенной купюрой из короткого периода работы автора кондуктором трамвая. Примерно тогда же прочитал "Золотую розу", "Мещерскую сторону", "Повесть о лесах" и другие повести, а недавно перечитал эти произведения и, пожалуй, только теперь по - настоящему их оценил.
Из того, что я понял, читая его книги и отзывы о нем современников, его учеников и нынешних литераторов, пришел к выводу, что писатель этот занимает свое особое место в советской (или шире - русской) литературе. Поэтому, конечно, появившуюся в ЖЗЛ биографию Паустовского пропустить не мог. Правда, как обычно, предварительно попытался оценить автора и он мне "показался" (см. книги Олега Трушина).
На трёхстах шестидесяти страницах автор достаточно подробно, но без мелочной детализации и излишнего привнесения собственных домыслов и предположений рассказывает о жизненном и творческом пути писателя. Подзаголовок книги - "Растворивший время". Действительно, знакомясь с биографией Паустовского, видишь как ВРЕМЯ, в которое он жил (сломное, сложное, трагическое и героическое, время разрушений и созиданий), действительно растворилось в нем, в его судьбе, а уже потом в его книгах. Да, немало о Паустовском можно узнать из его книг. Но "Повесть о жизни" хронологически охватывает лишь часть его биографии и как всякое художественное произведение допускает отступление от факта и авторский вымысел (примеры этого в книге приводятся), немало автобиографических моментов в "Золотой розе" и некоторых рассказах. Но после прочтения этой хорошо написанной книги возникает цельное представление о "жизни и судьбе" писателя.
Непростое и, пожалуй, не смотря на ранние первые публикации, довольно позднее утверждение себя в литературе (начало тридцатых - "Кара - Бугаз", "Колхида"). Романтизм, присутствующий во всех его книгах, не всегда приходящийся "ко двору" советской критике. Дружба с Гайдарм, Фраерманом, Фединым. Непростые отношения с Твардовским. Жизнь в Солотче, рождение "Мещерской стороны". Военный корреспондент на Южном фронте, две недели в сражающейся Одессе. На протяжении всей жизни - драматургия и нескладывающиеся отношения с кинематографом. Деятельная обеспокоенность будущим отечественной литературы. Честность и порядочность. Письменное обращения в защиту Синявского и Даниэля, за месяц до смерти - телефонный разговор из больницы с Косыгиным с просьбой сохранить Любимова для Таганки. Неоднократное выдвижение на Нобелевскую премию.
Несколько портит впечатление от книги характерное для современного книгоиздания большое количества опечаток, а иногда и ощутимая редакторская невыверенность текста (в частности в "Основных датах жизни и творчества").
Reviews of the book «Паустовский. Растворивший время», 2 reviews