Read the book: «Пышка. Взаперти с женихом и шафером»

Глава 1.

Втихую из-за приоткрытой двери наблюдаю, как парень жадно целует девушку, блондинку с роскошной задницей, волосами и буферами, похожую на Барби-переделку 18+, когда та сидит с раздвинутыми ногами на столе, а он ютится между её упругих загорелых бёдер. Грубо мнёт её грудь сквозь золотое платье, властно заталкивает ей в рот свой язык и тут же ухмыляется, потому что та от таких откровенных и сладких жестов конкретно расплылась перед ним стонущей лужицей, а он упивается тем, как действует на девушку.

Кто тут не поплывёт от такого? Под два метра ростом, широкоплечий брюнет из пресловутых романов с хищным взглядом и телом гепарда, клише на клише. Но от того, что здесь такой мачо реален, волей не волей потечёшь. Поправочка. Если ты уже лично не знаешь его скотскую натуру и тебя насильно не выдают за него замуж. А, и ещё забыла – если он не призирает твой плюс-сайз и само твоё существование.

И это за него папа отдаёт меня замуж? Свою единственную дочь?

Каюсь, поначалу и я на него запала. Пока он не показал своё истинное лицо, когда мы впервые остались наедине.

Сердце истерично колотится, а грудь изнутри пожирает жгучее несогласие. Церемония начнётся всего через несколько часов, в особняке вовсю идёт подготовка, персонал на взводе, наши матери на взводе, мой визажист и стилист жужжат как пчёлки, чтобы успеть сделать из меня принцессу, достойную стоять рядом с таким «принцем», да чего уж лукавить, и я сама не на шутку взволнована, замуж всё-таки выхожу. А он в это время лобзается с одной из своих пафосных подстилок?

Урод. Козлина. Извращенец.

– М-м… Илья… – снова протяжный стон.

Под тяжестью моих мыслей и моей нелёгкой фигуры дверь резко открывается, и я вваливаюсь в эту комнату, валюсь на колени в своём дизайнерском свадебном платье прямо перед ними, обрывая сей горячий акт.

Девушка даже в этот момент томно ахает от испуга. Вскидываю голову, упираясь ладонями в мраморный пол, и смотрю на мерзавца. На его же лице нет ни капли раскаяния. Там лишь призрение, злая насмешка и раздражение. Он даже от блондинки своей не отодвинулся, продолжая стоять между её раздвинутых ног. Как и она, впрочем, не сильно беспокоится, что их застала его невеста.

– Не знал, что любишь подглядывать. Но понимаю, только это тебе и светит, – его усмешка кипятит мою кровь. – А теперь выйди и в следующий раз спрашивай разрешения.

Спрашивать разрешения? На то, чтобы посмотреть, как он устраивает соитие с другими?!

Я быстро поднимаюсь. Пытаюсь сделать это быстро и гордо, на деле же получается наверняка неуклюже, потому что меня со всех сторон сдавливает корсет, и мешается длинный кружевной подол.

– Пошёл ты… – выдыхаю гневно, когда выпрямляюсь, наконец. Перевожу взгляд на блондинку, которая теперь тоже смотрит на меня с презренной насмешкой. – И ты тоже пошла. Чего пялишься? Стол после себя не забудь антибактериальной салфеткой протереть, – снова смотрю на придурка и сиплю: – Это было последней каплей. Я сейчас же обо всё расскажу нашим родителям. Твои ведь до сих пор считают тебя примерным сыночком? Кто-то должен открыть им глаза, и этим кем-то стану я!

Приподнимаю подбородок, хоть у самой тот и норовит затрястись от обиды, после чего разворачиваюсь на каблуках и выхожу из комнаты, пока не растеряла всю решительность.

Громов догоняет меня в коридоре, по которому я стремительно движусь в сторону лестницы на первый этаж. Он хватает меня за локоть так резко и дёргает на себя, что я на чистой удаче не падаю снова перед ним на колени, а врезаюсь в его твёрдую грудь. Железная она у него, что ли?

– Куда пошла? Иди-ка сюда на пару слов, – шипит он в мою лицо, а потом тянет меня к одной из комнат, пока я пытаюсь упираться, но на каблуках это не очень удачно получается.

– Не трогай меня! Я всё равно всё расскажу…

Илья затаскивает меня в свою комнату жениха, захлопывает дверь и упирается ладонью в стену около моей головы. Склоняется к моему лицу и выплёвывает тихо:

– Кому ты заливаешь? Два месяца духа не хватало пойти поперёк папочки, а сейчас смелость в голову ударила? – парень резко ставит вторую ладонь, с другой стороны на стену, и я невольно кошусь на неё в страхе. – А теперь слушай сюда. Никуда ты не денешься, Мото-Мото. Скажешь «да» там, внизу, а потом будешь послушной женой и не будешь мешать мне жить мою жизнь. Если хочешь, чтобы бизнес твоего папы процветал, и чтобы твои родители жили так же хорошо, как и сейчас. Поняла?

– А ваш?.. Ваш бизнес тоже… вам же тоже… – дыхание перехватывает, и у меня не получается говорить твёрдо и связно от того, как сильно меня одолели эмоции. Его прищуренные ореховые глаза в пяти сантиметрах от моих, его нос почти касается моего, его мускусный, древесный запах проникает в ноздри и касается нёба, и это заставляет теряться.

Илья ухмыляется самодовольно, отстраняясь. Он осознаёт своё превосходство в моральном плане и знает, какое действие оказывает на любую девушкой своей близостью. А я злюсь на себя, за то, что такая слабая.

– Вот и умничка. В следующий раз, когда вдруг почувствуешь, что осмелела, обратись ко мне, я с радостью напомню, где твоё место.

– Ненавижу тебя! – тихо выплёвываю и быстро разворачиваюсь, даже успеваю открыть дверь, но тут же отшатываюсь, когда вижу в ней наших мам.

– Дорогие наши, вы уже вместе? Какие вы оба красивые! – со счастливыми и немного пьяными улыбками щебечут они, с восхищением оглядывая своих детей.

Я сразу теряю всю решительность. Как Он и говорил. У меня не хватает духу, и я натягиваю напряжённую улыбку. Илья видит это и сам расплывается в улыбке Чеширского кота. А наши мамы прекрасно знают о нашем нелюбви и нежелании связывать себя узами брака вот так, но старательно делают вид, что не замечают это напряжение в комнате. Как всегда, дабы не поднимать больной и давно решённый вопрос.

– Невеста не выдержала, и сама пришла ко мне, представляете? Наверное, осознала, наконец, какой подарок судьбы ей достался.

Наши мамы хихикают. Илью моя мама обожает и искренне верит, что он и правда подарок для её неказистой, толстой дочери, которая пошла не в её изящную породу, а в бабушкину по папиной линии. И искренне недоумевает, что мне может в нём не нравиться.

– Умгу… – мычу что-то, отводя взгляд. Как же хочется придушить его в этот момент.

– Что ж, не будем мешать! У вас есть два часа до начала церемонии, пообщайтесь, – кидает моя мама.

А мама Ильи берёт меня за руки и смотрит попеременно то на меня, то на своего сына с надеждой. Алие Маратовне нравлюсь я, как бы странно это ни было.

– Возможно, вы, наконец, найдёте общий язык, дети. Мы с Анжелой на это очень надеемся.

Она ласково проводит по щеке Ильи, с улыбкой касается моего плеча, после чего они с моей мамой выходят из комнаты и закрывают за собой дверь.

В этот момент моё тело гудит от напряжения, я так не хочу поворачиваться вправо и видеть торжествующее выражение лица Ильи, что меня трясёт.

Но он сам делает шаг вперёд, и мне приходится посмотреть. Только его это торжество на высеченном лице быстро сменяется недоумением, как и у меня, когда от двери исходит звук, как будто дверь запирают на ключ.

– Эй, вы зачем нас закрыли? Мам? – сразу же подходит к двери Илья и бьёт по ней ладонью.

По ту сторону снова раздаётся хихиканье.

– У вас два часа, постарайтесь поладить за это время!

– Твою мать, – разворачивается парень ко мне лицом, выдохнув сквозь зубы. Смотрит на меня и ухмыляется. – Главное – не откинуться раньше времени от такого общества.

– Наши опасения взаимны. Придурок.

Илья ещё раз ухмыляется, как бы доказывая, что я абсолютно бессильна перед ситуацией и ним, и вальяжно идёт в сторону бара.

– Илюх, а это что сейчас было? Нас заперли тут, что ли? – звучит внезапно другой голос. Матвея. Лучшего друга Ильи и шафера на нашей свадьбе. С широкой улыбкой он выходит со стороны ванной комнаты и с любопытством осматривает меня с головы до ног.

Меня прошибает молнией от понимания, что я заперта здесь с ними двумя.

Глава 2.

– А она не такая стрёмная, как ты описывал, – доходит Матвей до бара, становится около Ильи и, отвинчивая крышку бутылки с чем-то прозрачным, продолжает откровенно рассматривать меня. – Тебя ведь Майя зовут?

Этого парня я знаю, хоть и не знакома с ним лично. Слышала от родителей Ильи или видела издалека. Его родители тоже очень богаты, но, по-моему, живут за границей, и он сам в основном обитает там.

Хорошо, что Илья в этот момент не смотрит на меня, только ухмыляется, смешивая коктейль. Не хотелось бы, чтобы он чувствовал себя победителем ещё больше, видя, как я заливаюсь краской стыда и смущения и горю праведным гневом. Так вот значит, что он говорил обо мне своим друзьям? Поливал помоями свою невесту? В нём же нет ничего святого.

Вижу только своего жениха, или вернее, хочу убить. Во мне полыхает так, как никогда. Прожигая взглядом Илью, обращаюсь к Матвею.

– Странно, что ты вообще знаешь моё имя. Я была уверена, что у моего жениха слишком маленький мозг, чтобы запомнить такую важную деталь.

Вот в этот момент Илья удостаивает меня своего фирменного уничижительного взгляда, под которым очень сложно не почувствовать себя деревом, не способным двигаться и говорить.

– У жениха мозг нормального размера, стандартного, в отличии от самой невесты. У меня язык не поворачивается назвать тебя по имени. Ты – Мото-Мото, и всегда для меня будешь.

С ухмылкой он проходит к креслу, валится туда со стаканом чего-то намешанного алкогольного, а я провожаю его взглядом, дрожа от ярости и обиды.

Смотрю на Матвея, он тоже издаёт смешок, но странно, по-моему, в нём нет насмешки надо мной. Скорее, он насмехается над своим другом. Смотрит на меня, ещё раз оценивающе сканирует с головы до ног и отпивает коричневую жидкость из снифтера, а я, ощутив вдруг второй раз за этот день прилив смелости, должно быть, от количества стресса, становлюсь напротив своего жениха-ублюдка.

– То есть ты хочешь сказать, что я не похожа на девушку, которая вообще может кого-то заинтересовать, или которую можно хотеть? По-твоему, я настолько ужасна?

Илья демонстративно осматривает меня, пока по моему телу гуляют волны злости, расслабленно отпивает и только потом отвечает лениво.

– Ну, понравиться в теории ты кому-то наверняка можешь. Но вот кому, это уже другой вопрос. Бомжам с местной помойки? Какому-нибудь лошку, не видавшему ничего, кроме своей руки. А вот с тем, чтобы по-настоящему захотеть эти отложения – сомневаюсь. Сколько же там выпить надо?

Илья издаёт хриплый смешок и снова пьёт. Я понимаю, что этот ублюдок просто хочет меня задеть. И про бомжей с помойки он явно утрирует, чтобы было обидней. Но вот то, что он правда считает меня пустым непривлекательным местом, – факт. То есть он правда надеется жениться и жить дальше своей жизнью, оставляя меня лишь формальностью, о которую планирует вытирать ноги? А я смирюсь с этим?

Не буду врать, на одно мгновение мне хочется разреветься от безысходности своего положения. Мне становится так себя жалко, просто невыносимо. Но это приходит всего на мгновение.

А потом во мне что-то лопается. Пузырь терпения, нарыв, из которого выливается ядовитый гной злости, копившийся всё это время. Я понимаю, что готова на всё… абсолютно на всё, лишь бы заткнуть этого парня, доказать ему обратное, чтобы его лицо, наконец, показало что-то противоположное презрению и насмешке.

Это желание, или даже что-то жизненно необходимое сейчас, толкает меня к бару.

Я решительным шагом преодолеваю расстояние, цокая каблуками свадебных туфель и шурша пышной юбкой платья. У стойки сидит Матвей, внимательно наблюдающий за мной. Илья тоже цепко смотрит на меня, чувствую это, и при этом что-то насмешливо кидает, но я не слышу его слова из-за гудения в ушах.

Мой возможный предел, говорит, бомжи с помойки? Лохи? Отложения мои никому не понравятся?

Плескаю себе в стакан чего-то, даже сама не знаю чего. Немного расплёскивается по каменной столешнице. Пофиг. Я выпиваю залпом, проталкивая обжигающей жидкостью ком слёз. Глотка и желудок горят. А секундой позже в голову немного ударяет, и в груди растекается приятное тепло.

Смотрю с решительностью и злостью на Илью, с прищуром смотрящего на меня, поворачиваюсь к Матвею, сидящему на барном стуле, шагаю к нему, хватаюсь за рубашку на его груди и резко дёргаю его к себе для поцелуя. Парень поддаётся не слишком легко, потому что я нахожусь неудобно низко и вообще с какой стати он должен целовать меня. Но всё-таки поддаётся, скорее всего, от неожиданности, наклоняется. И наши губы встречаются.

Я не даю ему обдумать происходящее, потому что сама перед этим уже всё хорошо обдумала и решила. Крепко зажмурившись, целую его смело и страстно, не давая и секунды передышки. Целую с языком, который мягко толкаю ему в приоткрытый рот, не слишком напрягая губы, больше держа их расслабленными, очень нежными и мягкими. Оттягиваю его губы зубами, оттягиваю волосы на его макушке, немного скребу ногтями кожу на шее и не дышу всё это время.

Целуюсь я классно, это мне говорил мой бывший парень. И у меня нет сомнений, что Матвею нравится этот поцелуй. Даже если он стал настолько неожиданным…

Да, нравится, потому что сейчас он очень увлечённо начинает отвечать мне, сжимая двумя ладонями мою утянутую корсетом талию. Чувствую, как улыбается мне в губы, явно уже придя в себя от шока и удивления, а ещё чувствую вкус алкоголя и фруктовой жвачки. Я всё больше ощущаю, как он отбирает контроль в этом поцелуе, его губы ведут, направляют мои, и я так необычно начинаю чувствовать себя меньше и меньше, более хрупкой, потому что всё отчётливей чувствую тело парня перед собой, органы чувств тоже отходят от шока из-за таких действий со стороны хозяйки. Сперва незнакомый, очень приятный запах парфюма, напоминающий ежевику, только очень мужскую, острую версию. А потом широкие напряжённые плечи, крепкая мужская шея, ладони на моём теле ощущаются большими и уверенными, я внезапно осознаю каждой клеточкой, что он выше меня и сильнее.

С шумным резким вдохом руки начинают подрагивать, но останавливаться я даже не думаю. Мы с Матвеем снова подхватываем тягучий, но жадный поцелуй, а мои руки соскальзывают на его грудь в белой рубашке, верхние две пуговицы расстёгнуты, и у меня получается коснуться пальцами обнажённого участка груди, твёрдой, высоко вздымающейся. В голове шумит, и я немного забываюсь. Где-то глубоко внутри я сейчас прыгаю и визжу от восторга, ведь таких парней я действительно ещё не целовала. Ощущать такое тело под пальцами и такую мужскую уверенность на себе в такой момент – что-то несравненное для меня пока что.

И хоть цель немного затуманилась, я всё ещё отталкиваюсь от неё. Мои ладони на твёрдых боках парня, чувствую косые мышцы живота, касаюсь пояса брюк и жёсткой кожи ремня, ниже… Снова не дышу, но соскальзываю ниже. Без дальнейших прелюдий ладошкой прижимаюсь к ширинке брюк и сжимаю…

Он возбудился?!

Резко разрываю поцелуй и смотрю удивлённо снизу на Матвея. Дыхание перехватывает от того, насколько я смелая, проделала всё это. И самой не до конца верится в то, что это я делаю и что это со мной происходит. Хочется рассмеяться, показать Илье неприличный жест. Его друг, ничем не отличающийся в «крутизне» от него самого, захотел меня. Но моя улыбка быстро стирается тяжёлым дыханием. Моя ладонь всё ещё на паху парня, чей взгляд темнее ночи, хотя до этого глаза казались зелёными. Я понимаю, что обхватываю силуэт его прижатого одеждой члена, очень твёрдого и горячего. Неосознанно пальчиками скольжу внизу и вверх, ощупывая орган через ткань. И Матвей неровно звучно выдыхает сквозь зубы, смотря на меня сверху с чуть заметной ухмылкой.

– Ты серьёзно надеешься мне этим что-то доказать, Мото-Мото? Брось, не мучай моего друга, – вдруг звучит сбоку расслабленный смех Ильи. И хоть он продолжает насмехаться надо мной, смех его всё-таки уже не такой расслабленный, как до этого.

Что, не нравится, когда твоя, пусть и нелюбимая невеста, целуется с кем-то на твоих глазах? Козёл.

Не слушаю его, ничего не отвечаю, а просто снова тяну Матвея на себя для поцелуя. Из вредности, из желания заткнуть Илью раз и навсегда, убить врага на поражение. Просто из желания. На этот раз поддаётся Матвей легче, его руки опускаются с талии на ягодицы, прикрытые всеми этими слоями тканей. Но на этот раз наши глаза открыты, и поэтому во время поцелуя мы смотрит друг на друга, и пусть видимость размыта близостью, я вижу, как взгляд парня пьянеет, а губы на моих, чувствую, снова улыбаются. Его явно забавляет вся эта ситуация, и он не прочь в ней поучаствовать.

Я же воспринимаю всё это как игру, не больше, чем показательное шоу, но не могу не думать о том, как с каждым движением губ мне нравится это больше и больше. Я сжимаю член Матвея ещё раз ладонью, а потом поднимаюсь руками и начинаю расстёгивать пуговицы на его рубашке. Губы пухнут от таких поцелуев очень быстро, до больных ощущений, и я снова разрываю поцелуй. Матвей тянется за мной, но быстро переключается на мою шею. Вздрагиваю от прикосновения тёплых влажных губ к своей коже, слишком интимному для меня месту. И очень для меня эрогенному. Я мигом покрываюсь мурашками и с громким вздохом прикрываю глаза от горячей приятной волны в теле, продолжая быстро пытаться расстегнуть рубашку.

Точно знаю, что Илья за нами наблюдает, не отрывая взгляда и почти не мигая. И надеюсь, хоть немного жалеет о своих словах и таком отношении, потому что я хочу заставить его это сделать.