Read the book: «Куда и как, когда, зачем и где? Роман в трех частях. Часть первая»
© Рауфа Кариева, 2021
ISBN 978-5-4496-9627-4 (т. 1)
ISBN 978-5-4496-9628-1
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
«Куда и как, когда, зачем и где?» – узнает каждый, на своей тропе.
Вместо предисловия
Повествование основано на реальных событиях. В этих событиях не принимает участие ни один вымышленный персонаж.
От автора
Фактически автором этого произведения являюсь не я. Я только записала то, что мне рассказала истинный автор текста – Ляля Давтар. Дама эта мне очень симпатична. Все, что она мне поведала – я прочувствовала, и пропустила через свое сердце. И только это дает мне право поставить свое имя как автора. Ляля не возражает.
Глубокое понимание мною этого человека – рассказчика описываемых событий, сочувствие ему, и сопереживание с ним, повлияло на мое решение сохранить стиль, обороты речи, особую манеру повествования, авторскую последовательность изложения событий – без соблюдения хронологии, и от первого лица. И мне это кажется логичным, правильным. Ляля не возражает.
Глава 1. Замурованная дверь. Бабушкина линия
Мое завещание
Сегодня я составила завещание и узаконила его у нотариуса. Вот его текст:
«ЗАВЕЩАНИЕ
Кто: Я, Давтар Ляля Бакшан кызы, ЗАВЕЩАЮ:
Кому:_______________________ (ФИО наследников)
Как: БЕЗ УКАЗАНИЯ РОДСТВА
Что: А. Имущество и объекты интеллектуальной собственности:
1. Свое движимое (автомобиль) и недвижимое (жилая площадь) имущество, которыми я владею в настоящее время;
2. Объекты интеллектуальной собственности: личныесайты, мои страницы в социальных сетях с их содержимым, в том числе фото, а также все мои литературные произведения, размещенные в сети Интернет на литературных порталах, вблогах и дневниках;
3. Любое другое имущество, о моем владении которым мне в настоящий момент неизвестно, или которое еще будет мною (мне) приобретено (получено, подарено) в течение моей жизни;
4. Любые другие объекты интеллектуальной собственности, которые будут созданы мною в будущем в течение моей жизни.
Б. Изъявление моей воли по поводу собственных похорон:
1. После моей смерти завещаю провести захоронение моего тела путем кремации и последующего развеивания праха над любым безлюдным природным объектом;
2. Завещаю поминок не проводить и о моей кончине специально никого не оповещать, чтобы большинство людей думали, что я продолжаю жить.
07 июня 2013 года_____________ (Давтар Л. Б.)»
Причинысрочного составления моего завещания
Не думайте, что я собралась помирать, поэтому столь срочно написала завещание. Причина – совсем другая. Я потеряла все документы, которые могут подтвердить мое родство с законными наследниками. И в случае моей смерти у них могут возникнуть сложности с получением по наследству моего имущества.
Составление завещания должно стать обязанностью каждого человека – без кокетства и стандартного словоблудия типа «да я не собираюсь умирать». Написание завещания – одно из направлений подготовки к переходу в другой мир. А этот переход – это то, к чему нужно тщательно готовиться. Я так думаю.
Однако, как бы ты ни готовился и ни планировал, все будет на самом деле с такими вариациями, которые предположить заранее совершенно не представляется возможным. Ведь каждый человек уникален. Уникальна и неповторима судьбау каждого из нас. И также обстоятельства смерти и похорон – будут абсолютно индивидуальны.
Моя бабушка Мавлюда
У меня была только одна бабушка – по материнской линии. Бабушка по отцовской линии умерла за год до моего рождения.
Бабушку Мавлюду я помню с очень раннего детства – вся моя жизнь связана с ней настолько, что никакое событие моей жизни анализировать, обдумывать, не вспомнив бабушкины комментарии, участие, оценки, советы, не представляется возможным.
Мавлюда умерла 27 лет назад. Но редкий день у меня бывает, чтобы я о ней не вспоминала. Даже бывали в моей жизни периоды, когда я думала о ней постоянно, так как очень и очень скучала.
Бабушка всегда понимала меня, никогда не осуждала, напрасно не жалела и зря не ругала. Я водила к ней всех своих подруг и кавалеров. И она давала им всем оценки: «Этот хороший парень, никогда тебя не обидит. Только не трать зря время – твой отец тебя за него не отдаст», или«Парень красивый, хороший, но никогда не будет верным мужем», или «Эта подружка твоя очень красивая, ты с ней дружи обязательно. Она такая красивая, что всегда будет привлекать внимание ребят, а заодно и на тебя кто-нибудь внимание обратит».
Бабушка так запросто, без истерики в голосе, сказала мне однажды – умру, забери мою швейную машину себе, я тебе ее завещаю. А машина у нее была классная. Промышленная, немецкая, с электроприводом. Бабушка была профи-портным по пошиву национальной (для народа той страны, в которой мы жили – кухистанцев) одежды, в первую очередь верхней.
А я спросила у нее, кому же она завещает свои серьги – старинные, золотые, очень красивой формы. Классический верх с английским замком, александриты крупные и вокруг мелкие бриллианты, и подвеска – огромная литая золотая капля. Эта капля так изящно крепилась к верху серьги, что малейшее движение головы давалонеобыкновенно плавное покачивание этой капли. Роскошно, шикарно. Эти серьги достались самой бабушке по наследству – они переходили от матери к старшей дочери в их роду. Видимо, это была единственная роскошная вещь, в свое время не экспроприированная.
И бабушкасказала, что серьги – не мне! Они перейдут младшей снохе, жене бабушкиного младшего сына – Фриде. Она самая молодая, и живет с ней, и будет в старости за бабушкой ухаживать, и похоронит ее. Поэтому серьги перейдут ей. Я сочла, что бабушка права. Но серьги были настолько хороши, что я сказала бабушке: когда-нибудь закажу себе у ювелира – по памяти сделаю рисунок – точно такие же.
Примерно за год до своей смерти бабушка перестала говорить по-русски (кроме русского, она знала арабский, татарский и узбекский языки, но перед смертью стала говорить только на узбекском, да еще на таком диалекте, что не все татары, да и узбеки, ее понимали), и общаться с ней я больше не могла. Переписываться с ней тоже было невозможно – бабушка умела писать только по-арабски: ее единственным образованием было женское медресе в Челябинске. Она его закончила еще в детстве.
Бабушкестановилось все хуже и хуже – прогрессировала старая болезнь печени. От нее она и погибла. За 9 месяцев до смерти бабушки я перестала ее навещать. Я очень скучала, переживала, но в ее дом не ходила, потому что не могла, да и не хотела. Я очень терзалась, так как по бабушке очень и очень скучала – этого человека я любила больше всех других людей на всем белом свете. Шел 1986 год.
Последний год жизни и обстоятельства смерти моей бабушки – это боль моей души. Какпрошел этот год – вы сможете узнатьочень подробно, если будете читать дальше.
Бабушкины дети
У моей бабушки Мавлюды было трое детей. Старшие дети, рожденные до войны – это старший сын Ишбулат и дочь – моя мама – Мирра. К моменту последней болезни Мавлюды эти дети были взрослыми, надежно семейными, социально состоявшимися, успешными людьми – у бабушки ужебыли от них взрослые внуки и правнуки.
Но третий ребенок бабушки был ее печалью. Он родился, когда дед (муж бабушки) вернулся с войны – ВОВ. В 1948 году в стране была эпидемия полиомиелита, и 8-месячный Яхья тоже заболел.
Моя мама рассказывала мне, что помнит ту ночь, когда Яхья заболел. Он настолько душераздирающе кричал, что невозможно былодажедышать всем окружающим – воздух превратился в тягучую массу от свалившегося на семью горя. Инфекция ломала детский организм, и к утру у ребенка половину тела – правую – парализовало.
Яхья на всю жизнь остался инвалидом. Сначалаон был совершенно неподвижен, но долгие годы лечения, массажей – дали возможность примерно к 7—8 годам встать и начать ходить. Но как ходить – с огромным трудом волоча ногу. Рука – правая – не работала. Правая половина лица не слушалась, глаз не видел и ухо не слышало. Лечение продолжалось всю жизнь. До 20—25 летнего возраста разрабатывали мышцы, потом принимали поддерживающие общее здоровье меры.
Забегая далеко вперед – скажу. Яхья умер в 2012 году. Несмотря на тяжелую инвалидность, он прожил полноценную жизнь. Всю жизнь работал главным бухгалтером на огромном предприятии, вырастил двоих детей, дал им образование, выдал дочь замуж и дождался внука.
Нов те далекие годы третий – несчастный, больной ребенок для бабушки был особенно дорогим – его былодо боли в сердце жалко.
В 1977—1978 годы, когда Яхья стал уже 30-летним мужчиной, у бабушки начались новые душевные муки – его одиночество. Ну, кто пойдет замуж за такого калеку? Бабушка ни о чем более не могла говорить – только о поиске жены для своего несчастного сына.
Во всех своих жизненных неурядицах бабушка обвиняла своего мужа Ибрагима, даже спустя много лет после его смерти. Все ее воспоминания о прошлом заканчивались фразой – «это все он виноват… (далее называлась фамилия деда)». Особенно дед был виноват в том, что несчастен младший сын-калека, а через это несчастье несчастлива и сама бабушка. От коронного вывода бабушки, подчеркивающего особую «вину» деда, я улыбаюсь до сих пор. Она сказала мне однажды: «Яхью женить не можем, никто за него не идет. А это все он виноват, дед ваш. Сам сдох, а я тут мучайся». Фразу «сдох» бабушка произнесла таким тоном, будто бы 12 лет со дня смерти деда (на тот момент), дед на самом деле был не мертв, а отдыхал в каком-нибудь шикарном санатории.
Любимая сноха бабушки
Не сразу, с большим трудом, но невеста для Яхьи нашлась. Это моя мама, устав от бесконечных поисков, смотрин – все было напрасно – поступиладомостроевским способом. Она с Яхьей поехала в деревню их отца на Волгу. Родни там было много. У моего деда Ибрагима, то есть их отца, было только родных сестер – пять. И у каждой было по 6—7 детей. Так что двоюродных братьей и сестер было столько – что не поддавалась счету.
Конечно, только сам дед Ибрагим, пока был жив, переписывался со своей родней. А теперь получалось, что моя мама с младшим братом поехали в деревню к людям, которых фактически не знали. Номамин замысел был решительным. Она устала от причитаний бабушки, что бедолага Яхья останется одиноким. Конечно, ей тоже было жалко брата – как жежить без жены и детей на белом свете?
Когда моя решительно настроенная мама я братом приехали в ту деревню, была проделанаследующая «работ». Мама собрала всех своих двоюродных сестер в доме старшей из них, и произнесла пламенную речь – изложила в открытую, без обиняков суть проблемы. Вот Яхья. Ему 37 лет. Да, он не красив, онинвалид. Вот он – никто не скрывает его недостатков. Но, в то же время, этообразованный и материально крепкий человек, у него солидная должность и хорошая зарплата. У него естьхороший дом в красивом городе. Ему нужнажена. Если какая-то девушка решится на замужество с не очень молодым, некрасивым ихромым человеком, то она должна знать, что она приедет в его дом как законная жена, хозяйка дома, со всеми правами. И жить будет в городе, где все улицы асфальтированные. Красиво одеваться и носить туфельки. Она получит образование и, если захочет, сможет работать по специальности.
Российская глубинка. Глухая деревня на Волге. Суровый климат. Стаи мух, абсолютное бездорожье. Тяжелый крестьянский труд. Ребята отсюдауходили в армию, или уезжали в город учиться, и старались не вернуться. Девушкам не хватало женихов. Те, кому удавалось выйти замуж, страдали от пьянства мужей. Почти все замужние женщины ходили битыми – традицией этой местности было проявление в семейных отношениях мужской тирании. Считалось, что мужчину – главу семьи – вся семья должна бояться. Поэтому всех нужно было постоянно бить. Для порядка.
Мамина пламенная речь и катастрофическая нехватка женихов в этой деревне привели к тому, что на смотрины – как насамый настоящий кастинг невест – выстроились в очередь толпы девушек.
Мама и Яхья растерялись. Они не знали, как теперь быть. Как выбрать? Кого выбрать? Чтобы часть претенденток отсеялась, мама провела Яхью несколько раз по деревне – чтобы все посмотрели, как он тяжело хромает. Не помогло.
Несколько туров отбора провелидвоюродные мамины сестры. Они знали народ – им было легче. На последний тур оставили 10 девушек. Решили последнее слово предоставить Яхье. Все же ему жениться – девушка должна ему приглянуться. Сделали так. Посадили Яхью за занавеской, в которойпроделали дырочку. В комнату по очереди входила девушка. А Яхъя в дырочку смотрел и думал, какую он возьмет в жены. После просмотра 10 участниц финала он должен был сам сказать, какую он выбрал.
И он выбрал. Фриду. По-русски говорить она не умела. Ей перевели, что она – победительница конкурса.
На следующий день утром в сельсовете молодых расписали.
Когда я впервые увидела жену Яхьи, то потеряла дар речи на какое-то мгновение. А потом шепнула Яхье: « Ну, ты и нахал. Сам немолодой, хромой, косой, с огромным орлиным носом (нос у негобыл по форме – копия дедушкин, но почему-то раз в 6крупнее) – ав жены выбрал самую молодую и красивую девушку».
Девушка действительно была очень юная, и прекрасна, как весенний цветок. В родной город Яхья приехал уже женатым человеком.
Счастью бабушки не былограниц.
Сыграли свадьбу.
Яхья ни в чем не отказывал своей жене. Платьев у нее теперь было, как у известной кинозвезды. Она быстро выучила русский язык, освоилась, закончила курсы какие-то, и устроилась на работу. А потом она родилаподряд двоих прелестных малышей, красивых и здоровых. Старшую девочку Флюру бабушка даже успела понянчить – еще былаотносительно здорова.
Но с рождением второго малыша в этой семье начался новый этап жизни. Бабушка уже почти перестала ходить – у нее были проблемы с ногами. К тому же у нее прогрессировала болезнь печени, и вообще наступала по всем фронтам «злодейка-старость». Наступил также 1985 год.
Бунт Фриды
За несколько лет замужества Фрида расцвела, ив совершенстве выучила русский язык. Ход ее мыслей стал ясен всем – она регулярно оповещала о немродственников своего мужа. Вызвав теперь, когда бабушка совсем слегла, на серьезный разговор старших брата и сестру Яхьи, она поведала им следующее:
«Бабушка уже почти не ходит, и она очень больна. Ей нужен особый уход и внимание. К тому же вы знаете – характер у нее очень тяжелый, угодить ей практически невозможно.
У меня двое маленьких детей ясельного возраста. И муж – инвалид, который по дому помогать практически не может. Он даже ребенка на руках подержать толком не может – у него одна рука.
Дом огромный. Он требует ухода, уборки и непрерывных ремонтных работ. В доме уже сделали паровое отопление и провели воду в кухню, тем не менее, основные удобства во дворе. Чтобы постирать, надо топить баню. И топить ее – дровами. А стирки у меня с двумя малышами и больной бабушкой – нескончаемый процесс. Огромный двор и участок также требуют уборки.
Бабушка является очень общительным человеком, и к ней постоянно ходят люди – подруги, соседи. Это происходит днем, когда мы с мужем на работе, а дети в детском саду. Ворота всегда нараспашку. В дом входят за день много людей, и потому на крыльце и в прихожей постоянная грязь – не все ведь разуваются. И потому я, после рабочего дня, вынуждена еще ежедневно мыть полы.
К тому же мы должны постоянно думать о том, что в таком незакрывающемся доме нельзя оставить ценные вещи, деньги.
У бабушки ночные приступы, она кричит и зовет меня – иной раз всю ночь напролет. А мне после напряженного рабочего дня, вечера, с двумя малышами, еще ведь надо выспаться – завтра на работу.
Получается, что огромную тяжесть ухода за больной старухой вы, старшие ее дети, возложили на самого младшего, больного брата, и его жену, и у них было два младенца.
Вы взрослые и небедные люди, ваши дети давно выросли, у вас комфортные квартиры со всеми удобствами, а старшая сноха к тому же – врач. Так вот и забирайте свою мать себе, и ухаживайте за больной и старой женщиной сами».
Мирра и Ишбулат – старшие дети моей бабушки, сочли аргументы Фриды весомыми. И пришли к выводу, что бабушку надо забрать. Решено было поселить ее у старшего сына, так как его жена врач, а бабушка нуждается в медицинской помощи.
В доме Ишбулата бабушке выделили комнату. Ее удалось уговорить поехать туда, и пожить там – под видом лечения руки – как раз в это время бабушка упала с кровати и сломала руку.
Бабушка терпеливо жила у старшего сына – пока лечили руку. Но как только гипс был снят, начались проблемы.
Дочка Ишбулата, моя двоюродная сестра, по телефону рассказала мне, что происходило дальше. Бабушка устроила сидячую забастовку и сухую голодовку. Также она непрерывно и методично, часами напролет, стучала костылем по металлическим частям кровати. Политическим лозунгом такого масштабного протеста было следующее:
«Мой муж в свое время построил для меня дом. Я прожила в нем полвека. Это мой дом. Я не нищенка и не бездомная, чтобы жить в приживалках и иждивенках у снохи. Я хочу жить в собственном доме и умирать на своей родной постели».
Мирра, дочь бабушки и моя мама, забрала бабушку к себе.
Я очень обрадовалась. Сказала бабушке – вот моя комната, будешь тут жить. Я буду за тобой ухаживать. Очень скороя уже получу свою квартиру – кооператив, я уже работаю на стройке по отделке, и мы переедем туда. Будешь там хозяйкой.
Но бабушкасказала мне, что не желает жить в доме зятя (мужа дочери), потому что: «Мой муж в свое время построил для меня дом. Я прожила в нем полвека. Это мой дом. Я не нищенка и не бездомная, чтобы жить в приживалках и иждивенках у зятя. Я хочу жить в собственном доме и умирать на своей родной постели».
Но все настаивали, чтобы бабушка осталась жить в доме дочери. Мы с мамой объясняли бабушке, что младшая сноха с двумя малышами не может обеспечить уход за бабушкой, а старшие дети не могут переселиться в том дом, чтобы ухаживать за мамой – у них есть свои семьи и ответственная работа (дядя был, к примеру, директором огромного промышленного предприятия).
На бабушку наши слова не производили никакого впечатления. Она продолжала твердить следующие слова: «Мой муж в свое время построил для меня дом. Я прожила в нем полвека. Это мой дом. Я не нищенка и не бездомная, чтобы жить в приживалках и иждивенках у кого бы то ни было. Я хочу жить в собственном доме и умирать на своей родной постели».
В один день, я вошла в свою комнату и обнаружила, что бабушка исчезла. Она ведь уже не ходила – ноги не слушались. А тут вдруг ушла. Оказывается она, держась за стул и по сантиметру передвигая его вперед, сумела выйти из дома, проползти через весь двор к дороге. Когда я выскочила на улицу – бабушка была уже на обочине дороги. Вместе со стулом.
Я подбежала к бабушке. Она строго посмотрела на меня и приказала: «Отвези меня домой».
«Батько-атаман» сказал «домой» – значит «домой». Я остановила машину и отвезла бабушку домой – в ее родной дом, который в свое время построил для нее ее муж.
Начало военных действий
Дом своей бабушки Мавлюды я считала и своим домом. Я там выросла. Поэтому считала возможным приходить в этот дом, когда мне заблагорассудится. И вела себя в этом доме как в своем – свободно ходила по нему, не о чем никого не спрашивала – можно войти или нельзя и т. п.
Оказывается, это страшно раздражало новую хозяйку этого дома – Фриду. И потому я стала одним из громоотводов ее раздражения по поводу возвращения бабушки домой. Фрида так и сказала моей маме – пусть ваша «стервозная Ляля» (то есть я) сюда вообще не приходит – ведет себя как хозяйка, приходит, когда хочет, в том числе в мое отсутствие, водит к бабушке своих друзей и гостей. Нашей бабушке, – продолжала скандалить Фрида – и так гостей хватает – не закрываются двери днями напролет. Подружки, соседи ходили к бабушке постоянно – днем они кормили и мыли бабушку. Да и просто сиживали там по очереди целыми партиями – развлекали бабушку, отвлекали ее от болей и недомоганий. Бабушка поощряла многочасовые посиделки, сопровождающиеся и курением табака, и употреблением «насвоя», и распитием вина – теми, кто любил этот напиток. Чтобы бабушка и ее гости не пили что попало, Ишбулат постоянно привозил много высококачественного красного вина Кагор.
Так как бабушка вернулась домой насовсем, наотрез отказавшись жить у старших детей, то моя мама и жена старшего брата стали после работы ездить к бабушке. Ее кормили, лечили, мыли, а также мыли полы, стирали и готовили. Затем, уже поздно вечером, приезжал Ишбулат, и отвозил жену и сестру домой. А субботу и воскресенье они проводили там полностью – все вместе. И так продолжалось почти год. А днем за бабушкой смотрели ее подруги.
Попытки Фриды закрывать перед уходом на работу утром двери, ворота, успеха не имели. Это был поселок, в котором люди бок о бок прожили полвека – они знали, как пройти через сад, перелезть через забор. Запускали человека, он все равно проникал в дом и открывал его изнутри.
Фрида, вернувшись домойвечером, не имела возможности проводить вечера уединенно со своей семьей. И она очень нервничала из-за этого, и свои нервы изливала в виде ежевечернихтяжелых скандалов, со слезами, разбиваниями посуды, перекрытием воды и прочими коммунальными штучками. Частенькоона пыталась спровоцировать и драку.
Попытки убедить Яхью успокоить свою жену, и вернуть мир в семью, не увенчались успехом, так как Яхья заявил сестре и брату следующее:
«Как бы мне ни было жаль мать, и даже если моя жена тысячу раз не права, я все равно буду стоять на стороне жены. Она и мои дети – это моя жизнь. Кому я, калека несчастный нужен? Если моей жене трудно, то она может уйти из этого дома, забрав с собой детей. Я в эту же минуту, если такое случится, повешусь».
Мама рассказывала мне обо всем этом, и как трудно находиться всем в этом доме. Я предложила ей поменяться ролями, илихотя бы меняться с ней дежурствами. Мама наотрез отказалась. Во-первых, сказала она, ты у нас и так «чокнутая», а там настолько тяжелая психологическая обстановка, что это не пойдет тебе на пользу. Во-вторых, «болезнь моей матери – это мой крест, а не твой, и потому нести его буду я сама» – заключила моя мама.
Договорились, что всю мамину работу в ее семье – по уходу за домом, за ее мужем и ребенком (у мамы был маленький ребенок в то время) – выполняю я в качестве помощи ей, пока она ухаживает за своей больной матерью. Так и было какое-то время. Но потом я вновь вернулась к разговору. Дело в том, что папа стал сильно возмущаться, что жены постоянно нет дома. И я сказала маме: «Давай я перееду к бабушке, а ты сама разбирайся со своим мужем». И тогда я узнала некоторые подробности насчет маминого решения о том, чтобы не разрешать мне ездить в дом бабушки:
Мама: Фрида и Яхья сказали мне, что если Ляля еще раз сюда придет, то они напишут заявление в милицию о краже. (У них пропало много ценных вещей, и они считают, что это именно я их украла).
Я: Но я никогда ничего у них не крала….Я выросла в этом доме, и выросла вместе с Яхьей. Неужели он может обо мне такое сказать? Это Фрида все придумала. Я пойду туда, и Фриду задушу.
Мама: В том-то и дело, что тебе нельзя туда идти. Ты же «истеричка» – не умеешь сдерживаться, и спокойно переносить оскорбления и нападки, как терпим мы. Ты поддержишь провокации Фриды, что приведет к возрастанию напряжения и усилению семейного конфликта, перерастет в драку – а Фриде именно этого и надо. Тебе нельзя туда идти.
Я опять согласилась с мамой, потому что знаю, какой я никудышный миротворец. Сама я никогда не проявляю агрессию первой. Но, если нападают на меня, то никогда не стараюсь погасить конфликт, а наоборот, активно поддерживаю эскалацию напряжения, и, при первых признаках, что мои слова не слышат, не слушают или не понимают, перехожу к активному физическому воздействию на оппонента. Только в последние годы я научилась сдерживаться – очень большими усилиями воли.
И с мужем своим мама продуктивно побеседовала:
Мама: Тебе не нравится, что я езжу к своей матери? Я завтра привезу ее к нам, и все вечера и выходные буду дома.
Папа: А бабушка будет стучать костылем по кровати днями напролет? – тогда я сразу повешусь.
Мама: Еще один претендент в висельники выискался. Нашли с Яхьей удобный выход – повеситься. Нам: решайте проблемы, терпите, трудитесь, а они – повесятся и будут плавно покачиваться на веревках. Сняв с себя все обязательства и трудности.
И мама опять стала ездить к бабушке каждый день. А я была дома и вела хозяйство.
