Великий Инквизитор и поколение Z. Утёк III. Проверь свой IQ

– Как это? – искренне удивилась Венера. – У меня контракт только через полгода заканчивается.

– Я его аннулирую. Это в моей власти, ты знаешь.

– Знаю уж. Но почему? Мне нужна эта работа. Тут хорошо платят, мне нужны деньги, я другую такую работу нигде не найду. Ты это делаешь, потому что я тебе отказала? А ты жестокий!

– Может быть. Но… дело не только в этом… Ну как тебе объяснить… Если я буду тебя все время видеть на этой Базе, даже если не видеть, а просто знать, что ты где-то рядом, мне будет больно… Я сам, конечно, виноват, нафантазировал себе черт знает что. А ты взяла и разрушила мою мечту. А так, ты уедешь, и я тебя скоро забуду.

Венера задумалась. Я видел, что в ней идет внутренняя борьба, она отнеслась к моим словам серьезно, кажется, даже поверила мне.

– Знаешь, а у меня ведь тоже есть мечта, – сказала она взволнованно. – Я хочу забрать больную маму и переехать жить к морю, я даже домик там присмотрела. Может, морской воздух ей поможет.

– Так в чем же дело? – совсем не обрадовался я. – Значит, наши желания совпадают.

– Дело в том, что у меня пока не хватает денег, чтобы купить дом. Хозяева согласны подождать при условии, что вся сумма будет выплачена сразу. За полгода я бы как раз накопила эти деньги.

– Можно взять кредит в банке.

– Кто его мне даст? Ты разве не знаешь, что здесь на Базе нам зарплату выдают неофициально.

– Нет, не знаю, – изумился я. – Мне никакой зарплаты не выплачивают.

– А может, ты мне дашь бабосы? – загорелись надеждой Венерины карие глазки. – Взаймы. Я потом верну, обещаю. Тебя ведь босс на такую большую должность назначил, ты наверняка богатый чел.

– Я бы с удовольствием дал тебе денег, и не взаймы, а просто так. Если б они у меня были. У меня за душой ни копья, хотя Иваныч сказал, что я могу стать миллионером.

– Ну это еще когда будет. А деньги, если ты меня прогонишь, мне понадобятся сейчас.

– Да не прогоняю я тебя. А просто…

– Любишь?

Вдруг неожиданно для себя самого себя и для Венеры я подошел к ней, поднял с кресла и впился в ее сочные розовые губы долгим поцелуем. Сначала она не сопротивлялась, ей это даже вроде как нравилось, но потом резко оттолкнула меня от себя.

– Сумасшедший.

Венера, прерывисто дыша, плюхнулась обратно в кресло и стала поправлять испорченную прическу. Я опять пребывал в недоумении, я же всем своим телом чувствовал ответную дрожь ее молодого гибкого тела, ее упругие шарики грудей плотно вдавливались в меня, влажные губы трепетно прижимались к моим… Почему она не захотела продолжения?

– У меня критические дни, – словно прочитав в моих глазах этот недоуменный вопрос, объявила Венера.

– Да ладно!

– Не веришь?

– Не очень.

– Хочешь я сниму сейчас трусики и ты сам убедишься?

– Хочу.

Этого я никак не ожидал! Девушка вскочила с кресла и спустила свою серую дорожную юбку. Мне в глаза ударила ослепительная белизна ее восхитительных бедер, окаймленных ажурными кружевами черных трусиков, которые она тоже готова была спустить или лишь делала вид, что готова.

– Не надо, я верю, – решил побыстрей я прекратить эту мучительную пытку.

Венера водрузила юбку на место, подошла ко мне, уселась на колени и, быстро поцеловав в губы, сказала:

– Спасибо, милый.

Я попытался покрепче прижать ее к себе, но она вырвалась из моих объятий.

– Не сейчас. А то снова возбужусь и захочу…

– Тогда когда?

– Через три дня.

– Почему через три дня?

– Во-первых, я уже буду здорова. Во-вторых, вернусь из города.

– Зачем ты все-таки туда едешь?

Я спросил «зачем», но подразумевал "к кому". Венера, конечно, это поняла.

– Я говорила тебе, что у меня мама болеет. Ей назначили 10-дневный курс уколов. Она попросила, чтобы последние три дня проколола ей я. Вот я и взяла отгулы.

– Ну что ж, мама – это святое. Но когда появляется что-то святое, личная жизнь сразу заканчивается.

– Не переживай, такое бывает не часто. Моя мама не капризная.

– У меня такое настроение, что хочется напиться.

– Я вернусь, и мы вместе напьемся.

– Обещаешь, вернешься?

– Куда же я денусь с подводной лодки.

Венера снова поцеловала меня. На этот раз в щеку.

– Ну я пошла.

– Я провожу.

– Не нужно. Я и так сильно задержалась. К тому же у тебя есть запасной вариант.

– Вот язва.

– С кем поведешься, – хитро подмигнула мне Венера и скрылась за дверью.

Мне стало грустно, и мне действительно захотелось выпить. Только с кем? Иваныч одной ногой уже в могиле, а больше и не с кем. А может, правда, воспользоваться запасным вариантом – я не был полностью уверен, что по возвращении из города Венера придет ко мне. Неопределенность пугала. Возможно, она включила все свое женское коварство, чтобы только поскорее слинять отсюда. Сердце красавицы… Кто его знает, к чему оно склонно это сердце красавицы?..

Жрицы любви наверняка еще не покинули территорию Базы, я же приказал «мамке» Эвелине ждать. Вот только кого выбрать: гибкую Пантеру, грудастую Дюймовочку или скромную, но наверняка умелую Гейшу? А может, как советовала Эвелина Львовна, позвать всех троих?..

"Кундун"

Третий день кряду мы с Максом по заданию Великого Инквизитора навещаем музыкальную группу «Кундун», что ютится в разрушенных трущобах на окраине города. Сам босс больше с Базы никуда не отлучается, боится очередного теракта.

Макс уже и раньше был знаком с музыкантами, поставляя и настраивая им аппаратуру. Помимо этого он был у них что-то вроде онлайн-продюсера, раскручивал «Кундун» в сети, снимая, монтируя и размещая в интернете видеоролики группы. Раньше ребята это делали сами на любительском уровне, а Макс профессионал – просмотры и лайки заметно подросли. Теперь их нужно монетизировать. Но у моего напарника была и другая задача. Какая? Сие мне не ведомо – Великий Инквизитор инструктировал нас по отдельности.

Что касается меня, то миссия моя выглядела вполне благородно – я выступал в роли спонсора, надо полагать, вместо самого Великого Инквизитора. Узнав от Иваныча, что я хорошо разбираюсь в литературе и поэзии (если бы!), босс взвалил на меня также обязанность писать тексты для песен «Кундуна». Макс жаловался, что репертуар группы весьма скуден. Музыканты, хотя и представляют современный хип-хоп, но очень привередливы, ищут качественные тексты, созвучные их душевному настрою.

Такова была легенда. Но было еще тайное задание. Не знаю, каким оно было у Макса, мне же Великий Инквизитор поручил сразу три направления.

Первое и главное – это безопасность. После того трагик-комичного случая, когда я будто бы спас Великого Инквизитора, а заодно и всех, кто находился в его машине от неминуемой гибели, за мной закрепилась репутация специалиста по астральной безопасности. Оказывается, мой организм способен на упреждающую реакцию на внешние угрозы. Говоря простым языком, чуйка у меня работает, что надо, я жопой чую (не зря же обосрался) надвигающуюся опасность и вовремя могу дать деру.

Вот от таких разных напастей и внешних угроз я должен был оберегать Макса. На секретном языке Великого Инквизитора это называлось "астральный телохранитель", а официально – "главный консультант по общей безопасности". Вообще-то, я был личным телохранителем самого босса, но днем он отправлял меня охранять Макса (вечерами мы возвращались на Базу). Не потому что, как я думаю, он им так уж дорожил (хотя Макс действительно был высококлассным специалистом, в чем я сам убедился), а из-за важности его задания и материалов, которые у Макса были на руках. Великий Инквизитор называл их, кажется, материнскими платами или «паттернами». Я плохо разбираюсь в электронике.

– Это новейшие секретные нано-разработки нашей лаборатории, им нет аналогов в мире, Нельзя допустить, чтобы наши «паттерны» попали в чужие руки, – инструктировал меня босс.

Если даже сам Макс погибнет (Великий Инквизитор все время боялся каких-то налетов), то барсетку, в которой хранились эти малюсенькие, но бесценные матплаты, нужно было в целости и сохранности вернуть на Базу. Помню, у меня мелькнула смутная догадка – а не тот ли это самый инструмент, с помощью которого Великий Инквизитор и его хозяева хотят построить Новый Мир, о чем все время долдонил мне Иваныч?…

Помимо охраны Макса, вернее, его драгоценной барсетки, я должен был изучать мировоззрение, убеждения и представления музыкантов, следить за тем, какие они претерпевают изменения. А в том, что мировоззрение и модели поведения обитателей трущоб будут меняться (возможно, благодаря как раз этим самым «паттернам», которые Макс куда нужно пристроит), босс ничуть не сомневался.

И, наконец, самое неприятное, – мне было поручено шпионить за Максом, фиксировать все, что он говорит, с кем встречается, кому звонит… Великий Инквизитор никому не доверял. Предполагаю, что он и Максу поручил следить за мной.

А теперь давайте поближе познакомимся с музыкальной группой «Кундун». Откуда такой лейбл? Не знаю. Возможно, ребята использовали название "буддистского фильма" американского кинорежиссера Мартина Скорсезе о 14-м Далай-ламе. Вообще, тема ахимсы – ненасилия – была им близка.

Я плохо секу в современном хип-хопе. Но как сказал Руст (он у них за главного):

– "Кундун" представляет новую культурную парадигму в рамках движения «Антихайп». Некоторые композиции мы исполняем в стиле фьюче-шансон.

Не знаю, откуда узнал, но Великий Инквизитор был прав, Руст действительно лабает в гитарном строе опен-G (хотя он универсал, играет практически на всех струнных инструментах от бузуки до балалайки). Опен-G – любимый конек блюзменов-афроамерикосов. Хотя в этом строе есть пьесы и такого известного испанского композитора, как Фернандо Сор, чьим преданным фанатом является Руст. Правда, Руст, ярый приверженец также и всего отечественного (его настольная книга словарь Даля). Термин «опен-G» он не признает, уверяет что этот закрытый строй был придуман впервые в России для семиструнной гитары.

Еще, как рассказывал мне Руст, «Кундун» использует в проигрышах флоу синглы – фрагменты чужой музыки. Это в основном заимствования из психоделического рок-блюза такой допотопной группы, как Pink Floyd. На этом настояла соло-вокалистка Джуля, которая переняла увлечение мелодичной ритмикой знаменитых британцев от своих родителей. Сначала Руст, ко всему прочему занимающийся еще сочинением и аранжировкой музыки, был категорически против. Однако, прослушав по подсказке Джули несколько блюзовых композиций раннего Pink Floyd, признал, что такой музон ему тоже по душе.

"Кундуну", конечно, еще далеко до Оксимирона и Джоннибоя, набирающих на Yotube миллионы просмотров за считанные часы, но с помощью Макса группа Руста уже часто попадает в топ. Показ видеороликов удается даже монетизировать. Пусть пока это небольшой доход, но на прокорм хватает. Тем более, что потребности музыкантов не выходят за рамки минимализма.

В группе – единственная вокалистка. Это Джуля, иногда ей помогает клавишник Ром. Голоса ребят удивительным образом гармонируют, получается, как заметил Макс, "очешуительный дуэт". Ром и Джуля – "очешуительный дуэт" не только "на сцене", но и по жизни. Оба светловолосые, субтильные, с тонкой костью, похожи друг на друга, как брат и сестра. Но они не родственники, а влюбленная пара. Руст за глаза и в глаза называет их Ромео и Джульетта.

Джуля – тамблер-гёрл, то есть любит одеваться неформально, даже эпатажно. Предпочитает лягушачий цвет: зеленые волосы, зеленые лосины, зеленая майка с многозначительной надписью "Кто умеет ждать, получает лучшее". Ром тоже выглядит прикольно: поверх спортивных бридж – красные спортивные трусы, на голове – разноцветный гребешок, изображающий то ли петуха, то ли индейца.

Самая загадочная фигура в «Кундуне» – это Нур (бас-гитара). Не знаю даже, что о нем написать, Нур всегда молчит. Рот открывает лишь, если обращаются непосредственно к нему, извлекая при этом один и тот же звук «угу», но в зависимости от ситуации разной тональности и громкости.

А вот Тофик-ударник, которого изгнали из группы сразу после того, как "я начал жизнь в трущобах городских", был полной противоположностью Нура. Он всегда "качал тему", и все его «жизы» были какими-то криминально-трагическими, а анекдоты – «голубоватыми», хотя пидаров он искренне ненавидел.

– Брат, знаешь анекдот, который пидарастам нельзя рассказывать? – пристал он как-то к Максу.

– Знаю, но тебе не расскажу, – уел его тот.

– Вот, блэд, уебан, все испортил. Альхамдулиллях!

Маленький, худенький, чернявый Тофик был метисом, наполовину русским, наполовину горцем, но большую часть жизни провел на Кавказе, где приобрел неискоренимую кавказскую манеру речи. И везде, где надо и не надо, добавлял ритуальное восклицание «Альхамдулиллях» – "Слава Аллаху".

Руст прогнал Тофика за наркотики:

– Выпёхивайся отседова, лопотун!

Кундунцы принципиально не употребляли крепкие напитки и дурь, даже не курили. Только пиво.

Группа оставалась без перкуссии. Однако перед самым уходом Тофик нашел себе замену – девушку невзрачной внешности по имени Кэт. Правда, по-началу никто даже и не подозревал, что она тоже музыкант, причем, как раз мастер по перкуссии, ничем не уступающий самому Тофику, а может, по классу и превосходящий его. Тофик привел девушку в городские трущобы совсем по другому поводу.

Мне довелось быть свидетелем его разговора с Рустом.

– Кэт убогая с детства, храни ее Аллах, – обрисовывал ситуэйшен Тофик. – Когда дядя Никола умер по окончании срока, я от чистого сердца принес свои соболезнования… Альхамдулиллях! Но эти шакалы, крысы растоптали, унизили ее, а хату продали за большие бабосы. Кэт упрятали в психушку, поскольку убогая с детства. Там ей делали МРТ мозга и накачивали психотропными таблетками, чтобы отошла от потери отца. Типа у нее биополярное расстройство личности. Я обратился к Аллаху и поклялся Кораном, и вытащил ее из психушки, и спрятал от этих беспредельщиков. Альхамдулиллях! И привез сюда. Денег за аренду платить больше было нечем. Я не хотел тебя раньше срока беспокоить, брат, но попал в тупик. И решать тебе, оставлять здесь или нет. Альхамдулиллях!

Руст подумал, и решил оставить.

Но Кэт пришла не одна, а с подружкой Никой – шикарной блондинкой с роскошной фигурой и восьмимесячным карапузом, которого она называла Минен. Оказалось, что Ника обладает кой-какими музыкальными способностями, и ее стали привлекать в качестве бэк-вокалистки, когда не кричал сытый Минен.

«Здравствуй племя младое, незнакомое!»

По заданию Великого Инквизитора я установил тщательное наблюдение за музыкантами. Мои выводы абсолютно не коррелируются с концептуальными основами и механизмом реализации молодежной политики Европейского Союза.

Специалисты ЕС просчитались в своих прогнозах. Бизнес, спорт, политика, юриспруденция, программирование, – по мнению аналитиков, это самые престижные и привлекательные для молодежи сферы. Однако карьерный рост ни в одной из них поколение Z совершенно не интересует. Зумеры и их ориентиры вроде музыкальной группы «Кундун» выпали из общества потребления, из моделей поведения, которые с таким усердием пестовали и насаждали маркетологи-глобалисты. Их не прельщают ни дорогие айфоны, ни модная одежда, ни сногсшибательная косметика, ни элегантные автомобили, ни комфортабельные яхты, ни личные скоростные самолеты, ни графские усадьбы с обширными земельными угодьями… Почитатели всего этого барахла могут засунуть его себе в зад, долгосрочные бизнес-проекты тоже можно выбросить на свалку истории. Традиционные товары и услуги теряют своих потенциальных потребителей, на горизонте маячит мировой кризис перепроизводства.

Пофигизм, минимализм и аскетизм – вот приметы посткапиталистической эпохи Z. И еще – креатив и свободное творчество, не связанное никакими рамками и условностями, а лишь возможностями Всемирной паутины. Да, интернет – это Олимп и Ахиллесова пята зумеров, а также прямая дорога от свободы к "цифровому рабству", если им не удастся выстроить свою альтернативную Сеть.

И вот еще какую любопытную деталь я приметил за обитателями городских трущоб. Они долгое время могут обходиться без еды и секса, возможно, некоторые из них вообще асексуалы. Они точно не жертвы Макдональса и порноиндустрии. Есть что пожевать и с кем потрахаться – хорошо, нет – тоже не беда. Будет день – будет пища и будет трах. Мне кажется, у них вообще пониженное либидо. Как мне сказала одна знакомая женщина, правда, уже после климакса, "у меня полностью пропало либидо, ура! теперь я свободна". Но, по-моему это не свобода, а извращение. А что если поколение Z будет последним на Земле, и на нем оборвется род людской…

Аки голуби клюют они по зернышку, когда Бог пошлет, и тихо, мирно плывут себе по течению своих Судеб, совершенно не заботясь о дне грядущем. "Здесь и сейчас" сказано не только про суфий, но и про них. Впрочем, к религии они равнодушны, а атеизм считают прибежищем дьявола. Если и есть в них какая Вера, то запрятана она глубоко на дне сердец их. Зумеры начисто лишены честолюбивых помыслов и амбиций, не ждут громких оваций и всемирного признания. Для них не существует никаких авторитетов и кумиров, чин они не почитают за ум. По любой теме имеют собственное мнение, всегда в отрицалове и в антихайпе, против любого мейстрима. Музыканты «Кундуна» лабают в свое удовольствие, и им по феншую, нравится кому их музыка или нет. Лишь бы самим нравилась. В сыром, глухом полуподвале, без зрителей и цветов, они готовы выступать целыми сутками, без устали и передыху.

 
От зари до зари,
От темна, до темна
О любви говори,
Пой, гитарная струна!
 

Правда, по воскресеньям музыканты выбираются на природу. В лес, на речку, в горы – куда угодно, природу они просто боготворят, если какой политической партии и симпатизируют, то это партия «зеленых». При этом они крайне не спортивны и физически не развиты, длительные переходы и активные игры, типа футбола и волейбола, даже пляжного, их быстро утомляют. Не та нынче молодежь пошла, ох, не та!

 
Да, были люди в наше время,
Не то, что нынешнее племя:
Богатыри – не вы!
 

Хотя в семье не без урода. Руст, например, настоящий качок-натурал, натаскал в подвал каких-то железяк и тягает их до седьмого пота. Но Руст – личность сложная, многогранная, Руст – это вообще отдельная песня.

Кстати, о песнях. Меня ведь Макс привел в «Кундун», как сочинителя текстов. Памятуя слова Руста о фьюче-шансон, я подкатил ему слова из старой дворовой песенки из своего забытого детства:

 
О Гарри, Гарри, Гарри, ты не наш!
А ты с другого Гарри океана.
Сейчас я поквитаюся с тобой, —
Раздался пьяный голос атамана.
 

Но Руст только поморщился:

– Зашквар, нафталин.

– Ты же сам говорил – шансон.

– Да шансон, но фьюче, то есть, нужен загляд в будущее.

Тогда я поскребся в памяти и вытащил оттуда одну свою более-менее свежую вещицу.

 
След кометы едкий,
Между мирами война.
А мы здесь просто зэки
На планете Тюрьма.
Спутали колючкой
И превращают в зверей.
Каждый второй в отключке,
Зомби вместо людей.
Корчатся от муки,
Над бездной Вселенной вой.
Власть захватили суки,
Суки правят Тюрьмой.
Не дай срезать крылья.
Когда отмотаешь срок,
В дальних чистых далях
Примет тебя твой Бог.
 

Руст выслушал молча, после чего попросил надиктовать текст на смартфон. Уже минут через 10–15 он вернулся из своего музыкального закутка и, подозвав Джулю, наиграл ей на гитаре мою песню.

– В тему, – одобрила девушка. – Но у меня одно замечание.

– По тексту или мелодическому рисунку? – поинтересовался Руст.

Я навострил уши.

– По гармонической линейке аккордов. Там допущена ошибка, – только у одной Джули было музыкальное образование (музшкола по классу фортепиано), и она высказывалась всегда смело и безапелляционно.

– Давай посмотрим, – Руст снова взял в руки свою 12-струную гитару и стал перебирать аккорды. – D… Em… G… D… Em… Hm… F#m… Hm.

– Так, вот здесь, предпоследний аккорд, – зацепилась Джуля. – Завершение по науке должно происходить из мажора в минор, а у тебя два минорных аккорда подряд.

– То есть, ты предлагаешь вместо фа диез минора мажорный фа диез? – несмотря на отсутствие классической подготовки, сразу разобрался Руст.

– По науке так.

– Покажи.

Джуля взяла гитару и продемонстрировала, как это должно звучать в соответствие с канонами музыкального искусства.

– А теперь попробуй мой вариант, композиция ведь грустная, хотя и начинается с мажора, – гнул свое Руст.

Девушка еще раз перебрала аккорды, используя несколько иной финал.

– Ух ты, прикольно! – восхитилась Джуля. – Совсем другое грустно-элегическое звучание. Руст – ты гений!

"А я?", хотелось крикнуть мне. Но я сдержался. Такая уж участь поэтов-песенников, даже гениальных – всегда оставаться в тени.

Макс

Из всей нашей дружной трущобной компании только Макс был курящим. Курить он выходил на улицу, – возле подъезда полуразвалившейся пятиэтажки каким-то чудом сохранилась деревянная скамеечка, истертого бледно-салатового цвета. Я тоже выходил вместе с ним на свежий воздух, ущерб от роли пассивного курильщика компенсировался "умными разговорами" с Максом. Картина вокруг была, как после бомбежки, хотя, насколько мне известно, никакие боевые действия здесь не велись. Покосившиеся обгоревшие здания, черные деревья и кустарники, искореженный асфальт.

Но увлеченный беседой, я ничего этого не замечал. Макс был постарше музыкантов, лет 25–27. Внешность ничем не примечательна, коротко остриженные светлые волосы, правильный греческий нос, голубые глаза смотрели на мир спокойно и вдумчиво. Макс был инсайдом, то есть, владел информацией, недоступной простым смертным. Меня он совершенно не стеснялся и не опасался, щедро делился своими уникальными познаниями в областях запредельных, в том числе квантовой физики. Во время этих, иногда достаточно длительных перекуров, говорил больше он, а я слушал и впитывал. Его неожиданные вопросы часто ставили меня в тупик.

– А кто тебя назвал Голо-Графом?

– Не знаю, кажись, Иваныч.

– Это твой предшественник?

– Ну да.

– Да-а? Неужели старик о чем-то догадывался, – Макс чему-то удивился и задумался.

– Грэй Иваныч недавно умер. Рак.

– Я не знал. Пусть земля ему будет пухом.

– И душа окажется в раю. Амин.

Мы замолчали. Макс курил, старательно выпуская табачный дым в и без того не совсем экологически благополучную атмосферу.

Дым кольцами,

Облаками то там, то тут.

Любопытство меня разбирало, о чем это догадывался Иваныч? Но я ждал, когда Макс сам возобновит оборвавшийся разговор. Мой собеседник продолжал молчать, погруженный в свой курительный процесс.

Я не выдержал и спросил:

– Голо-Граф – это какое-то особенное имя, да?

– Это не имя, а научный термин.

– И что он означает?

– В двух словах не объяснить. Это целая теория.

– А если не в двух. О чем эта теория?

– О голографической картине мира.

– И что это за картина?

Макс молча докурил очередную сигарку и щелчком среднего пальца забросил бычок в обгоревшие кусты. Я почувствовал, он хочет во что-то меня посвятить, но не знает, как начать.

– Вот смотри, – наконец заговорил Макс. – Мы сейчас на чем с тобой сидим?

– На скамейке.

– А скамейка из чего состоит?

– Как из чего? Из дерева.

– Допустим. А дерево из чего?

– Из опилок.

– Из каких опилок? – не понял Макс.

– Обыкновенных. Когда дерево пилят, появляются опилки.

– Хорошо, допустим. А опилки из чего?

– Из семени.

– А это еще почему? – опять не понял Макс.

– Семя сажают в землю, и вырастает дерево.

– Пусть будет из семени. А семя из чего состоит?

– Не знаю.

– Ты про атомы когда-нибудь слышал?

– Атомоход "Ленин".

– Какой еще атомоход! – стал терять терпение Макс. – У тебя извращенная логика. Атомы, элементарные частицы. Школьный учебник физики. Читал?

– У меня по физике тройка была.

– Но ты же слышал, что все вещи состоят из атомов?

– И эта скамейка тоже.

– Ну вот наконец-то! Оказывается, не так туп, как выглядишь.

– А причем тут мое имя?

– Ни причем! – снова стал злиться Макс, но тут же осекся: – А-а, ты про голографию. Подожди сейчас и до нее дойдем.

Макс зажег новую сигару. Коричневую, гаванскую, в своих табачных пристрастиях он отдавал предпочтение Кубе.

 
Куба – любовь моя,
Остров зари багровой.
Песня летит над планетой звеня -
Куба – любовь моя!
 

– Голография – это уже не классическая физика, а квантовая, – начал объяснения Макс, отравляя свои легкие очередной порцией элитного кубинского табака. – Если элементарная физика утверждает, что атомы – мельчайшие, материальные частицы, из которых состоит весь мир и вся Вселенная, то квантовая говорит о том, что никаких атомов нет, нет и самой материи.

– Как это?

– Нет, ничего нет, материальный мир – это только иллюзия, голографический образ.

– Как он создается?

– В результате наложения электромагнитных волн. Это паттерн, трехмерная картинка, внутри которой…

– Пустота?

– Можно и так сказать.

– Это же чистейший воды буддизм!

– Не знаю, я плохо разбираюсь в религии, но, возможно, Будда был прав. А голографическую картину мира выявили ученые Дэвид Бом и Карл Прибрам.

Мне эти имена ни о чем не говорили. Какая там квантовая физика, мой слабый ум не мог даже усвоить простейшие законы классической механики Ньютона!

– Ну а как же скамейка, на которой мы сидим? Я же жопой чувствую, что она твердая, – я даже подпрыгнул немножко, чтобы ощутить ее материальность.

– Это только твои ощущения.

– Солипсизм какой-то.

– Что-что? – переспросил Макс, и я понял, что он не знаком с философским сочинением вождя мирового пролетариата В.И.Ленина "Материализм и эмпириокритицизм". А у меня по диамату была пятерка.

– Солипсизм – это философская доктрина, которую еще в античное время выдвинули греческие софисты, а в средние века развивал французский философ и физик Рене Декарт.

– И что они там такое выдвигали? – полюбопытствовал Макс.

– Они говорили, что материальный мир – это лишь наши ощущения.

– Вот видишь! – обрадовался мой собеседник. – Оказывается, еще древние философы догадывались о голографичности мира.

– Но скамейка все равно твердая, – не унимался я.

– Нам только так кажется, мы только так чувствуем, что она твердая, на самом деле нет никакой скамейки, есть лишь ее трехмерный голографический образ, – стоял на своем и Макс.

– А почему мы тогда чувствуем, что она твердая?

– Потому что в сознание людей заложена такая матрица, такой паттерн.

Ага! Вот Макс и проговорился, он уже во второй раз произнес это загадочное слово «паттерн». Я знал, что в музыке паттернами называют мелодические образцы. Но какой смысл вкладывал в это понятие Макс? И не об этих ли «паттернах», которые могут изменять сознание людей по определенному шаблону, предупреждал меня Великий Инквизитор.

Эти «паттерны» были вполне материальны, и лежали у Макса в барсетке, с которой он никогда не расставался. Великий Инквизитор строго наказал мне, если даже сам Макс пропадет, содержимое барсетки пропасть не должно, «паттерны» нужно непременно вернуть на Базу.

Я решил раскрыть карты, и рассказал Максу, что знаю о его задании и «паттернах» в его барсетке. Макс ничуть не удивился, и тоже решил открыться. Он единственный, кто не верил в мои сверхъестественные способности. За исключением Иваныча, конечно. Старик сразу усек, что прокололся со мной, но виду не подавал, ждал, наверное, когда умрет, а потом хоть потоп.

– Босс поручил тебе шпионить за мной? – неожиданно спросил Макс.

– Как и тебе за мной! – так же резко ответил я.

– Что он тебе еще поручил?

– Если с тобой что-нибудь случится, вернуть «паттерны» на Базу, – я полностью доверял Максу и не держал от него секретов.

Похоже, он тоже проникся ко мне доверием.

– Расслабься, «паттернов» у меня уже нет.

– А где они?

– Я выполнил задание и использовал их по назначению.

– Как по назначению? Вживил в мозг музыкантов? Ты же не хирург, и я не видел, чтобы над ребятами проводились какие-то медицинские операции.