История карачаевской лошади

Корректор Ксения Белокроликова

Дизайнер обложки Мария Ведищева

© Р. А. Дотдаев, 2021

© Мария Ведищева, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0051-9199-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 
К 90-ЛЕТИЮ
 
 
                  КАРАЧАЕВСКОГО
 
 
                                          КОННОГО
 
 
                                                        ЗАВОДА…
 

Об этой книге

Предлагаемая вниманию читателя книга состоит из двух частей. В первой части автор делает экскурс в историю Карачая и карачаевской лошади. От первых упоминаний об этой породе лошадей и до нашего времени. Вторая часть содержит главным образом данные о переданных в другие хозяйства карачаевских лошадях. Их общий перечень включает в себя 620 жеребцов и кобыл преимущественно Карачаевского конного завода (602 лошади). В той же части помещен разбор породного состава поголовья Малкинского конного завода №34, представленного в IV—V томах государственных племенных книг.

При составлении книги учитывались, за редким исключением, переданные/проданные лошади, использовавшиеся и в новых хозяйствах для племенного дела. Записывались лошади, переведенные в конные заводы, а также в колхозы и совхозы, занимающиеся племенным разведением. Очевидно, по сравнению со многими тысячами карачаевских лошадей, отправлявшихся в народное хозяйство, армию, пограничные войска, племенной экспорт будет каплей в море.

В оформлении обложки использовалась фотография знаменитого производителя Карачаевского конного завода, жеребца Даусуза (Хитенков Г. Г. Племенное дело в коневодстве. – М., 1940) и карта Карачаевской области 1936 года (БСЭ, 31-й том. – М., 1937).

Все исторические и иппологические данные сопровождаются ссылками на источники, начиная от изданий царского периода и заканчивая информационными ресурсами интернета, в том числе и архивными. Многие из источников, особенно довоенного периода, используются в работе такого формата впервые. И конечно, автор не мог не включить в книгу небольшой словарь на карачаево-балкарском языке, содержащий более 200 определений коневодства, собранный из доступных ему источников.

В книге также использовались фотографии из докторской диссертации А. С. Красникова «История формирования и преобразование горных пород лошадей Северного Кавказа» (1964).

Дотдаев Руслан Азретович, с. Учкекен, октябрь 2020 года.

Введение

Изучение истории карачаевской породы лошадей оставляет впечатление постоянной борьбы, которая начиналась в суровых горах Карачая и, вероятно, еще не закончилась на современных престижных выставках. Борьба в первую очередь с условиями внешними, как природными, так и рукотворными.

Нельзя точно сказать, когда впервые порода была упомянута в источниках. Автор полагает, что с конца XVIII столетия можно начинать историческое повествование о ней, открывая его с авторитетного свидетельства немецкого ученого Петра-Симона Палласа. Карачаевская лошадь того времени была невысокой, крепкой и в основном предназначалась для перевозки людей и вьюков в условиях высокогорья. Это и определило методы народной селекции на выработку определенных качеств породы. Как известно, конская порода не является застывшей моделью, которую можно выращивать в неизменном состоянии столетиями. Человек приспосабливал возможности лошадей к своим условиям и потребностям, благо имел дело с достаточно пластичным материалом.

Вступление Карачая в состав России (1828) поначалу не оказало заметного влияния на карачаевское коневодство. Однако по мере постепенного спуска коневодства с гор на плоскость менялись и условия хозяйствования. Появились пространства для обзаведения крупными, до 1000 голов, табунами. К лошади уже не предъявлялись такие жесткие требования, как раньше, но присущие карачаевской лошади биологические качества сохранялись. Наличие вьючного карачаевского транспорта позволило в 1877 году экспедиции генерала П. Д. Бабича преодолеть Главный Кавказский хребет в районе Марухского перевала, что считалось до этого невыполнимой задачей. Карачаевцы стали выращивать лошадей на продажу, массово поставлять в казачьи войска, сбывая ежегодно до 10 000 лошадей.

Гражданская война нанесла ущерб коневодству, особенно она задела владельцев крупных заводов. После установления Советской власти в стране оценили хозяйственное значение карачаевской лошади. В 1929 году в Карачаевской области был создан госплемхоз, через год преобразованный в Карачаевский военный конный завод. Основная задача завода заключалась в производстве «жеребцов-улучшателей», предназначавшихся для улучшения мелкорослых конских массивов Северного Кавказа и Закавказья, и производстве «ремонтной» кавалерийской лошади. В первом случае разведение велось чистопородное, во втором допускалась примесь чистокровной английской верховой. Таким образом, карачаевская лошадь начала видоизменяться к современному типу.

В 1935 году издана первая племенная книга горских лошадей – в ней различались как кабардинские, так и балкарские, и карачаевские лошади, но данные об их происхождении отсутствовали. По итогам Всесоюзной переписи скота на 1 января 1935 года, карачаевская порода лошадей на равных правах помещена среди других конских пород. Эта порода также упомянута в 31-м томе (1937) «Большой советской энциклопедии».

Карачаевские лошади участвовали в известном зимнем пробеге 1935/36 года вокруг Кавказского хребта, а на некоторых высокогорных участках осуществляли функцию «бульдозеров».

После проведенного в 1936 году детального обследования коневодства Карачая, в области был создан Карачаевский государственный племенной рассадник (1938). Продукция ГПР и Карачаевского ВКЗ стала поставляться далеко за пределы области. После участия во Всесоюзной сельскохозяйственной выставке госплемрассадник и его лошади стали известны на весь Советский Союз. Важным моментом стало придание карачаевской лошади самостоятельного породного статуса, о чем говорят довоенные источники того времени, приводимые в настоящей книге.

В 1941 году началась Великая Отечественная война, и наступление вермахта вынудило в 1942 году эвакуировать Карачаевский ВКЗ им. Сталина №168 в Грузию. Карачаевская область оказалась оккупированной немцами. После освобождения области в 1943 году, началась работа по восстановлению народного хозяйства, но осенью того же года в ходе сталинских репрессий карачаевский народ полностью депортировали в Среднюю Азию, где ему предстояло провести почти 14 лет. Были депортированы из Калмыкии и с Северного Кавказа вслед за карачаевцами калмыки, чеченцы, ингуши, балкарцы.

По причинам далеко не зоотехническим, карачаевскую породу лошадей формально причислили к кабардинской породе, которая разводилась в соседней Кабардино-Балкарии. Как часть кабардинской породы, карачаевская лошадь записывалась и в племенные книги. Для самих лошадей это причисление не имело серьезных последствий, поскольку племенная работа продолжалась, и в этом направлении завод №168 разрешил основную задачу – укрупнение разводимой лошади. Чистопородные и англо-карачаевские лошади нового типа поставлялись в другие хозяйства в больших количествах. Конезавод стал ведущим среди хозяйств, разводивших кабардинских лошадей.

Массово поставляемые в хозяйства КАССР лошади конезавода №168 оказывали прямое влияние на кабардинскую породу. Они поставлялись в послевоенное время как в колхозы и совхозы, так и в конные заводы. Например, восстанавливаемый в 1958 году Малкинский конный завод №34 укомплектовали карачаевскими и англо-карачаевскими лошадьми завода №168, которые составили до 73% его поголовья. Как известно, ранее, в 1954—1956 годах Малкинский №34 и Кабардинский №110 конезаводы преобразовали в мясомолсовхозы с распродажей почти всего племенного поголовья.

Во II (1949) и III (1953) томах племенных книг о карачаевской лошади не было сказано ничего. Начиная со II тома, племенная книга горских лошадей стала называться племенной книгой кабардинских лошадей, из нее исчезают термины «карачаевская лошадь», «балкарская лошадь». В это время существовал запрет на упоминание связанных с карачаевцами или балкарцами исторических или традиционных терминов. Ситуация изменилась в 1960-х, когда после доклада известного ипполога А. С. Красникова ученый совет ВНИИ коневодства счел целесообразным восстановить в зоотехнической литературе и практике названия «карачаевская» и «англо-карачаевская» для групп лошадей, разводимых в Карачаево-Черкесии. В виде подтипа кабардинской породы, карачаевскую лошадь включили в IV (1964) том племенной книги.

Так в коневодстве Карачая и сложилась такая ситуация, достаточно нелепая, когда, выращивая на своей земле свою породу лошадей, надо было называть ее кабардинской. Особо этому удивляться не стоило, поскольку полная реабилитация самого карачаевского народа наступила лишь в 1991 году. Вопросом восстановления карачаевской породы занимались Б. Д. Узденов, Х. М. Мамаев, К.-Г. М. Урусов, В. А. Парфенов, В. Х. Хотов, и многие другие неравнодушные к этому люди, и в конечном итоге справедливость восторжествовала.

Карачаевскую породу лошадей восстановили в 1989 году, и официальный статус окончательно закрепился в 1993 году, когда была издана «Государственная племенная книга лошадей кабардинской и карачаевской породы», V том. К карачаевской породе в ней отнесены лошади племенных хозяйств, ее разводивших: Карачаевского конного завода, колхозов, совхозов, госконюшен. К кабардинской породе – лошади Малкинского конного завода, по большей части карачаевские и англо-карачаевские, лошади кабардинских госконюшен, в том числе карачаевские, а также собственно кабардинские лошади, в основном сосредоточенные в колхозах и совхозах. В пору «лихих 90-х» кабардинская порода в подавляющем большинстве этих хозяйств была потеряна.

В «Государственный реестр селекционных достижений, допущенных к использованию» (1993) карачаевская и кабардинская лошади занесены как разные породы. Оригинаторами (лицами, осуществляющими поддержание и воспроизводство племенного материала) указаны Карачаевский и Малкинский конезаводы.

С этого времени карачаевская и кабардинская породы окончательно разделились, и племенные книги издавались уже независимо друг от друга. Нумерация книг, идущая с 1935 года, сохранялась, поскольку все тома неразрывно связаны между собой генеалогиями производящего состава.

Карачаевская лошадь в 1998 и 1999 годах смогла взойти на обе вершины Эльбруса, и это достижение будет повторено лишь спустя 20 лет, осенью 2019 и 2020 года, другими лошадьми этой породы. В 2010 году издан VI том племенной книги карачаевской породы лошадей, где было отмечено, что эта порода развивается как в количественном, так и в качественном отношении. Таков оказался путь, который привел карачаевскую породу лошадей к ее современному облику.

Часть первая.
Экскурс в историю Карачая и карачаевской лошади

Глава первая.
Первые упоминания о карачаевской лошади. У истоков коневодства Карачая

Карачаевский народ, живущий у подножия Эльбруса, с давних пор занимался животноводством, и особую известность получили выведенные им карачаевские породы лошадей и овец. О лошадях этой породы, ставшей известной не только в Карачае, но и далеко за его пределами, и пойдет речь в нашей книге. Условия выведения лошадей в Карачае методами народной селекции были достаточно суровы. Табунное содержание летом на пастбище в горах с сильно пересеченным рельефом при резких перепадах температуры и влажности, а зимой на равнине и в предгорьях с небольшой подкормкой сеном «способствовали выработке у этих лошадей приземистости, хорошей подвижности, особой стойкости к невзгодам существования». Передвижение в горной местности по каменистому грунту «требовало от них хорошей ориентировки, осторожности на горных тропах, способности легко преодолевать подъемы и спуски, исключительной прочности копыт. Все эти качества учитывали при отборе лошадей на племя»¹.

Происхождение карачаевской лошади не известно, вероятно, ее предком была местная аборигенная лошадь. Как покажут далее материалы книги, карачаевскую лошадь производили от монгольской, кабардинской, находили также в ней сходство с киргизской и казахской. Есть и другие гипотезы, например, осетинский исследователь А. Б. Багаев выводит происхождение этой породы от аланских лошадей средневековой Алании: «Территория Алании, на которой разводили в Средневековье превосходных верховых лошадей, после тимуровского погрома оказалась в руках разных этносов… Так, абазинские и адыгские коневоды путем скрещивания местной осетинской горной лошади с арабскими и другими скакунами получили новые породы. Другие народы (осетины, карачаевцы, балкарцы, ингуши) продолжали разводить эту породу, внося в нее лишь некоторые незначительные изменения»².

Историю разведения аборигенной карачаевской лошади невозможно проследить с самого начала, но достоверные научные упоминания о ней как о породе появились уже с конца XVIII столетия. В этнографическом труде Петра-Симона Палласа, немецкого ученого-энциклопедиста на российской службе, в 1793 году посетившего Северный Кавказ, есть такие строки: «Они выращивают небольшую, но выносливую и горячую породу лошадей, которые известны своими выдающимися качествами»³.

Исторические источники, повествующие о карачаевцах, как правило, не обходят стороной и карачаевское коневодство. По словам путешествовавшего по Кавказу и Грузии в 1807—1808 годах немецкого академика Генриха Юлиуса Клапрота, карачаевцы «очень трудолюбивы и занимаются главным образом земледелием… держат много овец, ослов, мулов („кадра“) и лошадей, которые невелики, но сильны, проворны и превосходны для езды по горам. Масло у них отличного качества, кроме того, из молока они изготовляют очень хороший сыр. Их обычная пища – кефир, вареная баранина или мясо, изжаренное на вертеле (шашлык), и пирожки, начиненные мелкорубленым мясом или чем-либо другим»⁴.

В военно-топографическом и статистическом обзоре Кавказской губернии и горских областей, составленном полковником А. М. Буцковским в 1812 году, он сообщает следующие сведения: «Карачаи… расположены у западной подошвы Елборуса в вершинах Кубани и впадающих в нее речках, малыми усадьбами рассеяно в бревенчатых строениях. Имеют свое дворянство и князей, из коих старший ими управляет, вроде старшины… Главный промысел их состоит в овцеводстве, отличной от прочих породы весьма длинной и мягкой шерсти, из коей выделывают сукна, кошмы и особенно славящиеся бурки. Рогатым скотом также не бедны, имея и конские табуны косяками. Лошади их особенной породы, мелки, но крепки, вроде вятских. В обитаемых ими горах находится свинцовая и железная руда, из коих выделывают пули и плавят железо, серной золы также много находится, кою и употребляют для делания пороха. В больших им принадлежащих лесах находится отличный строевой сосновый лес, который они охотно к Баталпашинскому карантину за умеренные цены доставлять берутся. Карачаевцы в состоянии своем достаточны, имея и торговые обороты с Имеретиею»⁵.

Трудно сказать, когда впервые появился термин «карачаевская порода лошадей», но уверенно можно сказать, что ему не менее 200 лет. Обратимся к вышедшему в 1823 году труду известного исследователя Кавказа С. М. Броневского, который пишет: «У них есть мелкая, но крепкая порода горских лошадей, известная под именем Карачаевских»⁶.

Здесь автор полагает целесообразным сделать небольшое отступление от темы, поскольку хронологически мы подошли к одной из главных вех в истории Карачая, а именно вступлению в состав Российской империи, что произошло осенью 1828 года. Северо-Западный Кавказ был в это время одним из театров военных действий Кавказской войны, и, используя выгоды своего расположения для противоборствующих сторон, карачаевцы неоднократно вмешивались в ход военных действий. В начале 1820-х годов эти действия главным образом заключались во взаимных набегах и «хищничествах» с захватом пленных, имущества и разорением населенных пунктов. Горцы из-за реки Кубани производили набеги на Кабарду и рядом расположенные российские укрепления, и населенные пункты Кавказской линии. Территории за Кубанью по русско-турецким договоренностям считались турецкими, поэтому, не преследуя цели их присоединить, российское командование также ограничивалось набегами. Карачаевцы поддерживали отношения с Закубаньем, и закубанские «партии» часто проходили землями карачаевцев, и те принимали участие в их набегах. Поскольку карачаевские земли не относились к турецким границам, то российским командованием осенью 1828 года в Карачай была организована военная экспедиция (Р. Д.).

В объемном труде есаула В. Г. Толстова по истории Хоперского полка ККВ подробно рассказывается о походе в Карачай, численности и составе царских войск. «В верховьях Кубани, почти у подножия Эльборуса, в местах малодоступных, обитал храбрый и отважный народ, который в начале XIX столетия считался даже нам подвластным; с течением времени влияние наше в Карачае ослабело, и зависимость горцев была забыта. Пользуясь неприступною местностью своей родины, карачаевцы не только сами производили дерзкие набеги в наши пределы, грабили и уводили в плен жителей, но, в июне 1828 года, они принимали участие в разгроме сел. Незлобного, а в их аулах долгое время имели пребывание партии абреков и прочих черкесов, враждебных России. Кроме того, карачаевцы еще в 1826 году, до прибытия Емануеля на Кавказ, присягнули Турции и дали туда аманатов в противность мирному договору между Россиею и Портою. Этот народ генерал Емануель и решил покорить силою оружия».

Экспедиция началась 17 октября, и 20-го числа царские войска подошли к перевалам Карачая, командовали ими командующий Кавказской линией генерал-лейтенант Г. А. Эммануэль, генерал-майор Турчанинов и полковник Луковкин. Под их началом находилось более 1650 солдат и офицеров при восьми орудиях и двух мортирах, не считая резервов с двумя орудиями в Усть-Джегутинском укреплении. Сражение, известное как Хасаукинское, началось 20 октября в 7 часов утра. В полдень войска с боем достигли реки Худес, к вечеру преодолели последний перевал, и в 7 часов вечера, с наступлением темноты сражение завершилось. Карачаевские ополченцы прекратили обстрел и, оставив последние позиции, отступили через леса и скалы⁷.

Царские войска на следующий день двинулись к карачаевским аулам, 21-го числа к генералу Эммануэлю вышли парламентеры, 22-го лагерь генерала посетил главный карачаевский старшина И. Крымшамхалов, «со всеми старшинами и подал прошение при сем прилагаемое именем всего народа». И 23 октября карачаевский народ «присягал на верность подданства государю императору» с представлением как от Ислама Крымшамхалова, так и от еще трех «первейших фамилий» аманатов⁸.

Аманатами в то время называли почетных заложников, которых по обычаю выдавали как гарантию взятых на себя обязательств; ими становились, как правило, представители знатных фамилий. В ситуации, где надо выбирать между принятием формальной присяги или продолжением войны, карачаевское руководство приняло дальновидное решение. В случае продолжения борьбы альтернативой было бегство всего народа за Кубань, скитание по горам и эмиграция в Турцию, с дальнейшей ассимиляцией (Р. Д.).

В своем «всеподданнейшем рапорте» от 16 ноября 1828 года граф И. Ф. Паскевич докладывал царю: «Ген. Эмануэль доносит, что для обеспечения спокойствия на линии он счел нужным предпринять экспедицию против карачаевцев – народа, живущего на снежных высотах Кавказа, в вершинах Кубани, который в надежде на неприступность земель своих безбоязненно давал убежище и помощь всем закубанским хищникам, через его земли проходившим для произведения набегов в пространстве между Кубанью и Тереком»⁹.

Гостивший в Карачае венгерский ученый и путешественник Жан Шарль де Бесс был высокого мнения о карачаевских лошадях: «Карачаевцы разводят лошадей прекрасной породы, – отмечает де Бесс, – среди них есть такие, которые в Европе стоили бы до двух тысяч франков (Г-н Клапрот утверждал со слов наемных переводчиков, что в этих краях лошади низкорослые; в действительности же лошади здесь обычно того роста, который пригоден для использования в легкой кавалерии. Кстати, они легки на ходу, и я не знаю другой породы лошадей, которая была бы более подходящей для езды по крутым скалистым склонам и более неутомимой). В большом количестве там водятся волы и овцы. Как правило, жители питаются бараниной; они также выделывают весьма хорошего качества масло и сыр»¹⁰.

После присоединения Карачая к Российской империи известия российских офицеров и историков также не раз указывают на то, что главной отраслью экономики карачаевцев являлось животноводство.

«Главное богатство народа состоит в рогатом скоте и баранах…» – писал в 1834 году русский офицер Шаховской¹¹.

И. В. Шаховской работал над составлением общей карты Закавказского края, и в связи с этим поручением в 1834 году был направлен в Сванетию, откуда проехал в Кабарду и Карачай. В Карачай его направили для возобновления присяги России, которую карачаевский народ принял еще в 1828 году. Возобновление присяги потребовалось в связи с тем, что усилившаяся антифеодальная и антиколониальная борьба захватила и часть карачаевского населения, и оно перестало выполнять оговоренные условия. Переговоры князя Шаховского с карачаевцами привели к возобновлению данной ими присяги¹².

По сведениям, изложенным в рапорте командира Отдельного Кавказского корпуса Г. В. Розена военному министру А. И. Чернышеву, «народ карачаевский обитает в вершинах реки Кубань, народонаселение оного можно положить до 5000 душ, кои разделяются на два сословия: старшин и вольный народ. Карачаевцы неоднократно производили набеги сами или вместе с др. горцами на наши границы». Далее в рапорте было сказано, что в 1828 году генерал от кавалерии Емануель (Эммануэль) ходил в карачаевские земли и «в залог верности взял от них аманатов, но как они продолжали пропускать хищников через свои земли и некоторые из них лично участвовали в хищничествах, то аманаты их отправлены в начале 1833 г. в Дмитриевский полубаталион военных кантонистов (кантонисты – сыновья солдат и военных поселенцев – Р. Д.)».

Подчеркивалось им же и стратегически выгодное расположение Карачая: «По положению своему карачаевцы весьма много могут содействовать к обеспечению спокойствия окрестностей Минеральных Вод и Кабарды, дабы успеть убедить их к сему, я разрешил штабс-капитану князю Шаховскому обещать им, что прежние аманаты их будут возвращены, если они изъявят вновь покорность на выгодных для нас условиях»¹³.

Из дальнейшего текста рапорта можно увидеть вероятный пример боевого применения карачаевской лошади, поскольку очевидно, что все участники столкновения были конными: «Партия хищников, переправясь через Кубань, угнала из Кабарды 6 баранов и 60 штук рогатого скота и увлекла в плен трех мальчиков» – и тогда семидесятилетний старшина Ислам Крымшамхалов «с 30 своих людей бросился в погоню, нагнал хищников и невзирая на то, что их было 140 человек, остановил и удерживал до того времени, пока не получил подкрепление от народа, потом, отбив у них всю добычу, возвратил кабардинцам по принадлежности»¹⁴.

Офицер генерального штаба штабс-капитан Иоганн Бларамберг в 1834 году написал подробное сочинение о Северном Кавказе и его жителях. Оно не вышло в широкую печать и сразу же оказалось засекреченным в генштабе. «Земля в их краю, – пишет Бларамберг про Карачай, – плодородная и родит пшеницу, ячмень, просо. На ней произрастает достаточно много трав для прокорма скоту. Однако этот край имеет всего лишь 15 верст в ширину: он окружен лесами, в которых произрастают дикие грушевые деревья и кизил. В лесах водится большое количество зверя, такого как медведи, волки, зайцы, дикие кошки, серны, куницы, мех которых очень ценится. Карачаевцы разводят много овец, ослов, мулов, лошадей. Лошади у них мелкопородные, но сильные, резвые и очень хорошо приспособлены для езды в горах. Недра их гор дают селитру и серу»¹⁵.

В этнографическом труде, принадлежащем перу русского военного историка П. П. Зубова (1835), говорилось: «Карачаевцы обитают у северных предгорий Эльборуского кряжа и по трем отрогам оного, простирающимся в виде ветви. Горный хребет, из коего истекает река Баксан, отделяет Карачаевцев от большой Кабарды; на Полдень сопредельны им Суаны, а на Север Алтыкезеки. Главнейшие их аулы расположены по правому берегу Кубани, которую окружает плодоносная равнина. Они большею частию занимаются скотоводством; имеют значительные табуны превосходной породы лошадей. Хлебопашество у них хотя неважно, но достаточно для их нужд»¹⁶.

Лошади Карачая были известны в первую очередь своими высокогорными переходами. Например, от российской экспедиции (1848) мы узнаем о преодолении карачаевской лошадью высокогорного маршрута от Хурзука до Урусбия, то есть до территории современной Балкарии. «После взаимных уверений в дружбе мы стали расспрашивать, нельзя ли пробраться по южному склону Эльбруса к Уруспию (Урусбию – Р. Д.). На это почти все возразили, что предприятие наше в июле месяце несбыточно; что ледники, у хребта под Баксаном, тают и беспрерывно расседаются; что снега слишком глубоки и рыхлы; что ночевать там – явная гибель; что при малейшем тумане или непогоде мы рискуем попасть в трещину и, наконец, что есть места по отклону Эльбруса, где не только европеец, но и лучший туземный охотник проходит с опасностью жизни. Прибавляли также, будто бы до сих пор еще ни один русский не прошел по этой стороне Эльбруса, и что самый ловкий карачаевец употребляет целый день для совершения пути от Хурзуда (Хурзука – Р. Д.) к Уруспию через вечные снега и льды. Сверх того, один дряхлый старик объяснил, что он запомнил один только пример, как какой-то смелый карачаевец пробрался с лошадью через это опасное пространство, то есть от перевала Шха-Дешеуга к верховьям Азы или Азауги; но при этом случае во многих местах пешие помогали лошади»¹⁷.

Однако в ходе этой экспедиции лошади не смогли пройти по горам, и продолжившие свой путь путешественники были встречены урусбиевцами с другими лошадьми. В середине XIX столетия высокогорный Карачай все еще имел стратегическое значение. Он располагался в местах, из которых можно было контролировать единственные на тот момент пути для горцев из непокорного Закубанья в Кабарду. Но Карачай оказался крепостью, чье жизнеобеспечение находилось главным образом извне. Карачаевцы жили скотоводством, а собственных ресурсов не хватало, требовались пастбища вне Карачая. Чтобы оказывать влияние на карачаевцев, достаточно было контролировать эти территории (Р. Д.).

В «Военно-статистическом обозрении Ставропольской губернии» (1851), составленном капитаном Забудским (по своим рекогносцировкам и материалам), сообщалось: «Для безопасности и спокойствия центра преданность Карачаевцев… весьма важна. Они могут запереть все выходы и входы в своей дикой и неприступной котловине… Народы правого фланга, зная воинственность карачаевцев и их запальчивый характер, боятся их трогать и живут с ними мирно». Далее отмечалось, что карачаевцы избегают вражды с Россией по причине недостатка пастбищных мест и необходимости выгонять скот на подножный корм к Кисловодской линии. Там же можно найти и данные относительно примерной численности всего скота в Карачае. «Известны всем на Кавказе их знаменитые Карачаевские бараны, которых насчитывают до 100 000 голов, т. е. по 50 на каждый двор. Рогатого скота считается около 12 000 голов; лошади мелкой породы, но чрезвычайно крепки и известны под названием Карачаевских; их считают до 6500 штук»¹⁸.

Барон К. Ф. Сталь, подполковник генерального штаба, писал в своем очерке: «Главное народонаселение живет в 3-х аулах: Карч-юрте, Хурзуке и Учь-Кулане. Главный промысел – скотоводство… Число душ карачаевцев 7380. Они имеют 6200 лошадей, 12 300 рогатого скота и 34 тыс. овец. В зимнее время карачаевцы пасут свой скот в Кавказской области, нанимая для этого земли у соседних казаков… По настоящим обстоятельствам края и стремлению Шамиля подчинить своей власти всю закубанскую Черкесию, Карачай как единственный пункт сообщения между левым и правым флангами играет важную роль в военном отношении. Карачаевцы управляются своими старшинами»¹⁹.

Летом 1855 года в Карачае снова прогремели пушки. По приглашению от имени карачаевского общества, сделанному эфенди М. Хубиевым, 15 августа в карачаевские пределы вошли войска Мухаммад-Амина, наиба имама Шамиля на Северо-Западном Кавказе. Часть карачаевцев присоединилась к нему, часть, вероятно, заняла выжидательную позицию. После столкновений с царскими войсками 17-го и 19-го числа, 25 августа после решающего боя с войсками генерал-лейтенанта Козловского, наиб Мухаммад-Амин отступил за реку Лабу²⁰.

В ежемесячном журнале «Москвитянин» карачаевским породам лошадей и овец В. Швецовым (1855) даны достаточно высокие оценки: «Лошади их считаются из лучших Кавказских пород, – подчеркивает он, – они более ценны смелостию своею в езде по скалистым и крутым тропам; шаг их верен и спокоен: вы, давши свободу своему коню, можете безбоязненно проехать по такому неприступному пути, где только может уместиться копыто лошади вашей и где ни одна из других пород не может сделать ни одного шага, да и вы, сколько бы ни желали, не можете принудить это животное идти по такой почти отвесной крутизне, где инстинкт самохранения удерживает ее со всем упрямством, свойственным животному. Овцы их также особой породы, шерсть необыкновенно длинная, тонкая и мягкая, как кашемир»²¹.

Карачаевцы пасли свои стада скота от верховьев Эшкакона и Кич-Малки на востоке до истоков Зеленчука на западе. Но в 1859 году специальная комиссия, рассматривавшая поземельные споры карачаевцев с соседями, ограничила карачаевские земли с востока Водораздельным хребтом между системой Кубани и Терека, лишив карачаевцев эшкаконских пастбищ. Это было первое вмешательство властей в поземельные дела карачаевцев. Как и многие последующие распоряжения, оно нанесло карачаевскому хозяйству большой урон²².

Общее конское поголовье в 1867 году составило 13 625 лошадей, и наиболее ценились лошади возрастом от 7 до 10 лет. «Конь – крылья мужчины», – говорили сами карачаевцы. Самыми крупными и многочисленными табунами лошадей владели бийские (княжеские) фамилии²³. Развивалась и торговля, например, в 1867 году в продажу поступило следующее количество скота: 942 лошади, крупного рогатого скота 843 головы, овец 10 212 голов²⁴.