Read the book: «Маркиз де Ментенон»
© Поль Монтер, 2024
ISBN 978-5-0064-3257-4
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Поезд из Дувра в Париж шёл ещё только полчаса, а Симона Крузе уже скучала. Гувернантка, мадам Локар, задремала, сложив руки на животе, а кузина Элеонора, высокая худенькая девушка с тёмными тщательно уложенными волосами, уткнулась в старую потрёпанную книгу. Симона поправила хорошенькое платье с узкой кружевной оборкой, покрутила пальцем тугой каштановый локон и вздохнула. Право же, до Калле ещё Бог знает сколько тащиться. Она сойдёт с ума от скуки, если так и будет сидеть в полной тишине.
– Элла, душенька, давай поболтаем. – Не выдержала Симона присев рядом с кузиной.
Та рассеянно подняла голову.
– Боже, сестричка! Тебе почти шестнадцать, а ты как малое дитя не знаешь чем себя занять.
– Элла, не будь занудой! Ты всего на полтора года старше, а корчишь из себя чопорную даму.
– Ну, прости, дорогая. – Улыбнулась кузина. – Просто я совершенно погрузилась в книгу, и поверь, она того стоит.
– Где ты её взяла? Она такая старая, и листы еле держатся.
– Вообрази, сестричка, я купила её в книжной лавке на Пикадилли. Помнишь, когда папин знакомый, сэр Монтескью позвал нас на прогулку? Ты разглядывала шляпки в витрине, а напротив продавались книги. Поначалу меня заинтересовал год издания, а после удивило, что она написана на французском языке. Книга стоила всего три шиллинга и пять пенсов. И вот вчера в гостинице я стала её читать и так увлеклась, что непременно желаю знать, чем закончилась история.
– Хм… – Симона придвинулась совсем близко, с сомнением поглядывая на книгу. – Если там о любви, то я бы хотела взглянуть. Зануда Локар вечно запрещает мне читать любовные романы.
– Не знаю, как сказать. – Задумчиво проронила Элеонора. – В этой истории всего хватает, и страданий, и любви, и приключений.
– Ах, душечка, Элла, дай мне почитать и я тотчас от тебя отстану, клянусь!
– Но я ещё сама дочитала только до половины! – Огорчённо воскликнула кузина.
Обе девушки замолчали и принялись размышлять, пока Симона не обняла сестру за шею и вкрадчиво не произнесла:
– Послушай, дорогая, книга всё равно рассыпается от старости. Ты будешь давать мне по странице только и всего. Тогда мы сможем читать вместе.
– Но…
– Не волнуйся, когда мы вернёмся в Париж, я скажу папе, чтобы он позвал переплётчика. Ты же знаешь, у отца много старинных книг. Месье Дюваль прекрасный мастер.
– Ладно, только держи листки аккуратно и складывай по порядку, иначе мы рискуем запутаться.
Гувернантка продолжала сладко спать, приоткрыв рот и тонко посвистывая носом. Уютно стучали колеса поезда. Начало темнеть и служитель принёс лампу, которая отбрасывала дрожащий бледно-жёлтый круг на покрытый белой салфеткой столик. Но сёстры ничего не замечали, так как мыслями обе были не в поезде, а бок о бок с героями книги, что жили более ста лет назад.
Глава первая
В малой гостиной особняка маркиза де Ментенон царил приглушённый свет. Нежное тепло окутывало сидящих возле камина господ. Бархатные портьеры скрывали от их взоров непогоду, разразившуюся снаружи. Сам месье маркиз, вальяжный полноватый мужчина в пышном парике и камзоле из тонкого сукна вёл неспешную беседу с гостями. Изредка поглядывая на дам, что сидели кружком чуть поодаль.
– Итак, господа, – продолжил он начатый разговор. – Человек нашего круга, утративший средства и лишённый возможности вести достойную его титула жизнь попросту должен исчезнуть.
– Исчезнуть? – Подался вперёд сухопарый герцог Ля Рош. – Куда же, позвольте спросить. Ведь мы говорим о месье Шаранте, не так ли? Разве его вина, что дела пошатнулись?
– Должно быть, наш дорогой хозяин считает, что бедняжка Шарант принуждён уйти в обитель. – Усмехнулся граф Потье.
– Хотя бы и так. – Пожал плечами де Ментенон. – Но посудите сами, господа, разве правильно, если бедняга вечно будет мозолить глаза, или чего доброго постоянно клянчить деньги? Не станет же он заниматься низким трудом как простолюдин. Стало быть, ему остаётся только жить в доме Божьем. И молиться о нас. Я прав, дорогая? – Маркиз обернулся к жене, шатенке с глупым хорошеньким личиком.
– Несомненно, Эжен! – С готовностью ответила она. – Никакая приличная девушка не согласиться выйти замуж за бедняка. – Она всплеснула пухлыми нежными ручками. – А раз мужчина не может вступить в брак, то ему одна дорога в монастырь.
Маркиз засмеялся, отпивая вино.
– Видите господа, у дам своё понимание, но оно также показывает, что я совершенно прав. А если голодранец не обладает крепкой верой, то может отправиться к ведьминому болоту и обольстить его хозяйку. – И довольный своим остроумием, он самый первый захохотал.
Лакей склонился к нему и что-то прошептал. Глаза Эжена де Ментенона округлились.
– Прошу прощения у милых сеньоров мне нужно оставить вас на несколько минут.
– Надеюсь ничего страшного? – Спросил граф.
– О нет, друг мой, сущие пустяки. – Торопливо заверил маркиз и поспешил прочь, а гости вновь принялись за обсуждение бедолаги шевалье, что недавно разорился.
Дождавшись когда, лакей прикроет дверь в гостиную Эжен зашипел:
– Ты ума лишился, дурак ты эдакий! Неужели не знаешь что он мёртв?! Пускаешь в дом каких-то проходимцев. Надеюсь, ты оставил его дожидаться у входа для прислуги.
– Месье… – Залепетал лакей. – Но это точно сеньор Морис я признал его. Мне пришлось проводить его в ваш кабинет. А что было делать?
– Ах, недоумок! Счастье, что ты не догадался притащить неизвестно кого прямиком в гостиную. Ну, погоди, я с тобой ещё разберусь. – Маркиз поспешил в кабинет, покраснев от едва сдерживаемого гнева. Но стоило незнакомцу обернуться, как де Ментенон побелел и охнул, замерев на месте.
– Силы небесные! – Выдавил он.
– Брат! – Рванулся к нему гость, неловко заключив его в объятия. – Эжен, мой дорогой, какое счастье! Право же я чуть было не лишился ума, от чуши кою несёт слуга. Битых четверть часа я не могу добиться ничего вразумительного. Он твердит, что отец скончался. Право же, что происходит?
– Ты же умер… точно, умер – тупо бубнил Эжен, не замечая, как струйки пота бегут по его лицу, смывая пудру и румяна. Он с ужасом смотрел на младшего брата, который так неожиданно «воскрес» и требует объяснений. Маркиз разглядывал его обветренное загорелое как у простого крестьянина лицо. Кожу, обтянувшую скулы, тонкий белёсый шрам тянувшийся по щеке до шеи. Потрёпанную накидку и поношенную шляпу, которые насквозь промокли под дождём, и теперь в тепле источали запах старых тряпок. Он замечал каждую мелкую деталь облика брата вплоть до его разбитых башмаков. Чулки Мориса были забрызганы грязью, стало быть, он шёл пешком! Кошмар если знакомые и соседи узнают о таком падении одного из де Ментенонов! Да, все эти важные господа, что сидят сейчас в гостиной, Боже, родня Шарлотты наверняка придёт в ужас. Кое-как совладав с собой, Эжен одним махом выпалил, что невеста брата Элиза, получив известие о его гибели, вышла замуж. А спустя полгода скончался старик маркиз. Выждав положенное время траура, сам Эжен женился и теперь живёт в особняке на правах хозяина.
Посеревшее лицо Мориса окаменело, губы горько сжались, на ввалившихся глазах выступили слёзы, он смотрел на брата не в силах произнести ни слова.
– Мой дорогой братец! – Эжен прижал руки к груди. – Я с радостью расскажу тебе всё подробно, но мне следует проводить гостей, это весьма знатные люди и я просто не могу оставить их без внимания. И, конечно же, мне надо подготовить мою супругу ведь она бедняжка ничего не знает. Я распоряжусь принести тебе ужин в спальню отца. Ты сможешь привести себя в порядок и отдохнуть пока я не вернусь. Правда… тебе придётся воспользоваться моей старой сорочкой. Твою одежду раздали беднякам. Так ведь полагается, братик. – Разведя руками, добавил он.
– В спальню отца? – Удивлённо прошептал Морис. – Но я могу пройти в свои комнаты.
– М-м-м., видишь ли, жена решила обновить интерьеры и там ещё не закончили работы.
– Хорошо, мне все равно. – Бесцветным голосом проронил Морис, тяжело поднимаясь с места. И только сейчас маркиз заметил, что у брата нет кисти левой руки! Из манжеты холщовой блузы торчит культя обмотанная тряпкой! Господь всемогущий! Ко всем напастям младший де Ментенон ещё и калека!
Морис не мог заснуть до рассвета. Он то бесцельно сновал по комнате, то застывал у окна, прижавшись пылающим лбом к прохладному стеклу. Неужели мало горя он испытал прежде, чтобы наконец добравшись до родного дома, вместо утешения получить ещё один удар? У юного морского офицера складывалась отличная карьера. Он словно был баловнем судьбы, играючи получая чин за чином. Любимец и гордость отца. Любитель охоты и пылких девиц. Обладатель красивой внешности с изящными чертами лица и статной фигуры. И в отличие от ленивого увальня Эжена, ловкий и умелый фехтовальщик, лихой наездник и жадный до рискованных приключений. Год назад он сделал предложение руки и сердца красавице Элизе и с нетерпением ожидал свадьбы. Все закончилось в один миг, когда королевский фрегат «Виктория» угодил в сильнейшую бурю. Тогда, радость экипажа, что удалось выжить и сохранить корабль тотчас померкла из-за пиратского нападения. Раненый Морис оказался за бортом. Два дня он, выбиваясь из сил, боролся с волнами, уцепившись за обломок шлюпки. Его уносило все дальше от корабля. Один из матросов которого ему удалось вытащить из воды, скончался, так не придя в чувство. Потом обессиленного Мориса подобрали берберы1 и, очнувшись, закованный в цепи молодой маркиз с ужасом узнал, что его продадут как раба на невольничьем рынке в Медине2. Он бежал, но был схвачен не успев добраться до французской миссии и попросить помощи. Его жестоко избили и вновь заковали в кандалы. Но желание выжить любой ценой и вернуться домой вынудило его решиться на повторный побег. Вдвоём с таким же, как и он, узником, они с огромным трудом избавились от цепей и почти благополучно добрались
до порта. Но у самого пирса, напарник побелел и упал замертво. Должно быть, сердце бедняги не выдержало. В кромешной темноте, Морис прыгнул в воду и из последних сил забрался на английское судно. Он обмотал руку канатом, чтобы подтянуться на корму, но нога его соскользнула и несчастный повис на одной руке всем своим весом. Мокрый грубый канат перерезал ему запястье до кости. Его нашли в трюме спустя пару дней в забытьи и сильном жару. За время плавания корабельному врачу пришлось отнять ему кисть. Покалеченная рука почернела, и лекарь опасался гангрены. Родня доктора в Британии приютила раненого, ибо он был совсем плох и не мог назвать даже собственное имя. И доктор упросил жену, и мать ухаживать за беднягой испытывая чисто врачебный интерес к своему подопечному. Когда Морис встал на ноги, то с удивлением узнал, что со времени его отплытия из Франции минуло более полугода. Путь домой оказался едва ли не сложнее чем побег из плена. Мучительное ожидание ответа от посольства тянулось целый месяц, и ответ едва не свёл его с ума. Родственники подтвердили, что офицер де Ментенон погиб, о чем официальной бумагой их известил месье интендант. Всем известно, что фрегат «Виктория» подвергся нападению пиратов и затонул со всем экипажем. Возможно человек выдающий себя за маркиза Мориса де Ментенона попросту простолюдин, что решил воспользоваться знатной фамилией. Шокированный таким поворотом дела Морис отправился в посольство сам, хотя ему, пришлось брести больше трёх часов пешком от предместья до Лондона. Но измождённого, в бедной одежде калеку даже не пустили на порог. Пока тянулась волокита с перепиской, маркизу совершенно негде было достать денег. Отчаянные письма семье и невесте оставались без ответа. Хозяева дома в открытую поговаривали, что теперь, когда он выздоровел, они не станут держать нахлебника. Скиталец не мог наняться даже на простую работу, кому нужен калека. За гроши он вытаскивал рыбу из сетей у рыбака, что взял его попросту из жалости. Ибо расторопным его не назовёшь. А после, пристроился мести двор и чистить очаг в трактире на пристани за еду и угол под лестницей. Лишь бы быть ближе к гавани. Падая поздним вечером на тощий тюфяк из соломы, он долго не мог заснуть. Ему казалось, что он видит затянувшийся дурной сон. И не мог до конца осознать что он, маркиз де Ментенон, офицер королевского флота, выгребает золу из очага в трактире. Ест, сгорбившись у очага из оловянной миски дрянные объедки, и спит на соломе. В его родном доме даже собаки жили лучше, не говоря уже о прислуге.
Поняв, что законным путём он не вернётся во Францию, и совершенно отчаявшись, Морис пробрался на судно, идущее в Ла Рошель3. Благо опыт затаится на корабле, у него имелся. В порту Ла Рашели ему повезло встретить матроса, что прежде служил на «Виктории», но пару лет назад оставил службу. Тот искренне посочувствовал месье и дал ему немного денег доехать до дому и одежду покойного племянника. И ещё с пару мучительных недель Морис добирался до предместья Руана, где расположилось имение де Ментенонов. И вместо радости встречи он узнал, что его невеста жена другого, и скончался, не дождавшись его, отец. И в эти тоскливые воспоминания, совершенно некстати вплеталась странная встреча. Желая сократить путь и шатаясь от усталости, Морис направился к родному дому через лес. Он был голоден и сильно измучен и верно от того умудрился свернуть с тропинки и едва не угодил в топь. Вот ещё этого недоставало ко всем его страданиям. Как все жители окрестных мест, он с детства слышал рассказы о ведьме с болот. Кормилицы и няньки не скупились на подробности. Увы, де Ментенон давно вырос, когда подобные истории вызывают интерес. Он успел убедиться, что в реальной жизни есть вещи пострашнее выдумок. Во время одумавшись, он благополучно вышел к перелеску и увидел красивую молодую женщину, что сидела на поваленном дереве. Мориса удивило, что незнакомка слишком хорошо одета для простолюдинки. Он решил, что знатная девица пожелала побыть в одиночестве без назойливой опеки слуг. Скиталец постарался обойти её, пригибаясь за кустами. В страхе, что она окажется кем-то из знакомых, и увидит его в таком неприглядном обличи. Но женщина не поворачивая головы, звонко рассмеялась и произнесла:
– Когда это месье маркиз стал таким робким?
– Вы обознались, мадемуазель. – Пробормотал Морис. – Я просто иду наниматься на службу.
– Ладно, сделаю вид, что поверила. – Хмыкнула незнакомка. – Но лучше бы тебе никуда не ходить, мой славный и остаться со мной.
– Благодарю, мадемуазель, но я сам решаю, что мне делать и куда идти. – С ноткой раздражения бросил маркиз.
– Ты сердишься? Напрасно. Я вовсе не хотела злить тебя. – Прекрасные зелёные глаза женщины вспыхнули, губы приоткрылись в чарующей улыбке. – Ну что же, продолжай свой путь страдальца, де Ментенон, ты ещё не испил чашу до дна. Спустя время, ты сам поймёшь мою правоту, прощай.
Морис сухо кивнул и ускорил шаг. Обернувшись он увидел, что женщина исчезла. Пожав плечами, путник направился к дороге. Эта случайная встреча вовсе не вызвала у него любопытства, а лишь лёгкую досаду. Он совершенно не мог вспомнить, видел ли незнакомку прежде. И вообразил, что она приехала к кому-то погостить. А от скуки так неудачно решила пофлиртовать с первым встречным. Душа его была в полном смятении. А пережитые неприятности не располагали к кокетству и любовной интрижке. Хотя незнакомка была весьма красивой. Впоследствии он и вовсе постарался выбросить это событие из головы. Право же ему и так есть над чем подумать.
Утром, осунувшийся после бессонной ночи, согнувшийся под тяжестью сердечного горя он вновь оказался в кабинете брата.
– Ах, мой дорогой, – закатив глаза, протянул Эжен. Веришь ли, я ворочался всю ночь, гадая, как бы сказать тебе о том… Я же понимаю, что ты пережил достаточно и нуждаешься в утешении. Но лучше услышать правду от близкого родственника, не так ли? Посуди, сам, Морис, по всем бумагам ты умер, и доказать обратное будет практически невозможно.
– Разве не достаточно твоего слова? – Вскинул потускневший взгляд Морис.
– Хм… – замялся брат. – Поверь на слово, это будет выглядеть весьма странно, тем более папочка, упокой Господь его душу, помер. Стало быть, других свидетелей нет. А соседи вряд ли узнают тебя в лицо, ты так изменился, мой дорогой. Ты покинул отчий дом совсем юным, почти подростком. Они помнят блестящего красавца со светлыми локонами, а не бродягу со смуглым лицом, шрамами, и торчащими, словно солома волосами. Достаточно будет, чтобы хоть один из них усомнился, и тебя упекут на каторгу за подлог. Вообрази, братик, даже завещание отец составил только на меня. Ведь он был уверен, что тебя нет в живых. Представь себе удивление нотариуса, когда я стану делить наследство, с неизвестным человеком попросту назвав его своим братом. Да и денег у тебя нет, чтобы нанять адвоката. И потом ты же опозоришь наш род, ввязавшись в судебные тяжбы. – Он развёл холёные руки в стороны, словно ожидая, что Морис согласно кивнёт.
– Я право же не понимаю, ты гонишь меня из моего дома? – Приподнял бровь брат. – Только надежда вернуться давала мне силы выжить. Куда же я пойду?
– О, не беспокойся. – Широко улыбнулся Эжен. – Конечно, я не брошу тебя, естественно позабочусь о твоём будущем. Ведь ты мой брат. Учитывая что, ты калека, дорогой мой Морис, я напишу письмо настоятелю обители францисканцев с просьбой принять тебя. И дам с собой пятьдесят экю серебром. Я могу вручить их тебе прямо сейчас вот, возьми. И стану посылать в обитель по десять экю на день Всех Святых, Пасху, королевские именины…
Морис сжал обветренные губы так сильно, что выступила капелька крови.
– Благодарю тебя, Эжен. Ты весьма щедр. – Наконец глухо проронил он. – Я сам позабочусь о себе. Сегодня ещё до полудня я покину особняк. Но вначале я хочу навестить могилу отца. Это все о чем я прошу.
– О, Морис! Куда ты пойдёшь? Держу пари, что обитель самое подходящее место. Поверь, брат мой, помогать страждущим святой долг каждого слуги Христова. Не лишай меня радости устроить твою судьбу наилучшим образом.
Но Морис молча направился к двери. У него совсем не осталось сил спорить, слова Эжена окончательно добили его.
Семейный склеп де Ментенонов находился позади особняка, в дальней части платановой рощи, укрытый густой зеленью кустов жимолости.
Скиталец вошёл внутрь, прохладная сырость окутала его, вызывая озноб. Он несколько минут постоял возле надгробий отца и матери, сложив руки и склонив голову. Затем отыскал плиту, на которой было высечено его имя, и криво усмехнулся. Морис опустился на колени, положил ладонь на плиту и вдруг зарыдал так сильно, словно вся горечь его сердца хлынула вместе со слезами, обжигающими глаза. Он сам не знал, сколько просидел, скорчившись возле последнего приюта родных. И очнулся, только заслышав мерный шорох метлы снаружи.
– Колен! – Окликнул он садовника.
– Меня зовут Пьер, сеньор. – Поклонился слуга. – Колен помер, он же был совсем старик.
Мда, стало быть, прислуга в особняке новая и никто кроме узнавшего его лакея не подтвердит его личность. А лакей Огюстен за пару монет скажет все что угодно тому, кто заплатил. На сегодня скитальцу заплатить нечем, стало быть, Эжен вновь будет в выигрыше.
Морис торопливо вернулся в дом, пройдя по боковой лестнице, не желая встречаться с братом. Но заслышав его голос, от чего-то снял башмаки и крадучись прошёл к кабинету, замерев у двери. Он и сам не понял, почему он, дворянин решился подслушивать. Но ничего не мог с собой поделать. Может быть, он надеялся, что брат сожалеет о своём решении и готов признать родственника?
– Боже правый, дорогой Эжен, воображаю, сколько вы пережили! – Произнесла маркиза Шарлотта.
– Да милая. Вообрази только, этот недоумок собрался здесь жить!
– Вот ещё!
Я не желаю терпеть в доме посторонних! Ты же сам сомневаешься, что это твой погибший братец. Возможно это и впрямь авантюрист, который охотиться за чужими деньгами.
– Да уж, не моя вина, что папаша оставил мне все наследство. Скажу тебе откровенно, это был его самый умный поступок за всю жизнь. Вечно он носился с Морисом, словно младший сын умнее и лучше меня. Знаешь дорогая, скакать как обезьяна по реям на судне много ума не надо. Попробовал бы он управлять поместьем! Ну, в итоге, все вышло так, как и должно быть. Деньги, угодья и деревни принадлежат тому, кто по-настоящему этого достоин. – И спохватившись, что косвенно признает Мориса своим братом, маркиз торопливо заметил, что явившийся накануне мужчина вовсе не похож на погибшего. Ну, если только цветом волос.
Морис отшатнулся от двери, и неимоверным усилием воли сдержал себя от опрометчивого поступка. Да следовало бы ворваться в кабинет и придушить самодовольного месье маркиза. Но вряд ли он успеет это сделать. На крик мадам сбегутся слуги. Эжен поклянётся, что не знает напавшего и менее чем через день-два морской офицер де Ментенон будет болтаться на виселице, или отправится на каторгу. Неужели Господь помог ему сохранить жизнь и свободу, чтобы после таких испытаний потерять её в угоду жадному негодяю? Морис метнулся в спальню. Лицо его пылало, в висках стучало. Боже правый, он мог ожидать чего угодно кроме как предательства от родных и девушки, которую так любил. Как быстро она поверила в его гибель и вышла замуж. Судя по всему, она даже не соблюдала траур. Он любил её всем сердцем, но видимо юная графиня не знала что такое любовь. И брак для неё был всего лишь рутинной обязанностью, вроде посещения воскресной мессы, званого вечера и вышивки по шёлку.
Он быстро накинул свою потрёпанную накидку. Оглядев комнату, он сверкнул глазами, и со всей силы швырнул вазу в портрет брата. Холст треснул, вода стекла с картины, осколки усыпали ковёр. Эта выходка принесла ему слабое и мимолётное утешение, и уже покинув особняк, он криво усмехнулся. Экая глупость! Пожалуй, верно, говорят, что месть такое блюдо, которое подают холодным. Маркиз не знал, как дальше сложится его судьба, но одно он знал точно, он не успокоится, пока не причинит брату такую же боль, которую испытал сам.
Морис спустился к реке. Громкоголосые прачки полоскали белье, и он встал чуть поодаль неотрывно глядя на воду, крепко задумавшись. Женщины переговаривались, хохотали над грубыми шутками, переругивались, сплетничали. И совсем перестали обращать внимания на одиноко стоящую фигуру высокого бедно одетого мужчины. Побросав в корзины белье, прачки согнувшись под тяжёлой ношей, неспешно направились в деревню. Как вдруг косоглазая Мими воскликнула.
– Глядите-ка, шляпа!
– И впрямь шляпа. – Остановилась толстушка Берта. – И накидка.
– Кому это вздумалось купаться в такую дрянную погоду?
– — О, святая Мария! Подружки, а не оставил ли вещи тот парень, что стоял чуть поодаль от мостков?
– Женщины переглянулись. В глазах одних вспыхнуло любопытство, в глазах других промелькнул страх.
– — Да, это точно его шляпа. – Закивала старая Перье. – Я ещё подумала, что вид у него странный, словно помирать собрался.
– — Пресвятая Дева, он утопился! – Взвизгнула Мариэтта. – Женщины заголосили и, подхватив корзины, побежали в деревню, словно подгоняемые непонятным им самим ужасом.
Лакей, помогая маркизу облачиться в ночную сорочку сообщил, что господин, что явился вчера и назвался братом месье, утопился.
– Вот скотина! – Вырвалось у Эжена. – Впрочем, оно и к лучшему. – Успокоившись, прошептал он. – А я все гадал, куда его чёрт унёс. По крайности не станет клянчить деньги. Он наверняка помешался, надо же, испортил мой портрет. Да он явно сошёл с ума и просто опасно оставаться с таким под одной крышей. Он же запросто мог нас всех зарезать! И потом я вообразить не могу, что стал бы есть с ним за одним столом. Фи, экая пакость! Откуда мне знать, не подцепил ли он вшей, или дурную болезнь, о которой стыдно упоминать среди порядочных людей. Вот кстати, пожалуй, стоит сжечь белье, на котором он спал. Вообрази, Огюстен, а ведь я предложил ему шикарный выход. Так что моя совесть чиста.
Проследовав в спальню супруги маркиз, тотчас передал ей новость и, подмигнув, добавил.
– Видишь дорогая, я как всегда оказался прав, если дворянин утратил честь и состояние ему лучше всего исчезнуть, ибо жить ему больше незачем. – И заметив удивлённый взгляд Шарлотты, добавил: – Каждому следует перестать мозолить глаза окружающим, если речь о голодранцах. Неважно дворянин это, или простолюдин.
