Read the book: «Сонмы. Последний выбор – Второй акт»

Font:

ISBN 978-5-0064-6492-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сонмы – толпа, массовое скопление.

Всё, что требуется, чтобы проверить качество человеческих нравов, это всего лишь заключить пари. Только пари сможет показать, насколько человек зависим от своих амбиций, от своих потаённых желаний, интимных мыслей. Извращённый человеческий разум изощряется любым доступным или нестандартным способом, только чтобы выиграть пари. И неважно, каких жертв и усилий это будет стоить. На что способен пойти человек ради победы? Это своеобразная проверка на бесчестье. А главное – награда за выигранное пари. Деньги, имущество… быть может, какое-то простое действие, или вовсе любое желание.

Зачастую заключают пари на желание молодые люди, чтобы их дружба переросла во что-то большее. На какое-то действие, к примеру, что-то прокричать, заключают пари дети или подростки, для смеха. Но у взрослых состоятельных людей всё по-другому. Для них пари, это «битва не на жизнь, а на смерть». Деньги, миллионы денег, недвижимое имущество, и даже человеческая жизнь стоит на кону. А если не одна… просто переступают через жизни других, убирают как помеху, но всё равно добиваются цели.

А, как же высшие существа? Какова цена их пари? Или… для них это просто игра?

– Скучаешь?

– А ты что, хочешь разделить моё одиночество? Ты мне, видимо, покоя и тут не дашь. Из-за тебя я здесь оказался!

– Вовсе нет… Ты сам виновен в этом. Ты всё сделал сам, тебя никто не заставлял. Просто тобой манипулировали и помыкали. И, если мне не изменяет память, за тобой ещё остался должок.

– Я с тобой давно уже сполна рассчитался.

– Нет, нет, что ты. Ни в коем случае. То, что ты мне помогал в некоторых моих просьбах, это ты делал только из страха, а я, конечно же, пользовался. Собственно, я и манипулировал тобой. Ну ты и сам это понял. Более того, мы с тобой так ни разу и не обусловились, что мы в расчёте.

– Зачем ты пришёл? Продолжать унижать и доминировать? Или просто поглумится? Тебе у себя дома этого добра мало?

– Я хочу предложить сделку.

– Сделку? Ты в своей жаровне совсем из ума выжил? Ты забыл, где я?

– Нет, нет, неправильно слово подобрал… Я хочу предложить пари.

– … И что это меняет? Я в любом случае откажусь. Какой мне смысл с тобой играть.

– А такой! Во-первых, я, наконец, оставлю тебя в покое. В этот раз всё по-честному. А во-вторых, есть вероятность прозябать, коротая времечко, блуждая по улочкам какого-нибудь города.

– Что, ты о чём вообще?

– Я запланировал очередную вылазку. В прошлый раз я хотел выйти через вход. Сейчас же я планирую выйти как положено, через выход.

– Выйти через выход? Что за чушь? Ты вообще себя слышишь?

– Всё человеческое нам не чуждо. А самое главное, ты мне всё ещё должен жизнь, вот и поставим её на кон. Выиграешь пари, она останется с тобой, и, при всех возможных обстоятельствах, вероятно, Папаша будет к тебе более благосклонен. Ну, а если нет – уйдёшь в вечность. Подумай, что ты теряешь?

– … Не понимаю, я тебе зачем?

– Азарт! Сможешь меня остановить или нет. Ты, изгнанниц, перебежчик, который думал, что умнее всех, и я, тоже изгнанниц, но я сильней… всё-таки, я первый после Отца нашего.

– Кто, ты? Первый после Эктора? Скорее вечно второй!

– Не будь таким беспечным… Как только игра начнётся, возможно, ты пожалеешь о своих словах.

– Ну ладно, ладно. Пари говоришь… Блуждать по улочкам, смотреть на людей, считать звёзды, плавать в океане, пить кофе, есть круассаны, смотреть телевизор, слушать музыку, танцевать танго, лазать…

– Не зарывайся!.. Это ты изгнан, я нет. Я низвергнут, всего лишь. И у меня ещё много дел. Ну что, сыграем?

– Ну да, очень много дел. Всё-таки выход через выход… Ну что ж, по рукам.

Первый всадник апокалипсиса «ЧУМА»

Глава 1

Худший рабочий день

Мерзкое утро понедельника. Солнце уже должно было ярким лучом пробиваться сквозь приоткрытые жалюзи на окне, но растянутые по всему небу густые тучи заставляют думать, что ещё слишком рано. Капли дождя после ночного ливня уже реже бьют по стеклу, но ещё барабанят по железному подоконнику. А вороны кричат, напоминая, что снова пора вставать и идти на работу.

В тюремной квартире души – никакой жизни нет.
Тупая, глухая рутина, и горит на столе тусклый свет.
На шее тяжёлый замок – защита от боли и бед.
В закрытой душе нет ни тёплого солнца, ни радостных лет.
Давно потускнели ненужные вещи и старый мольберт.
Они монументы, покрытые былью, как заснеженный горный хребет.
Застыло движение в сюжете, нет сил и для малых побед.
Уныния кровожадный червяк с костями сожрёт на обед.

На фоне этой картины она давно просыпается одна. Одна и та же мелодия в тысячный раз играет будильником на телефоне, пробуждает каждое утро её абсолютно пустую голову. Ни единой мысли про ужасный понедельник или отвратительную погоду. Никаких мыслей о ненавистной работе, на которую она ходит вот уже тринадцать лет подряд. Никаких мыслей о том, что могло бы приободрить или развеселить, или, наоборот, расстроить ещё сильнее. Даже не даст себе капельку усилий подумать о бренности своего бытия. Ничего. Она просто встала по будильнику, как машина, и пошла прямиком в ванную.

Ровно также в полнейшей тишине девушка привела себя в порядок. С небольшим трудом, не торопясь, расчесала взъерошенную копну русых волос. Чтобы долго не возиться с ними, девушка давно обстригла их по плечи, и вот уже семь лет ходит с одной причёской. Затем включила кофемашину и пошла собираться. Чтобы не тратить время и не переодеваться на работе, она всегда выходит из дома в рабочей форме, но сменная обувь в руках. Идеально отглаженная форма: белый халат, фиалковые брюки и футболка цвета фуксии; уже ждёт её. Хотя по стандарту требуются светло-зелёные или голубые тона. За столь объёмный рабочий срок девушка заработала себе на маленькую халатность. Она надела очки, налила свежезаваренный кофе в свой специальный небольшой термос, затем, приняла две таблетки успокоительного, приготовленные в блистере на тумбочке у зеркала в прихожей.

Перепроверив ещё раз документы в папке, она накинула пальто, обулась, положила папку в сумку и вышла, закрыв за собой дверь квартиры. «Могло быть и хуже» – подумала девушка, когда вызвала лифт. Ведь он мог и не работать. Спустившись с четырнадцатого этажа на подземную парковку, девушка залезла в сумку и достала свой ежедневник. В лифте это делать было довольно некомфортно. Какой-то странный полуночник, видимо, не спавший всю ночь, решил позаботиться о чистоте и уюте своего дома именно сегодня, пока ещё на улице плохая погода. А из его пакета с мусором в лифте натекла какая-то жёлтая, неприятно пахнущая лужа. К тому моменту, как девушка вошла в лифт, лужа успела подсохнуть и остаться липким жёлтым пятном. Девушка так и не смогла вспомнить, на каком месте она оставила машину – запах привлекал к себе часть внимания, а другую часть занимали мысли о том, не прицепится ли запах к пятке, которой она вступила в липкое пятно. Ежедневником ей приходится пользоваться каждый день, и не только на работе, поэтому ручка тоже всегда под рукой. Привычка. Она расчертила специально большие клеточки на одной из начальных страниц и вечером, после работы, не выходя из машины, записывает букву и номер в следующей свободной ячейке. Потому она даже и не подумала, что можно сделать фото на телефон.

По пути к машине девушка всю дорогу думала о том, что следует наконец-то договориться с паркингом и арендовать чёткое место, ближайшее свободное ко входу. Идти пришлось долго. Девушка пять дней в неделю, а иногда и шесть, ходит по двухэтажной подземной парковке и ищет эти дебильные буквенные обозначения на стенах и колоннах. Эта игра заставляет её нервничать сильнее, чем отвратительное утро, или ненавистная всеми частями тела и фибрами души работа.

Наконец, сев за руль автомобиля, девушка смогла закурить, и сделать долгожданный глоток чудесного, крепкого, горячего напитка. Кофе с сигаретой. Первая затяжка и маленький глоточек отправляют девушку на несколько секунд в астрал, или нирвану, или ещё куда, где она чувствовала себя в кратковременной лёгкой невесомости блаженства и наслаждения. Где прекрасное и мягкое тепло её обнимает мягкими, пушистыми облаками, и большой оранжевый солнечный шар смотрит на неё, притягивая и поглощая в своей любви. После чего девушка резко возвращается, ударяясь об кресло водителя, а серые стены бьют по глазам жёсткой как чугун реальностью.

Она выехала на дорогу и не видела ничего, кроме цветных фонарей, светофоров и тёмно-серого окружения. В то время когда она едет на работу, обычные люди ещё спят. Конечно, всегда встречаются редкие машины или ранние пташки на пробежке, но после такого ливня вряд ли кто-то стал бы так рано выходить из дома. Одиночество для неё уже давно не новое состояние. Скорее это здравое принятие сложившейся ситуации, которая изо дня в день, на протяжении многих лет никак не меняется. Ситуация уже стала привычной нормой. Порой, кажется, что за один день, она в тишине проводит гораздо больше времени, чем часов в сутках. Уже даже любимые музыкальные произведения её не радуют, да таковых уже и нет давно. Поэтому сейчас она слушает множественные шлёпки моросящего дождика и гул мотора.

Неожиданно в тридцати метрах от машины, её взор привлекла резкая белая вспышка у фонарного столба с другой стороны дороги. Удивительно, но следом никакого звука не последовало, ни удара, ни грома, ни даже треска. А на том месте оказался высокий и тёмный, практически чёрный силуэт на фоне серой стены многоэтажного дома. В момент вспышки показалась тень существа с большими крыльями на согнутой спине. Конечно же, девушка не придала этому значения – просто почудилось, всего-то полсекунды. Подъехав ближе, она увидела человека, от которого шёл столб дыма или пара. Он стоял, сгорбившись, и выглядел так, будто ему очень плохо. Одна рука висела до колен, второй он опирался на тот же фонарный столб. На человеке было надето длинное тёмно-коричневое кожаное пальто, а на голове – промокший насквозь синий капюшон. Пальто не было застёгнуто, и на его толстовке виднелась серая надпись «Believe in». А ещё голубые джинсовые штаны и чёрные побитые временем ботинки. Это всё, что успела разглядеть девушка, когда незнакомец чуть позже подошёл:

– Эй вы! С вами всё в порядке?! – громко спросила девушка, опустив окно автомобиля.

– Ты ко мне? – уточнил мужчина. Он хотел спросить: «Ко мне ли ты обращаешься, дитя?», но от чего-то передумал.

– … Простите! Я увидела какой-то яркий свет! Как вы себя чувствуете? Вам нужна помощь?

– Вероятно. – неоднозначно ответил мужчина, ожидая, что же предложит ему девушка.

– Может вам вызвать скорую?

– Можешь меня подвести.

И мужчина просто перешёл через дорогу и, открыв заднюю дверь, сел в машину. Он плюхнулся на заднее сидение автомобиля, сильно хлопнув дверью, и запрокинул голову назад. Девушка очень удивилась такому поведению незнакомца и когда повернулась полубоком, чтобы рассмотреть мужчину, то сразу обратила внимание на его татуировки. Вся его шея исписана какими-то письменами, которые спускаются под одежду. Девушка начала сомневаться в правильности своего решения остановиться. Ещё немного оценив незнакомца, она, наконец, спросила:

– Всё в порядке? Куда вам нужно? Надеюсь, здесь недалеко? – спросила девушка, пытаясь быть вежливой, и слегка улыбнулась. – Мне ещё рано на работу, конечно, я могу вас подвезти.

– … Мне с тобой в одном направлении. – тяжело выдохнув, ответил мужчина красивым баритоновым голосом.

«Очень странно себя ведёт этот человек» – подумала девушка. «Наверное, зря я ввязалась в это. Ещё и тычет мне».

– Вы, наверное, промокли до нитки. Что с вами произошло? От вас на улице шёл пар? – девушка начала расспрашивать незнакомца в попытке завести диалог. Она решила, что нужно попытаться расположить мужчину к себе положительно, на случай если она обрекла себя на неизбежный конфликт.

– Если я скажу, что я был в аду, ты мне поверишь?

– Всякое случается в жизни. Но глядя на вас, можно подумать, будто вы и впрямь там были. – девушка решила отшутиться, не понимая, о чём идёт речь. – Интересные у вас татуировки.

– Это молитвы.

Незнакомец отвечал непонятно, неоднозначно, нелепо. Девушка не знала, как воспринимать его слова, шутка это, или плохой сарказм. Она признала, что попытка расположить незнакомца потерпела неудачу. Только пожалела ещё сильней от своего решения предложить помощь. Девушка решила, что лучше промолчать.

Началась сеть речных проливов. Они проехали в полнейшей тишине один мост, затем другой. Подъезжая к третьему мосту, в юго-восточной части города, проехав последнее здание, девушка решила снова спросить:

– Так куда вам нужно добраться? Или вы думаете, что я вас загород повезу?

– Мы движемся в правильном направлении. Там дальше, за мостом, будет разворот в обратную сторону, затем поворот направо.

«Очень странно. Это же моя дорога, ко мне на работу».

Недаром девушка была удивлена. По этой дороге больше нет никаких жилых домов, чьих-то дач, каких-то учреждений или магазинов. Только редкий лесопарк. Это дорога в район Халтарген, в психиатрическую клинику, в которой девушка работает медсестрой.

– Простите, а вы точно знаете куда мы едем?

– Я знаю наверняка. И надеюсь, что мы не опоздали.

– Конечно нет. До начала рабочей смены ещё целый час. Я всегда так рано приезжаю, по пустой то дороге. Ещё удастся попить спокойно кофе. Заодно спросить по поводу пациентов, были ли происшествия.

Мужчине было совсем неинтересно разговаривать с женщиной о её работе и её повседневных заботах, из-за чего возникла пауза. Но женщине стало очень интересно, зачем этот невежда едет туда.

– А я могу спросить, для чего вы едете в клинику? У вас там кто-то из родных?

Мужчина, набравшись сил наконец, начал активней реагировать на её расспросы. Он приподнялся и наклонился поближе к сидению водителя:

– … Майя, я прошу тебя, когда приедем, высади меня, а сама езжай домой. Сегодня у тебя будет самый худший рабочий день.

«Имя! Откуда он знает?..» – девушка очень испугалась. Сердце в груди сильно ударилось о рёбра, оцепеневшие глаза медленно опустились. Но она обнаружила свой рабочий пропуск на приборной панели, где указаны её данные. Тут же по всем конечностям разбежалось тёплое ощущение облегчения. Но девушке всё равно очень обидно и неприятно, она разозлилась – она же пыталась помочь. Девушка даже на мгновение не могла допустить мысли, будто этот хам мог и не видеть её пропуск.

Майя смотрела в зеркало заднего вида и на повышенном тоне объясняла их дальнейшие действия, не поворачиваясь и не отпуская руль:

– Всё, хватит! Простите, но это уже совсем несмешно! Я вначале хотела вам помочь. Пыталась быть вежливой и доброжелательной. Теперь будет так. Не знаю, какие у вас дела в моей клинике, но рабочий день ещё не начался. И к сожалению, дождь ещё не закончился. Я вас проведу в сестринскую, сделаю вам кофе и уйду по делам. И это будет последнее, что я для вас сделаю. А после семи часов утра, чтобы я вас больше не видела. Вам это понятно?

– … Прошу прощения. – негромко сказал мужчина и прильнул обратно к спинке сидения. Повернувшись к окну, он продолжил. – Мне очень жаль, что Вы так глупы.

Услышав это, Майя пропустила мимо ушей едва слышное окончание. Она услышала, что мужчина всё-таки просит у неё прощения. Но он имел в виду не Майю, а людей.

Когда это произошло, они уже развернулись и подъезжали к повороту, поэтому долго терпеть молчание не пришлось. Психиатрическая клиника уже была рядом. Заехав на подземную парковку главного корпуса клиники, Майя сразу же вышла из машины и отправилась к дверям лестницы на верхние этажи, но пришлось ещё некоторое время ожидать неприятного компаньона. На удивление он был довольно неуклюж. Немного поскакав по сидению, он придвинулся поближе к выходу, а затем ударился головой при попытке выйти из машины и упал обратно. Когда компаньон наконец с успехом вылез, то снова хлопнул дверью, отчего ещё сильней разозлил девушку.

Пока они поднимались на первый этаж, Майя вдруг стала переживать, что её заметят с гостем, и начнут расспрашивать: «Подумают ещё, будто бы мой молодой человек». Но коридоры оказались пустыми. Санитары делают очередной обход. Другие медсёстры и доктора ещё не приехали. Без лишних глаз они спокойно прошли в сестринскую, где Майя сразу включила кофеварку и достала две кружки. Пока всё готовилось, она сняла пальто, вытерла очки об угол подола халата и причесалась.

– Можете сесть на диване. Ничего не трогайте. Никуда не ходите. – говорила она мужчине, пока разливала кофе. – Через сорок минут начнётся рабочий день, тогда сможете пойти куда надо. Я сейчас пойду к санитарам, потом буду занята, так что меня не ищите.

Майя подала горячий мужчине кофе и спросила про сахар, но тот, не ответив, неожиданно сразу начал пить и тремя глотками выпил сразу полкружки горячего напитка. «Странный вкус» – задумчиво сказал мужчина. Девушка впала в ступор. Она подала ему практически бурлящий кипяток. Только что сварился кофе – кружка мгновенно стала горячей. А он даже ничуть не прослезился оттого, что напрочь сжёг себе весь рот! Мышца на лице не дрогнула. Выпил полкружки кипятка за пять секунд и не поморщился.

– … С вами всё в порядке? Может, ещё кофе? – спросила девушка, глядя, как мужчина полностью опустошает кружку.

– Со мной-то да. Почему у тебя такие большие глаза?

– Не знаю… Может, потому, что вы сейчас выпили залпом кипяток.

– Это вредно?

– Нет, что вы. Это, просто, ненормально…

Но мужчина не придал никакого значения и пожал плечами. Майя всё никак не могла понять, что не так с этим человеком. Он ведёт себя даже не неуважительно, а по-простому. Не понимает элементарных вещей и общепринятых норм, задаёт глупые вопросы.

– Кто вы такой? – наконец девушка решила спросить в лоб.

– Майя, к сожалению, у нас совсем нет времени знакомиться.

Мужчина произнёс это и встал с дивана. Он стал чувствовать себя гораздо лучше и решил снять капюшон. А там прятался совсем молодой парень. У него выразительные, притягивающие, светло-голубые глаза с зелёным ободом вокруг радужки. Длинные мокрые волосы, слегка вьющиеся, цвета молочного шоколада. Его внешность вводила в замешательство. Будто полностью идеальные пропорции геометрической фигуры. Всё в нём прекрасно: овал лица, уголки скул, абсолютная симметрия обеих сторон черепа. Человек невиданной красоты. «Ухты» – больше чем эту мысль Майя не смогла ничего раскрутить в голове. Она зависла, а он продолжил:

– Конечно, было бы лучше, если бы ты меня послушала. Но если мы всё-таки уцелеем, я обязательно всё тебе расскажу. – мужчина говорил уже глядя на девушку сверху вниз. – Кстати, тебя зовут. – добавил и указал рукой на дверь.

– Кто? – удивилась Майя, и оба стали ждать, что в дверь кто-то пойдёт. – Я ничего не слышу.

Ещё подождали несколько секунд, и затем Майя забрала его кружку и понесла в раковину. А парень так и остался стоять и смотреть на дверь, поставив руки в бока.

– Почему вы себя так ведёте? Вы хоть бы спасибо сказали, что я вам помогла, а вы только стараетесь от меня отмахнуться, будто это мне от вас что-то нужно.

От удивления у парня увеличились глаза и задрались брови на лоб. Он медленно повернулся вначале головой, а затем и всем телом, к девушке и спросил:

– … А разве нет? Кто из нас живёт в одиночестве уже семь лет? А когда ты в последний раз брала в руки кисти и краски? Ложишься и просыпаешься по расписанию, и слушаешь тишину. Кто предложил помощь? Кто пытался завязать диалог? Это ты нуждаешься в ком-то. И поэтому ты требуешь от меня взаимности. Подсознание Вас толкает на эти поступки. Оно выдаёт необходимое Вам за мнимое. Вы не понимаете элементарных вещей – раздуваете вечно из мухи слона. Почему-то не хотите понять, что если вы что-то делаете, то это нужно в первую очередь вам самим!

Девушка слушала и не понимала, что происходит. Что за нравоучения от этого парня. От горшка два вершка! Наглец отчитывает её за то, что она предложила ему помощь?! Но огромный опыт работы медсестрой тут же дал о себе знать, и здравомыслие затушило внезапно воспламенившуюся злость. Профильтровав разговор, она зацепилась за краски и цифру семь, и задумалась – «Откуда он знает, как я живу?».

– Майя! Майя. – с криком ввалился в сестринскую санитар и продолжил с отдышкой. – Слава Богу, вы здесь… Там. В блоке «С»… Там, орут больные… Диким криком орут…

– Отчего? Что случилось? – удивилась Майя и резко поставила, почти ударила, свою кружку с горячим кофе на стол, от этого она часть выплеснула на руку.

– Мы не знаем. Первого пытались угомонить, но уколы успокоительного не помогают.

– Первого? Сколько их? – уточнила Майя, вытирая руку полотенцем после того, как обмыла её в раковине.

– Когда я побежал за помощью, уже было трое.

– «Карл, где тебя носит?! Ты нашёл кого-нибудь? Уже семь психов орёт!» – прозвучало по рации, а на заднем фоне доносился странный звук, то ли это был скрип, то ли визг.

– Марк, мы уже бежим. Я нашёл только Майю. Больше никого нет. – ответил санитар по рации и обменялся кивками головой с Майей.

– «Скорей!»

– Вы охранников вызвали? – в спешке поинтересовалась Майя, забыв напрочь про загадочного гостя.

– Зачем? Что они сделают? Пациенты и так пристёгнуты.

Хорошо только одно – все блоки находятся в одном здании. Майя с Карлом не мешкая побежали по длинному коридору клиники в соседнее крыло. Они старались добраться так быстро, как могли, только им постоянно мешали стальные решётчатые двери. Сотрудникам каждый раз нужно открывать замок магнитным пропуском. Как назло, система старая, и срабатывает не с первого раза. А загадочный гость неторопливо пошёл следом за ними. Те же решётчатые двери будто ждали его и открывались сами, парню нужно было только подтолкнуть их рукой. И когда он открыл последнюю, плотно закрытую, толстую дверь от блока «С», стало слышно невыносимые жуткие крики мужчин и женщин. В момент, когда гость зашёл в блок, в истерике находились уже все пациенты этого крыла.

Никто не мог понять, в чём дело, что происходит. Майя с санитарами вводили пациентам сильные успокоительные и обезболивающие препараты. Но больные ничуть не меньше продолжали орать. Будто с них живьём снимают кожу, или голым телом положили на раскалённую плиту.

Лишь расписанный татуировками по всему телу загадочный незнакомец знает, что происходит. Для этого он и прибыл. Он знает, что, к большому сожалению, бедолагам никак не помочь. Они слабы умом. Они не имеют никакой защиты и не способны бороться. Остановить можно только то, что окажется впоследствии, после их истерических душераздирающих криков.

Там лежат двадцать восемь опасных, тяжелобольных, психически нездоровых пациентов. Всех их каждую ночь пристёгивают к кровати широкими ремнями по рукам, ногам, на поясе, и в груди. И сейчас все двадцать восемь психически больных бьются в судорогах, кричат и пытаются освободиться от толстых ремней.

Они хотят закрыть уши и бежать. Бежать, пока не прекратится пугающий голос у них в голове, который сводит с ума ещё сильней, и причиняет несоизмеримую боль, будто бы их живьём перемалывают на мясорубке. Но не способные умереть они испытывают это всё время, раз за разом, как заезженная пластинка. Как их кости во всех местах ломаются снова и снова. Как их связки разрываются, ещё раз и ещё раз. Будто кто-то нарочно заставляет их прочувствовать невыносимую боль. Будто он довольствуется мучениями и без того страдающих бедолаг, и наслаждается тем, что происходит с ними. Но одним моментом, внезапно, всё прекратилось. И больные, наконец, вздохнули с облегчением… и испустили дух. Наступила пугающая тишина.

– Почему… Почему они прекратили? Почему они больше не кричат? – с тревогой спросила Майя и забежала в палату проверить на руке пульс одного из пациентов. – У него нет пульса… Проверьте остальных! Живо!

Затем Майя начала прислушиваться к дыханию, проверила реакцию зрачков на свет, и ещё раз проверила пульс на шее пациента. В этот момент в палату медленно зашёл её утренний попутчик.

– … Они все мертвы.

– Почему? Что здесь происходит?!

– Я же просил тебя Майя, езжай домой.

Повторив свои слова, он снова напомнил ей о том, что он необычный человек. Стрессоустойчивость медсестры уже не в силах был её сдержать. Страх застрелил глаза и гнев спуститься с поводка на молодого парня:

– … Откуда ты всё знаешь? Кто ты вообще такой?.. Откуда ты, на хрен, взялся?!

– Майя! Пациенты… – перебил Карл, прибежав с ответом. – Не у кого нет пульса, все мертвы.

И следом раздался крик Марка вдали:

– Все сюда! В пятнадцатую! Скорее!

«Это Отис!» – машинально подумалось Майе.

Ни чуть не медля все ринулись к Марку в пятнадцатую палату. Здесь уже давно лежит мужчина по имени Отис, самоубийца-неудачник. Бывший полицейский в возрасте пятидесяти двух лет пытался совершить уже третье самоубийство, но опять ничего не вышло.

Табельное оружие и значок приказали сдать, и Отис решил, что теперь его точно ничего не держит. Собственное оружие, на тот момент, давно пришло в негодность. Придя домой, Отис даже не подумал его проверить. Наверное очень спешил. Старый револьвер взорвался у него в руках. В результате чего мужчина получил серьёзные увечья. Осколки оторвали пальцы на левой руке, он держался ею за дуло пистолета, а взрыв оставил обширные ожоги на шее. Также множественные осколки были найдены в самой грудине, в мышечных тканях левой руки и один особо крупный осколок раздробил правую ключицу.

Отис так и не сказал докторам, что первую попытку самоубийства он совершил, когда ему было тридцать восемь лет. Сидя дома за столом, в слезах вспоминая, что не смог уберечь от пули двенадцатилетнюю девочку. Они вместе с другими покупателями находились в магазине, и Отис слышал, как улыбчивый продавец спрашивал девочку, где мама, на что она ответила, что мама сейчас готовит кушать и послала её в магазин за молоком:

– … и дайте, пожалуйста, ещё три клубничные тянучки.

– Братишке?

– Да, каждому по одной. Маме, Люку…

Парень вошёл быстро, стремительно, целенаправленно. Резко одёрнул девочку от прилавка и схватил её крепко за шею. Тут же достал из кармана в толстовке пистолет и направил его вначале на Отиса, предупреждая, чтобы полицейский и другие не глупили. Он криком потребовал, чтобы все убрали руки за голову. Затем отморозок приставил его к голове девочки, направив дуло пистолета в макушку. Девочка так сильно испугалась, что не закричала и не заплакала, только смотрела полицейскому в глаза и молча умоляла спасти её. Она попалась под руку подонку, который пытался ограбить магазин и точно был под действием наркотических препаратов. Он держал девочку в заложниках недолго, минут шесть. Всего-то шесть минут… а длились они как шестьдесят.

«Ну же, скорее! Ну где вы?!» – умолял Отис, мысленно подгоняя своих коллег. Он видел у продавца специальную бесшумную кнопку, которая висела на запястье как брелок. И сам пытался отвлечь подонка, вытягивая его на диалог, поглядывая то на девочку, то обратно на него. Раздались звуки сирен. Когда полицейские прибыли, которых вызвал продавец, нажав на тревожную кнопку, когда по приказу выродка убрал руки за голову, им потребовалась ещё минута, чтобы отцепить все выходы. Они даже ничего не успели рявкнуть в рупор. Отис сцепился взглядом с опьянённым наркотиками парнем и замер в тишине. Возникла затянутая пауза, которая сказала Отису о том, что больше медлить нельзя, что это конец. Снаружи услышали подряд три оглушительных залпа, и тогда полицейские вломились в магазин. Отис двумя меткими выстрелами попал ублюдку в грудную клетку, чуть выше сердца, и в голову, над левой бровью. Но это были второй и третий залп.

Девочка маме молоко уже не принесёт. И конфетами брата не угостит… и эти мысли, культивируясь по кругу снова и снова, подводили Отиса всё ближе к желанию ощутить пулю в своей голове. Короткими мгновениями всплывали воспоминания: напуганные глаза маленькой девочки, рука отморозка на её шее, её маленькое бездыханное тело на алом полу… мать, убитая горем, сорвавшая голос. Но внезапно настойчиво постучали к Отису в дверь.

Спустя шесть лет, Отис с десятью своими бойцами принимали участие в осаде четырёхэтажного здания, в котором обосновалась организация, нелегально продающая оружие всем, кто платит. Помимо полицейских, там ещё находилась группа спецназа, состоящая из двадцати человек. Полицейские застрелили очень много вооружённых отморозков и потеряли пятерых своих бойцов, с каждым этажом обстановка напрягалась всё сильнее. На последнем этаже они уже практически загнали в угол организатора этого рынка, когда Отис испугался дула автомата из-за угла деревянного ящика и выпустил огневую очередь. Оттуда упал человек в чёрном бронежилете и чёрной каске, а из шеи хлестала кровь. Отис застрелил своего подчинённого. Через два дня, напившись виски, сидя ночью на работе в кресле своего кабинета, Отис снова решил выпустить пулю себе в голову. Напарник, просидевший с ним до позднего часа, решил всё-таки вернуться и настоять на том, чтобы подвести его домой, и вовремя успел подбить Отиса под локоть.

Сейчас Отису 64 года. Но именно в данный момент, перед медиками лежит, весь в слезах, взрослый мужчина, напуганный как маленький ребёнок. Его губы судорожно дрожат, а глаза вот-вот готовы выпрыгнуть из глазниц. И Отис только и делает, что мотает головой, то вправо, то влево.

– Отис! Отис, посмотрите на меня! Вам лучше? Что произошло?

Майя надеялась, что он хотя бы покивает головой, как он обычно делал, даст какую-то реакцию. Она дотронулась до руки пациента, решила проверить пульс. Температура тела оказалась очень высокой, будто пышет жаром, а сердце бьётся как пламенный мотор. Неожиданно Отис освободил пристёгнутую толстым ремнём правую руку. Он разорвал сдерживающий ремень как тряпку, оставив на руке большой фиолетовый след. Отис схватил Майю за халат в районе живота и рывком подтянул к себе, почти впритык. Он заглянул ей в глаза умоляющим взглядом.

– Тэрс… Тэрс… Пред-атель… Он, отме-чен. – Отис попытался её предупредить осипшим после криков голосом. Ему давалось это очень тяжело из-за пересохшей глотки и паники в его голове. Отис не успел сказать и закашлялся.

Затем он отпустил Майю и откинулся обратно на подушку. Отиса начало трясти, будто у него лихорадка, которая перерастала в эпилептический припадок. Тело ещё сильней покраснело. Отис стал глубоко и медленно дышать.

– Нет… Прошу Вас… От-пустите меня наконец… Перестаньте, пож-алуйста… – просил Отис, умоляя в пустоту, и залился слезами. – Прошу Вас…