Read the book: «Однажды в Челябинске. Книга вторая», page 10
– Такой молодец вообще! Облил меня грязью, отнял драгоценность, а теперь просишь об одолжении?! Уведомляю тебя, что твои ребятки в качестве извинений оставили мне вот эту машину.
«Неужели опять?! – подумал я. – Какая неугомонная. Ей самой-то не надоело?»
– В чем прикол? Я б тебе машину ни за какие коврижки не подарил.
– Ты сильно от них отличаешься.
– И слава богу.
– Вот вы, мужики, какие мелочные. Вы думаете, что нам, бедным женщинам, легко выживать в вашем мире? Чуть что, так сразу приживалка, содержанка, давалка, сосалка.
«Может, оставить ей ключи и пусть развлекается? – промелькнуло в голове. – Когда ее поймают, наш след уже простынет. Хотя ей хватит аргументов свалить все на меня и хоккеистов. Жаль, не вариант. Нужно придумать что-нибудь другое».
– Да, ничего не скажешь, свой женский потенциал ты используешь на полную катушку. Не задавалась ли ты когда-нибудь вопросом, что это чересчур?
– Чересчур для кого? Для тебя? Для хоккеистов? Для общества? Для кого?! Мне плевать на всех. Я живу сама для себя и делаю, что хочу. Не нужно получать высшее образование и постигать духовную этику, чтобы загребать большие деньги, подчинять себе людей и решать их судьбы. Достаточно простейших чувств и инстинктов. Их у людей не отнять.
– Что за средневековье? Открою тебе секрет: в цивилизованном мире…
– В цивилизованном мире?! Ты так называешь гадюшник, который вокруг нас раскинулся?! Куда ни плюнь, везде какие-нибудь психи или обманщики. Скажи еще, что у людей повсеместно развиты высокие моральные принципы. Думаешь, люди меня осуждают? Нет. Они завидуют. И как, по-твоему, называется такое общество?
– Не приведет это ни к чему хорошему, – робко отметил я.
– Общество само испортилось и прогнило. Его ничем не оздоровить. Никакими школами, кино и театрами. Была я однажды с одним дядькой на «Отелло» московском. Так там Отелло ебет Дездемону на рояле и спрашивает, ухватившись за ее шею, молилась ли она на ночь. Одно лишь общество породило всю грязь и похоть, что мы наблюдаем. И царствует здесь тот, кто не гнушается в дерьме замараться, чтобы на самую вершину залезть. А когда вокруг все грязные, как они станут смотреть на умытых и отбеленных вроде тебя?! Да как на изгоев! Всех нас, меня и тебя, породило и развратило одно и то же общество. Я – элитная эскортница, мои боссы – криминальные дельцы, твои хоккеисты – похотливые мальчишки, а ты – терпила, что их выгораживает. Тебе хоть платят?
– Не пробовала завязать и зажить по-другому: нормально, цивилизованно? Тяжело, но вскоре ты поймешь, что у каждого своя мораль. И диктует ее не общество, а образ мыслей. Ты просто сбилась с правильного пути когда-то.
– Язык у тебя подвешен, ничего не скажешь. Получается у тебя лапшу на уши вешать. Тебе лет-то хоть сколько?
– Неважно. Вместо пререканий со мной ты попробуй поступить по-другому, решить свои проблемы, никого при этом не шантажируя, не сношая и не обманывая. Уйди с этой клоаки, что называют элитным клубом, перестань подрывать свое здоровье, оборви все связи, найди занятие по душе… Полюби по-настоящему. Иначе твой спасительный поезд рано или поздно уйдет.
– Еще в детстве…
– Что в детстве?
– Он ушел еще в детстве.
– Мне кажется, сейчас хороший момент снова в него запрыгнуть.
– Ты настырный.
– Хорошо, давай попробуем зайти с другой стороны. Раз ты такая умная и хитрая, взвесь все в голове – вспомни, что произошло. Ты говоришь, что на своем месте, все там вертится вокруг тебя, что ты единственная и неповторимая. Но… твое безрассудство вылилось в проблему для человека, которого ты любишь… или не любишь – это уже не мое дело. Упрямство и жажда наживы едва не погубили тебя на холоде. А если вместо молодых хоккеюг тебе попались бы мужики посильнее и понастойчивее? Намерения у них посерьезнее, я думаю. Они вполне могли тебя изувечить, изнасиловать, убить… расчленить на худой конец. Кто-то вон попытался уже, – я указал на синяк у нее под глазом. – И к чему ты пришла? Ты не нужна никому. Мужа нет. Никто за тобой не идет, тебя никто не выручает, не ищет. Грязные люди ведут себя подобающе, да? – невольно ее мысли совпали с моими словами. – Никто не спасет, не согреет, не пожалеет. Так делают только чистенькие, коих ты не перевариваешь. Но независимо от ситуации добрые люди придут тебе на помощь, даже если ты сделала им больно. А в твоем любимом грязном мире свято место пусто не бывает: твою корону наденут другие, а тебя утопят так, что не выплывешь. В таком мире жить нельзя… Тебя спасли случай и доброжелательность гайцов. Ты бы не замерзла, если б у тебя были люди, которые ценят и любят тебя по-настоящему. Чем дальше ты отрицаешь факты, тем меньше у тебя шансов выбраться. А конец был так близок. Уверен, ты уже чувствовала его. По глазам вижу, – Лиза молчала. Я продолжил. – Не пробовала найти себе нормальную работу?
– Что ты можешь знать про все это, мальчишка?! Моя жизнь, мое тело – сама решаю, как и чем зарабатывать. Меня все устраивает. Есть тысячи причин, почему я такая и почему не хочу меняться.
– Значит, ты глубоко несчастна, раз так считаешь. Либо просто дура.
– Твои родители в церкви, что ли, служат? Уж больно ты подкован в проповедях.
– Наверное, ты просто забыла, кто такая настоящая женщина.
– Обычным бабам, что ничего не видели в жизни кроме неблагодарной работы, плиты, спиногрызов и подпитого волосатого мужа, меня не понять. Таким, как я, тоже бывает тяжело.
– Надо же, бедняжка! А я ведь объяснил тебе, почему так произошло.
– Как-то раз клиенты приковали меня наручниками к бильярдному столу. Пьяные изверги – вылитые твои подопечные в будущем – из ментовки, кстати. Наверное, нет смысла говорить, как они применяли кий и куда пытались закатить шары со стола?
– Что же в этом хорошего? – поморщил нос я.
– Порой то, что женщины считаются слабым полом, идет нам только на пользу. После той ночи я владею каждым из этих мужиков – всеми до единого. И я сегодня же могу прийти к ним, показать твою фотографию и сказать, что ты меня избил и похитил. И мне безоговорочно поверят, найдут тебя и умертвят тем способом, который я выберу. При попытке к бегству, – пыталась запугать меня Лизочка, однако небылиц я сегодня наслушался, хотя довод с ее красотой, достойной испанской инквизиции, имеет место быть.
– Я ору с тебя в голосину, женщина! – засмеялся я, дезориентировав Лизу. – Ты сама-то не запуталась в своей лжи? Кто ж тебе поверит? – я не чувствовал надежной земли под ногами, но тем не менее продолжал игру.
– Арсений. Да, так его зовут. Я обвиню во всем его. И будет он за полярным кругом шайбу гонять… пожизненно.
– Прекрати, а то я лопну от смеха! Ты запуталась в себе и не знаешь, где ложь, а где правда. Ты потерялась, словно маленькая девочка в лесу.
– Как и ты, – тихо произнесла она.
– Что же ты напела жениху Тани? – вдруг спросил я.
– Откуда тебе известна эта распиздяйка?!
– От верблюда. А что ты напела хоккеистам? А Игорь… Видел я, как он на тебя смотрит. Не смей даже глаз свой блядский на него класть, змея. Пусть отыщет себе нормальную бабу.
Елизавета вновь замахнулась на меня, но я утеплился так, что одежда смягчит любой удар.
– Такие, как я, по-твоему, не имеют право на счастье и любовь?!
– Тебе разве известны такие слова?
– Представь себе.
– Главное в любви, Лизочка – это честность и искренность. Точно не твоя история, – жестоко улыбнулся я.
– Будто она твоя. Почему ты здесь, а не в постели дома?
– Что же ты за баба такая?! – не выдержал я. – Вредная – мертвого из могилы поднимешь. Тебе замерзнуть мало. Наверняка ты задумывалась, почему попала впросак? Да потому что от тебя одни беды.
– Любовь – это искренность, да? А искренние обычно не выживают в нашем мире. Точно знаю – многое пережила. Мое ремесло – это же верх притворства. Что я и доказываю всем, кто ко мне приходит. То же самое они доказывают мне… каждый раз. И очередь не иссякает. А вот что ты на свете видел, неясно. Мушкетерских книг начитался?
– Я видел непоправимые беды, которые производят на свет вранье и стремление быть тем, кем не являешься.
– Тебя тоже ждут беды, мальчик. Обещаю.
– Падшая женщина здесь ты, а не я.
– В табло захотел?
– Лизонька, любая заблудшая душа рано или поздно выйдет на свет. Главное, чтобы произошло сие событие не впритык к точке невозврата. Главное – вовремя понять.
– О-о-о, простите, святой отец, я согрешила.
– Единственная правдивая фраза из твоих уст за всю дорогу.
Судя по всему, наши силы рядиться друг с другом закончились одновременно. Мы ехали по центру города.
– Лучше за баранку крепче держись, – бросила она. – Никогда не понимала этот ваш хоккей, – Елизавета затихла, взяв в руки телефон. Тот как раз разморозился и подал признаки жизни.
Тишина стала бальзамом для моих ушей.
Девица молниеносно набросала SMS Артуру – она нисколько не сомневалась в том, что он не оставит ее. Я все же недооценил ее. Она уже все придумала.
Текст сообщения таков: «Прости меня. Я наломала дров. Меня бросили. Я замерзла. Мне больно и страшно. Встреть меня у клуба. Черный «BMW». Со мной тот, кто вам нужен».
«Конечно, любимая!» – ответ прилетел незамедлительно и согрел Лизу лучше любого пледа. Разбитая об голову сутенера бутылка не смогла заглушить их чувства, что тлеют целую вечность и все никак не могут разгореться вновь.
– Не будь ты такой святошей, мы бы сработались.
– Мы с тобой в пути от силы четверть часа, а я уже устал от тебя.
– Аналогично. И что, нет мне прощения?
– Я бы с удовольствием выкинул тебя отсюда. Но во мне еще осталась частичка уважения к женскому полу, поэтому я поступлю по-джентльменски и довезу тебя, куда нужно.
– Тогда в клуб «Хамелеон», пожалуйста, – она назвала адрес.
– Не в полицию?
– Ага, размечтался.
– Не многовато ли приключений на сегодня?
– Я живу там рядом – это хороший ориентир.
– Живешь на работе, труженица?
– Хватит намекать.
– Лиза, – решил подытожить я. – Я все еще надеюсь на твое благоразумие. Мы же договорились? Все по-честному: ты делаешь свое дело, а я с хоккеистами – свое. В будущем нам не следует пересекаться. А события этой ужасной ночи мы забудем навсегда.
– Тяжело будет.
– А мы постараемся.
– Конечно-конечно. Тут возьми левее.
– Мы квиты? – я припарковался у клуба «Хамелеон» с острым желанием спровадить попутчицу и вернуть машину на место, покончив с делом.
– Само собой, – ответила Лиза, пытаясь незаметно оглядеться.
Меня же настораживала обстановка вокруг: курящие посетители клуба, охрана на входе, тихо доносящаяся изнутри музыка. Что-то здесь нечисто. Бьюсь об заклад, рядом с Лизой подобное ощущение присутствует постоянно. И как только выживают ее ухажеры?
– Верить ли тебе? – в третий раз решил убедиться я. – Ты столько раз переобувалась. Я, честно, уже сбился со счета.
– Такие уж мы, дамы, переменчивые, – ехидно ответила она. – Мужики сроду не уследят.
– В твоем случае попахивает патологией.
– Что ж, наконец-то перестану терпеть твою пресную рожу.
– Ты сама напросилась ко мне в машину.
– Она мне наскучила. Я вообще японцев люблю.
– В каком смысле?
– В прямом. Машины их производства.
– А, ясно, – закивал я. – Прощай.
– Ну, – она развалилась в кресле, – тут ты поторопился. Рано нам еще прощаться.
Я толком не успел как следует среагировать. Водительскую дверь открыли неизвестные в черных костюмах с нарисованными хамелеонами и сильно отоварили меня по лицу, для надежности проверив прочность моего лба рулем «BMW». Меня вырубило. Промелькнуло лишь несколько обрывочных фраз. Меня куда-то тащили.
***
«Так устроен наш грязный мир, – думала Елизавета, глядя, как меня затаскивают в клуб с черного входа. – Нынче все хотят с тебя что-то поиметь. А иногда все иначе, малыш: может, сначала имеют меня, но в итоге имею всех я».
Дамочка приметила, как на парковку вылетел Артур. Из-за травмированной головы его походка не была вальяжной и уверенной, как прежде. Лизочка состряпала смазливую мину дамы в беде, словно никакой недомолвки меж ними не произошло. Она чувствовала, что Арчи не посмеет затащить ее в клуб так же, как и мальчишку в очках.
– Зайка, как я рад, что ты нашлась, – Артур в свою очередь уверовал, что не отхватит от Лизы пощечины за Таню. – Олег там рвет и мечет.
«Любовь есть искренность, говоришь?» – подумала Лиза, мысленно обращаясь ко мне и глядя на управляющего клуба, пытаясь разыскать в приветствии ту самую искренность.
– Кто тебя так? – Артур приобнял ее и взглянул на личико своей дорогой во всех смыслах девушки. – Хоккеисты? Вот мрази.
Она молча посмотрела на сутенера печальными глазами. Ответ, собственно, Артуру без надобности. Он знал, кто виноват и что делать.
– Я достала тебе одного. Из их компании.
– Что-то я не помню его.
– Зато он знает их всех.
– Что ж, устроим ему теплый прием. За хоккеюгами должок.
– Артур.
– Что, детка?
– Пойдем внутрь. Я очень замерзла.
– Конечно-конечно, – засуетился он.
Артур укрыл фаворитку пиджаком, но особа не смогла ощутить того тепла, умиротворения и искренности, которые испытала, когда те же действия совершал инспектор ДПС Игорь. Он хотя бы не раздавал ей пощечины в туалете клуба.
Но роль есть роль.
– Арчи, я…
– Что такое, милая?
– Я такая дура, такая дура, – виновато вещала Лиза. – Прости меня, я не хотела, я… Зря я с ними связалась. Они…
– За что ты извиняешься?
– Как? Я же… – удивилась она.
– Все хорошо, Лиза, – ласково произнес Артур. Он будто и не понял, кто огрел его бутылкой. Там же было полно людей. Видимо, посчитал, что кто-то из хоккеистов. – Парни, я смотрю, любят руки распускать. Теперь-то мы поквитаемся.
– Хоккеист? Как-то не смахивает на спортсмена, – задался вопросом один из охранников, что тащил помощника тренера «Магнитки-95».
– Поверьте мне, мальчики, – произнесла Лиза, – он еще хуже.
– Уши с ним в остро держать, – распорядился Артур. – Остальных вы упустили. Этого хотя бы не просрите.
Здесь-то Лиза взглянула на беспомощного заложника и призадумалась. Во время поездки Елизавете не нравилось, что неизвестный сопляк тыкал ей неправильным образом жизни. Персонаж обожал поучать, где уместно и где нет. Ей хотелось преподать пацану урок, но ведь в чем-то он прав.
Некоторые его высказывания не шли из ее головы. Она же сегодня почти что покончила со старой жизнью и сбежала. Те, кого она любила и на кого надеялась, показали свое истинное лицо. А что же сейчас? Лиза плетется назад к «хозяевам» как голодная и промокшая собачонка. SMS уже не воротишь. Артура не разубедишь отпустить паренька, который получит по заслугам за других, чьи интересы хотел защитить. Но наказания заслуживают и те, кто довел Елизавету до жизни такой: Олег, Артур, тот мужик в милицейской форме из детства, которого так и не нашли. Она опустила бутылку на голову Артура, потому что он откровенно ее предал и наверняка не собирался ее искать, мол, никуда не денется, сама приползет. Олег, видимо, и вовсе не заметил отсутствия девушки – наверняка весь в псевдоделах. Она посмотрела на телефон – ни одного пропущенного вызова.
Для чего тогда она вернулась? По привычке? Ответ всплыл сам собой – чтобы еще больше подорвать «Хамелеон» изнутри и скрыться, начав жизнь с чистого листа (уже точно). Неужели она так расчувствовалась из-за речей очкастого философа? Пацан всего лишь отвлекал, чтобы других прикрыть (даже не поносил их, хотя свора хоккеистов заслужила). Почему? Кажись, он и есть тот изгой – чистый, белый. Знает она таких. Но он ведь прав. Прав!
– Кто это, говоришь, такой? – спросил Артур.
– Их ангел-хранитель.
– Крыша, что ли? Тем лучше. Не стой, дорогая. Пойдем, я налью тебе чего-нибудь, чтоб согреться.
Лиза, кажется, определилась, что сделает.
Глупая она, если не поняла. А если поняла, то поздно, ибо заложник уже есть.
История тридцать третья. «По горячим следам»
Ох уж эта теория относительности. Вот время – штука вроде бы линейная. И идет с одной и той же скоростью. Когда ты куда-либо опаздываешь или, наоборот, испытываешь самые приятные чувства в жизни, время бежит как угорелое, а в период самого нудного занятия или ожидания чего-нибудь желанного – нарочно притормаживает и тянется как жвачка.
Нечто подобное происходит и с дежурством Валерия Александровича Барзилы и стажера Виталика. Последний, кстати, решил как-то скрасить скучное времяпрепровождение в старом «УАЗике» и затеял разговор с наставником:
– М-да, отпуск – это хорошо. Еще немножко, и булки расслабите.
– Что еще за разговорчики?! – грозно рявкнул Барзило.
– Виноват, – поник стажер.
– Знаешь, Виталя, по-настоящему расслабить булки ты можешь только в одном месте – на толчке.
После продолжительного молчания зашипел радиопередатчик – к сожалению, вызывали именно их экипаж, что спровоцировало бурю негодования от Барзилы. Самым недовольным тоном из всех, что есть в его распоряжении, капитан ответил:
– Барзило слушает. Что?
Никита, дежурный из отдела, сообщил о нападении на заправку. «Еще чего не хватало!» – мысленно Валерий Александрович проклял все на свете.
– Ну что, расслабил булки? – он злобно посмотрел на Виталика и заговорил в микрофон. – А что же дежурные опера?
– У начальника оперов сегодня день рождения.
– Хочешь сказать, что они заранее начали бухать?! С полуночи, чтобы не упустить ни минуты сего знаменательного дня?!
– Получается, – дежурный глянул на часы, – день рождения был вчера. А они отмечают… до сих пор.
Барзило забыл поздравить коллегу. Впрочем, были дела поважнее.
– Зашибись! Вот, значит, как они службу несут, когда все остальные на ушах стоят.
– Понимаю ваше возмущение.
– Ничего ты не понимаешь. Я, мать твою, командир отдельного взвода, но из-за нехватки людей вынужден заступать в ночные патрули и по району кататься.
– Товарищ капитан, вы просто ближе всех к месту преступления.
– И что?!
– Майор сказал направить вас.
– Майор сказал? – несколько угомонился Барзило. Почему бы и не выслужиться лишний раз?
– Он самый. Адрес запишите? Может, удастся кого-нибудь задержать по горячим следам.
– Ладно, чтоб ты провалился. Диктуй адрес. А до оперов ты все же достучись. И майору скажи, как мы отрабатываем и как они, бездельники, номер отбывают. Понял?
– Непременно, – ответили с того конца провода. – А пока конец связи. Приму вызов, – дежурный отключился.
– Говнюк малолетний, ничего же майору не передаст, – возмутился Барзило. – Запомнил адрес? Тогда жми. Знакома мне эта заправка. ЧОП наверняка уже на месте. Как я не перевариваю все это дерьмо. До отпуска – полночи.
Стажер только обрадовался хоть какому-нибудь действию.
– Чего лыбишься?! Старой грымзе из архива спасибо скажи. Из-за нее все.
Полицейский «УАЗ» натужно ринулся в сторону бензоколонки.
***
Размышляя об ограблении заправки, рисуешь в воображении определенную картинку. По факту все выглядело так, будто огромный валун на большой скорости врезался в АЗС – следы с дороги еще толком и припорошить не успело. При ближайшем рассмотрении проглядывали отметины от шин автомобиля, что протаранил навес, свалил ограду и помял колонки.
– Как метеорит упал, – присвистнул от удивления Виталик.
Барзило же серьезен и сосредоточен. Виталий вел машину к мини-маркету, рядом с которым стоял автомобиль ЧОПа, прибывшего на сработку сигнализации. По силуэтам издалека Барзило понял, с кем придется иметь дело, поэтому проинструктировал молодого сотрудника:
– В общем так, слушай мою команду, салага. Перед ЧОПовцами держаться нужно с достоинством, выставлять себя только в выгодном свете. Поэтому не говори и даже не дыши без моего разрешения, усек? Мы должны им показать, что владеем ситуацией вдоль и поперек, что все полномочия у нас.
– Понял, шеф, – Виталик догадывался, что в ближайшие минуты капитан намеревается выкрутить свой показушный детективно-театральный талант на полную катушку.
Когда Барзило пыжится себя показать и других на место поставить, выглядит невысокий и внешне несимпатичный капитан, скорее, комично, нежели важно – словно петух, вальяжно гуляющий по курятнику и при первом же случае очаровывающий пышным оперением впечатлительных и недалеких курочек. Об этом Барзиле никто особо не говорил: боялись обидеть либо схлопотать удар в пах. Сейчас от эпатажа никуда не деться. К тому же ни участкового, ни чешущих репу оперов, следаков и криминалистов на горизонте не предвидится.
Барзило указал на ЧОПовцев: один – бритоголовый и толстый; другой – высоченный, смуглый и худощавый.
– Известна мне эта парочка. Чукин и Герасимов – 30 лет по району без дела слоняются. Сейчас вон как пристроились. А сами ни рыба ни мясо. Я их Чук и Гек называю.
– А кто есть кто? – спросил Виталий.
– Наблюдай и сам поймешь, – Барзилу хлебом не корми, а дай покрасоваться перед частниками, что покуривают в сторонке, безынициативно глядя на разрушения.
«УАЗик» остановился. Капитан с целеустремленным видом выпрыгнул из автомобиля и окликнул самородков:
– Ну что, хлопчики! Здорова!
– Здоровее видали, Валера, – ответил толстый ЧОПовец – предположительно Чук.
– Что, не помог объекту ваш патронаж?
– Будто с полицейской крышей стало бы лучше, – отметил, видимо, Гек, запрятав руки в карманы. – Так что не смеши, Валера.
– А тут и не до смеха. Что стряслось?
– Тревожную кнопку нажали.
– Небезосновательно, я смотрю.
– Мы примчались, а тут… вот, – махнул руками Чук, напоминающий растолстевшего скинхеда.
– Исчерпывающий рассказ, – оценил капитан, расхаживая по округе и присматриваясь к деталям. – И какие у вас соображения на этот счет?
– Ну… это… ограбление, – неуверенно произнес Гек, убежденный, что расследование теперь целиком и полностью должно стать делом полиции.
– Да что ты говоришь! – вытаращил на него глаза Барзило. – А я думал, сюда метеорит свалился, – шутку у Виталика нагло украли.
Чук рассуждал прямолинейнее:
– Валера, ты сюда приперся нас учить или своими прямыми обязанностями заниматься?
– Перед хозяином всего этого праздника вам первым слово держать, господа, – парировал Барзило. От его слов мужички еще сильнее поежились. – Вы же нанялись сюда охранять, заключили контракт как профессионалы своего дела, – в последние несколько слов Барзило нарочно заложил презрительную интонацию. – Неужели отговорки не приготовили?
– Мы тебе не мэрия, – высказался Гек.
Чук рукой придержал товарища:
– Давайте не будем тянуть резину. Мы надеемся, что доблестная полиция по старой дружбе окажет нам содействие. Мы рады, что сюда приехал именно ты. Темные, что уж сказать, – Чук явно лучше Гека находил нужные слова. Тактичность – это прям про него, подумал Виталик.
– С этого и нужно было начинать, – умаслили капитана.
Барзило неторопливо побрел ко входу в мини-маркет, засмотрелся на покосившийся навес и неуклюже шлепнулся на лед, тем самым нарушив свой непоколебимый образ. ЧОПовцы сдерживались изо всех сил: лишь бы не расхохотаться. Стажер кинулся помогать начальнику, но тот мигом поднялся и отмахнулся от Виталика.
– Чего тут лед везде?
– А мы-то что?!
– Бензин тут не подтекает? – опасливо предположил Барзило.
– Нет, трубы не повреждены, – ответил Виталик, который тоже зря время не терял и проверил сохранность колонок.
– Молодец, – сдержанно похвалил ученика капитан.
– Либо воду вместо бензина заливают – это ж еврейская заправка, – произнес Гек и одиноко посмеялся над собственной шуткой.
– Когда сюда примчится Айзик Соломонович и увидит все великолепие, он мигом из милейшего дядюшки-еврея превратится в разъяренного кавказца – вам мало не покажется. Поэтому нужна внятная история. Давайте поразмышляем над ней вместе.
– Не знал, что размышлять – это в компетенции ППС, – не унимался Гек, за что схлопотал локтем в подреберье от Чука.
– Считаю, что все банально, – решил блеснуть сообразительностью Чук. – Грабители подъехали к заправке, для устрашения навели тут шороха. Дверь им не открыли, поэтому они и вынесли витрину. Продавец нажал тревожную кнопку, но его оглушили.
– Что пропало?
– Деньги из кассы. Несколько ящиков товара всякого.
– И что же потом?
– А что потом? Погрузили все в машину и уехали.
– Неплохая попытка, но неверная. О, а это что за парниша в позе мыслителя сидит?
– Продавец, оператор, ночной сторож.
– Чувствуется еврейская жилка хозяина, да?
– Племянник владельца по совместительству, – пояснил Чук.
– Ясно.
– Мы приехали, а он на полу валяется да за голову держится.
– Где лежал?
– Рядом с входом.
– Машину нападавших установили?
– Хм, гнаться, что ли, за ними? Себе дороже. Внедорожник, наверное.
Валерий Барзило готов с превеликим удовольствием разнести теорию незадачливых ЧОПовцев. Виталик, хоть на земле и недолго пашет, тоже приметил некоторые нестыковки.
– Знаете, за годы службы в рядах вооруженных сил и потом на гражданке я многое повидал, – начал Барзило. – И знаю, что нужно-то немного: всего лишь открыть глаза пошире и включить мозги. Вот гляньте… Следы протектора. Они точно не от колес внедорожника, а от автомобиля поменьше, но не менее мощного. Напоминает все же тормозной путь, чем пробуксовку, когда резко набираешь скорость. Машина летела на приличной скорости, раз тормозной путь такой длинный. Вряд ли воры нарочно станут автомобиль разбивать. И стекло в витрине они не били, а выносили все через дверь, иначе на снегу у окон остались бы следы, а их там практически нет. Да и на белом кафеле куча следов, идущих к двери. Витрину разбили не снаружи, а изнутри: осколки стекол даже на улице валяются, а в помещении их не так уж и много. И если, как вы говорите, продавца оглушили, то он никак не мог нажать тревожную кнопку, ибо лежал у входа. Вряд ли его передвигали – на полу бы осталась размазанная грязь. Не кинулся же он с распростертыми объятиями открывать двери ворам? Поэтому те, кто здесь похозяйничал, сделали все чисто случайно. Или с разрешения и попустительства продавца.
– Ты так разложил все – я б на тебя подумал, если честно, – признался Гек.
– Исключено. Мы ели шаурму на вокзале, – ответил Барзило. Продавец там работает надежный и подтвердит, что угодно, а сама шаурма дико вкусная. – Поэтому я бы внимательнейшим образом опросил вон того юношу. Возможно, он симулянт и сейчас отсюда сдрыснет. А кто позвонил в полицию, вы или он?
– Мы не звонили.
– Шкет, – позвал стажера Барзило, – выйди-ка на связь с лопоухим, что на рации. Кто ему звонил и сообщил о заправке?
– Будет сделано.
– Думаешь, этот обрез тут замешан? – Чук указал взглядом на продавца.
– Хороший мотив – немного нагреть дядюшку на денежки и прикинуться дефективным. Расколоть его труда не составит. А что камеры, кстати? Не смотрели?
– Он их выключил.
– Вот как? А паренек сам себя закапывает. Чем аргументировал?
– Он у нас молчун.
– Ставлю косарь, что вы и не пробовали. Ничего, со мной заговорит как миленький.
– Товарищ капитан, дежурный на связи! – объявил стажер.
– С живчика глаз не спускать, – наказал ЧОПовцам Барзило, отправился к машине и схватил рацию. – Никитос? Это Барзило говорит.
– Я узнаю ваш голос из тысячи, товарищ капитан.
– Ты чего нам не сказал, что тут пиздец на заправке?!
– В каком смысле?
– В самом прямом. Одного ущерба на…
Парень на проводе тоже не промах:
– Мне оповестить майора, что вы отказываетесь и попросить его, чтобы поднял оперов?
– Нет, – после паузы ответил капитан. – Мы постараемся что-нибудь сделать.
– По горячим следам, товарищ капитан, – напомнил дежурный.
– Скажи, а кто сообщил об ограблении?
– Девушка.
– Девушка? Ночью? Черти где? Здесь вокруг безжизненная пустыня. И вдруг девушка. Представилась?
– Да, но соврала. Сколько вызовов я уже принял – таким именем представлялись много раз. Звонившая сообщила о нападении на заправку и нанесении тяжкого вреда здоровью заправщику. И что виновник работает в такси и скрылся на старом серебристом «Мерседесе». А что у вас там?
– Да, все так. Мини-маркет при заправке обнесли, продавец живой. Но как она узнала о его травме?
– Кто?
– Мы можем отпеленговать ее звонок?
– Валерий Александрович, здесь районный отдел полиции, а не Министерство обороны.
– Очень жаль. Будь на связи, через несколько минут Виталька тебе даст отмашку – пустишь ориентировку на «Мерседес». До связи.
Виталик прежде не видел своего шефа столь инициативным. Глаза у капитана на ночных дежурствах горят редко. А анализ места преступления. Да стажер никогда бы не подумал, что Барзило, едкое казарменное бревнище, просто из спортивного интереса будет впечатлять ЧОП. Почему он так засуетился? С какого момента? Когда узнал про просьбу майора или про заправку, что принадлежит знакомому еврею (наверняка не бедствующему)? Так или иначе, шеф для Виталия предстал в совершенно ином свете.
– Пошли посмотрим, что внутри, – пригласил стажера Барзило. – Смотришь, что конкретно украли, уяснил? И сообщаешь лично мне.
– Есть.
Они зашли в мини-маркет. Давид все так же сидел на полу и держался за голову то ли от боли, то ли из-за собственного незавидного положения.
– Чем воняет? – поинтересовался Барзило.
ЧОПовцы вошли в разграбленный магазин и в унисон ответили:
– Говном!
– Ты чего, обосрался? – брезгливо спросил продавца Барзило. – От вида двух этих дяденек, что ли?
– Скорее, от собственной никчемности, – заржал Гек.
– Заткнись, урод! Кусимашха йа маниак бензона! Золн дайнэ байнэр зих брахн азай офт, ви ди асарэс хадибрэс!
– Чего?!
– Материт тебя, наверное, на своем… басурманском, – предположил Чук.
– Главное, что голосочек прорезался.
– Сейчас приедет мой дядя и всех вас на кол посадит, – Давид угрожал как-то по-детски несерьезно.
– Ты у нас племянник Айзика Соломоновича? – спросил Барзило. – Наверное, ты прав. Дядя мчится сюда быстро, но основные претензии он будет предъявлять как раз к тебе.
– С чего бы это? Нас эти двое охранять обязаны.
– Знаешь, капитан, сколько нам Айзик платит? У нас с ним почасовая оплата с плавающим графиком, – признался Чук.
– И что в этом такого?
– Он, когда хочет, платит, а когда невыгодно, не платит. Охрана тут непостоянная: платят нам за ночные смены, еще за час или два в день, когда привозят товар. Часто ночное время не оплачивается – аккурат в дни дежурства продавца, который раньше боксом занимался: мол, такой сможет магазин в одного отстоять.
– Раз вы приехали, сегодняшняя ночь оплачивается, так?
– Верно.
– Дядька-то тебе не доверяет, – заключил Барзило. – Говори, как все было?
– А разве не видно?
– Хочу услышать твою версию.
– Я занимался переучетом, – поведал паренек, желая рассказать о произошедшем так, чтобы не выглядеть безвольным слизняком. – По ночам, когда клиентов нет, входную дверь я закрываю. И вот я услышал шум, скрежет – подумал, что кто-то попал в аварию и нужна помощь, открыл дверь и получил по башке. Больше ничего не помню.
– Сколько нападавших было?
