Макаров чешет затылок

Если грубо и коротко, тексты Улитина — из дикой литературы, «очень сложной», как я её иногда называю. Можно сказать, из бесконечно экспериментальной литературы.

Иногда говорят, что о такой литературе (музыке, живописи) интересно знать. Может быть, интересно её обсуждать. Но вот читать — необязательно. Может и так. Я блуждаю между этими позициями: и заступаюсь за дичь в искусстве, и что-то в ней слышу-вижу-нахожу — и при этом соглашаюсь, что читать необязательно, и сам это делаю нечасто и с трудом. Обо всём этом я сейчас пишу, так как во время чтения обо всём этом думал.

Читал я книгу в городских поездках и ожиданиях. Может, это повлияло. Правда, не знаю, как может фрагментарность чтения навредить фрагментарному произведению (или как раз может?). Это было трудно. Это не было тошно. Следить за чем-либо в этой книге невозможно. В таких текстах особую роль обретают повторяющиеся образы или словосочетания. В «Макарове...» таковы «трава под снегом» в заглавиях (не уверен, можно ли считать это главами) и «бегун с его одиночеством на длинной дистанции». Последнее отсылает к рассказу Алана Силлитоу. И что это нам даёт? Наверняка чего-то даёт, но я не могу сказать, я же не читал Силлитоу.

Вообще что-то сказать об этой книге трудно. Вроде бы я замечаю детали, потенциально важные фрагменты и нити, но сделать с ними ничего не могу — ей-богу, даже если опознаю источник цитаты. Опущу вариант, при котором я слишком туп, и скажу: возможно, потому, что читателю не к чему это опознанное приложить. Текст слишком кусоччатый. Да, это художественный метод. Но из этих кусков не составляется целого. Может быть, писатель не делает такой попытки, он оставляет это мне. Но я не могу. Вернее, если сесть и специально заняться этим, у меня что-то получится. Но нет уж, спасибо, я лучше буду свои куски соединять, чем чужие.

Я думаю, метод кусков просто чахнет в таком объёме (сто пятьдесят страниц 21 на 12 сантиметров). Он сработает только в малом, который можно сразу охватить взглядом. Или я просто патриот малых форм.

Такая же претензия у меня к современным изобразительным коллажам. Не выходит целого. И не выходит даже попытки составить целое. Второе для меня даже важнее и красивее. Но попытки нет. Есть пёстрая картинка. У Павла Улитина как будто похожая ситуация.

Но, может, это и есть ключ? Это текст, который надо читать для наслаждения словом и его ближайшими соседствами. И более ничего, ибо текст не даёт других возможностей. Я открыл книгу, хорошо или плохо провёл с ней время, когда дочитал, закрыл — ну и всё. На такую литературу сложно молиться, выводить из неё теории, отливать в бронзе. Конечно, сделать культ могут из чего угодно. Я имею в виду сравнение с литературой доулитинской и современной ему советской официальной. Но этот разговор уже не совсем о литературе, так что прервусь.

Я познакомился с ещё одной книгой Улитина, но это меня не обогатило. О его искусстве интересно знать, но моему чувству оно ничего не дало. Впрочем, так о любом писателе можно сказать, и метод Улитина тут ни при чём.

В одной эссешке об Улитине сказано: «Мы оказываемся в самой гуще писательских ассоциаций, из которых рождается литературное произведение». Спорю: из них ничего не родилось, нам самим надо родить произведение. Я вот не справился. Сам писатель вроде бы утверждает, что он работает со «скрытым сюжетом». Я не смог этого сюжета раскрыть и остался с...

… с чем же? Ну, я порадовался цитированию крошки Ру. А ещё поделился с друзьями каламбуром: «С такими непричёсанными мыслями Вы не ежилец на этом свете».

P.S. По правде, я кое-что всё же получил и услышал в этой книге. Кое-какая картина у меня есть. Но какая, я вам не скажу. Пусть у вас сложится своя.

Обобщённая оценка: без оценки. Захочется ли вернуться/перечитать: нет. Заставляет задуматься: да. Смешно или страшно: смешно. Рекомендация: молчу. Кому рекомендую: тем, кто любит повыпендриваться, и тем, кто ставит себе сложные читательские задачи. Кому не рекомендую: большинству любителей литературы, даже сложной.