Мерцание «Призрака»: Ангелы Смерти

Говард взял в руки с переднего сиденья планшет и тут же графическим паролем разблокировал экран. Он запустил приложение синхронизации и получения удалённого доступа к системе безопасности виллы.

Рабочее «окно» развернулось на экране планшета и высветились бегущие строки с беспорядочным набором цифр и символов. Приложение взломало систему безопасности и Льюиса получил доступ к камерам наблюдения и датчикам движения.

Несколько глотков минеральной воды из бутылки избавили Говарда от чудовищной жажды, а мозг стал прикидывать возможный маршрут для проникновения на виллу.

Льюис вытащил из бардачка бафф и натянул его на голову, скрыв этим от лишних глаз нижнюю часть своего лица. Он провёл сопряжение со своим смартфоном, перекинув удалённое управление с планшета на более компактное устройство, и окончательно собрался с духом.

Небольшой холодок в очередной раз пробежал по его позвоночнику и импульсом ударил в затылок, заставив Говарда сжать зубы. Снова и снова природа напоминала ему, что старение организма и хронические боли очень скоро превратят его в слабого и беспомощного человека.

Льюис вылез из машины и подошёл к багажнику, где привод плавно поднимал дверцу вверх. Сняв с себя ветровку, он бросил её на цинк с патронами и запасной канистрой с бензином, мысленно дорабатывая последние штрихи своего проникновения на виллу.

Бронешлем из арамидного волокна плотно сел на голову Говарда, на шрауде которого был закреплён прибор ночного видения. Он подкрутил регулировочное «колёсико» на затылке, чтобы шлем не болтался, как рычаг механической коробки передач на каком-нибудь старом трабанте. Указательный палец правой руки коснулся кнопки включения коллиматорного прицела на пистолете-пулемёте, а левая ладонь продолжала навинчивать на ствол глушитель.

Ноющая боль в голове и необъяснимое чувство вины не собирались исчезать в неизвестности и продолжали мучить своего хозяина.

Потерять – гораздо проще, чем обрести, а обрести сложнее, когда знаешь сущность людей!

Льюис нажал кнопку закрытия багажной и, пробежав небольшое расстояние, перемахнул через кустарник, приземлившись на правое колено. Впереди был небольшой марафон по преодолению открытого участка местности до охраняемого периметра. Говард вытащил из административного подсумка смартфон и выбрал самый подходящий ему маршрут до каменной стены. Он заложил в настройки удалённого доступа минимально возможный тайм-аут в виде помех на сигнале камер наблюдения и начал движение.

Быстрое перемещение в пригнувшемся состоянии от кустарника к кустарнику с преодолением препятствий в виде небольших изгородей, как растительного происхождения, так и выложенных из камня, настойчиво напоминали ему о том, что он уже не молод. Частичная одышка и пульсация в районе мозжечка, переходящая к вискам, конечно же не добавляли ему оптимизма, но и принимать подобные проявления близко к сердцу было бы откровенной глупостью! Льюис не мог знать, где и когда истечёт последнее мгновение его жизни и переживать по этому поводу тоже было на грани идиотизма, которым он пока, к счастью, не страдал.

Говард подбежал к выложенной из камня стене и, спустившись на корточки, прислонился к ней спиной. Ночная темнота, словно тёплая ладонь матери, проскользила по его щеке, оставив ощущение дыхания ангела-хранителя, старавшегося никогда не опаздывать к нему на помощь. Объяснить этот факт Льюис не мог, стараясь жить здесь и сейчас. Он медленно встал на ноги и в двойном прыжке зацепился за край стены.

Льюис тут же подтянулся и перемахнул высокую преграду, приземлившись на сочный зелёный газон. Его взгляд упал на красивую небольшую постройку, выполненную в португальском стиле с частичной облицовкой и белой штукатуркой с бледно-оранжевой черепичной крышей. Рядом тянулась узкая мощёная дорожка с редкими столбиками освещения в шахматном порядке.

Он снял пистолет-пулемёт с предохранителя, переведя переводчик огня на одиночные выстрелы, и стремительным быстрым шагом добрался до постройки. Прильнувшись спиной к стене, Говард стал вслушиваться в безмолвие, прекрасно понимая, что подобные мгновения, имеют очень большое значение.

Глубоко вдохнув, Льюис ощутил аромат конского навоза и характерные непарнокопытным звуки. Нечто похожее ему приходилось нюхать на виллах у шейхов в Эмиратах, Катаре, Эр-Рияде и, конечно же, в лагерях террористов в Аравийской пустыне, куда временами заглядывали различные эмиссары в ожидании «показательных выступлений». Полевые командиры боевиков, а также главы террористических ячеек любовались на «воинов Аллаха», подготовленных головорезами из легендарной «Black Water».

В этой жизни очень много противоположностей, противоречий и антагонистов, но объяснить себе, кто же он был на самом деле: «плохой» или «хороший», не имело никакой возможности.

Говард осторожно продвигался к сквозному проходу конюшни, вдыхая стойкие ароматы сена и отборного дерьма.

Он замер и прислонился левым плечом к стене. Говард вытащил из кармана тактических брюк небольшое зеркальце в стальной оправе и увидел силуэт охранника в строгом костюме тёмного цвета со светлой сорочкой. На лаковые туфли падал тусклый свет лампы, создавая сероватый отблеск посреди стриженой лужайки.

Убрав зеркальце, Льюис вернул пистолет-пулемёт «HK MP-7 PDW» на предохранитель. Плавным движением руки ладонь в тактической перчатке обхватила рукоять боевого ножа и резко выдернула воронёный клинок из пластиковых ножен, расположенных на левом камербанде.

Тихо вынырнув из-за угла, Говард просочился в проход конюшни и в тот же момент резко пригнулся. Охранник был близко, но расстояние для разящей атаки, оказалось слишком большое.

Льюис сжал в левой ладони рукоять обоюдоострого ножа и в следующую секунду оказался заложником заржавших от волнения лошадей.

Сгруппировавшись, он сделал кувырок в сторону и очутился в чистом стойле. Этот факт можно было воспринять, как удачу или просто приятный бонус, но в итоге не имеет никакого значения: умирать с запахом дерьма от своей одежды или нет!

Волнительное ржание лошадей в стойлах не прекращалось, что вызвало настороженность у охранника, остановившегося на мощёной дорожке.

Льюис прижался к металлической перегородке и тихими шагами остановился у перекладины заграждения.

Чуть слышные шаги охранника выдавал стук каблуков туфель о кафельный пол конюшни. Бдительный секьюрити внимательно осматривался по сторонам, всматриваясь в разволнованные морды лошадей.

– Чёртов садовник! – резко выругался охранник. – Опять нажрался, козёл вонючий! Когда этого кретина хозяин выгонит?! – со злобой в интонации, особо не стесняясь эпитетов и формулировок, добавил он.

Внезапная тишина охватила конюшню, хотя никаких видимых предпосылок к этому не было.

Охранник обернулся и поднял левую руку, где в рукаве должна была находится часть гарнитуры рации.

Льюис понимал, что риск нарваться на пулю был слишком велик, ведь, скорее всего, его обнаружили, но бдительный секьюрити не собирался играть в «Рэмбо», рискуя быть убитым, а решил просто вызвать группу быстрого реагирования.

Чуть дотронувшись поверхностью бронешлема о металлическую перегородку, Говард бросил из кармана пару монет на кафель сквозного прохода, что заставило охранника опустить левую руку и потянуться к пистолету в плечевой кобуре.

Медлить или выжидать чего-либо ещё, не имело никакого смысла! Льюис умело воспользовался несколькими секундами своего преимущества и, очутившись за спиной секьюрити, схватил его за подбородок и вогнал лезвие ножа в район ствола головного мозга.

Резкий едва слышный всхлип и тело охранника обмякло, оказавшись в цепком объятие Говарда.

Не вытаскивая лезвие из смертельной раны, Льюис затащил убитого в стойло и сбросил на чистый кафель в углу. Он вытер окровавленное лезвие о пиджак секьюрити и сунул боевой нож обратно в пластиковые ножны на левом камербанде модульного бронежилета.

Волнение у лошадей возобновилось и Говард поспешил немедленно «свалить» из конюшни. Едкий запах каких-то удобрений или средства от вредителей пощипывал Льюису в носу, настойчиво заставляя его чихнуть. Бафф – это не распиратор ил противогаз, а всего лишь тонкая синтетическая ткань, хорошо пропускающая воздух. Поэтому требовать от данного аксессуара невозможного, может только конченый идиот!

Говард пригнулся и возобновил движение по выбранному им маршруту. В голову неустанно лезли воспоминания, возвращавшие его в Конго, где закон, в прямом смысле этого слова, одна большая «условность», как и во множестве других стран Центральной Африки. Это всегда был сложный регион, где террористы легко могли устроить атаку с применением нервнопаралитического газа, уносившую жизни не только местных жителей, но и тех, кто пытался им помочь. Льюис прекрасно знал, что эта «помощь» – одна большая мистификация, ведь в подобных условиях можно с лёгкостью проводить любые исследования вакцин и препаратов неясного назначения. ВОЗ и Красный крест всегда придерживались своих интересов, ведь, бескорыстно в этом мире, практически, ничего не делается!

Белая пена, застывшая на уголке рта, трясущиеся в конвульсиях тела, лихорадка и множество других проявлений агонии, оставались в памяти Говарда.

Атака зарядами гранатомётов, грохот пулемёта, установленного в кузове ржавого пикапа, осколки, летящие в разные стороны после взрыва, и шальные пули, свистящие над головой; всё это и есть настоящая Африка. Тишина в тех местах живёт лишь в глубине джунглей, где лунный свет струится на листья деревьев и высокую траву, а звуки ночных хищников щекочут нервы.

Льюис двигался вглубь виллы, перепрыгивая через коротко постриженные кустарники. Он прильнул к невысокой декоративной изгороди и вытащил из подсумка на модульном бронежилете небольшой монокль. Говард быстро оценил обстановку, руководствуясь, как своим разумом, так и инстинктом самосохранения. Для него было не секретом, что время поджимало и нехватку одного из охранников скоро заметят и пошлют поисковую группу, которая едва ли будет вооружена лишь пистолетами в лёгких бронежилетах скрытого ношения.

Территория у дома была окутана ночной темнотой, а трели поющих птиц, живших где-то на ветках многочисленных деревьев виллы, воспевали красоту и роскошь, царившую повсюду.

Каменные мостики через небольшие декоративные водоёмчики, альпийские горки, клумбы с цветами и две беседки, выполненные из дерева и окрашенные белой краской; на всё это великолепие можно было смотреть бесконечно. Одним словом, дизайнер хорошо знал свою работу и точно не остался без внушительного гонорара.

Архитектурный комплекс представлял из себя дом средних размеров, два гаража и несколько хозяйственных построек, где оригинальные дизайнерские решения добавляли вилле уюта. Каменные стены были местами выложены дорогой плиткой работы португальских мастеров, дополнявшую авторские флористические решения, исполненные в виде кованых креплений для горшков с вьющимися растениями. Домик для охраны находился чуть в стороне от основного комплекса, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.

Говард перевёл взгляд на площадку у парадного входа в дом, где круговое движение, украшал фонтан с амурчиками. Рядом стояли несколько припаркованных машин и одна из них была чёрным «Мерседесом» представительского класса с номерами Ватикана.

Охрана спокойно прогуливалась у фонтана и парадного входа, двери которого были открыты настежь. На крыше и балкончиках никого не было, что вызывало у Льюиса двойственное чувство и объяснить его он не мог. Опыт – вообще нельзя объяснить! Им просто пользуются, а не размышляют над целесообразностью того или иного!

Говард убрал монокль в подсумок на модульном бронежилете и опустил ПНВ на глаза. Его левая рука вытащила из подсумка на камербанде ЭМИ-гранату и, плавно выдернув чеку, он метнул её на расстояние порядка двадцати пяти метров. Раздался небольшой шум и свето-поглощающие частицы разлетелись в разные стороны. Освещение тут же замигало и потухло. Льюис схватился правой рукой за пистолетную рукоять «HK MP-7 PDW» и, перемахнув за каменную изгородь, стал двигаться к площадке с круговым движением, где стояли ещё две машины, помимо «Мерседеса» кардинала.

Охранники озадаченно переключили своё внимание на освещение, которое помигивало чуть заметным светом, как при перегрузке электросети.

Говард расчётливо воспользовался лёгким замешательством секьюрити и прошмыгнул мимо площадки с фонтаном и автомобилями. Кустарник помог ему остаться полностью незаметным и приблизиться к запасному входу в дом, где поблизости находилась беседка посреди небольшой лужайки, окружённой кустарником и узенькими декоративными дорожками.

Охранники озадаченно продолжали смотреть на освещение, сопротивлявшееся с нестабильностью электросети. Легкое недоумение и настороженность овладели ими, но не застали их врасплох.

– Гвидо! Что с освещением? Его коротит. Проверь электрощит и возьми с собой Зденека. Не нравится мне всё это.

– Здесь не только с электросетью проблемы. Камеры наблюдения так же глючат.

– Будьте осторожны! Внимание, всем охранникам! Запрашиваю немедленно статус!

Говард слышал переговоры настороженных секьюрити. Ещё немного и они всё поймут и обнаружат мёртвого коллегу в конюшне. Время не просто поджимало, а оно буквально сгорало подобно спичке. Его левая рука вытащила из подсумка на камербанде ещё одну ЭМИ-гранату и, выдернув чеку, Льюис метнул её в район запасного входа. Освещение стало сильно мигать и в итоге почти полностью затухло. Камеры видеонаблюдения, как и датчики движения, на время перестали работать.

Оторвав правое колено от газона, Говард в пригнувшемся состояние стремительно ринулся к запасному входу, украшенному декоративной лепниной в виде витиеватого узора. Его сердце билось всё сильнее и сильней. Адреналин, подобно наркотику, затмевал разум, оставляя Льюису лишь его собственный инстинкт. Стоило ли использовать ЭМИ-гранаты при взломанной системе безопасности и установленном «тайм-ауте» для камер, вопрос был сложным. Говард всегда настороженно относился к любой технике и, как человек из XX века, больше доверял тому, что не имело электронных мозгов.

Сбитое дыхание немного выровнялось и Льюис замер перед запасным входом, где внезапным «сюрпризом» оказался вышедший прямо на него охранник.

Инстинкт Говарда в виде характерных рефлексов без лишних раздумий дал телу возможность избавиться от противника. Удар костяшками пальцев в кадык и локтем в район челюсти, заставили секьюрити всхлипнуть и захрипеть. Добавив охраннику локтем по позвоночнику, Льюис окончательно подавил сопротивления оппонента, повалившегося на мощёную площадку рядом с каменными ступенями.

Подобно стремительному потоку холодного ручья воды в горах, Говард проник в дом и, вытащив из пластиковой кобуры на ремне пистолет «SIG-Sauer P-226» с глушителем, резким движением большого пальца, взвёл курок. Руки в стрелковых перчатках сжали пистолетную рукоять, а указательный палец правой руки лёг на спусковой крючок.

Сердце Льюиса замерло, и он снова почувствовал, что начинает жить. Это было подобно наркотику, отравлявшему организм и срывавшему голову, вызывая при этом чувство эйфории. Описать это невозможно! Это нужно ощутить каждой клеткой своего организма, где живут противоречия и наши страхи.

Оказавшись в небольшом холле, Говард остановился среди «развилки» в виде небольших коридоров, ведущих в разные стороны, а прямо на него смотрела массивная деревянная лестница с резными балясинами.

Принимать решения в этой жизни всегда не так просто, особенно когда времени не больше пары секунд.

Он быстро вбежал на лестницу и преодолел все ступени на одном дыхание. Завернув в коридор, Льюис осторожными шагами стал двигаться к просторному залу. Его руки продолжали сжимать рукоять пистолета, готового к стрельбе в любой момент, а сосредоточенный взгляд контролировал обстановку.

Появление в конце коридора двух встревоженных охранников с пистолетами и фонарями в руках, не стало для Говарда сюрпризом. Мысленно он уже видел, чем заканчивались их судьбы, но всегда помнил, что в этом мире есть место собственным, порой, фатальным ошибкам.

Льюис ускорил шаг и, прыгнув вперёд ногами, проскользил по дорогому паркету на левом колене. Указательный палец правой руки несколько раз выжал спуск, а лязг стали затвора возвестил о прогремевших выстрелах, звук которых частично поглотил глушитель. Пули сорокового калибра разорвали шею одному охраннику, а другому нашпиговали грудь разорвав пакетную броню жилета скрытого ношения. Кровь из сонной артерии фонтаном брызнула в сторону и тело распласталось на полу. Другой охранник повалился на небольшой столик с журналами и соскользнул на паркет.

Вскочив на ноги, Говард бросил взгляд на журнал комиксов о Бэтмене, соскользнувшего с поверхности журнального столика, осознавая при этом, что здесь могут быть дети. Возможно, он уже был стар для подобной работы, но у жизни на всё всегда оставалась своя точка зрения.

Льюис оказался в центре зала, где в стороне стоял рояль и небольшой подиум с мягкими стульями. Там всегда во время светских приёмов играл маленький оркестр музыку: Моцарта, Вивальди, Штрауса. Едва ли столь прекрасные мелодии могли изменить гостей тех раутов, ведь её, как правило, никто не слушал. Время классической музыки проходило, а взамен на сценах всё чаще оказывались непонятные разукрашенные «обезьяны» в обтягивающем прикиде.

Звук быстрых шагов в разных коридорах оторвал Говарда от коротких мыслей и он, вскинув «SIG-Sauer», прыгнул двумя ногами вперёд. Льюис скользнул по паркету и очутился под роялем, где удобно расположился, лёжа на спине.

Его сосредоточенный взгляд поймал на мушку пистолета два коридора и застыл в ожидание противника, чьи шаги были уже совсем рядом.

Указательный палец правой руки скользнул со спусковой скобы на спусковой крючок и раздалось несколько выстрелов. Лязг воронёной стали затвора и пули со стальными сердечниками сбили охранника с ног, раздробив коленные чашечки и разорвав мениски.

Противник распластался на паркете и из его руки выскользнул фонарик, покатившийся к стене.

Говард снова выжал спуск пистолета и оборвал, зарождавшийся крик охранника. Из пробитой пулей головы вытекало мозговое вещество вперемешку с кровью, и отблеск луны в этой мутной луже, оставил на душе Льюиса очередную царапину. Он понимал, что рано или поздно придёт и его время! Смерть – неизбежна!

Выкатившись из-под рояля, Льюис встал на колено и поймал на мушку очередного секьюрити, сразив его упреждающим огнём. Гильза взмыла вверх и, брякнувшись о паркет, покатилась в сторону. Пуля навылет пробила правое запястье охранника и из его руки выпал «Glock 17».

Секьюрити рефлекторно, находясь под действием адреналина, направил луч светодиодного фонарика туда, откуда прилетел свинец, но Говард успел увернуться от «паучка» яркого света.

Указательный палец правой руки выжал спуск, и пуля сорокового калибра пробила охраннику стопу. «SIG-Sauer» встал на затворную задержку, возвестив Льюису о том, что магазин пистолета пуст. Как всегда, нечто подобное случалось не в самый удобный момент, но к этому Говард был готов всегда.

Резким ударом левого локтя в район лица противника, Льюис свернул ему нос откуда в разные стороны брызнула кровь. Секьюрити всхлипнул и свалился на колени перед своим неизвестным врагом.

Говард схватил кистью левой руки противника за горло и сжал, чтобы охранник не смог ничего выкрикнуть.

Быстро сменив одной рукой в пистолете пустой магазин на полный, он плавно нажал на рычаг сброса затворной задержки и перевёл свой взгляд на переполненное ужасом окровавленное лицо секьюрити.

– Хватит дрожать, как селёдка, после вылова! Отведи меня к своему хозяину! Живо! – подняв охранника за горло и поставив насколько это было возможно на ноги, жёстким, но при этом спокойным голосом произнёс Льюис.

Металл глушителя впился секьюрити в мокрую от пота кожу лба и Говард схватил своего оппонента за ворот пиджака.

– Хорошо, – чуть дрожащим голосом промямлил охранник и, превозмогая ужасную боль в раненной стопе и стараясь не задохнуться от заливающий кровью рот, повёл Льюиса вперёд.

Экскурсия по второму этажу дома продолжалась. Говард мимолётным взглядом оценил убранство интерьеров. Картины и скульптуры удачно сочетались с изяществом гобеленов. Небольшие скульптуры подчёркивали утончённость остального мелкого антиквариата, включая старинные часы разных эпох.

Льюис понимал, что при тревоге большая часть охраны направится туда, где в этот момент находится хозяин. Для этого не нужно быть оракулом или провидцем, достаточно просто хорошо знать своё ремесло.

Охранник, чувствовавший уткнутый в затылок металл глушителя, хромая и истекая кровью, вывел Говарда в столовую, где его гарантированно ожидал большой «сюрприз» в виде стволов телохранителей банкира и швейцарских гвардейцев, охранявших кардинала де Флюи.

– Отпусти его немедленно, мать твою!!! Бросай оружие! Подкрепление, где вы, чёрт вас дери?! – слова главы охраны банкира сыпались, как пули из стрелявшего пулемёта, раскалявшие ствол.

– Отпустите меня! Я не хочу умирать! – захлёбываясь в собственной крови и частично даваясь ей, коротко промолвил охранник, продолжая оставаться у незнакомца в заложниках.

– Бросай оружие!!!

На мгновение Льюиса посетило ощущение, будто, время замерло, а где-то на другой стороне в параллельной Вселенной живут: чудеса, счастье и покой. Там нет одиночества и боли, а смерти никогда не было и не будет!

Говард выпустил из левой руки отворот пиджака своего заложника, еле державшегося на ногах от пробитой пулей ступни и, отпрыгнув в сторону, оказался за кадкой с декоративной пальмой. Он выдернул чеку из свето-шумовой гранаты и, вытащив её из подсумка, отпустил предохранительную скобу. Мягким, но резким движением левая рука бросила гранату в скопление охраны, а в ответ в сторону Льюиса посыпались выстрелы.

Яркая вспышка ослепила охрану и банкира и швейцарских гвардейцев, а оглушающий звон ударил противнику по слуху.

Говард сделал кувырок в сторону, очутившись рядом с парадной лестницей, по которой на помощь спешило подкрепление.

Левая рука вытащила из подсумка модульного бронежилета на левом камербанде осколочную гранту, а указательный палец правой руки вырвал чеку. Предохранительная скоба отлетела в сторону, и Льюис «ласково и с трепетом» покатил гранату по мраморной лестнице.

Раздался взрыв, поглотивший сопротивление группы быстрого реагирования, сменившийся на крики, хрипы и стоны.

Говард схватился за пистолет-пулемёт, висевший на одноточечном ружейном ремне, и, вскочив на ноги, пригнувшись вошёл в столовую, открыв прицельный одиночный огонь по охране банкира и швейцарским гвардейцам.

Ответный огонь оказался крайне непродуктивным и кроме лишней порции адреналина с Льюисом ничего не произошло.

Охрана была полностью выведена из строя. Бронежилеты скрытого ношения были пробиты остроконечными пулями мелкого калибра, нанёсшие телохранителям и секьюрити смертельные и крайне тяжёлый ранения.

Сопротивление было подавлено и в столовой воцарилось безмолвие, прерываемое детским всхлипыванием. Шоковое состояние семьи банкира было легко объяснимо. Детей, как и жену к подобным ситуациям нельзя подготовить, да и сам Ксавье в данной ситуации не находил своего места. Постоянный хозяин положения внезапно оказался беззащитным, несмотря на все свои деньги, охрану, связи в разных эшелонах государственной власти. Льюис понимал, что полиция едва ли объявится на вилле, но исключать полностью этого было неоправданной глупостью. Когда человек находится между жизнью и смертью, то готов абсолютно на всё! Это простая психология, где даже умные слова Зигмунда Фрейда были не нужны!

– Никому не двигаться, тем, кто ещё мыслит немного пожить! – хладнокровным, спокойным тоном доходчиво произнёс Говард. Он выпустил из рук пистолет-пулемёт, где магазин был практически пуст и вытащил из кобуры на ремне пистолет, направив его в сторону детей, дрожавших от страха и обхвативших головы руками, продолжавших сидеть на стульях за обеденным столом. По деревянным ножкам стульев текла моча, разбавлявшая кровь мёртвых телохранителей и швейцарских гвардейцев, погибших в попытке закрыть семью хозяина и кардинала де Флюи. Страх парализовал всех, как детей, так и жену Ксавье. Сам банкир неотрывно смотрел на Льюиса и его поднятые вверх руки ходили ходуном. Кардинал же, будто, застыл на стуле, а его взгляд застыл на трупе швейцарского гвардейца, чьё мёртвое тело лежало в луже крови.

На обеденном столе царил апокалипсис в виде разбитой посуды, стрелянных гильз и пищи, которая была уже не пригодна к использованию. Кровь пропитала белоснежную скатерть и запах пороха щекотал в носу.

– Что вам нужно? – робко и тихо спросил кардинал, пытаясь встать из-за стола со стула. Тело не слушалось его разума, а сам разум находился в частичном коллапсе.

– Не стоит так волноваться! Мне нужны, только вы кардинал и ваша правда! – произнёс спокойным беспристрастным голосом Говард.

– Но, я ничего не знаю… Я лишь слуга Господа, – растерянно, дрожащим голосом произнёс Дженнаро де Флюи, на чьём лице никак не исчезала замершая гримаса, подобно той, которая появляется у человека пытающегося закрыться от пули в голову ладонями рук.

– Я не думаю, что все так просто! Вы же знали отца Бернардо из Доминиканского Ордена и знаете о человеке, убившего его. Точнее о том, кто отдал приказ! Отец Джакомо перед смертью признался, что вы так же виновны в смерти отца Бернардо. Люди не врут в подобные моменты! Кто такой этот «Девятый»? Я жду ответов и без них не уйду. Не стоит провоцировать меня и узнавать на что я готов, чтобы получить эту информацию! – сжав в руках рукоять пистолета и держа на мушке крупного сановника Ватикана, произнёс Льюис.

– Но, я не могу об этом сказать! – растерянно протяжно и тихо промолвил кардинал.

– Я вижу, вам больше всего нравятся страдальцы! Думаю, вы любите искать новых святых мучеников, так может поищем их среди присутствующих?! Выбор здесь богатый: разновозрастной и даже разнополый! Просто подарок для столь содержательного времяпрепровождения, – окинув сидящих за столом домочадцев банкира и его самого, с циничной усмешкой подметил Говард. Он, и в самом деле, не знал, насколько далеко готов зайти в поисках правды. Ему не хотелось думать о том, что везде и во всём правды и лжи бывает строго поровну. У всего в этом мире, как и у любой монеты: аверс и реверс. Смотришь на одну сторону и видишь ответ, не задумываясь о том, что на другой стороне так же есть ответ! Многоликость заблуждений, суждений, трактовок, доказательств, чтобы в конце пути, возможно, постичь истину…

– Постойте не делайте ничего плохого! Молю вас, как и любое возможное божественное проявление! – начал Дженнаро де Флюи, медленно поднимаясь со стула и чувствуя, как трясутся его колени. Кардинал осознавал, что подобным людям не предлагают деньги. Они им не нужны! Для них деньги это такой же ресурс, как информация, оружие или боеприпасы. Такие люди ищут не правду, а оправдание для себя, пытаясь заслужить Божью милость раскрытием заговоров, тайн и борьбы со злом! – Не нужно больше жертв! Я скажу, что вы хотите, но не убивайте больше никого.

– Правда всегда дорого стоит! Не правда ли, синьор де Флюи?! – с издёвкой сказал Льюис, продолжая, держать кардинала на мушке. – Всем выбросить свои смартфоны на стол и зайти в кладовку.

Ксавье и его жена оставили свои смартфоны на обеденном столе и медленно стали подниматься со стульев. Дети продолжали дрожать, обхватив головы руками, но руки родителей смогли немного привести их в чувства. Они зашли в кладовку и закрыли за собой дверь.

Льюис подошёл к только что закрывшейся двери, переступая через мертвые тела охранников, и положил левую ладонь в тактической перчатке на спинку деревянного стула. Он подпёр ей дверь, чтобы оттуда не смогли выбраться и, вновь, навёл «SIG-Sauer» с навинченным на ствол глушителем на кардинала. – У нас мало времени! Я слушаю!

– Вы меня убьёте? – испуганно спросил Дженнаро де Флюи.

– Всё будет зависеть от вас и ваших ответов! – посмотрев в глаза кардинала сосредоточенным взглядом, произнёс Говард. Прибор ночного видения частично мешался для установления психологического контакта, поскольку оставлял выражение его глаз недоступным для синьора де Флюи. Льюис достал из административного подсумка смартфон и включил диктофон.

– Отца Бернардо никто не хотел убивать! – начал кардинал, аккуратно присев на стул за обеденный стол. – Однако, существовала возможность, что он сможет докопаться до ряда фактов, которые становилось всё сложнее и сложнее от него скрывать. Каждый человек в этом мире чья-то марионетка или кукла для спектакля, режиссёр же всегда остаётся в тени! Иногда ты знаешь его имя, его слабые места, сущность, но какая-то мелочь постоянно не даёт свершить над данным негодяем или негодницей справедливый суд. Ведь, тогда мы должны осудить и себя самого! Его решили убрать с театра действий, как и его терциария, верного пса, фанатично и преданно служащего ему. Видимо, этот пёс сейчас передо мной…

– До чего мог докопаться отец Бернардо? – монотонно спросил Льюис, продолжая параллельно размышлять над словами кардинала. В них присутствовал не только смысл, но и то, в чём Говард не решался себе признаться. Это был не психологический приём подавления со стороны синьора де Флюи, а всего лишь желание задеть самого Льюиса.

– Отец Бернардо был не простым доминиканцем. Он был рыцарем Ордена Хранителей Меча. Он и его братья вели борьбу не просто с ересью, но и с сильными мира сего. Следы Ордена Хранителей вы найдёте в Сиене в аббатстве Сан-Гальгано. Это предместье городка Колли ди Травале. Оно находится в тридцати километрах от Сиены. Как выйти на них, я не имею ни малейшего понятия! Что касается «Девятого» то это человек. Его настоящего имени я не знаю, у него много псевдонимов и тайн. Он работает на Таинственный Синдикат.

– Что это за Синдикат?

– Не знаю о нём толком ничего, кроме того, что эта одна из структур, так называемого «теневого правительства».

– С какой целью этот человек выходит на вас?

– Синдикату нужны свои люди в Ватикане, и я не думаю, что одинок в данном аспекте. Просто никто не знает другого в лицо! Мне больше нечего сказать…

Льюис остановил запись на диктофоне и убрал смартфон обратно в административный подсумок.

– Что вы решите?

– Решает только время, синьор де Флюи! – обойдя стол и зайдя за спину кардиналу, ответил Говард. – А я простой человек и та самая марионетка, как вы выразились! – усмехнувшись, добавил Льюис и, взмахнув рукой, ударил Дженнаро рукоятью пистолета чуть выше ушной раковины по голове.