Read the book: «Я – Игрок», page 2

Глава 2

Небольшой ломтик хлеба пронизывает жидкость мутновато-жёлтого цвета, опускается на самую глубину, а затем вырывается на свободу совершенно невредимый. Разве что промок до основания. Впрочем, его благополучие длится недолго, ведь я тут же откусываю от него добрый кусок.

Прикончив первую порцию нарезанного тонкими прямоугольниками хлеба, я уже хватаюсь за вторую, и вновь макаю его в куриный бульон.

Я сижу в небольшой таверне, которая прилипла к тракту будто пиявка. Двери заведения в открытом состоянии (а они здесь открываются наружу) перекрывают часть дороги. Не спрашивайте меня о том, кому в голову пришло построить здание таким образом. Мне и самому приходит в голову подобный вопрос.

Я восседаю за длинным деревянным столом в гордом одиночестве. Не то, чтобы я был против компании, но вряд ли кто-то, находясь в здравом уме, решит подсесть за один стол к Игроку, не получив от него соответствующего приглашения. К тому же, если и найдётся в таверне такой смельчак, он сможет сесть разве что напротив меня – на занятой мною лавке сушится черный плащ Игрока, занимая собой всё свободное пространство.

Хотя, наверное, именно напротив собеседника обычно и садятся для разговора, верно?

Рядом со мной на столе глубокая миска с куриным бульоном, деревянная ложка, к которой я так и не притронулся, а также нарезанный хлеб – примерно половина буханки, от которой осталось совсем ничего.

Ах да, ещё возле меня стоит пустая кружка, которая недавно полнилась пивом. Отвратным на вкус, надо признать. Пришлось осушить порцию залпом, ведь прикасаться к кружке повторно желание могло уже не возникнуть.

Я искренне надеялся, что проглоченный алкоголь, проникнув внутрь, окутает меня своими хмельными чарами. Увы, этого так и не произошло, и вряд ли уже произойдёт. Может, стоило заказать ещё кружку, несмотря на его вкус?

В какой-то момент трапезы некто неизвестный бесшумно подходит ко мне со спины, и не то толкает, не то хлопает меня по плечу. От неожиданности я разжимаю пальцы, и кусок хлеба падает прямо в бульон.

Я с тоскою смотрю на тонущий ломтик, пока агрессор, по вине которого сейчас гибнет моя еда, занимает место за столом напротив меня. Более того, не дав мне даже осмыслить случившегося, незваный гость протягивает свою вороватую руку и забирает последний кусок хлеба.

Подняв голову, я вижу молодую девушку, которая уже принялась поедать остатки моего кушанья.

– Привет, Саймон! – объявляет она с набитым ртом, при каждом произнесённом слове между её губ проскакивает одна или пара крошек.

– Здравствуй, Кристина, – отвечаю я без особого энтузиазма.

Я хочу добавить, что рад её видеть, но хлеб (мой хлеб!), исчезнувший в ненасытном зеве девушки всего за пару секунд заставляет меня умолкнуть.

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я вместо этого, хотя понимаю, насколько глупо прозвучит мой вопрос.

Если Кристина здесь, а не в Академии, значит, она сдала выпускные Игры и получила свою личную колоду колдовских карт.

– Закончила Академию, – отмахивается она от моего вопроса и выразительно смотрит на миску с куриным бульоном, затем переводит взгляд на меня, и вновь возвращает его на еду.

Я вздыхаю (а что ещё мне остается?) и двигаю миску к Кристине.

– Через пару часов после тебя получила колоду, – уточняет она и с улыбкой принимает порцию бульона.

Я намереваюсь передать ей и ложку, но та уже оказывается в её загребущих руках.

Недолго думая, девушка нападает на блюдо, не забыв размять и размешать упавший в него хлеб. Его ожидает та же судьба, что и предшественника – быть съеденным Игроком, который за него не платил, а просто выпросил у коллеги.

На Кристине одет такой же чёрный плащ, как и тот, что сушится возле меня на лавке. Впрочем, каждый выпускник по окончанию Академии Игр получает стандартное одеяние. Это наша отличительная черта, что-то вроде метки, по которой нас сразу же узнают в любом месте. У плащей даже имеется специальный карман для колоды колдовских карт. Да не один, а целых четыре.

На её одежде нет ни капли, хотя за пределами таверны продолжает идти дождь. Значит, она сделала то, на что я не решился – использовала физический щит, чтобы укрыться от потоков воды, проливающихся с небес.

– Поздравляю с дебютной Игрой, – говорю я, пытаясь улыбнуться.

По-моему получилось не очень искренне.

– Спасибо! – она, кажется, даже не замечает, что моё поздравление прозвучало несколько натянуто. – У тебя тоже всё успешно?

– Угу, – киваю я.

– Вот и славно, – улыбается девушка, не в пример мне светло и радостно, отправляя в рот очередную ложку бульона.

Покончив с едой, и не оставив при этом в миске ни капли, Кристина тут же устремляет взгляд на мою кружку.

– Там ничего нет, – признаюсь я, и для убедительности наклоняю её, наглядно демонстрируя отсутствие содержимого.

– Жадина! – вдруг заявляет девушка. – Не мог мне чуточку оставить?

– Я не знал, что ты сегодня закончишь Академию, – после недолгого молчания, отвечаю единственное, что пришло в голову.

– Ладно, обойдусь без спиртного, – отмахивается девушка. – Ты по распределению к кому попал?

– Ни к кому.

– То есть как это? – удивляется Кристина.

– Меня освободили от распределения.

– Вот даже так? А рекомендации какие у тебя?

– Их тоже нет, – признаюсь я.

Некоторое время девушка молчит, обдумывая мои слова.

– Ты же был лучшим на курсе! Да тебя все преподаватели хвалили! Как они могли тебе даже рекомендаций не написать?

Я пожимаю плечами, не зная, что на это ответить.

– А твой куратор это как-то объяснил?

– Сказал, что я неопределённая личность, и должен сам решить, где и как послужить человечеству, используя свои способности.

– Пф! – фыркает Кристина. – Тоже мне неопределенная личность! Тихий, робкий, и вечно хмуришься. Вот и весь ты!

– Спасибо за комплимент, – выдавливаю из себя кислую улыбку.

– Обращайся, – смеётся она, а в её серых глазах пляшут озорные огоньки.

Да, у неё серые глаза. Со временем у Игроков не остаётся и следа от золотого цвета в зрачках. На самом деле цвет глаз, которым его наградила природа, возвращается к любому ученику, почти сразу же, после получения им первой колоды. Хотя у некоторых этот процесс занимает более длительный срок.

Я вдруг представляю, как бы выглядела девушка, сидящая передо мной, будь её глаза по-прежнему золотыми.

Некоторое время мы проводим в молчании. Кристина подзывает местного служку и заказывает две кружки лучшего пива. Тот кивает и уходит, а вскоре приносит заказ. Я не сомневаюсь, что это вот «лучшее пиво», принесённое им, ничем не отличается от того, которое я пробовал ранее.

Свои мысли я решаю не озвучивать вслух, и молча принимаю свою кружку. Затем поднимаю её вслед за Кристиной в немом тосте.

На этот раз я решаю пить пиво не залпом, а отдельными небольшими глотками. Вкуснее от этого напиток не становится, и да, это вне всяких сомнений то же самое пойло, что продал мне хозяин таверны до этого.

Как и в первый раз, хмель не настигает меня, зато отвратный вкус заполняет собой весь рот и желудок.

– Может, поедешь со мной? – неожиданно нарушает молчание девушка.

– С тобой? Это куда?

– Меня назначили Игроком к графу Де… Да… на вот, сам прочти, – Кристина достаёт из плаща небольшую грамоту, свернутую в тугую трубку.

Я освобождаю документ от завязок, разворачиваю его и бегло читаю.

– Граф Дедавинский, – вслух произношу я.

– Точно! Ему как раз нужны два Игрока.

– Два? – удивляюсь я. – Обычно никто не берёт к себе на службу больше одного Игрока.

– А этот вот решил взять, – говорит Кристина важным тоном. – Он вроде этот, историк, и выпускники Академии ему нужны для изучения руин старинного города.

Я ещё раз пробегаю глазами по документу, а затем перевожу взгляд на собеседницу. И замечаю в её взгляде… надежду? Она хочет, чтобы я согласился?

Немного смутившись, я опускаю взгляд, а вместе с ним и голову так низко, что едва не касаюсь развернутого пергамента лицом.

– Ну же, Саймон! Соглашайся! – её слова подтверждают мою догадку.

– По крайней мере, рядом будет знакомый человек, – говорю я, возвращая ей документ.

– Точно! – в голосе Кристины слышится неподдельная радость. – Мы же с тобой друзья! Пусть даже нам и нельзя дружить.

– Друзья? Да ты меня задирала на протяжении всего срока обучения в Академии!

– Ну, кто-то же должен был, – смеётся Кристина.

Кстати, наше с ней знакомство началось с того, что она разбила мне нос и обе губы.

Всё произошло несколько лет назад. Мы с однокурсником бежали по коридору (сейчас даже и не вспомню, куда и зачем), а Кристина вместе с ещё одной девушкой стояла у окна, о чём-то тихо беседуя. Надо сказать, что она всегда была худощавой, и её фигуру нельзя было назвать женственной. С годами мало что изменилось, но тогда это сразу бросалось в глаза. И причиной тому были, в первую очередь, её самые близкие подруги, которые уже тогда выглядели зрелыми женщинами. Кристина к тому же носила короткую стрижку, и её волосы цвета мышиной шерсти торчали во все стороны, как у неопрятного мальчишки.

Пробегая мимо девушек в тот день, мой сокурсник что-то сказал, указывая на Кристину. По-моему эта была шутка по поводу её прически. Не помню содержания этой шутки, но зато помню, как, поравнявшись с ней и её подругой, я вдруг оказался на полу, причём умудрился упасть так неудачно, что в кровь разбил нос и обе губы. Это Кристина в нужный момент выставила ногу, об которую я споткнулся.

Буквально через пару дней несколько жилых корпусов Академии закрыли на ремонт, и одноместные спальни переоборудовали под два места. Руководители учебного заведений не делили студентов по полам, ведь за близкие связи в стенах заведения и за пределами оных после выпуска будущие Игроки карались самым строгим образом.

Не знаю, быть может, надо мной тогда решила подшутить сама судьба, но моим соседом стала именно Кристина.

И к моему искреннему удивлению мы умудрились сдружиться. Постоянно общались, проводили вместе много времени, не нарушая при этом правил Академии. Но это не мешало девушке частенько подшучивать надо мной, а иной раз и отвешивать мне «дружеские» подзатыльники. Хотя, надо признать, она никогда не выходила за определенные рамки, которые, я подозреваю, она сама же для себя и установила…

Вернувшись мыслями обратно в таверну, я наблюдаю за Кристиной, пока она сворачивает пергамент и завязывает его синей бечёвкой. Короткие серые волосы, серые же глаза, маленький острый нос, тонкие, словно две полоски, губы. Каждая черта её лица для меня хорошо знакома, как может быть знакома только внешность родного человека.

«Кристина права, – думаю я. – Она мой друг».

Неважно, что правилами это запрещено, но в каком-то смысле, там, в стенах Академии, эта девочка заменила мне утраченных мать и сестру. Разве могу я теперь ответить отказом на её просьбу?

– Хорошо, – говорю я вслух. – Я поеду с тобой.

Глава 3

Рано утром отправились в путь.

Мы двигаемся всё тем же нешироким, но добротно замощённым трактом, что вывел нас из стен Академии в большой мир. А перед этим заночевали в таверне, в которой нашлась свободная комната с двумя кроватями.

Дорога ложится под ноги миля за милей. Совсем скоро ближайшие к таверне окрестности, где почва утопала в лужах после вчерашнего затяжного дождя, остаются позади, и мы выходим к сухим землям, которые не затронула ненастная погода.

Идём быстрым шагом, а привал устраиваем лишь тогда, когда идти становится уже невмоготу. Тогда мы усаживаемся у края дороги прямо на траву, и трапезничаем той нехитрой снедью, которую удалось раздобыть перед уходом из таверны.

Всю дорогу мы словно маленькие дети радуемся любой мелочи. Будь то незнакомое дерево, пролетевшая птица, или наши собственные тени. Обычно угрюмый и молчаливый, я беспрестанно улыбаюсь, а Кристина и вовсе смеётся в полный голос. И пусть нам уже перевалило за второй десяток, окружающий мир мы воспринимаем как младенцы, которых впервые вынесли на свежий воздух.

А что бы вы чувствовали, окажись на воле после многолетнего пребывания в четырёх стенах? Я в состоянии подобрать для подобных ощущений лишь одно слово: свобода.

Свобода не от собственных целей, или ответственности, но от сковывающих твоё тело и разум удушливых сооружений, главная цель которых – отгородить человека от внешнего мира.

Между тем, закончив второй за день привал, мы продолжаем путь.

Тракт, прямой как древко стрелы, ведёт на юг, не встречая преград. Лишь там, далеко впереди, он резко уводит в низину, исчезая из виду. Можно лишь гадать, что находится в той неведомой пропасти, да вспоминать уроки географии старого ворчливого профессора Гурбанка.

«У вас с ним много общего, Саймон!» – не уставала заявлять Кристина на каждом его занятии.

Мы с моей спутницей не имеем возможности узреть того, что ждёт нас впереди, но зато мы можем во всех деталях рассмотреть то, что окружает нас здесь и сейчас.

По правую руку от тракта, то есть на западе, до самого горизонта простирается холмистая равнина. Эти невообразимые для путника просторы устилает ковёр буйной зелени, укрывающий ландшафт мягким одеялом. И посреди этого зелёного полотна далеко на западе вырастают очертания города, чьи золочёные крыши и шпили сверкают на полуденном солнце так ярко, что приходится щуриться, лишь бы только рассмотреть этот величественный силуэт.

Златой град Салон, или просто – город золотых крыш. Мы слышали много историй о нём в стенах Академии. Если верить им, то выходит, что Салон самый богатый город-государство на всём материке. А ещё, это место всевозможных благ и безграничных возможностей.

Вскоре нам попадается неприметная с виду тропка, отводящая от торгового тракта, по которому мы следуем, на запад. Она в отличие от замощённого тракта извивается подобно ползущей змее, огибая многочисленные холмы, и теряясь среди них где-то впереди. Так как поблизости нет ни одного другого поселения, можно смело предположить, что этот путь приведёт нас прямо к дверям златого града.

И, конечно же, Кристина тут же загорается идеей посетить Салон.

– Хоть одним глазком взглянем, – твердит она, и её глаза блестят от возбуждения не хуже золотых крыш этого самого города.

Я не разделяю оптимизма своей спутницы, и высказываюсь против того, чтобы тратить время на посещение знаменитого города. Мне приходиться напомнить Кристине, что её ждут в землях графа Дедавинского в кратчайшие сроки, а путь в Салон может занять много дней, если не недель. Да и припасов у нас с собой совсем мало.

Вот только никакие мои доводы не помогают. Девушка с завидным упорством продолжает стоять на своём.

– Будешь жевать траву, когда наши скудные запасы иссякнут, – бурчу я сердито.

– Оба будём её жевать! – вот, что я слышу в ответ.

На самом деле, я премного благодарен Кристине, несмотря на наши расхожие мнения. Нет, совсем не за то, что ей вдруг приспичило топать по холмам к сверкающему городу, но за то, что она уговорила меня пойти с ней. Я мог много недель блуждать по миру, так и не поняв, чего же я хочу от жизни и чем планирую заниматься в обозримом будущем. А неопределенность не на руку Игроку, ведь после выпуска из Академии он должен устроиться к кому-нибудь на службу в течение месяца. В противном случае считается, что человек принял решение использовать колоду колдовских карт в дурных целях, и на него объявляется Кровавая Охота. Лишь после года прилежной службы на благо человечеству, Игрок может отправиться в свободное странствие, чтобы помогать людям в разных уголках мира, став Странствующим Игроком.

Кристина предложила поступить вместе с ней на службу к графу Дедавинскому, и для меня этот вариант был ничем не хуже других. И со мной рядом, как ранее заметила девушка, будет знакомый человек, а это несомненное преимущество. Правда, это вовсе не значит, что я хочу умереть от голода или жажды во время бесцельного пути в Салон.

В конце концов, Кристина уступает, что премного удивляет меня. Но и в этом случае девушка не упускает возможности оставить за собой последнее слово. Она заставляет меня пообещать, что по окончанию службы у графа я непременно вместе с ней посещу город золотых крыш.

Решив отложить визит в Салон до лучших времён, мы продолжаем идти по тракту.

Часы идут, и мощённая камнем дорога продолжает вести нас вперёд.

Я упомянул, что находится на западе, но совсем забыл про восточную часть окружающего нас мира. Здесь тоже есть на что посмотреть.

Практически вплотную к дороге липнет небольшой редкий подлесок. В нём преобладают многочисленные кустарники, среди которых есть и обычные колючие бурьяны, и большие растения с пышной кроной зеленых листьев.

Сразу за подлеском начинается густой лес с грабами, буками, и многими другими деревьями. Названия многих из них нам с Кристиной неизвестны. Одни деревья раскидывают свои ветви в стороны, покрывая буйной листвой всё пространство вокруг себя, иные, напротив, тянут ветви ввысь, и те не стремятся дотянуться до своих соседей, а прижимаются к стройному стволу.

Даже отсюда, с тракта, можно услышать завораживающие звуки леса. Он полнится жизнью. Стрекочут какие-то насекомые, переливистыми трелями окликают друг друга птицы, а несколько дятлов стучат по стволам, выискивая в полостях коры жучков и червячков. Этот прерывистый, но ритмичный перестук эхом разносится по всей округе. Из недр леса доносятся и многие другие звуки, определить природу которых, человек, проведший в Академии Игр пятнадцать лет, просто не в состоянии.

Лесной массив тянется во все стороны на многие лиги, на востоке постепенно наползая на возвышенность. Его величие меркнет лишь перед высокой громадой Серых гор, что вырастают на горизонте.

Дальнейший наш путь занимает не менее пяти часов. Тракт идёт заметно под уклон, и теперь мы отчетливо видим то, что находится в той самой «пропасти», которая раньше была недоступна взгляду.

Здесь ландшафт начинает резко меняться. Холмы становятся значительно выше, а трава на них встречается всё реже; кое-где и вовсе стоят курганы голой земли. На востоке же лес уступает место нагорью, среди которого хоть и попадаются редкие деревья, но и те какие-то чахлые, с коричневой жухлой листвой.

Создаётся впечатление, что всё это время мы двигались не на юг, а на далёкий север. Впрочем, заметно потеплевший воздух напоминает об ошибочности подобных мыслей.

Ближе к вечеру, когда мы оба вконец выбиваемся из сил, а солнечный диск опускается всё ниже к горизонту, мы достигаем небольшого поселения, зажатого меж двух гористых холмов.

К нашей радости, которую трудно передать словами, в деревеньке удаётся найти вполне приличный постоялый двор, а у его хозяина купить карту материка. Несмотря на то, что документ изрядно потрёпан, он всё же вполне читаем.

Приобретя карту, мы ужинаем в харчевне наваристым рисом с тушёным мясом, запивая всё это вкусным напитком, который жена владельца (и повариха по совместительству) называет компотом.

А затем я наблюдаю, как Кристина битый час развлекает посетителей харчевни рассказами о ночных тварях и о том, как нужно их убивать. Привыкший к пересудам и байкам, народ слушает рассказчицу с раскрытыми ртами. Стоит признать, что в этом селении Игроков не боялись, а напротив, чтили и уважали, как благородных борцов со злом. Сплошные «милорд», и «миледи» звучат в каждом предложении адресованном мне или моей спутнице. Правда, я так и не запомнил названия этой деревни.

Под конец представления Кристина разыгрывает колдовскую карту, и поджигает один из стульев, после чего гасит огонь уже с помощью другой карты. Показательную Игру встречают бурными аплодисментами, а хозяину постоялого двора настолько понравился фокус, что он по доброте душевной решает не взимать с «благородных милордов» плату за испорченную собственность.

Что ж, возражать по этому поводу я не стану.

Люди просят продемонстрировать своё искусство и меня. Но я по разумным причинам решаю оставить свою колоду лежать во внутреннем кармане.

– Что-то я перебрал хозяйского компота, боюсь выронить все карты, – отвечаю я людям на их просьбы.

Шутку встречают дружным смехом, после чего меня хлопают несколько раз по плечу и более не беспокоят, ведь Кристина и без меня даёт им достаточно поводов для веселья.

«А ведь при неудачной Игре могла и убить кого-нибудь из этих зевак», – приходит мне в голову, когда я гляжу на девушку. Кажется, она наслаждается тем, что находится в центре внимания, и взгляды всех окружающих прикованы к ней одной.

Под конец вечера народ начинает расходиться, и мы с Кристиной решаем последовать их примеру. Комнаты с двумя кроватями не нашлось, поэтому хозяин заведения выделяет для нас длинную деревянную скамью, сразу несколько матрасов и подушек. Из всего этого получается вполне сносный лежак, место на котором я и занимаю. Не отнимать же у девушки возможность нормально выспаться!

Несмотря на то, что мы вымотались дневным переходом, сон откладывается на целый час. Это время мы проводим за просмотром купленной карты. В скудном свете масляной лампы мы буквально утыкаемся в карту носами, чтобы рассмотреть её получше. И всё это действие происходит отнюдь не в тишине. Мы что-то говорим, перебивая друг друга, тыкаем в ту или иную точку на карте пальцами, а между делом ещё и пытаемся вырвать её друг у друга из рук.

Иными словами, мы делаем то, что привыкли делать ещё в Академии. Мы спорим. Кристина, по обыкновению, ведёт диалог громко и импульсивно, а я – спокойно и ворчливо. Наши с ней точки зрения расходятся в девяти случаях из десяти, и с годами подобное общение переросло в привычку. Но каждый спор, так или иначе, всегда заканчивался одинаково: мы приходим к общему решению.

А вот кого из нас это решение больше устраивает, уже зависит от конкретной ситуации.

Вот и сейчас, проспорив целый час, мы в итоге решаем продолжить путь по морю Кракенов, которое находится на юге, в лиге от постоялого двора. Для этого нужно добраться до портового городка, и нанять небольшое судно с экипажем. После, достигнув восточного побережья, стоит выбраться к ближайшему тракту, который приведёт нас прямиком к землям графа Дедавинского.

Идея мне не особенно нравится, так как я не люблю влажный воздух. Но альтернатива этого пути ещё хуже.

Чтобы не пересекать море, мы можем отправиться дальше на юг, но не по тракту, который вскоре резко заворачивал на запад, а через обширные степи кочевников. Пришлось бы пройти много миль, двигаясь в том же направлении, чтобы миновать горную гряду, отделяющую владения кочевников от восточных земель. Наконец, достигнув ближайшего города со зловещим названием Драохштар, нужно повернуть на северо-восток, и по имевшимся проторенным дорогам отшагать ещё несколько десятков лиг.

Конечно, в городе кочевников можно было бы купить лошадей. Но их скакуны сплошь породистые, чьей родословной позавидовали бы иные лорды. Поэтому их покупка обошлась бы нам в три дорого, и сумма эта могла намного превысить ту, что мы можем потратить в порту.

Имелся и третий вариант. Мы также могли отправиться в портовый городок, но, не доходя до него нескольких миль, повернуть на восток, где нам предстояло миновать нагорье и отыскать безопасный путь через перевал. Но Серые горы, которые мы видели позади обширного леса по пути сюда, были такими высокими, что мне с трудом верилось в существование такого пути.

На другой стороне гор, судя по карте, не было никаких дорог. Однако добраться до замка графа можно было по небольшой и с виду более чем безопасной равнине.

Итак, перед нами стоял выбор: пересечь степи кочевников, и провести в пути не меньше двух недель, свернуть себе шею, а заодно и все остальные части тела на высоких горах, или же переправиться по морю, которое носит имя страшных подводных чудовищ.

После долгого и жаркого обсуждения мы останавливаем свой выбор на море Кракенов.

Придя к согласию, мы понимаем, что этот спор окончательно лишил нас сил. Не сговариваясь, убираем карту, тушим единственную лампу, и растягиваемся на кроватях. Хотя подо мной вовсе не кровать, а лавка. Впрочем, поверх неё я накинул пару мягких матрасов, так что жаловаться не приходится.

Кристина желает мне спокойной ночи, и даже не договорив до конца, забывается крепким безмятежным сном. Я же долго не могу уснуть.

С момента как я покинул Академию, в которой провёл целых пятнадцать лет, минуло всего два дня. Но меня не покидает ощущение, будто прошла уже целая вечность.

Я точно знаю, куда направляюсь, и кто будет рядом со мной, но даже это знание не спасает от неизвестности, что ждёт меня впереди. И, несмотря на то, что во внутреннем кармане моего плаща покоятся колдовские карты, я понятия не имею, как с ней сражаться,