Quote from the book "Закат Европы. Том 1"

Глубокая боязнь мира, свойственная детской душе, которая никогда не оставляет человека высшего порядка в его безграничном одиночестве, боязнь перед чуждыми силами, великими и угрожающими, облеченными в чувственные образы, вторгающимися в брезжущий мир. Равным образом, и направление всего становления в его неумолимости — необратимости — воспринимается с полной внутренней достоверностью как нечто чуждое. Что-то чуждое превращает будущее в прошедшее.