Read the book: «Стервец»

Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.

Фридрих Ницше, «По ту сторону Добра и Зла»

Пролог. Смерть

До рассвета оставался как минимум час, а фонари в парке горели, как назло, через один.

– Эй!

Девушка ускорила шаг. Цокот каблуков в ночной тишине звучал слишком громко.

– Сто-ой, поговорить надо!

Она всерьёз подумывала скинуть туфли, сойти с аллеи и побежать во тьму, но не была уверена, что он этого не заметит.

Цокот каблуков стал ещё чаще.

– Стой, кому говорю!

Похоже, он тоже ускорился – кажется, девушка уже чувствовала его алкогольное амбре. И она не выдержала, побежала. Не снимая туфель, не сворачивая с дороги – в панике.

– Сто-ой, блядь!

Её лицо мокро от слёз, дыхание сбивчиво. Вообще она в неплохой физической форме, но последние два коктейля были явно лишними.

Хотя он, кажется, отстал. Неужели сумела, сбежала? Она немного замедлилась, чтобы перевести дыхание.

И в тот же миг почувствовала резкую боль в затылке, и дальше – ничего.

…

– Бля.

Часть 1. В ролях

Глава 1. Практик и тактик

– …и вообще, твой энтузиазм немного не к месту, – укорил толстяк.

– Почему это? – удивился его стройный товарищ.

– Девушка так-то погибла.

– Ну погибла и погибла. Зато теперь у нас работа есть.

Они шли по парковой аллее вдоль протяженной клумбы с цветущими бегониями. Первый, следователь-тактик Форс, – одет с иголочки, в бордовые брюки и жилет на белую рубашку; второй, следователь-практик Корд, – в серой футболке и слегка поношенных джинсах. У Форса была аккуратно подстриженная борода и темные курчавые волосы, у Корда – причёска вида «я только проснулся, отстаньте». Форс нёс на шее фотоаппарат, под мышкой – планшет с чистыми листами бумаги, а Корд тащил чёрный кожаный чемоданчик.

– У нас последнее интересное дело когда было, в марте? – продолжил Корд. – А сейчас середина июля. Люди совсем разучились друг друга убивать.

Для него день начался прекрасно. Не из-за трупа, а в принципе. Несмотря на ранний подъём (сейчас старый отцовский хронометр показывал 7:15), он выспался, да и в целом проснулся в хорошем настроении.

Его друг и коллега, как обычно, погрузился в молчаливые раздумья. Он не слишком-то любил выезжать на первичные осмотры места преступлений: из-за комплекции передвигаться ему было непросто. Метр девяносто роста и почти два центнера веса – Корд порой дразнил его «властелином узких коридоров», но Форс не обижался: он относился к себе со здоровой иронией. Но вообще, если сравнить характеры друзей с поэзией, Форс был этакой тонкой, нежной, лиричной элегией, а Корд – частушкой про мужика, который топор показывал.

– Зевак понабежало, – проворчал Корд. – Собачники, наверное. Лишь бы не журналисты.

– Готов поспорить, часам к восьми и они появятся.

– Поэтому надо работать быстро. Плёнку зарядил?

– Конечно, – кивнул Форс, но для проформы фотоаппарат проверил.

В чемоданчике, который нёс Корд, находилось ещё пять запасных пленок, несколько видов луп, упаковка латексных перчаток, скребок и множество других инструментов, которые чаще всего не требовались. Их команда криминалистов была настолько профессиональна, что сама находила все возможные предметы и вещества, имеющие отношение к делу. Корду, как следователю-практику, требовалось лишь верно их интерпретировать и сделать логические выводы, а Форсу, как следователю-тактику, – задокументировать ход осмотра места преступления и решить множество формальных вопросов.

Около места преступления повсюду сновали криминалисты в белых форменных одеждах. Подойдя ближе, следователи увидели, из-за чего весь сыр-бор. Босая стройная девушка в сетчатых чулках, черной кожаной мини-юбке и обтягивающем сиреневом топике лежала на асфальте прямо под фонарём. Ноги аккуратно сведены, руки вдоль туловища, глаза закрыты, в отличие ото рта. Рыжие волосы, при жизни наверняка ухоженные, теперь висели колтунами. Миловидность лица не портили даже разбитый нос и гематома на лбу. Под головой виднелась тёмная лужа засохшей крови, а перпендикулярно к ней шла дорожка из бледно-красных капель.

– А вот и бабец! – воскликнул Корд, вытаскивая из кармана свежую пару латексных медицинских перчаток. Он всегда носил их с собой (мало ли что!), поэтому лезть в чемоданчик ему не пришлось.

– Не надо здесь пошлостей. Прежде всего, это жертва, – прервал его Форс.

– Ну, как говорится, мёртвая женщина ещё два часа женщина.

– Полчаса.

– Проверял? – усмехнулся Корд.

– Да ну тебя!

– Формально, вы оба правы, – справа от следователей послышался трескучий старческий голос. – Просто Корд, видимо, предпочитает женщин похолодней.

– Иди ты! – беззлобно воскликнул Корд и повернулся.

К ним подошёл их судмедэксперт, по совместительству – начальник криминалистической лаборатории. Вечно осунувшийся семидесятилетний старик с мешками под глазами и тоскливым взглядом – Корд называл такой «взглядом бассета».

Все трое кивнули друг другу – пожимать руки на месте преступления считалось моветоном. Корд поставил на асфальт чемоданчик и присел около тела на корточки.

– И что у нас тут?

– Девушка, лет восемнадцать-двадцать, – отчитался судмед. – Убита ударом в затылок.

– Орудие?

– Не нашли. Предположительно камень.

– Вроде тех, с клумбы? – Корд указал туда, откуда они только что пришли.

– Да.

– Хм, – Корд аккуратно потянул подбородок девушки вниз. – Во рту жидкость. Взяли на анализ?

– Естественно.

Корд поднял у девушки веки и заглянул в оба глаза. Голубые.

– Приблизительное время смерти?

– Я бы сказал, часа четыре-пять назад.

– То есть около двух ночи? – задумчиво пробормотал Корд. – Насколько я знаю, летними ночами в парке половину фонарей отключают?

– Верно, – подтвердил Форс. – А зимой они работают только на главной аллее.

– Этот фонарь был выключен?

Судмед кивнул:

– Но мне здесь кажется важным другое. Обрати внимание на волосы.

Корд взял в руки слипшийся локон. Хмыкнул. Потёр его между пальцами.

– Песок, – резюмирован он. – Девушку утопили?

– Её тело. Но мацерация отсутствует. Значит, в воде она пробыла недолго.

Корд нахмурился.

– То есть девушку убили здесь, помакали куда-то и вернули сюда?

– Не куда-то, а в ближайший пруд, – усмехнулся судмед.

– Бессмыслица какая-то, – потряс головой Корд.

– Равно как и поза трупа. Девушка явно упала лицом вперёд, и, судя по тому, что не пыталась сгруппироваться, в этот момент уже была мертва от удара в затылок. Тем не менее обнаружили её в такой искусственной позе.

– Хм. Любопытно.

– Корд, подойди сюда, – позвал друга Форс.

Он стоял немного поодаль от тела и смотрел на асфальт.

– Погляди-ка, – указал он карандашом на тормозной след, оставленный велосипедом.

– Мы заметили этот след, – пояснил судмед. – Но он выглядит довольно старым. Вряд ли убийца ехал за девушкой на велосипеде.

– Всё равно следует проверить, – возразил Форс. – Хотя бы скажите нам марку велосипеда, если получится её определить. Кстати, личность девушки установили?

Судмед покачал головой.

– Документов при ней не было.

– Вчера заявлений о пропавших не поступало, – добавил Форс.

– Пробейте бордели, – распорядился Корд. – Чую, эта девушка – проститутка.

– С чего ты так решил? – поинтересовался Форс.

– Одета фривольно. Чулки, кожаная юбка, соски вон из под майки торчат… Может, конечно, и не шлюха, а мода современной молодёжи, но лучше проверить. Начните с близлежащих борделей.

– Снова твоя интуиция, – усмехнулся Форс.

– Да не гони, вполне разумное предположение.

Одной из причин, по которой Корда недолюбливали другие следователи, была его знаменитая интуиция. Он, казалось, брал информацию с потолка, но позже его догадки обычно подтверждались.

– Так. Ладно. – Корд повернулся к судмеду. – Ещё что-нибудь интересное есть?

– Прогуляйтесь к пруду, – старик махнул левой рукой в сторону. – Предположительно, тело девицы утопили там. Собака повела кинолога именно туда.

– Хорошо. Ну что, Форс, айда?

– Может, я лучше тут пофотографирую? – жалобно спросил тот.

– Вернёмся же ещё. Пойдём, ты мне там нужен.

Форс вздохнул и поплёлся за другом.

На галечном пляже пруда работали двое криминалистов и кинолог с собакой. Коротко переговорив с ними, Корд вернулся к своему другу, вставшем чуть поодаль у кромки воды. Форс внимательно наблюдал за семьёй уточек, пересекавших пруд.

– Ну что там? – спросил он.

– На камнях нашли капли крови. Видимо, кто-то вытащил тело из пруда и вернул на аллею.

– Раскаявшийся преступник? – предположил Форс.

– Если так, то раскаялся он явно не до конца. Нет чтоб чистосердечно признаться, да и дело с концом.

– Тогда зачем ему это делать?

– Понятия не имею. По-хорошему надо пруд с водолазами обследовать.

Форс покачал головой.

– Сомневаюсь, что Шеф даст разрешение. Тело ведь нашли.

– Ну да. Плюс велосипедист ещё твой. Хотя не думаю, что его стоит искать в первую очередь.

– Ага, пока всех велосипедистов проверишь… – вздохнул Форс.

– Но мне кажется, если моя версия насчёт проститутки верна, проблема решится быстрее, чем мы думаем.

– Ты считаешь, её мог убить обозлённый клиент?

– Да легко. Оплачено за час, захотелось полтора. Шлюха потребовала денег, клиент хотел «за так», в итоге никто ни до чего не договорился. Клиент посчитал, что он всегда прав, и решил отомстить проклятой блуднице.

– Слишком просто.

– Вроде бы ты заучка и в курсе про статистику.

– Я не заучка!

– Хочешь сказать, не знаешь про среднее время расследования убийств?

– Но если предположить, что ты не прав? – не сдавался Форс.

– Тогда придётся искать велосипедиста, которого мы вряд ли найдём. Ну и решать бюрократическую головоломку с прудом.

– Это верно, – вздохнул Форс.

– Ладно, возвращаемся. Пора работать.

Они пробыли на месте преступления ещё около двух часов: изучили найденные следы, допросили человека, нашедшего труп. Форс сделал фотографии с требуемых ракурсов, Корд замерил расстояние тела и пятен крови относительно фонаря.

С каждым часом их работы зрителей становилось всё больше: новости об убийствах в центре города расходятся быстро. Корд, как обычно, абстрагировался от зевак и полностью сосредоточился на работе, а потому не заметил, что за ним и Форсом внимательно наблюдали две пары глаз: карие, из толпы, – заинтересованно, светло-серые, со скамьи на параллельной аллее, – с тревогой.

В полдесятого, подъезжая к Центральному управлению милиции, Корд попросил высадить его у главных ворот. На то было две причины: во-первых, Форс был перфекционистом, а потому парковался, пока не встанет тютелька-в-тютельку по центру парковочного места; во-вторых, у входа в здание стоял старый знакомый Корда.

Тот помахал ему и вытащил из нагрудного кармана рубашки пачку Patrician – элитных иностранных сигарет со знаменитой позолоченной надписью на фильтре. Одна такая пачка стоила в среднем в четыре-пять раз дороже пачки лучших сигарет местного производства, а потому регулярно курили их очень немногие.

– Будешь? – предложил Фамильяр.

Корд отказываться не стал и с удовольствием закурил.

– Я бы предложил свои, но заранее знаю ответ.

Фамильяр с усмешкой хмыкнул. Все, кто общался с Кордом, знали, какое дерьмо он курит. Корд говорил, что испытывает при этом странное мазохистское удовольствие, но от хорошего табака, впрочем, никогда не отказывался.

Например, как у Фамильяра.

Они с ним были знакомы… сколько уже? Лет десять, одиннадцать? Корд тогда ещё учился в Академии милиции. Фамильяр хорошо помнил их знакомство. Это случилось на одной из его вечеринок. В тот вечер он устроил соревнования по «пьяному армрестлингу», и незнакомый ему парень – жилистый и вихрастый – стал укладывать всех его товарищей по спортзалу одного за другим. Фамильяр им заинтересовался. Слово за слово, и они стали общаться, хотя настоящими друзьями всё-таки не стали – слишком разные у них были интересы: парня больше интересовала работа следователя, на которого он учился, Фамильяру же нравилось прожигать жизнь.

– Ты-то здесь какими судьбами? – спросил Корд, мельком окинув взглядом своего знакомого.

Это уже вошло у него в привычку. Даже если смысла в осмотре не было, Корд любил наблюдать изменения, происходившие с человеком. Вот, например, сейчас: казалось бы, ничего необычного – Фамильяр такой же высокий мускулистый красавчик-блондин с лёгкой небритостью. Но есть нюансы: волосы на голове хоть расчёсаны, но не уложены, а потому то тут, то там торчат прядки. Глаза красные, под ними практически незаметные, но синяки – не выспался? или с похмелья? или всё сразу? Лицо раскрасневшееся – от алкоголя? переизбытка эмоций? Ну а едва уловимо дрожащие руки, возможно, означали, что он хочет успокоиться.

– С отцом опять поругался, что ли?

– А ты хорош, – усмехнулся Фамильяр.

Его отцом был Шеф – непосредственный начальник Корда, а заодно и глава Управления.

– Бурная ночь?

– Ага. Батя распсиховался, что я на блядки ходил. Опять нёс бред про ответственность.

– Если человек использует презерватив, большей ответственности от него желать нельзя.

– Ты ему это скажи, – хохотнул Фамильяр.

– Прохлаждаетесь? – К ним направлялся Форс. Сегодня он справился с парковкой на удивление быстро.

– Работа не волк, в лес не убежит, – ответил Корд и в последний раз затянулся. – А если убежит, то и фиг с ней.

– Слышал бы это папаша… – многозначительно улыбнулся Фамильяр.

– Сказал бы: «Сынок, не отлынивай!» – отмахнулся Корд.

– Он называет тебя «сынок»? – удивился Фамильяр.

– Иногда. – Корд щелчком отправил окурок в урну. – Попал! – обрадовался он. – Ладно, мне пора, а то Форс опять свою шарманку заведёт.

– У нас тут вообще-то дело, – обиженно буркнул тот. – Так что имею полное право!

Кабинет Корда был обставлен довольно аскетично. У противоположной от двери стены стоял деревянный стул без обивки и стол, на котором находились чёрный телефон с круглым циферблатом, небольшая стопка бумаг и изрядно подточенный ножом карандаш. Слева от стола, у окна, на дешёвой тумбе стоял десятилитровый аквариум с резиновым ежом внутри. Что он там делал – загадка, тревожившая умы многих, но ответ был донельзя лаконичным: он там лежал. На вопрос «почему» хозяин отвечал однозначно: «Потому что».

Итак, нужно составить отчёт для Форса, и на сегодня он свободен. Вернее как: до тех пор, пока не узнают насчёт личности жертвы, делать ему здесь нечего. Бордели открываются в девять вечера, значит, раньше восьми с ним точно никто не свяжется. Можно, конечно, весь день угрохать на бумажную работу, но зачем? Возни с бумажками ему хватит и после того, как пройдёт активная фаза расследования. А сейчас ему нужно сосредоточиться на анализе информации. Как там говорится, «вдруг война, а я уставший»? Вот-вот. Лучше воспользоваться возможностью (официальной, кстати!) немного поволынить. К тому же сегодня есть шанс потратить ночь на общение с проститутками, а значит, Корд должен быть бодр, а не замучен.

Но отчёт сделать всё равно придётся.

Как раз к обеду он его закончил. Хотя данные ни от криминалистов, ни от судмеда пока не поступили (они будут ближе к вечеру), времени работа заняла больше, чем Корд рассчитывал. Он подробно описал свои первые впечатления и выдвинул несколько версий произошедшего. Сейчас они практически бесполезны, но позже могут пригодиться.

По пути Корд зашёл к Форсу. Вот его кабинет можно было считать образцовым. У стены справа от входа стояли два шкафа с актуальными делами и прикладной профессиональной литературой. Рядом с окном находились два кресла и стол, который всегда содержался в идеальном порядке: справа, прямо под рукой, обычно лежал ежедневник, в котором Форс не только тщательно планировал день, но также записывал приходящие мысли и идеи; выше – стопка ещё не просмотренных материалов; в левом нижнем углу – готовые документы; по центру стояла пишущая машинка, на которой следователь-тактик сейчас набирал отчёт. А на тумбе справа от кресла Форса находился красивый фарфоровый сервиз, из которого он и его лучший друг пили чай во время перерывов.

Корд хлопнул отчётом по столу. Форс бегло пролистал его и вздохнул:

– Ну почему ты не хочешь использовать пишущую машинку, как нормальный сотрудник?

– Если учесть мой полёт мысли, на печать будет уходить слишком много бумаги. Да и от руки я быстрей пишу.

– А мне после твои каракули разбирать и перепечатывать, – пожаловался Форс.

– Сам ты каракуля, – улыбнулся Корд. – Обедать сейчас пойдёшь?

– Нет, минут через двадцать. Нужно закончить, – Форс кивнул на пишущую машинку.

– Ну ладно.

– А ты всё? Уже?

– Ага. Пока инфа не поступит, делать мне нечего.

– Мог бы мне помочь, – укорил Форс.

– Хм, что же выбрать? Немного отдохнуть перед возможной ночной работой или помочь Форсу с его писаниной?

– Тогда иди уже, не трави душу, – улыбнулся друг.

– Так точно, товарищ тактик! – молодцевато козырнув, Корд вышел из кабинета.

Глава 2. Сногсшибательность

Сдав ключи от кабинета на проходной, Корд вышел на улицу и посмотрел на хронометр. 13:15. Пойти в столовку или сразу домой? Если бы с ним был Форс, этого вопроса не стояло бы, а так… Впрочем, Корд ещё не сильно проголодался. И вообще, такая погода чудесная на улице – нежарко, дует теплый ветерок, солнышко светит, – грех не прогуляться!

От Управления до дома Корда было восемь километров – если по прямой. Но дойти так не получится: городскую застройку никто не отменял. Поэтому дорога автоматически увеличивалась примерно на два километра. Ну, неспеша дойдёт часа за два. Нормально. Дома всё равно делать нечего.

И Корд отправился в путь.

Центр города был старым, но в последние несколько лет стал активно осовремениваться, и это Корду не нравилось: рядом с прекрасными старинными зданиями выросли, как грибы после дождя, уродливые стеклянные высотки – торгово-развлекательные и бизнес-центры. Это всё из-за увеличения населения: в столицу в поисках лучшей жизни стекались люди со всей страны, и им всем нужно было где-то работать. С одной стороны, это вело к развитию экономики, увеличению благосостояния и прочим приятным плюшкам, но с другой – центр постепенно терял в глазах Корда романтичность. Если прогуливаться по центру раньше можно было почти в тишине, разве что птички летом свиристели, то теперь улицы оглашались гудками автомобилей, руганью водителей и рассерженными криками не пропущенных ими пешеходов.

Поэтому наиболее шумную часть пути следователь стремился миновать побыстрей, а на тихих пешеходных улочках замедлял шаг и наслаждался моментом.

Около часа спустя центр был пройден, и Корд вошёл в спальный район, где он, собственно, и жил. Здесь – совсем другая атмосфера: преимущественно пятиэтажная застройка, тишина, деревья и кустарники вдоль дорог и тротуаров. И люди никуда не торопятся, а неспешно идут по своим делам.

Почувствовав, что живот начинает урчать, Корд решил сделать крюк и зайти в свою любимую пекарню. Аромат свежей выпечки настиг его ещё на подходе, и он ускорил шаг.

Однако Корда постигло небольшое разочарование: только что прошёл обед, а потому ассортимент оказался довольно скудным. Ладно хоть народу особо не было, долго в очереди стоять не пришлось. Выбирая, что бы взять к пирожку с печенью и рисом, Корд остановил взгляд на одиноко лежащей ватрушке с творогом.

– На вашем месте я бы немного подождал.

Корд обернулся. Стоящий рядом парнишка лет четырнадцати дружелюбно смотрел на него.

– Минут десять назад пекарь понёс противень с ватрушками в печь, – пояснил он. – Я в дверь видел, – парень кивнул на открытый проход на кухню.

– Хм. Спасибо за совет, – поблагодарил Корд.

Парнишка оказался прав: едва следователь закончил с печёночным пирожком, как на прилавок вынесли противень со свежеиспечёнными ватрушками. И как же вкусны они оказались! Корд, к своему удивлению, съел аж две. Он хотел ещё раз поблагодарить парнишку, но тот уже ушёл.

Выйдя из пекарни, Корд взглянул на часы. Полтретьего. Времени всё ещё вагон, а он жутко не любил ходить одними и теми же дорогами. Поэтому – новый крюк! И Корд направился в неизведанный район…

…где вскоре обнаружил себя размышляющим над одной важной дилеммой. Он находился на тополиной аллее. Вернее как: тополя были справа, а вот слева, на обочине тротуара…

Нетронутая. Длиннющая. Пуховая. Дорожка.

И ни одного человека в поле зрения. А значит, это выше его сил.

Он огляделся, украдкой вытащил из кармана джинсов зажигалку и по-хулигански усмехнулся. В детстве их, ребятню, постоянно ругали за это взрослые… но сейчас-то он сам взрослый, кто ж его наругает?

Чиркнув зажигалкой, Корд ещё на мгновение задумался, а потом, мотнув головой, поднёс пламя к пуху.

И вспыхнул огонь, затрещал и помчался вперёд, а Корд – за ним! В детстве он бегал за ним вприпрыжку, а теперь всего лишь пошёл быстрым шагом. С улыбкой до ушей, Корд неотрывно смотрел на разворачивающееся слева представление, как вдруг…

– Ай!

…почувствовал сильный удар в грудь. Через мгновение он заметил шлёпнувшуюся невысокую девушку в чёрной юбке, по обе стороны от которой лежали два порванных пакета-майки: из одного пытались сбежать яблоки, второй же начал протекать молоком.

Девушка возмущённо на него воззрилась.

– Упс! Извините!

Корд протянул ей руку. Та её не приняла, поднялась сама, отряхнулась и сердито сказала:

– Это вы подожгли?

– Ну да…

– Мальчишество!

– Главное, что не старпёрство, – виновато улыбнулся Корд.

Девушка внимательно посмотрела на него и поджала губы.

– У вас беда, – Корд указал на пакеты.

Девушка бросила на них взгляд.

– Вот блин! – раздосадованно воскликнула она, присела и принялась ловить яблоки.

– Давайте я вам помогу, – предложил Корд.

– Да не надо! – не оборачиваясь, ответила девушка.

– Как насчёт донести?

– Да не надо!

– Тогда я вам хотя бы пакеты новые куплю!

– Да не надо!

– Да не надо.

– Да не… что? – Девушка, прекратила собирать и удивлённо взглянула на Корда.

– Попались!

– Ах вы гад такой! – Судя по промелькнувшей улыбке, она сменила гнев на милость.

– Почему?

– Нельзя ловить девушек в ловушки!

– Если их не ловить, то они убегают. – Корд вновь протянул руку. – Корд.

– Диа, – девушка, забыв о яблоках, поднялась и мягко пожала её.

– Диа? А полное?

– Э… Диафрагма!

Корд оглядел собеседницу.

– Неправда. Во-первых, никто не представляется незнакомцу коротким именем, чтобы его потом расшифровывать. Во-вторых, никто не станет экать и вспоминать, как его зовут. В-третьих, девушка, пытающаяся скрыть имя, выглядит странно и подозрительно. В-четвёртых, у неё наверняка есть на это причина. В-пятых, потому что на самом деле вы Диадема, дочь Царя.

Девушка выпучила глаза.

– Как… как вы…

– Логика, – подмигнул Корд.

– А… Э… Ну ладно, да, я Диадема, – покраснев, улыбнулась девушка. – Только тс-с, никому!

– Могила!

– И всё-таки странная у вас логическая цепочка, – девушка оглядела себя и принялась отряхиваться.

– Всё довольно просто. Я сделал вид, будто в ней есть смысл, но на самом деле просто дождался, пока вы сами назовёте своё полное имя.

Девушка лишь рот раскрыла.

– То есть… Вы хотите сказать, что снова меня подловили?

– Есть немного.

– Не немного!

– Ну простите, – улыбнулся Корд. – Ловить людей – моя работа.

– А кем вы работаете?

Корд указал на пакеты.

– Давайте сначала разберёмся с ними.

Сбегав в магазин, Корд купил упаковку молока и новые пакеты, а затем они с Дией переложили туда продукты. Девушка попыталась забрать хотя бы один, но Корд был непреклонен:

– Негоже девушкам таскать тяжести.

– Не такие уж они и тяжёлые, – улыбнулась она.

– И всё равно. Пойдёмте, куда вы там шли.

Они неторопливо зашагали по тротуару.

– Так кем вы работаете? – спросила Диа.

– А. Следователь я.

– Ого! Бандитов ловите?

– Ищу в основном. Ловят уже другие.

– Здорово! Интересно, наверное?

– Редко когда. В основном преступники бестолочи. А вы почему тут, раз Диадема?

– Слушайте, – вдруг сказала девушка. – Раз мы уже настолько близки, что вы тащите мои пакеты, может, перейдём на «ты»?

– С удовольствием.

– Вот, а насчёт вопроса… Почему бы мне тут не быть?

– Ну, разве ты не должна политикой там заниматься?

– Могла бы, но не хочу, – улыбнулась девушка. – До тридцати я вольна заниматься чем угодно, а потом уже… – послышался тихий вздох.

– Не хочешь становиться Царицей?

– Не-а. Понимаешь, там ведь все передо мной лобызать будут и всё-такое…

– Может, лебезить?

– А?

– Лобызать – это целовать. А пресмыкаться – это лебезить.

– Ну да, я это и хотела сказать, – смущённо покраснела девушка. – Вот, а сейчас я пока живу как нравится.

– Знакомишься со случайными мужиками на улице? – усмехнулся Корд.

– Эй! Только со сногсшибательными! – рассмеялась девушка. – Вообще я хочу в театре сыграть, в пьесе какой-нибудь. С осени, наверное, на пробы похожу.

– Почему не сейчас?

– Я только переехала в квартиру, не освоилась ещё. Непривычно, когда за тобой никто не ухаживает и еду не готовит, – подмигнула Диа.

– Ну, могу сварить тебе пельмени…

Девушка весело рассмеялась.

– Замётано! Как налеплю, так позову, чтоб в кастрюльку закинул!

– Так ты умеешь готовить?

– Вообще-то я, как особа царских кровей, умею много чего, – важно сказала Диа. – Мы там не белоручки, чтоб ты знал!

– Я и правда не силён в дворцовой жизни, – улыбнулся Корд. – Я больше с преступниками да мертвецами вожусь. С ними, мне кажется, проще.

– Не знаю, не пробовала! Но политика – та ещё змеиная яма, – вздохнула девушка. – Так что давай поговорим о чём-нибудь более приятном!

Они шли, болтая о том о сём. Корд украдкой изучал свою спутницу. Для дочери самого влиятельного человека страны одета она была просто: белая блузка, юбка-гофре, кеды; в волнистых каштановых волосах, доходивших до плеч, виднелась красивая заколка в виде бабочки, на симпатичной мордашке – небольшой носик с россыпью веснушек и ехидная улыбочка.

– …Ау-у-у! – послышалось вдруг. – Земля вызывает Корда, Земля вызывает Корда!

– А?

– Ты в облаках больше меня витаешь, – улыбнулась Диа.

– Да я не витал, я задумался.

– Ага, – хихикнула Диа. – Приятные, должно быть, мысли!

– Пытаюсь предположить, сколько тебе лет.

– Ну-ка?

– М-м… Двадцать?

– Хе-хе. Двадцать шесть!

– Ого! – искренне удивился Корд.

– Наследственность хорошая, – отмахнулась девушка. – Моя мама тоже молодо выглядела для своих лет.

– Выглядела?

– Умерла, когда мне было пять. От пневмонии.

– Ох. Прости.

– А тебе сколько лет?

– Тридцать два.

– Вот, сразу видно взрослого человека!

– Ты всегда теперь будешь припоминать этот пух?

– А то! – хихикнула Диа. – Кстати, мы пришли.

Они остановились перед красивыми кованными воротами, за которыми расположился элитный семиэтажный дом с небольшим цветущим садом неподалёку.

– Так вот она какая, башня царевны!

– Не называй меня так, – смутилась Диа. – Просто Диа и всё.

– Ладно. Держи, – Корд протянул ей пакеты.

– А я думала, ты по-джентльменски донесёшь их до квартиры, – подмигнула она, принимая их.

Корд взглянул на часы.

– Уже почти пять. Мне скоро могут позвонить насчёт дела.

– А, дело…

– Убийство, – пояснил Корд. – Сейчас у меня самая активная фаза начнётся. Возможно, сегодня в ночь пойду.

– А, так вот какой дело! – улыбнулась девушка, но затем спохватилась. – Ой, то есть я имела в виду…

– Я понял, – улыбнулся в ответ Корд. – Но мы ведь можем созвониться, как только всё устаканится?