Дворец страсти

Глава 1 Дракон на охоте

Ночь – время охотиться. Чистый, уверенный, голодный. Так, я отправляюсь на охоту каждый раз. В обличие человека: душ, рубашка на голое тело, строгий костюм без галстука, и духи от Армани, на которые ведутся все, без исключений.

Дракон во мне привязан к ритуалам не меньше: приходится брать старый внедорожник и уезжать за город; вблизи леса, озеро славится страшилами, да такими, что не каждый рыбак осмелится пойти к его берегам, там в кристально чистой воде я выпускаю свое зверское нутро наружу. Кожа растягивается каждый раз с невероятной болью, меня трясет и колотит, мышцы приятно тянуться, как после тренировок в зале, я стараюсь сконцентрироваться именно на этой боли, чтобы не передумать. Это проходит за считаные секунды, но в прохладном водоеме они кажутся вечностью.

Все живое в воде сразу прячется. Я плыву, стараюсь смыть неприятные ощущения, перемешать их с обволакивающим спокойствием перед главным действием ночи. Первый вдох на поверхности расправляет легкие. Каждый раз хочется выдать громкий крик, как младенцы делают это при рождении, так, о́рган дыхания расправляется до конца и боль заглушается звуком, но это не приводит ни к чему хорошему. Молча вдыхаю еще глубже и вижу в отражении водной глади яркую луну, а рядом чешуйчато-белую морду: ноздри насупились, приоткрытый оскал от боли, глаза сузились в страдальческой гримасе – это все мне претит. Гадливое чувство жалости, недостойное величественного облика. Только при мысли об этом, оскал становится хищным, глаза раскрываются с неистовым блеском, грудь поднимается выше, крылья распахиваются в стороны. Это неконтролируемый процесс. Все держится на инстинктах. Они же ведут меня к добыче.

***

В клубе нет громкой музыки, пьяных девиц и бестактных кабелей. Здесь все иначе. Ноги ведут по длинным коридорам старинного здания, где когда-то давно жила сама королева, но теперь здесь продаются девственницы. Девушки никому ничего не должны. Они приходят сами, назначают цену и продают свое тело один раз на всю ночь. Комиссию организаторы берут с нас, мужчин, которые желают овладеть чистой девушкой каждый раз. Быстрые медицинские проверки тоже оплачиваются с членских взносов. Эти члены так и хотят заполучить хорошенькие невинные личики.

У меня есть свои преимущества, и пока выбор остается за девушками, мне достаются самые лучшие. Перед тем как войти в главный зал, я захожу в уборную. Там пусто, пахнет деревом и табаком, возле накладных раковин стоит корзина со свертками небольших полотенец, рядом жвачки, презервативы, пробник духов, и три вида парфюмированного мыла с феромонами. Если видишь, как мужчины суют пальцы в лицо девушек, сразу знаешь, что они неуверенные в себе неудачники или новички в нашем деле. Мою руки обычным мылом, которое притаилось слева от раковин. У него нет запаха. Вот с легкостью заполучаю преимущество в своем отличии от других.

С зеркала на меня смотрит брюнет с зелеными глазами. В тусклом свете ламп они кажутся темными, поблескивая по краю радужки. Выражение лица будто пришел на казнь, а не на вечеринку. Это все наклонности социопата каждый раз заставляют сомневаться в правильности выбранного досуга на вечер. Понедельник, лучший день, чтобы забрать чью-то девственность. А вот четверг – рыбный день.

***

Чувствую под лапой что-то шевелиться. Без промедлений сжимаю мышцы и впиваюсь когтями в юркое существо. Оно начинает биться с двойной силой, но как только я вытаскиваю лапу из воды, большое тело сома обмякает. Нет, у рыбы нет инстинктов замереть или схорониться, ее тело еще долго может двигаться в конвульсиях. Мой яд успокаивает плоть. Разрослись же эти твари в водоемах леса. Вспоров брюхо, я вытаскиваю кишки и съедаю первую добычу за неделю. Пресный вкус вызывает разочарование. Вкусовые привычки давно перемешались с человеческими, и еда с огня кажется намного приятнее. Когда жир выделяется наружу и пропитывает мясо, придавая особый вкус дичи и рыбе. Сом размером с поросенка, напомнил инстинктам, что лучше иногда притормозить и дать волю проверенным рецептам. Нос чует, что скоро костер разгорится.

***

В большом зале, под высокими потолками, украшенными сусальным золотом, под люстрами, которые весят тонны, я чувствую себя главным гостем вечера. Сегодня вечеринка в стиле «поход в музей», все одеты по-деловому, словно просто пришли на выставку. С глупым интересом девушки рассматривают картины и ждут, когда на них обратят внимание из-за наигранной заинтересованности в искусстве. Многие не привлекают даже толстых стариков, в дорогих костюмах, как под копирку с тростями в левой руке. Правую они всегда держат свободной, чтобы коснуться губ наивных дам и притянуть одну, посочнее, феромонами из туалета. Эти мерзавцы бродят здесь среди нас, драконов и находят для себя только самых отчаянных дам.

Девственность стоит дорого. Не каждый может позволить себе и покупку, и продажу. Хотя многим представителям мужского рода это чудо достается бесплатно, в старых квартирах, подъездах, в соседних комнатах от родителей или в прокуренных туалетах ночных клубов. Мерзко от одной мысли обо всех этих действиях. Хотя, наверное, людьми движет страшная сила – влюбленность. Романтика кружит голову и заставляет бездумно отдаваться тем, кто этого не заслужил.

Для таких, как я, чистые, непорочные тела – просто необходимость. Каждый дракон знает, что переспи с женщиной, которая была в отношениях и будешь испепелен болезнью. Это не шутки и передается как заповедь от поколения к поколению. Сказки, которые рассказывают детям, мифы, легенды, все основано на одном простом правиле, если спишь – спишь с девственницей.

Изначально клуб был создан для нас, парни в самом расцвете сил, приходили в эти стены, чтобы получить желаемое и отдать взамен наслаждения, богатства и удовлетворения, но ряды наши стали пустеть и вскоре, чтобы поддерживать работу клуба, открыли вход и для простых смертных толстосумов. Это не испугало девственниц.

Все девушки в этом здании неглупы. Одна ночь может оплатить годы обучения в лучших университетах разных стран, или обеспечить машиной и жильем, в основном такие потребности у молодых особ, которые хранили свою невинность как минимум до двадцати одного года. Таков возраст согласия в этом клубе. Организация славится женским сводом правил и запретами: алкоголь, наркотики, грубая сила и мошенничество. Эти принципы выстроены на опыте. Я, как опытный охотник, высматриваю свою жертву.

***

Запах проникает в нос. Драконье чутье вырисовывает образ. Тонкие линии, небольшие рога, крепкие ноги, уносят лань прочь, между деревьями, от надвигающейся опасности. Пролетая ряды многовековых сосен, я нагоняю ее и уже хочу впиться в тело когтями. Она останавливается, замирает на месте и смотрит на меня пронизывающим взглядом. В темноте глаза кажутся черными, глубокими. Медленно я приземляюсь рядом и стою в ожидании, с трудом подавляя инстинкты зверя. Эта добыча не моргает, безмолвно умоляет отпустить ее. Этот взгляд в глазах кажется мне знакомым.

***

Молодая особа входит в зал с той двери, через которую новеньких выпускают весь вечер, оставляя самое лучшее напоследок. Я пришел как раз вовремя. Утонченные черты лица, длинные локоны, торчащую грудь обтягивает черное платье на тонких бретельках и струится вниз до самого пола. Длинные ноги увенчивают серебряные туфли на шпильке. Никто из присутствующих не рвется, но взгляды всех устремлены только на нее. Девушка озирается по сторонам, словно ищет кого-то. Милое личико украшают темные тени. Это нередкий способ маскировки. Но на ее глазах они смотрятся чертовски сексуально. Пухлые губы, приоткрытые от удивления, которое ей не удается скрывать, вызывают шевеления в паху. Наивный взгляд незнакомки пробуждает желание уберечь ее от лап этих мерзких стариков. Я решаюсь пойти за ней, когда незнакомка смотрит в противоположенный конец зала и быстрыми движениями направляется к двери.

Преследовать девушек не позволяют правила. Но к черту правила! Мне удалось нагнать беглянку на лестнице и остановить лишь словом.

– Так быстро уходите?

Она растерянно обернулась и чуть не упала с мраморных ступенек. Инстинкты зверя просыпаются даже в человеческом обличии и позволяют иногда удивлять женщин. Я хватаю ее за талию. Это помогает девушке удержаться на ногах. Глаза, широко распахнуты, демонстрируют страх и блестят от слез.

– Мне… нужно идти, – губы ее шепчут слова так тихо, приходится догадываться, что она говорит.

– Вы не можете покинуть это место до утра. Нужно вернуться к организаторам. Они выделят для вас комнату, а завтра вернут телефон и отвезут в город.

– Такие значит здесь правила? А как же добровольная основа? – лицо ее складывается в гримасу непонимания, девушка хмурит брови, слез становится больше.

– Конфиденциальность также важна. Да и к тому же это полуостров. Одна дорога в город ведет по воде, вторая через лес. И все присутствующие здесь добирались первым способом, так как он быстрее и безопаснее.

– Они заставят меня?

– Здесь никто не может заставить. Девушки соглашаются добровольно.

– Нет! Я знаю, что никто не уходит отсюда как раньше! – это утверждение возражает возмущения внутри меня, но я молчу, дав слово девушке. Ее каштановые волосы на свету, светятся и подчеркивают нежный девичий румянец. Ротик кривиться в отчаяние и больше не собирается произносить ни звука. Уголки направляются вниз, пухлые губы налились еще больше. Наивные слезы, катятся по ее щекам и вызывают совсем не жалость, а возбуждение. Никогда еще никто не плакал при мне и не хотел сбежать прочь. Она настоящая, каких было поискать.

– Эй, не плачь здесь, чтобы не привлекать лишнее внимание. Уйдем незаметно в мой номер, а утром отвезу тебя в город, – рукой я уже держу ее запястье, в надежде, что девушка согласится.

– Вы не понимаете! Мне нужно уехать сейчас.

– Хоть я приезжаю сюда на машине, но все равно обязан подчиняться их правилам и сдавать ключи до утра. Выбор за тобой: компания хищников, готовых любыми способами овладеть твоим опухшим от слез ротиком или любопытный тип, который приглашает в номер и хочет узнать подробности твоей болтовни о местных загадках, – все внутри торжествует от гениально придуманного плана. Заманить девушку в номер, чтобы она сама захотела меня. Спасу шкуру организаторов и заполучу такую редкую штучку.

Она оценивающе смотрит на меня, вытирает слезы и уже хочет представиться:

– Меня зовут…

– Ш-ш-ш… только без имен здесь! Скажешь, и я все равно не отвечу взаимностью. Тебя вообще ознакомили с правилами? – мне безумно хочется узнать ее имя, но любопытный лысеющий джентльмен, замедляясь, поднимается мимо нас по ступенькам. Он остановился и хочет вмешаться в разговор, с наглой ухмылкой оценивающе разглядывая мою девственницу. Она замечает это и, протянув ладонь, касается моей. Прикосновения нежной кожи заряжают меня, как подростка. Я бы уселся прямо на ступеньках и разодрав подол на платье до самых трусиков, усадил бы девушку сверху и овладел ею. Останавливает не только любопытный член клуба, но и обещание не напрямую данное юной особе.

Мы идем по коридорам, не отпуская рук, пока на горизонте не маячит интересная картина. Георг, член клуба, лет тридцати на вид, восседает на старом деревянном подоконнике, спустив штаны, а сверху на нем медленно двигается хорошенькая рыжая девушка. При виде нас она залилась румянцем, но не остановилась, настойчивые руки обольстителя не дают ей этого сделать.

Могу поклясться, он ждал момента весь вечер. Таким извращенцам нравится, когда на них смотрят и в тихом месте не проходят, останавливаются, с интересом разглядывают голые тела смущенных особ, а девушки наливаются большей краской, но одновременно возбуждаются и уже готовятся к соитию с выбранными кавалерами. Георг единственный, кто не скрывает своего имени. Это просто невозможно, ведь его знает весь город. Актер, звезда мирового масштаба. Вот и здесь, в коридорах дворца он искусно играет свою роль. Как-то Георг рассказывал, что его приглашали сниматься в порно.

«В этой индустрии нет девственниц. Так бы я, конечно, согласился», – отвечал он, оскалив улыбку. Драконья кровь течет в его жилах.

Моя спутница не позволяет задержаться возле актера. Сначала она замерла в оцепенении и еще крепче сжала мою руку. Ее прекрасный ротик приоткрылся от удивления, а румянец на лице перещеголял смущения рыженькой особы. Меня забавит то, как она, не скрывая удивления, сдвинула брови и распахнула голубые глаза.

Взгляд от глаз перемещается ниже, через глубокое декольте, просматривается ее упругая грудь и вставшие колом соски. Ей нравится наблюдать за актером. Тот не спускает с нас глаз, но и не забывает иногда закатывать их в экстазе. Его партнерша немного раскрепостилась, наверняка нахваталась воздуха. Новички всегда дышат полной грудью так, что голова дурнеет и кружиться.

Но вот грудь, так привлекающая своей мягкостью, двинулась прочь. Я устремился за ней, не отпуская руки.

– Тебе не понравилось?

– Им не выделили номер? – отвечает спутница вопросом и смотрит на меня, с упреком.

– Некоторым нравится затаиться в коридорах. Оргии здесь запрещены, но так правила не нарушаются. Одна девственница для одного члена клуба за ночь. Их возбуждает наше присутствие, взгляды и еще больше возбудили бы поцелуи, – недоговорив фразу, я прижимаю девушку и впиваюсь в ее губы, чувствуя аромат спелой вишни и мяты. Это однозначно запрещенное оружие.

Секунды в растерянности, отрицание. Она крепко впивается ногтями в мою руку, показывая свое недовольство. Хороший знак, она делает это тихо, а не бьется в истерике.

– Добрый вечер, мистер ЭН, – лепечет хорошенькая девушка, менеджер всего мероприятия. Я заприметил ее издалека.

– Приветствую вас, – с трудом я отрываюсь от сладких, наливных губ и смотрю в ее сторону.

Лолита, скрытное позывное имя. Когда-то я овладел этой особой первым. Тонкая талия, высокий рост и длинные, изящные руки. Все это скрывается под строгим костюмом. Менеджеры неприкасаемые, но пару раз по старой памяти мы нарушали этот пункт правил. Тогда я не платил ей. Чувство, словно снял девушку в клубе, когда та хотела и просто жаждала ласк и порки. Лола такая, и отдается полностью только мне и никогда не ревнует. Она игриво подмигивает и удаляется прочь.

– Зачем? – шепчет моя девственница.

– Мы и так вызвали много подозрений на лестнице, – ложь во благо. Иначе как мне завести девушку в свой номер. Мы уже стоим у входа. Ключ-карта отворяет замок, дверь приоткрывается.

Каждый раз я входил с особым трепетом, предвкушая, что будет дальше. Девушки скромно заходили следом и старались не спускать с меня глаз. Поцелуи, пока девственница сама не захочет другой близости – очередное правило клуба. Никакой боли, только наслаждение. Есть в этом что-то особенное, думать в первую очередь о даме, а не о себе. Хотя девушки, ожидавший этого события до двадцати одного года, а то и дольше, сами жаждут получить ласки, правила клуба делают настоящих джентльменов из самых искусных извращенцев. Не все придерживаются предписанного. За неповиновение назначаются штрафы. Порой они превышают сумму взносов и сильно бьют по карману, поэтому нарушителей не так много.

Девушка стоит на пороге, в раздумьях. Вальяжно облокотившись о дверной косяк, я наблюдаю за этим нерешительным созданием. Волосы струятся на плечи, изящную ключицу пересекают тонкие лямки платья. Спина ровная, статную фигурку украшает выпуклая попка. Она явно ходит в зал.

Невозможно по внешнему виду догадаться, из какого класса та или иная девушка, в клубе всех стараются привести в роскошный вид и все за наш счет. Макияж, одежда, волосы, каждая деталь выглядит превосходно. Только вот не все девушки чувствуют себя комфортно в таких вещах. Кто-то неуклюже ходит на каблуках, другие горбятся и забывают о манерах, но этой ночью мне явно повезло. Моя девственница чувствует себя как рыба в воде, уверенно стоит на высоких шпильках и не опускает плечи, только выше задирает подбородок в раздумьях, рассматривая комнату.

Мы слышим уверенные шаги в коридоре. Георг соизволил проследовать в свой номер вместе с рыженькой.

– А вы чего же здесь застыли? – спрашивает он с ухмылкой.

– Думали вернуться и насладиться вашим спектаклем, – говорю, скалясь в ответ.

– О, разве это спектакль, друг мой. Это настоящая страсть.

– Согласен, – отвечаю с улыбкой и смотрю на рыжика. Она вошла в роль, раскрепостилась и уже виснет на актере, без малейшего стеснения.

Моя пассия уже входит в номер и скрывается за дверью в ванной комнате. Решительно однако, и все благодаря доброжелательной парочке. Держась за руки, они удаляются прочь по коридору. Я закрываю дверь в комнате на щеколду.

Вода шумит в ванной. Предвкушать, как девушка выйдет ко мне волнительно. Хоть бы она не наделала глупости и не сняла с себя платье. Это должен сделать я, собственноручно. Раздевать, медленно усыпая поцелуями все тело – это отдельный вид прелюдии.

Мягкое кресло в углу комнаты таит множество воспоминаний. Особо благодарные дамы вставали на колени и неумело старались подарить мне оргазм, за отсутствие неприятных ощущений в свой первый раз, или от возбуждения, которое остается после секса. Блондинка точно делала это не впервые, она вообще была слишком развратной для девственницы. Но зная строгость проверки клубной системы, могу списать раскрепощенность той девицы, на просмотр откровенных сериалов, чтение любовных романов и прочее, что позволяет девушкам быть профи в интимных отношениях без подлинной практики.

Дверь из ванной открывается. Точеная фигурка сводит с ума. Заплаканное лицо убивает всю романтику.

– К чему слезы?

– Вы не отпустите меня, как и обещали?

– Начнем с того, что я тебя не держу. Ты сама, добровольно пришла сюда. Также можешь выйти, – ее слова выбешивают мое эго. Девушки добровольно заходили в мой номер всегда и желали меня. – Посиди на кровати часок, а потом отправляйся к организаторам. Скажи, что господин из номера семь оплатил твою девственность, – в расстроенных чувствах я встаю и собираюсь выйти прочь, но она останавливает меня, вцепившись в плечо обеими руками.

– Они не поверят мне! – возражает она всхлипывая. Женские слезы бессмысленны и невыносимы. Кажется, девушка просто не понимает, чего хочет от меня и от ситуации в целом.

– Здесь не в доверии дело. Говоришь, с кем переспала ночью, и на твой счет переводят крупную сумму, которую назначаешь сама. Можешь не озвучивать ее, мне все равно.

– Я за миллион долларов не продала бы свою девственность, – глаза ее больше прежнего наполняются слезами. – И вообще, я давно не девственница.

Что она говорит? Рассудок мутнеет из-за услышанного. Как в элитном клубе допустили такую оплошность? Дыхание сбивается от негодования, я хочу узнать все сразу, но не могу определиться и начать с чего-то одного.

– Как ты прошла контроль? – выдаю я первое, что приходит на ум.

– За меня прошли. Казалось, что все будет легче, и я справлюсь, но не получается.

– Что у тебя должно получиться? Заразить кого-то? Ты больна? – разговор уходит в мерзкие обвинения. Мне не присуще такое поведение, но страх и недоверие к этой персоне берет вверх над манерами.

– Я журналистка! – гордо заявляет она.

У меня сжимаются яйца от услышанного. Все происходящее – недоразумение, и только. Эта заказная особа хочет разрушить клуб изнутри. Вот же хитрая тварь, еще и притворяется, роняя слезы на застеленный белым ковром пол.

Глава 2 Карты на стол

Дама собирается удалиться с мероприятия, значит, явно что-то пошло не так. Если узна́ю подробности, смогу выйти сухим из воды. Остается разговорить ее, не показывая свое истинное отношение к профессии. Всем нутром я стремлюсь к выходу, но сбежать не могу. Кто знает, может в глазу у хитрой обманщицы камера, да и запись с моим голом давно передана коллегам через маячок?

– Позволь спросить, что ты здесь забыла?

– Я просто должна написать разоблачающую статью во всех подробностях, – она снова всхлипывает.

– Бессмысленно лить слезы. Так, я не пойму, что произошло.

– Ты всегда такой грубый? – неожиданно выдает ее дерзкий ротик. Брови и вовсе не довольно насупились.

– Ну давай, плачь здесь, а мне пора.

– Куда? Отсюда ведь нельзя уехать в любое время! – меня подловили на вранье так быстро, что я, не ожидая этого, разоткровенничался.

– Мужчинам можно. Нельзя вывозить девушек, – это уточнение стоит мне пощечины. Крепкая ладонь журналистки оставляет неприятное жжение на щеке. Я пячусь назад в недоумении.

Ненормальная! Ей дорога в лечебницу, а не в журналистику.

– Ты же обещал помочь мне. Притащил к себе в номер обманом, и поставил в такое положение, что мне уже не светит уйти по-хорошему.

Я бы скрутил ее в наказание, задрал подол платья, оголяя упругий зад, и взял прямо на кровати. Если бы она прошла всю медкомиссию и уверенность в этом позволила мне расслабиться.

– За кем тебя наняли следить?

– Я не сыщик, – возмущается она и направляется к кровати.

Может это розыгрыш и девушка всего лишь искусная актриса? Ляжет покорно и приманит меня непристойным жестом… неловкое приземление на край, и вот она уже снимает туфли. Жалкое зрелище. Туфли с ног девушек должны снимать мужчины.

– Перед тем как войти в зал я поговорила с начальством и узнала некоторые подробности, – ее голос звучит менее дерзко.

– Что за подробности?

– Мне предстоял не только письменный репортаж о закрытом клубе, где продают девушек… он потребовал, чтобы я переспала с одним из вас и получила вознаграждение в доказательство, – подробности не оставляют шанса на равнодушие.

– Как смеет начальник просить журналистку о таком? Разве суть репортажа не построена на том, чтобы открыть людям глаза и бороться с несправедливостью? Вы только создали бы прецедент. Все девушки в этом здании, кроме тебя, идут на сделку добровольно, желая получить свою выгоду. Слезы не позволят никому из присутствующих коснуться тебя. Таковы правила.

– Все это бред, – ее резкий тон провоцирует приступ гнева. Я закипаю.

– Девочка, ты здесь впервые, а я уже долгое время и вполне понимаю, как все работает.

– Если все так идеально, то зачем журналистам браться за расследование?

– Ты мне скажи! Кто нанял вашу контору и подослал тебя сюда?

Она выглядит точно зло во плоти. Лицо худое, и уже не кажется таким молодым и красивым. Слезы размазали косметику и исчезли по тонким канавкам через слои пудры. Невыносимое зрелище. Я беру из тумбочки у кресла пачку салфеток и протягиваю девушке.

– Спасибо.

– Не стоит благодарностей. Скажи, кто отправил тебя сюда? – я неприступно строг с этой милой обманщицей.

Журналистка изображает немую. Только громкие вдохи предвещают очередной поток слез. Ну уж нет, я не выдержу этого.

– Я иду за менеджером. Пусть они с тобой разбираются, – угрозы действуют. Девушка встает с кровати и хватает меня за руку.

– Не надо, пожалуйста, – взмаливается она и коварно кладет ладонь мне на грудь.

Через точку ткань рубашки я чувствую человеческое тепло. Нежная ладонь не шевелится и не спешит менять положение. Я достаточно возбужден, чтобы почувствовать, как реагирует тело на ее прикосновения. Хватаю тонкую кисть и смотрю в голубые, широко распахнутые глаза. Они чаруют своей открытостью и красотой. Может, не так важно, был ли кто-то у нее, девушка достаточно ухожена, чтобы следить за своим здоровьем. Чары дракона начинают действовать. Зрачки расширяются, брови сдвигаются, и возбуждение приливает к телу журналистки.

Вижу, с каким трепетом она смотрит на мою руку, спускаю тонкую лямку с ее плеча и оголяю грудь. Вторую лямку ждет та же участь. От ее тела я испытываю восторг, как же прекрасна эта девушка. Все идет не по плану, вопреки обычному сценарию и это возбуждает еще больше. Стоит мне сделать шаг назад и отпустить тело из объятий, чтобы полюбоваться, она сразу выдает несусветный бред.

– Муж отправил меня сюда, – это мерзкое слово срывается с губ девушки точно плевок.

Воистину сумасшедший. Кто захочет продать собственную жену? Девушка поправляет платье и возвращает лямки на места. На лице нет ни капли удивления.

– У вас, значит, организованная семейная банда?

– По-твоему, кто преступники: журналисты или все участники этого клуба? – надменность красит ее, но слово на букву «м» продолжает маячить в мыслях противным шлейфом, перебивая все возбуждение.

Отвечать на вопросы – значит вступить в бесполезную полемику. Присаживаюсь на кресло и, скрестив руки на груди, жду, когда она поймет, как глупо прозвучало сказанное за вечер и соизволит объясниться.

Изящно девушка погружает свое тело на кровать и выглядит намного взрослее, чем любая особа во дворце. Кажется, она чувствует себя расслабленно, позволяет себе лечь, прикрыть глаза и замолкнуть. Волосы беспорядочно расправлены на кровати, руки держат тонкую талию, будто она воображает себя где-то в другом месте, прикрыв веки и закидывая ноги на кровать.

Интересно, слезы лжи тоже имеют свою необычную форму, если рассмотреть их под микроскопом?

Журналистка явно переигрывает, делает это сейчас или раньше, предстоит разобраться. Я медленно ложусь с другой стороны кровати, оставляя ступни на полу, руки складываю под затылком.

«Понервничай, дорогая», – посылаю ей мысленно сигнал. Это работает.

– Он не просто отправил меня сюда, – голубые глаза пронзают насквозь. Наши головы лежат по центру кровати, взгляды встретились. Я ощущаю аромат с поцелованных губ и хочу вкусить его снова. – Одна девушка пришла к нам в редакцию, и, выпив на корпоративе, рассказала об этом месте, – продолжает журналистка и уводит взгляд на потолок. – Весь ужас, который пережила, рассказала и мне, уже на трезвую голову. Это место – ад на земле, – необъяснимо милое личико, увядает в злобной гримасе.

Она не оставляет выбора. Всеми силами, я хочу доказать обратное. Детский порыв заставляет творить безумие. Встав на колено перед кроватью, я надеваю на ее тонкие ноги туфли. Журналистка садится на краю и бросает недоумевающий взгляд.

– Что ты делаешь? – говорит она, нахмурив брови.

– Пойдем, – отвечаю, схватив ее за руку, и тащу за собой к двери.

– Хочешь сдать меня, чтобы продолжать мучать невинных? Ты такой же насильник, как и все здесь, – сказанная ложь не может ранить меня. Достаточно вспомнить удовлетворенные лица девушек, которые, возможно, за всю свою жизнь не получат большего удовольствия от тех неотесанных козлов, которых встретят на улицах. Наверняка в страданиях вспомнят первую ночь, свое перерождение с истинным удовольствием и сожалением, о том, что больше этого не повторится. Некоторые, конечно, не смогут понизить планку, и долгие годы будут искать подобных нам, у кого на подкорке заложено – удовлетворять свою женщину в первую очередь и только после этого чувствовать себя удовлетворенным.

В голове мелькает мысль, пока мы не вышли в коридор: может показать ей истинное наслаждение? Довести девушку до оргазма, связать, чтобы она не противилась удовольствию. Какого это, насильно доставлять наслаждение? Нет! Такой экспириенс только докажет правоту ее мнения об этом месте.

Мы идем по коридору слишком быстро. Смиренная журналистка едва поспевает за мной, громко цокая каблуками по мрамору. Это привлечет лишнее внимание. Я замедляюсь и жду, когда на горизонте появится опровержение всех обвинений в адрес клуба. Георгий уже уединился с рыженькой в номере, их нам больше не встретить, но другие любители внимания могут одаривать друг друга ласками в менее укромных уголках дворца.

Лола проходит рядом с нами, взгляд ее сверкает как у хищницы глубокой ночью. Чтобы она ничего не заподозрила, я стараюсь подействовать чарами, в мыслях повторяю: «Ты моя детка, только моя». Лолита замирает и смотрит, словно домашняя кошка, смиренно и ласково.

Моя спутница отдергивает руку и шипит злобным тоном:

– Отпусти меня! Дай сбежать само́й, хоть попытаться.

– Подожди, – прошу я смиренно, не разжимая кисть. Это создание не поддается моим чарам, она пытается вывести меня, игнорируя все предостережения. Я ищу глазами кого-то из знакомых, к кому можно подойти и взять короткое негласное интервью, для моей журналистки.

На горизонте молодой дракон. Неопытный парень, в клубе всего-то второй раз. Он спрашивал совета, в мой прошлый визит, и выглядел растерянным. Сейчас он более уверен в себе, держит руку на талии молоденькой особы. Они подходят друг другу.

– Добрый вечер, – говорю я, натянув оскал. – Как вам здесь, уже успели освоиться?

– О, приветствую вас! Вы мне здорово помогли. Могу ли я задать вам пару вопросов наедине? – неожиданно выдает парень и смотрит в надежде, что я соглашусь.

– Дамы, мы оставим вас ненадолго. Уверен и вам есть что обсудить в этом новом месте, – всем видом я даю понять журналистке, что лучше бы ей не сбега́ть. Она не сводит с меня глаз, но одновременно начинает беседу с молоденькой участницей. Мне неслышно, о чем они говорят, парень начинает болтать без умолку.

– И я не могу понять, что делать, если я влюбился в свой прошлый визит в одну девушку, я могу быть с ней, или выкупить ее и жениться? – выдает он, искренне выпучив глаза.

Как можно задавать такие вопросы? Длительные отношения с людьми, где предполагается обнаружение нашего вида, под запретом. Каждое перерождение внутри дома несет за собой погром, а вариант съесть свою половинку в ночи, просто не заметив этого, при долгом голоде, вовсе портит психику на всю жизнь. В человека несложно влюбиться, со всем очарованием молоденьких дам так подавно, но вот контролировать себя всю жизнь и стареть в разы медленнее, чем они, куда сложнее и опаснее.

– Исключено.

– Почему? Даже если я буду спать отдельно?

Парень не так уж и наивен, он знает правила, но хочет их обойти. Неплохой вариант, но вот только какая женщина позволит своему мужчине спать отдельно? Уже через несколько месяцев она начнет выносить мозг, а если жениться, то уже в первую брачную ночь возникнут вопросы.

– Плохой вопрос. Не задавай его менеджерам, иначе тебя исключат из клуба, – я бросаю парня без ответов и спешу вернуться к журналистке, которая уже направляется к лестнице.

Там мы уже были. Хочется догнать ее в пару шагов и остановить, но знакомый костюм заставляет девушку поменять направление. Одна из менеджеров поднимается по лестнице к нам навстречу. Журналистка возвращается прямо ко мне в лапы. На этот раз она движется более уверенно и впивается поцелуем в губы. Я чувствую не только приятный вкус вишни, но и ее упругий, прохладный язык у себя во рту. Зачем такая экспрессия на публику? Искусная уловка, чтобы отвлечь внимание. Женская ручка касается ноги и щупает меня на публике. Прикосновение отдает в пах. Меня заводит ее пылкость, но спускает на землю вторая рука, проворно ныряющая в карман брюк.