Письма Уильяма Берроуза

Моё знакомство с литературой Берроуза, как и с литературой бит–направления, началось достаточно давно. Этой литературой пропитываешься до мозга и костей, пропитываешься жизнью авторов. Во время чтения постоянно задаешь себе вопрос: «А что управляло автором, когда он писал свои произведения? Чем он жил, и что он переживал?». Книга Оливера Харриса поможет вам в этом разобраться. Замечательная подборка писем за десятилетний период, которая идеально разложена в хронологическом порядке. Если у вас были вопросы, то это книга поможет вам от них избавиться!

Книга оказалась документальным собранием писем Уильяма Берроуза за довольно обширный период с 1945 по 1959 годы, а вовсе не фанфикшеном и спекуляцией на известном имени, как могло показаться. Хотя преуменьшать роль собирателя материала тоже нельзя: именно он решил, какие куски из писем удалить, что оставить, а какие из писем войдут в сборник и какое из них будет последним. Сам же автор отмечает, что каким-то немыслимым образом письма будто сами сложились в цельную книгу. Так и есть! Не смотря на то, что ответы на представленные экземпляры эпистолярного мастерства остаются за кадром, не возникает никакого чувства дискомфорта от недосказанности, так как ничто не упущено. В них можно проследить за динамикой развития центрального персонажа — писателя, главной работой которого стала его жизнь. Прежде чем знакомиться с его произведениями, чтобы понять их замысел, а не плеваться от них, уместно было бы начать с биографии их создателя. В этом эта книга может стать вполне сносным помощником, в том числе в борьбе со въевшимися в мозг стереотипами как о Берроузе, так и о многих явлениях жизни вообще. Да и кто расскажет о нём лучше, чем он сам? (Ну разве что Барри Майлз).

Личность Берроуза представлена здесь без прикрас, купюр и культовой мишуры. Он предстает человеком безусловно самобытным, умным, с отличным чувством юмора и неожиданно здоровым восприятием себя (и самоирония — одно из доказательств этого). Правда за всем этим весельем и балаганом скрываются события самые безрадостные. У одних создастся впечатление, что все его существование было подчинено наркотикам, что даже место жительства он менял в угоду своему пристрастию: где запретные развлечения доступнее, туда он и отправлялся, прожигая родительские деньги. Другие увидят в нём человека с принципами, неутомимого исследователя (как сказал бы Хаксли — исследователя отдаленных районов ума), художника, ищущего новую форму выражения (роман с линейным повествованием он находил для себя неподходящим и тесным). И те и другие будут отчасти правы. Его жизнь — постоянная борьба с зависимостями: с наркотиками, с зависимостью от Маркера, а затем — от Гинзберга. Но на место одной зависимости всегда приходила другая. Так или иначе, письма наглядно демонстрируют: Берроуз — это больше, чем джанки и больше, чем гомосек.

Очень забавные приписки к письмам оставила жена Берроуза, Джоан. Даже эти пара строк доказывают, что она не была ординарной. Оттого и жаль, что с ней всё так вышло. Напомню - пытаясь выстрелом из пистолета сбить стакан с её головы, Берроуз случайно убил её. Этот эпизод, по словам самого Берроуза, сильно повлиял на него и на то, что он стал писать. На самом же деле, он сам всегда искал для себя перемен, убегая от ужаса застоя. Письма по большей части адресованы Аллену Гинзбергу и Джеку Керуаку, здесь четко отслеживаются перепетии и в их отношениях. В письмах Гинзбергу — он то друг, то наставник, который может и пожурить, с Керуаком же — всегда на равных. В дискуссии с последним проясняется взгляд Берроуза на буддизм, а вместе с тем и на жизнь в целом (однако, и он изменится в пределах даже этой книги). Письма содержат историю создания, публикации и правки ключевых произведений Берроуза. Особый интерес представляют его размышления на темы, касающиеся современного ему общества. На эти письма хочется писать ответы. Слова в них ткут историю человека без собственной среды и места, историю борьбы с зависимостями вопреки боли и отчаянию. Если вы готовы пройти путь становления веселого фермера Билла Уильямом Сьюардом Берроузом, который ставит личные местоимения в кавычки, то вас ждут здесь.

Наконец я отыскал способ преодолеть ломку. Надо войти в депрессию и выйти из нее по другую сторону.

Никто не может рассказать о жизни Берроуза, кроме него самого. Но это не автобиография, в которой Уильям наверняка не был бы собой, не был бы искренен с читателями. И не биография, где многие факты из его жизни могли приврать или невнятно истолковать. Это личные, трогательные, безумные письма Берроуза друзьям – Гинзбергу, Керуаку, иногда – издателям. В этих письмах и заключается вся его жизнь, где деталей и красок будет куда больше, чем в любой биографичной книге.

Оливер Харрис перерыл архивы, библиотеки, сотни документов и собрал под одной обложкой письма Берроуза с 1946 по 1959-ые годы. Расставил их в хронологической последовательности и издал. Уильям, сочиняя строки Гинзбергу, сам нередко писал, что когда-нибудь из его посланий сделают роман. Так и случилось.

Я себе не могу позволить такой непотребщины, как уход от страданий. Если ты жив, то страдания достаются тебе по законному праву, принять их ты обязан.

Я небольшой фанат Берроуза (скорее наоборот), потому что, читая его книги, меня не покидала мысль, что их пишет законченный наркоман под кайфом. На утро собирает по комнате перемешанные листы и по приколу отдает издателям. По его романам складывался именно такой образ автора – битника, которому плевать на всё, который может убить жену и пойти ширяться джанком. В этих же письмах всё иначе – Берроуз представлен уязвимым, добрым, иногда неуверенным в себе человеком, которую всю жизнь ищет себя.

Он пишет о своей ненависти к Америке и большой любви к Мексике. Без прикрас рассказывает о всех своих зависимостях – начиная с джанка и заканчивая мальчиками. Безуспешно из года в год пытается бросить наркотики и лечь в клинику. Презирает Танжер, который позже полюбит всей душой и останется там надолго. Постоянно просит денег у родителей и друзей. Мечтает построить собственную ферму и продавать овощи. И, конечно же, вечерами устраивая свидания со своей печатной машинкой, издает «Джанки», «Гомосека» и «Голый завтрак». И даже о Джоан, которой случайно выстрелил в голову, пишет с большой любовью и бесконечной болью.

В этой игре смысл – потерять все, но не остаться с ненужной дряхлой вечностью.

Это не просто сборник писем. Это полноценный роман о поиске своего места в мире. Берроуз кочует из страны в страну, но нигде не находит приюта. Сначала была Америка, политические законы которой Уильям презирает и клянется, что никогда туда не вернется, потом – свободная Мексика, где можно легко найти джанк. Танжер – с дешевыми ценами и доступными мальчиками. И в перерывах Франция, где из-за высоких цен на жилье невозможно жить.

Здесь хорошо прослеживается, в какие периоды Берроуз написал свои культовые произведения. И все они не столько о наркотиках, сколько о борьбе с ними. В некоторых письмах он даже прилагает инструкцию, как именно и в какой последовательности читать главы его «Интерзоны», или как родились «Письма Яхе» после его вечных скитаний по джунглям. В некоторых страницах также видно путь великого произведения «На дороге» Керуака и какую бешеную популярность оно принесло автору.

Знаешь, я туг подумал: писатель всегда пишет ради читателя. За ради процесса не пишут. Просто автор редко узнает, кто его читатель, а если узнает – бросает писать. Вот как сейчас – мне неохота писать историю, которую я хочу рассказать.

В общем, если вы еще не знакомы с Берроузом или по какой-то причине откладываете его «Голый завтрак», прочитайте сначала «Письма Уильяма Берроуза». Вы точно узнаете его лучше, и уже не будете смотреть на его романы, как на поток сознания. Жаль, что в моем случае, это случилось так поздно.

P.S. Официально заявляю, что формально это была последняя прочитанная книга из серии «Альтернатива». LiveLib пишет, что прочитано 245 из 247 книг, но это потому, что две остальные входят в трилогию и дилогию серий из «Альтернатива. Фантастика». Ещё каких-то двадцать семь фантастических книг и «Orange Book’и» будут полностью прочитаны и красоваться на полке.