Я выбираю…любовь!

Я выбираю… любовь!

Ты оглянулась по сторонам,

В надежде увидеть знакомые лица.

Металась по разным углам,

Пытаясь выбежать из зверинца.

Молилась… Солила лицо слезами.

Падала… Вновь поднималась.

Вместе со мной или порознь,

Но, поверь, твоя боль оправдалась…

Всеволод Яворский

– Не надо ему звонить, Рома! Уже третий час ночи. Ты пьян. Не будоражь его! Ситуация не стоит выеденного яйца. Все завтра. Завтра! – Ольга потянулась к мужу и поцеловала в щеку, отодвигая телефон от его уха.

И тут внезапно почувствовала удар в грудь, потом в живот. Она не понимала, что это! И вдруг, увидела перекосившееся лицо мужа и занесенный кулак над ее лицом. «Этого не может быть!» – пронеслось в голове.– «Он не может!» Она инстинктивно увернулась, удар прошел мимо.

– Не лезь под руку!!! Сколько раз я говорил тебе!!! – пьяным голосом заорал муж.

Она почувствовала его руки на своей шее. Он тряс ее изо всех сил, ударяя головой о бетонную стену, но боли она не чувствовала. Ольга не понимала происходящего с ней, но его злобно-перекошенное лицо и удары возвращали ее в реальность. Она схватилась за его рубашку и с силой рванула на себя, почувствовала толчок и еще удар. А потом он бил ногами наотмашь куда придется. А она? Она уже была на полу вместе с клочком его рубахи. Быстро вскочив, до конца не осознавая происходящее, она инстинктивно влепила кулаком ему в челюсть.

Какая-то неудержимая ярость накатилась на нее – перед ней был враг, пытающийся ее унизить, уничтожить! Держи! Еще удар в его сторону! Он опустил руки, встряхнулся. Она должна остановить драку! Но в голове уже назойливо билась мысль – ЭТО произошло с ней! То, чего она опасалась больше всего в этой жизни, произошло с ней! Это… конец!

Только тут она услышала голос сына. Ольга бросила на пол клок рубахи, и первая вышла из комнаты. На нее смотрели два ошеломленных глаза ее восьмилетнего ребенка. Стыд, позор, унижение, ярость – все перемешалось воедино.

– Пошел вон, – обернувшись, глухо произнесла она. – Ты мне больше никто!

Она обессиленно села на стул и уставилась в поверхность стола. Сын подбежал к ней и обнял, спрятав голову в плечо. Тело его вздрагивало от рыданий.

Она гладила его по голове и машинально шептала:

– Тихо, тихо… Все хорошо… Все хорошо, Мишка… Мы с тобой сильные… Мы справимся…Тихо, тихо…

Роман, шатаясь, вышел из комнаты и встал перед ней на колени:

– Не зн-а-аю, как это по-о-лучи-и-лось. Про-о-с-сти меня. Это вс-е-е вод-ка…

– Пошел вон, – прошипела Ольга. – Я не хочу тебя видеть!

– Сын-о-очек, ид-д-и ко мне, – потянулся он к сыну. – Я не хо-о-тел… Прост-ти-ите меня.

– Я ненавижу тебя! – в голос зарыдал Мишка. – Я ненавижу тебя… Я не хочу такого отца, как ты!

Ольга крепко прижала сына к себе:

– Тихо, тихо… Все хорошо… Тихо, тихо.., – повторяла она, как заколдованная.

Она услышала, как захлопнулась входная дверь. В голове пронеслась мысль:

«Он же пьяный. Может вернуть, дождаться утра? Нет… Ничего не хочу. Мне все равно…»

****

«Я не узнаю себя!!! Столько лет жить и прощать ложь, подлость, предательство…» – Ольга натянула одеяло к подбородку. Четвертый час ночи. – «Да уж… Хорошо отметили мой день рождения. Запомню на всю жизнь. Хоть гостей успели проводить…». Миша сопел рядом, изредка вздрагивая во сне. «Жаль, что ребенок стал свидетелем. Как уберечь его?».

В душе пустота. Никакого страха, отчаяния, даже присутствия боли… Только пустота… Воспоминания нахлынули, перегоняя друг друга. Все к этому и шло… Почему? Да потому что все прощалось…. Все! Она так всегда и думала и настраивала себя, что простит ему все! Потому что настоящая любовь всегда готова прощать… А она всегда любила настоящее и любила правду. Вот он этой правдой ее и кормил. Горькой, не вкусной, застревающей в глотке, отравляющей все тело… Но это же была правда! А правда дороже всех отношений на свете! Так любила повторять она. Дура! Набитая дура… Да… теперь набитая!

Все их ссоры и конфликты скрывались от ребенка, обволакиваясь недельными молчаниями. Ольга избегала мужа, избегала общения, встреч, совместных мероприятий. Она пряталась от него в свою скорлупу и не выходила из нее месяцами. Почему? Она уже не один раз задавала себе этот вопрос и всегда боялась ответа на него…

Боялась прежде всего себя… В юности была беспощадна к предателям. Однокурсники так и звали ее – большевичка! А потом, придя к Богу, не захотела быть беспощадной… Ломала себя изо всех сил… Господь призывал к всепрощению и смирению. Ольга поверила Ему. И это было ее смирение… Ее подвиг победить себя. Так думала она…

«А может, все не так, как я себе представляю? Может, все по-другому? Может, есть то, чего я не вижу, не чувствую? Зануда, синий чулок! Поди проживи с ней хоть немного! А он терпит ее, он по – своему, но терпит. Просто он другой. Он не может быть таким, как я. Он не умеет жертвовать, терпеть, принимать огонь на себя. Это ты его сама выбрала тогда… Но!.. Я выбирала другого. Он тогда был другим! Не было его фирмы, денег, подчиненных. Не было ничего… Только я и он. И еще целая куча «доброжелателей», которые были против нас, которых мы вместе отодвинули от себя. Вместе! Тогда мы были вдвоем круглосуточно. Мы не видели препятствий, и я точно знала, что он не видел их тоже! Разница в возрасте… Оля старше на три года – вот что смущало окружающих, близких и далеких. Она постареет раньше, чем он. И что тогда? Он все равно уйдет от нее! Этому браку не жить! И что получилось на самом деле? Он смеялся над ними и обнимал горячо, страстно, всегда повторяя одно и то же: они все дураки, я чувствую, я знаю – ты моя судьба, ты моя любовь, ты моя единственная! И она верила, потому что это были не просто слова – это была их жизнь, и тогда она чувствовала его плечо. И тогда она уже хотела быть полезной для него и сделать все, что в ее силах – показать им всем, что среди них только он один ЛЕВ – «царь зверей». А кто не поверит – усилить доказательства! Чем? Да, только одним – ЛЮБОВЬЮ!»

А что потом?.. Потом рождение Мишки, работа в больнице и полная отдача этой работе. Потому что она врач! И не может иначе! Только внимания мужу стало меньше… И это его задело… Ох как задело! А еще ее успехи в карьере!

И начало бесконечных беспрерывных упреков и недовольства:

– Ты о своей семье больше думай! Без тебя справятся! Пропадаешь целыми днями, да еще и в выходные тебя нет!

– Тебе то я зачем? Говорить нам уже не о чем! Достижения мои тебя раздражают. Сесть и слушать рассказы про твои магазины? – огрызалась Ольга.

– Да! Сесть и слушать! Про магазины, про друзей, про что угодно, но в семье!

– Но когда я сидела и слушала, тебя это тоже не устраивало. Ты бежал от меня в свой бизнес. Со мной тебе было скучно!

– Когда это было! Вспомнила!

– Ром, ты же видишь, что весь дом на мне! Я справляюсь, но мне трудно! Почему тебя никогда нет рядом, когда мне плохо? Почему ты всегда находишь причину для ссоры? Это ведь не мужское занятие! У меня создается впечатление, что то, что ты говоришь мне – это должно быть моим текстом. Женщина в семье я! Стань же ты, наконец, защитой и крепостью для меня!

– От кого тебя защищать? Ты же как танк! Сама кого хочешь защитишь. С тобой чувствуешь себя как на передовой. И причем ты одна везде и со всех флангов, и у тебя всегда наступление! – он перешел на крик. – Я сам устал от тебя и твоей работы! Надо что-то решать! – Резко отодвинув стул, он уходил, громко хлопая дверью.

Оля вздохнула: «Вот так проходила моя жизнь… Разве я этого хотела? Но работа не мешала ей успевать справляться с домом и уделять время ребенку. Это была единственная отдушина для нее. У него были свои радости. Быт не интересовал его, с маленьким ребенком было скучно; а вот бесконечные презентации и встречи с друзьями украшали и радовали его жизнь, но отравляли Ольгину. Поэтому то всегда она и оставалась одна. Ему была не интересна ее медицина, не интересны ее успехи в ней, а ее перестали интересовать бесконечные попытки заработать много денег, чтобы расширить и приумножить бизнес. Может, они и были эти деньги, потому что все приумножалось. Но ее, как жену никто не баловал. Все свои скромные желания – только на свою маленькую врачебную зарплату. Таков был вердикт мужа…».

Она откинула одеяло и вышла на лоджию. Пятый этаж. Небо прямо над головой. Ольга посмотрела на небо: «Раннее утро, и уже совсем светло… Птицы. Как много птиц! Права была Наташа Ростова. Вот бы и мне так же! И куда-нибудь далеко – далеко в лес, где никого нет, в избушку…Что делать, Отец Небесный? Что мне делать? Как это остановить?.. Матушка, Пресвятая Богородица, пожалуйста, подскажи, как выбраться из этого хаоса?».

Ольга с мольбой смотрела в небо и просила, просила, просила, молила, молила, молила… Слезы лились по щекам ручьем, капая крупными каплями с подбородка на грудь. Вытирая ладонями лицо, она медленно поплелась в душ.

Прохладная вода освежала, приводила в чувство, но, вот только тут почувствовалась невыносимая тяжесть на душе и во всем теле, как будто сверху придавила чугунная плита. Тяжесть сковала дыхание, сердце стучало, как молот. Она отодвинула штору в ванной и увидела свое отражение в зеркале.

– О, Боже! – вскрикнула Ольга, закрыв рот ладонью. Красно – синие гематомы покрывали все тело – грудь, ноги, плечи. Это были настоящие синячищи, сливающиеся воедино, как в учебниках по травматологии. Она набрала полные легкие воздуха и, не выдыхая, медленно повернулась к зеркалу спиной. Весь левый бок и половина спины были красно – синего цвета.

Закутавшись в полотенце, Ольга села на край ванны. Мысли спутались: «Так… Так… Так… Не торопись… Успокойся… Все хорошо… Все хорошо… Да куда уж лучше! Скажем так – хорошо, но не очень! Первое… Что у нас будет первое?» – она заставляла работать свой мозг рационально, без эмоций, как это делала всегда, когда не знала, что нужно делать. – «Первое… Поднять Мишу и собрать в школу… Да… Правильно! Дальше… Что дальше? Дальше искать квартиру… Надо уезжать… Сам он не уйдет… Позвонить Ирине Петровне, открыть больничный. Куда я такая? Ох…». – Ольга закрыла лицо руками. Тяжесть сковала все тело, – «А может посадить его?» – промелькнуло в голове, – ««Снять» у Димки побои. Он ведь судебный медэксперт. Написать заявление в полицию. И дать ход делу… О, вот как можно сделать! И буду права… Буду права перед людьми!.. А перед Богом?… Нужно подумать… Я не думаю, что Господу угодны избитые женщины… Господи, подскажи мне, что будет лучше для моей семьи! Хочу ли я для него наказания? Да, хочу! Но хочу, чтобы оно было не от меня… И что опять я буду его прощать?» – нахмурив брови, Ольга тяжело подошла к большому окну ванной комнаты и посмотрела на небо. – «Господи! Я буду его прощать?».

Она закрыла глаза и прислушалась к сердцу. Сердце молотом отсчитывало удары. – «Или я присоединюсь к армии побитых жен, которые терпят насилие в семье? Ведь, как говорят, одного раза не бывает…»

– Мам, мам, ты где? – услышала она тревожный голос сына.

– Сейчас иду. Я в ванной, – как можно бодрее ответила Ольга.

– Ты как? – спросил Миша, обнимая ее и заглядывая в глаза.

– Все хорошо, сыночек. Все хорошо, – успокоила она его. – Надо собираться в школу. Ты умывайся, а я пойду приготовлю завтрак.

– Мамуль, папа дома? – настороженно спросил сын.

– Нет. Его нет.

– Давай я не пойду сегодня в школу. Он приедет, а ты будешь одна. А так нас двое, – прижался он к ней.

– Защитник ты мой милый, – Ольга погладила Мишу по голове. – Мишенька мой ненаглядный… Ты не против, если мы на время уедем жить в другое место?

– Конечно, не против. А куда? – глаза его загорелись.

– Я сейчас тебя провожу. Позвоню риелторам и найду квартиру. Потом зайду за тобой в школу.

– Ладно. Согласен, – обрадовался сын.

– Ну, вот и славно. Давай собираться, – поцеловала она его.

****

– Оль, даже страшно спросить. Ты что, с дуба упала вместе с дубом? – спросил Димка, вернее, уже давно Дмитрий Николаевич, главный судебный медицинский эксперт, ее однокурсник, с которым нога в ногу пройдено шесть лет мединститута.

– Дим, решила ни от кого не скрывать. Это руки мужа… И ноги тоже, – добавила она, подняв голову и глядя прямо в глаза однокурснику. – Я вчера вступила в армию женщин, терпящих домашнее насилие. Вернее, я давно вступила… Только вот вчера перескочила на другой уровень.

Димка обескураженно смотрел на нее. Очки медленно сползали с его вспотевшего носа.

– И что ты намерена делать? – поправил он очки.

– Зафиксировать побои, а дальше как Бог даст.

– Что тебе даст твой Бог? Я здесь такого навидался! – ответил не крещеный Димка. – Никому ничего Он не дал, кроме как по башке! Ладно там кто-то… Но чтобы ты? Ты же сама кого захочешь уложишь! Всегда думал, что ты живешь в шоколаде. Ну, Олечка, от тебя я не ожидал…

– Дим, не бери близко к сердцу. Я уже не тот танк, который давит. Я уже заржавевшая железяка на запасном пути.

– Даю тебе заключение, и ты сразу в ментовку писать заявление. Не посадят, так на всю жизнь запомнит, как руки распускать. А еще хорошо было бы тебе скрыться на некоторое время, и телефончик отключи. Пусть помучается. Готова?

– Дмитрий Николаевич, ты прям в воду «глядетель», – впервые улыбнулась Ольга. – Уже позвонила в риелторскую контору. Говорят, что будут искать.

– И пока найдут…? Давай пойдем другим путем. Помнишь Лебедевых из пятнадцатой группы?

– Не-е очень.

– Ну, толстенькие такие, первыми поженились на курсе. Ты же их поздравляла в актовом зале.

– Да, точно. Помню. И что?

– Они по договору на Камчатке работают уже полгода. Деньги как бы зарабатывают. А ключи от их квартиры нам с Ленкой отдали цветочки поливать. Квартира хорошая, двухкомнатная. Возражать они не будут. Смотри, как это делается!

Дмитрий набрал номер телефона и засмеялся в трубку:

– Привет… Удобно?.. Мы тут с Пучковой сидим. Вас вспомнили… Да… Все путем. Только не тем путем… Пучкову пустите в вашу квартиру цветы поливать, а то мы приустали с Ленкой?… Да… Да… Сейчас даю. На, поговори с ними, – протянул он Ольге трубку.

– Алло, – сказала Ольга. – Да, здравствуйте. Сколько зим, сколько лет… Как вас занесло туда? Вьюгой?.. Молодцы, ребята! Смелые вы!.. Да, куда там!.. Мы здесь осели… Хотя… – Ольга посмотрела на Дмитрия. – Пути Господни неисповедимы. В одну секунду жизнь может измениться… Спасибо! Это просто чудо какое-то! Сейчас всплакну… А вот и нет! Уже научилась плакать… Нет! Все хорошо! Спасибо Богу за все!.. Конечно! Наш девиз остается тем же – все к лучшему… Да… Да… Спасибо, ребята. Очень неожиданно! Вы мне очень помогли… Да… Отдаю… На, тебя, – она протянула трубку Димке.

– Все понял… Хорошо… Обязательно… Хочешь, будет поливать по 100 мл три раза в день, как доктор прописал?.. Ладно, ладно. Шучу Мы ее знаем как супер ответственного товарища… Сейчас отдам… Да… Перезвонит. Пока. Приезжайте уже! Рокфеллерами стали?.. Нет уж! Лучше вы к нам!

Он выключил телефон и с улыбкой посмотрел на Ольгу:

– Ну, как-то так! Вот видишь, как все складывается?

Дима достал связку ключей, отцепил пару и протянул их Ольге. Затем взял листок бумаги и написал адрес и код подъезда:

– Вот! Пользуйтесь!

– Спасибо тебе, Дим, – слезы навернулись на глаза. – С оплатой я договорюсь с ними.

– Не рыдай только! Никогда не видел, как ты плачешь, и, не поверишь, видеть не хочу. Ты сильная! Ты все выдержишь! Оплату они не возьмут, – он пожал плечами, – разве только коммуналку. Только сделай все правильно. Я бы сам ему вломил, но твой Бог, вижу, не разрешит. Поэтому могу предложить только одно – обращайся в любое время… Поняла?

Ольга, сдерживая слезы, закивала головой.

*****

Дом Лебедевых оказался на той же улице, где была их с Ромой квартира. Мало того – в подозрительной близости, всего через три дома. Сначала это обескуражило Ольгу, но потом она нашла немало плюсов в этом. Главное, чтобы Миша не страдал от смены места жительства. И к школе дорога та же, что важно было для нее.

Квартира оказалась чистой и светлой. И цветов на подоконниках по несколько горшков. Скучать не придется.

Осмотревшись, она закрыла квартиру и пошла за вещами на бывшее «поле боя».

Его машина стояла около подъезда. «Значит дома! Ну, готовься! Господи, помоги…»

Переступая порог, Ольга увидела огромный букет белых роз. Роман с виноватым видом вышел навстречу. От него пахло алкоголем. Ольга спокойно посмотрела ему в глаза и молча прошла в спальню.

Комнат в квартире было четыре. Да и квартира сама, как там говорят, на зависть всем: большая гостиная, уютная кухня, просторная прихожая – все для благополучной жизни в достатке! Не было в ней только самого главного – взаимопонимания и, теперь, как уже почувствовала Ольга, – любви. Все было раздавлено эгоизмом и безнаказанностью, а еще… ее глупостью.

– Оль, прости меня! – Роман почесал затылок. – Я не знаю, как оправдать себя. Не знаю, как это получилось… Я же тебя всегда предупреждал – не встревай, не лезь, когда тебя не просят…

Он ходил за ней по квартире, боясь дотронуться до нее. Ольга собирала вещи. «Только самое необходимое, чтобы донести. Хорошо еще, что конец мая. Впереди лето. Не надо паковать теплую одежду… Что он там лепечет?»

– … Ну, ты понимаешь, что перегрузка на работе, много дел. Нервов сколько! А тут еще ты! Я же люблю тебя! Ты знаешь, что я тебя только люблю. Ну, прости меня, идиота… – Рома попытался обнять ее.

Ольга выставила вперед ладонь:

– Стоп! Ты постоянно твердишь о своей любви ко мне… которая, как, видимо, ты считаешь, оправдывает все твои выходки: твои правдивые предательства, честную ложь, неожиданные пренебрежения мной, бесконечные упреки… А вчера? Знаю, что жалость у тебя как качество отсутствует, поэтому я только хочу, чтобы ты был в курсе…

Ольга быстро скинула платье, оставшись в одном белье, и повернулась в разные стороны, показывая красочные кровоподтеки.

Он изменился в лице. Губы его задрожали. В глазах появился страх.

– Ну что? Оценил себя как художника? Нравится? Еще есть желание оправдываться? Так, в качестве информации – это еще и больно. Больно ходить, сидеть, лежать, ну, и ты понял дальше… Теперь мы перескочили с морального уничтожения на другой уровень отношений: бьет – значит любит?

Это уже не про меня, Ром…

Муж стоял неподвижно и, не мигая, со страхом смотрел на нее. Ольга надела платье, застегнула сумку и повернулась к нему:

– А вот теперь главное! Я тебя больше… не люблю – это первое! Мы сейчас поживем отдельно, чтобы прийти в себя и мыслить без эмоций. Это второе! Третье – побои я зафиксировала у судмедэксперта. Пугать тебя не буду, еще не решила, давать ход делу или нет. И еще… по поводу развода… Давай по-хорошему разойдемся, пока не поубивали друг друга? Так как это будет следующий уровень отношений. Пока!

Ольга подняла сумку и направилась к выходу. Роман остался стоять неподвижно.

Оставив вещи в квартире Лебедевых, она ждала своего мальчика около здания школы. Дети стайками вылетали из массивных дверей школы, радуясь солнечному майскому дню и окончанию занятий. Мишка выбежал в сопровождении нескольких мальчишек. Заметив ее, быстро попрощался с друзьями и, размахивая сумкой для сменной обуви, побежал к ней. Оля пошла к нему навстречу, обняла своего любимца и поцеловала в румяные щеки.

– Мамочка, как ты? – сын заглядывал ей в глаза, пытаясь найти отголоски вчерашнего происшествия и хоть чем-то помочь. – Я все уроки думал о тебе… Сегодня секция вольной борьбы. Можно я пропущу? Хочу побыть с тобой.

«Добрая душа, мой мальчик! Хорошо, что у него есть эта черта характера!»

– Ну, давай пропустим! Сейчас пойдем наберем вкусной еды. Закатим пир на весь мир и посмотрим какой – нибудь интересный фильм!

– Ура!!!!!!

В новой квартире Миша освоился очень быстро. Пир действительно удался. Слез не было, сожалений по поводу случившегося тоже. Ольга в мыслях радовалась, что сын не вспоминает минувшую ночь. Но в душе – то она понимала, что им предстоит обсудить эту тему. И надо это сделать так, чтобы не отвратить его от отца. От Миши многое скрывалось. Все ссоры и конфликты, надо отдать должное Роману, проходили в отсутствие ребенка.

Вечером, когда Ольга укладывала сына спать, он не выдержал:

– Мам, как мы будем жить дальше? Ведь все деньги у папы. А у нас ничего нет.

– Сынуль, ты ведь со мной… А со мной не пропадешь. Ты же помнишь, как я жила в детстве? Без отца, с больной мамой, без денег. У нас не было квартиры, а только комната в коммуналке. Зато у меня было два брата, которые в трудные минуты жизни всегда меня поддерживали.

– Дядя Игорь и дядя Вова? – обрадовался Мишка.

– Ну конечно! Я завтра позвоню им. Сегодня не хочется. А жить мы с тобой будем хорошо. Я в этом уверена. Только я тебя попрошу против папы не ожесточаться. Он тебя любит – это я знаю точно! Только по-своему. Ему в детстве тоже ласки мало давали, поэтому он не умеет быть ласковым.

– А чо, уметь надо что ли? – нахмурился сын. – Это не уметь, а чувствовать нужно. Этому не научишься…

– Ты прям как взрослый рассуждаешь, – улыбнулась Ольга, поцеловав разумного сына в носик и перекрестив его. – Прочитал свою вечернюю молитву?

– Угу-у, – сонным голосом отозвался малыш.

– Тогда спи. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, мамочка…

Ольга включила ночник и, взяв молитвослов, уединилась в другой комнате.

Встав перед Спасителем на колени, она долго с тяжестью в груди смотрела на Его спокойный лик, в мыслях повторяя: «Прости, не оставляй, помоги, научи, вразуми, умудри… Наставь на путь истинный, Отче…».

Затем вместо вечерних молитв открыла покаянные каноны и, уже с первых строк заливаясь слезами, взмолилась о прощении и помощи. Когда дочитывала последнюю молитву Ангелу Хранителю, слез у нее уже не осталось. И Ольга, вдруг, почувствовала, как миллионы мелких теплых мурашек начали щекотать ее ноги, быстро поднимаясь вверх, как множество точечных иголочек нежно покалывали и охватывали ее всю целиком. Она как будто попала в емкость с теплой водой, наполненной мелкими, многочисленными пузырьками воздуха, которые поднимали ее вверх, выталкивая наружу и обволакивая своим теплом, придавая легкость всему телу. И это было наяву!

Ощущение легкости и невесомости охватило ее. И тепло! Вернулось тепло в сердце, выживая из него тяжесть и боль, заполняя все до краев, не оставляя места для пустоты.

Ольга молча смотрела на лик Спасителя и с улыбкой благодарила Его: «Спасибо тебе за заботу, доброту, помощь, вразумление! Не буду я писать заявление на мужа… Пусть все будет в руках твоих, Господи! И конечно, случившееся является поводом для развода. Но я ведь не буду поступать, как другие… Ты говоришь, что претерпевший до конца спасется? Но я так много прощала… Это тоже мой грех. Своим прощением я позволяла ему грешить снова и снова. Научи, как поступить в этом случае… Я рада, что зла на него у меня нет, но есть огромная усталость от него и желание побыть одной. Разреши мне, пожалуйста, побыть одной столько, сколько Ты сам решишь. Спасибо за то, что Ты есть у меня! Без Тебя у меня не было бы ничего! Спасибо тебе, Господи!..»

Вдруг раздался телефонный звонок. Оля встряхнула головой, звонок повторился. На часах два ночи.

«Кому-то плохо. Это пациенты», – промелькнула мысль.

Она быстро нажала на зеленую кнопку:

– Алло, я слушаю! Говорите!

– Говорю, говорю! Пучкова, это ты? – спросил бодрый женский голос.

– Да, я, – опешила Ольга.

– Это Наташа Лебедева. Ты уже в нашей квартире?

– Фу, Наташа, перепугала, – расслабилась Ольга.

– Ага! Тебя напугаешь! Ты прости, знаю, что у вас ночь, но что-то подсказывает, что ты еще не спишь. И кстати! А почему ты не спишь? – засмеялась она.

– С такими, как ты, уснешь! – Ольга улыбнулась задорности однокурсницы. – У вас там день? Развлекаешься?

– Да нет, Оль… Просто хотела поддержать. Не знаю, что у тебя там произошло, но после разговора с тобой и Горбуновым вчера нахлынули воспоминания. Мы с Ленькой полночи говорили.

– Рада за вас.

– Конечно, рада. За нас рада, а сама в областном центре засела. Да, еще и в престижной больнице! Звезды себе на погоны зарабатываешь… Нет, нет не упрекаю. Не подумай. А просто вспомни, как в стройотряде – о чем ты мечтала! Помнишь? Работать на «крайнем Севере» или на «крайнем Юге!» Мы смотрели на тебя как на сумасшедшую! Еще и нас агитировала! Говорила, что работать нужно там, где в тебе очень нуждаются. Помнишь?

Ольга улыбнулась. Конечно, она помнила! Это была ее мечта! Всегда быть на передовой – восстанавливать разрушенную больницу, ездить на вызовы в дальние поселки, лечить больных, лишенных возможности обращения в больницу рядом с домом.

– Так я и говорю, – продолжала Наташа. – Ты хотела на крайний Север, а чем тебе край земли не подходит? У нас здесь все так, как ты хотела. Врачей почти нет, а больных хоть отбавляй!

Ольга закусила губу. Она не ожидала такого поворота.

– Да еще и государственная программа. Врачу выдают миллион рублей для работы в сельской местности. А у нас тут кругом сельская! Оль, короче, я тебя в курс дела посвятила. Все услышала?

– Спасибо тебе, Наташа! Ты просто появилась как из сказки по щучьему веленью.

– Фу.., сравнила! Лучше бы из «Золушки» про фею вспомнила, если, конечно, ты до сих пор мой рассказ как королевский бал воспринимаешь.

– Да, Наташ, так и есть…

– Тогда дополнение как раз к балу – тут у нас икры и рыбы завались. Крабы не деликатес. Но я не заманиваю… Сама решай! Самое главное – про цветы мои не забывай! Сфоткай их, пожалуйста. Пришли полюбоваться.

– Да, конечно! Не переживай!

– Ну, все! Пока. Ленчик привет передает. Спокойной ночи тебе или утра уже.

– Спасибо тебе, Наташка! И Ленчику спасибо! Пока, ребята.

Ольга выключила телефон. Заглянула в комнату сына и подошла к иконе Спасителя. Взяла ее с полки и прижала к груди. Слезы вновь вышли из своих берегов и потекли по привычному за последние сутки маршруту.

«Не буду сдерживать слез… Спасибо тебе, Отец Небесный! Ты настоящий Отец! Ты единственный, кто помогает и направляет меня… Спасибо Тебе!»

****

На табло зажглась надпись: «Пристегните ремни». Миша сидел около окна, рассматривая большие самолеты. Командир корабля уверенным голосом повторял свою приветственную речь, уже на английском языке. Милые девочки стюардессы и пара стюардов стояли в проходах, ожидая окончания речи командира.

– Мам, 12 часов в самолете – это круто! Это же целый день! Мы так долго еще не летали.

– Главное, сынок, чтобы ты не устал. Мне нравится твой настрой в начале полета. Хорошо, если бы он сохранился к его концу, – улыбнулась Ольга.

Она закрыла глаза и прокрутила в голове события минувших дней. Как же все быстро происходит в жизни! Как будто кто-то берет тебя за шиворот и тащит вперед! Причем ноги всегда опаздывают за головой. Голова уже втянута в водоворот событий, и только потом за ней подплетаются ноги.

Несколько дней телефон разрывался от звонков Романа. Пару раз она ему ответила с просьбой пока их не трогать. Мишка тоже разговаривал с отцом, но еще до решения лететь на Камчатку. А решение обдумывалось всего пару дней, а потом выстрелило как из пушки! Сначала к святителю Николаю Чудотворцу в храм, как раз 22 мая – его день! Затем звонок брату Володе, материальная поддержка от него, заказ билетов до  Петропавловска-Камчатского, регистрация на рейс онлайн. Заявление на отпуск неожиданно быстро было подписано главным врачом, и сразу отпускные, как сказке!

Вновь посещение своей квартиры… На фоне храпа мужа, доносившегося из гостиной, надо было не забыть все дипломы, сертификаты, свидетельство о рождении и другие документы, мало ли что! Пока собирала нужные вещи для отъезда, осмотрела квартиру. Несколько пустых бутылок из-под водки, грязная посуда, не убранная со стола. «Он хоть на работу ходит? – промелькнуло в голове. – На часах уже полдень…» Собрав дорожную сумку, Ольга заглянула в гостиную. «Храп, оказывается, хороший ориентир… Можно спокойно передвигаться по дому, зная, что спящий занят своим делом и тебе не помешает…» На диване одетым спал Ромка, на полу валялась еще одна бутылка и микрофон от караоке. «Да… Развлечение так себе… Хотя он не изменяет своим привычкам…»

Ольга три раза перекрестила его: «Господи, помоги ему… Прощай, Ромка! Ой, нет! Зачем я так? До свидания… Извини, до суда не доехала… Разведемся позже… Пока!» Она вышла из квартиры, закрыла дверь и прислушалась к своему сердцу. Никакого сожаления, боли, отчаяния, тоски – только желание двигаться вперед, убежать от кошмара настоящей жизни!

«Лебедевы, оказывается, какие молодцы… Никогда не думала, что они сыграют в моей жизни такую ключевую роль… Никогда не дружили, общались мало… А теперь! Не беспокойся – встретим, поселим, познакомим, все выберешь сама! Главное – есть из чего выбирать! Как – то все слишком чудесно складывается! Спасибо тебе, Господи!»

Оказывается, 12 часов полета – это не так и долго, как представляется. На пятом часе нахождения в небе понадобился врач. Громко прозвучало в динамик призывное: «Есть ли врач на борту?» Два раза пришлось оказать медицинскую помощь – одному мужчине с высоким давлением и молодой девушке с пониженным и панической атакой. Ольга чувствовала себя при деле, и было не скучно. Аптечка всегда была при ней – привычка с юности. Зато Мишке в благодарность перепали от стюардов все развлечения – книжка – раскраска, конструктор, настольная игра и еще какая-то разноцветная мелочь, приводящая детей в восторг. Он тут же нашел себе друга на год старше себя, и они весело провели время полета. Посадка, как подобает в сказке, тоже была очень удачной.

Но это все было не счастливым концом! Это было только началом! Началом другой жизни, о которой Ольга, может быть, и мечтала десятилетие назад, и, может быть, даже знала, как в ней будет жить. Но сейчас перед ней только белый чистый лист. Как будто она сидела за партой в школе перед контрольной. Надо было убрать все конспекты и учебники и писать на белом листе свое сочинение. Только свое! И как там говорится в поговорке – начать жизнь с чистого листа? А как же другие, перевернутые листы ее жизни? Их куда деть? Они ведь есть и от них уже нельзя отказаться… Или можно? Нет! Она просто отложит их в сторону. Это ее опыт. Пусть не удачный, но очень поучительный…

****

– Оля Пучкова! Мы здесь! – услышала она громкий возглас, выйдя в зал прилета.

Аэропорт был небольшой. Людей толпилось много. Но среди всех Ольга увидела румяные щеки своих однокурсников и широкие улыбки на их лицах. Она помахала им рукой.

Встреча была с цветами и объятиями. Как будто встречали родных, а не давних знакомых. Леня поднял Мишку на руки, потискал, потом по-мужски пожал ему руку.

– Вот, молодец! Тебе тоже здесь скучно не будет! – смеялся все такой же добрый и толстенький Ленька.