Quotes from the book «Легкая голова»
Дети, пока не сравняются ростом с родителями, совершенно не замечают жизнь, идущую у них над головами.
Везде в мире одиночество личная проблема, а у нас - антиобщественная позиция. Или наша народная масса как-то по-особенному устроена? Даже трудно вообразить, сколькими ниточками они между собою связаны: соседи, родня, кумовья, кореша, одноклассники.ру... Просто мох какой-то, а не народ
- Я вот только сейчас начинаю понимать, что чем старше человек становится, тем больше надо денег на правильную жизнь.
Бессмысленное дело выписывать родителям счета: они никогда не будут предъявлены к оплате. Чем больше пунктов в этих счетах, тем себе дороже. Не только не скажешь про счет никогда, но будешь стараться ни проговориться, ни намекнуть ни тоном, ни словом. Будешь терпеть с кривой улыбкой семейные беседы, в которых нет ничего про главное, а есть лишь взаимное обескураживание, где реплика подается, как передается соль или перец за столом (Изредка мать бьет тарелки, но не все).
И через несколько дней гость явился. Бывший правдолюб телеканала ННТ-TV, а ныне свободный европеец Ваня Голиков сильно располнел. Его выдающийся нос покрылся паутиной лиловых сосудов, большие щёки колыхались, будто две налитые водою грелки. Ваня был одет во всё недорогое, хлопковое, сильно застиранное, но каким-то образом ощущалось, что теперь у него имеется круглый банковский счёт. На радостях Максим Т. Ермаков раскрыл было объятия старому другу, но тут же ощутил перед собой упругое и как бы рифлёное личное пространство, которое Голиков отрастил в Европе.
Везде в мире одиночество — личная проблема, а у нас — антиобщественная позиция.
- Нет. в политику не хочу. Там надо морду показывать и врать. Мне это лень. Я бы лучше в имиджмейкеры пошел. Что политик, что шоколад - технологии те же самые, - проговорил Максим Т. Ермаков.
Он осознавал, что горы наваленной на человеков ложной вины - за неуспешность, за жизнь в совке, за сталинские репрессии и оккупацию Прибалтики - не дают им добраться до реальных собственных грехов
Государство, оправившись от потрясений, принялось вырабатывать единый для всех, сине-бело-красный с золотом, позитив, и любые группы граждан, предлагающие от себя позитив иной окраски и тональности, стали нарушителями госмонополии на важнейший символический капитал.
Плиточный шоколад, шоколадные батончики, шоколад с наполнителями, полтора десятка видов конфет, белый шоколад, пористый шоколад — все это требовало от потребителя наслаждения, как война требует подвига.
