Кирилл увидел слезы в ее глазах, аккуратно вытер их пальцами, перемалывая в своей крови ее лицо. Крепко взял ее за руку, подхватил чемоданы и отправился к выходу. Возле двери остановился, достал из кармана портмоне и вытащил из него банковские карты.
– Их можешь вместе с моей машиной и комнатой ей отдать, – бросил пренебрежительно, – с квартиры съеду, как только в Москву вернусь, – развернулся и шагнул за порог.
Ключи от его дома были у нескольких человек, поэтому Гора не сильно удивился, когда обнаружил входную дверь не запертой. В любом случае дом на сигнализации, если она не сработала, значит ее отключили. Отключил тот, кто знает, как это делается, а если знает, значит точно кто – то из своих.
– Настюха, голова два уха, – пошутил Гора, зайдя на свою кухню и обнаружив там девушку, распивающую чай.
Девушка вздрогнула и обернулась к вошедшему.
– Нормально вы так незнакомую девушку приветствуете, – произнесла слегка удивлённо.
– Обиделась? – улыбнулся Сергей.
– Было б на что, – фыркнула Настя.
– Это ты молодец, на дураков не обижаются, – произнес Сергей, занося пакеты с продуктами на кухню, – хорошо, что я в магазин заехал, а то дома месяц не был, в холодильнике шаром покати. А так угощать вас буду, мясо купил, пожарим.
– Мясо могли не покупать, оно вон на диване в гостиной валяется.
Сергей внимательно посмотрел на Настю, и оставив пакеты пошел в гостиную, вернулся через несколько минут.
– Мясо гляжу сразу отбитое, – пошутил, стоя в дверях, и глядя как Настя разбирает пакеты.
– Да, на всю голову.
– С кем сцепиться умудрился?
– С отцом, мы сегодня прилетели, Кирилл меня хотел познакомить с вами и Александром Викторовичем. С Юлией Юрьевной мы знакомы уже. Думал недельку погостим дома, перед учебным годом, на природу съездим, песни у костра под гитару попоем.
– Споем конечно, – кивнул Сергей, – я с делами немного раскидался, недельку выделить смогу.
– Вы не в курсе видимо, – замялась Настя, – мы к Александру Викторовичу приехали, а там девушка, Лиля зовут кажется. Кирилл с отцом по этому поводу поругался до рукоприкладства. Потом позвонил матери, и оказалось, что они уже месяц как раздельно живут и она собирается в Москву переезжать, а ему об этом не сказала. Кир на всех обиделся и мы к вам приехали, он ваш коньяк выпил, мы возместим, – робко закончила Настя.
– Возместите? – переспросил Сергей.
– Коньяк новый купим.
– Насть, ты мясо сама пожаришь?
– Пожарю конечно и салат могу сделать и пюре, если вы едите, мы итак к вам на голову свалились.
– Я уеду сейчас, дело одно надо решить, срочно. Вы располагаетесь и будьте как дома. Кир просится, пусть баню затопит, попаритесь. Комнату Кира наверху найдешь, не ошибёшься, вещи туда бросай. На кухне хозяйничай, как нравится.
– Вот так просто?
– Не люблю усложнять, – улыбнулся Сергей.
– У вас в доме комната Кирилла есть? – удивилась Настя.
– Есть конечно, его когда родители доставали, в подростковый период нравоучениями, он ко мне пожить сбегал, – улыбнулся Сергей.
– Александр Викторович сказал, что комнату Кирилла переделал под кабинет, – поджала губы Настя.
– Ну, – вздохнул Сергей, – это он не по злобе душевной, по недоумию. Лиля так – то девушка не плохая.
– Сергей Владимирович, – начала Настя.
– Настюха, давай мы с тобой договоримся, меня можно звать дядя Сережа или дядя Гора, без официоза, ну или просто Сергей, без всяких отчеств.
– Клинья к моей невесте подбиваешь, дядь Сережа? – раздался от дверей в кухню голос Кирилла.
– Проснулась, Настюха наша отбивная, – пошутил Сергей, – с приездом что ли, – протянул руки для объятия.
– Спасибо, дядь Сереж.
– Кирюха, я сейчас уеду по делу, ты за старшего, все Насте покажешь, что здесь есть. Приеду или сегодня вечером или завтра, это как получится. Мясо на шашлык замаринуй, поедем завтра за город, рыбы прловим, мясо пожарим.
– Слушаюсь, – отчеканил Кирилл.
Сергей схватил ключи от машины, выскочил во двор, сел за руль и резко сорвался с места, так, что из под колес разлетелся гравий. В Москву, ну, ну, посмотрим, далеко ты уедешь или нет.
– Куда это он так быстро понёсся? – глядя в кухонное окно на двор спросила Настя.
– К матери наверное, – обнимая ее сзади за талию произнес Кирилл.
– Зачем?
– Ты ему последние новости рассказала?
Настя только кивнула.
– Тогда точно к матери, выяснять будет, в какую Москву собралась и почему ему не позвонила, когда от отца съехала.
– Странно, он – то тут при чем? – слегка пожала плечами Настя.
– Нормально, – целуя ее в макушку проговорил Кирилл, – я баню топить, жарь мясо, а то я голодный.
– Я не глухая, ванну я принимаю, нечего так в звонок названивать, – бормотала Юлька, завязывая наспех натянутый халат.
В звонок настойчиво продолжали звонить. Кому интересно так припекло. Хоть бы не Протасов, итак на работе достал до самых печенок.
На лестничной площадке стоял Гора. Уж лучше бы Протасов, того хоть можно и послать, а этого посылай, не посылай, не пойдет ведь.
– Сереж, у меня был тяжёлый день, – произнесла, распахнув дверь, – поэтому давай сейчас ты не будешь.
Сергей оглядел ее от рассыпавшихся по плечам волос до аккуратного розового педикюра на пальцах ног.
Подтолкнул в прихожую, захлопывая за собой дверь. Навис над Юлькой, придавливая к стене своей мощной фигурой.
– В столицу собралась? – спросил грубо.
– Горский, я же просила, – строго начала Юля.
– Щас я тебе покажу Москву, – резко развернул Юльку, прижимая грудью к стене.
Юлька только успела пискнуть:
– Сережа.
А Горский резко развязал пояс халата, сдергивая его с плеч и впиваясь поцелуем в ее оголённое тело. Юлька пыталась его оттолкнуть, передергивала плечами, упёрлась ладонями в стену, но разве можно сдвинуть почти сто килограмм живого веса, при ее весе в пятьдесят.
Сергей зарылся ладонью ей в волосы, ероша их и придавливая ее за затылок к стене. Юлька повернула голову на бок, так что одна щека касалась стены. Горский отдернул подол халата в сторону, оголяя часть спины и ягодицы.
Кровь резкими толчками била по вискам, в голове билась только одна мысль, он двадцать лет был рядом, боялся надеяться, посмотреть лишний раз в ее сторону себе запрещал, зубы сжимал от боли, когда понимал, что не может бороться с лучшим другом. А она в Москву собралась, вот так вот, не поговорив, без объяснений, все решила, все сама. Раздражение смешивалось с возбуждением, руки жили собственной жизнью, скользя по телу Юльки. Он себе запрещал думать о ней, как о женщине, только как о друге, о жене лучшего друга. Все, что копилось в нем двадцать лет прорвалось наружу, как лава из извергающегося вулкана. Наверное надо поговорить, словами сначала описать свои чувства, но Сергей настолько взбесился, что контролировать свое тело получалось с трудом, а мозг на семьдесят процентов уже утек в штаны, не способный подавать сигналы языку ворочаться для воспроизведения речи. Сейчас была главная, жизненная потребность в Юльке, как глоток кислорода, сдохнет, если не сделает.
Дышал он шумно, с надрывом, вдыхая ее запах, как дикий зверь. Ему хотелось оставить на ней метки, что теперь и навсегда эта женщина будет принадлежать только ему. Они все потом решат, сейчас удовлетворит свою жажду по ней, и все решат.
Юлька пыталась что – то сказать, нет, голос ее подвёл и говорить в полном объеме не получалось, так бессвязный шепот. Дожила почти до седых волос, и на тебе. Стоит, в прихожей собственной квартиры, бесстыдно расставив ноги и оттопырив зад, чтобы лучшему другу мужа было удобнее ее ласкать. Совсем Баринова с катушек слетела, вот до чего доводит стресс и приступы самоуничижения: "Муж променял на молоденькую, потому что я старая и не привлекательная". На тебе, получи и распишись, привлекла называется. Анализировать ситуацию, впрочем сильно не получалось, слишком жарко было, халат казался ненужной надоедливой тряпкой, зачем его нятянула, знала бы, что такая история получится, сразу голой вышла. Стыдобища конечно, сорок лет бабе почти, ее трахают стоя в прихожей, а она изгибается как кошка и обои ногтями царапает. Ну точно, кошка похотливая.
По спине у Сергея стекал пот, воздух в прихожей накалился, ожидая разрядки. Это как перед грозой, сначала душно, а потом молния сверкнёт, пройдет химическая реакция, выработается кислород и дышать сразу легче. Так и у них, духота смыкалась вокруг, дыхание становилось все более тяжёлым и надрывным, а разрядка не наступала. В глазах начинало темнеть, это тебе, Горский наказание, за то, что женщину имеешь, не спросив, сейчас кислород закончится сдохнешь прямо тут у ее ног, не способный дышать. А она только перешагнет через тебя и дальше пойдет, нет поедет в свою Москву.
Дальше свои мысли прокрутить в голове Сергей не успел, потому что Юлька задрожала, начала интенсивнее скрести руками по стене и наконец, ее затрясло сильнее, из горла вырвался сладострастный вопль.
Сергей двинулся ещё пару раз и навалился на нее сверху, опираясь ладонями о стену поверх ее и выдыхая. Сосредоточился на том, чтобы не упасть, ноги держали плохо, нормально так получилось, ещё неизвестно кто тут кому Москву показал.
– Будешь так дуться, лопнешь, как мыльный пузырь, – произнес Сергей, толкнув Кирилла в бок локтем, – Кир, хорош уже, девчонкам настроение испортишь.
Кирилл на эту подначку со стороны дядь Сережи промолчал, продолжая упорно смотреть на дорогу перед собой. Настя и Юлька спали на заднем сидении, привалившись друг к другу. Они ехали на дачу Сергея. Хотя называть дачей этот загородный дом было кощунством. Ничего здесь от дачи не было, только если Юлькины грядки, которые она посадила ещё весной. Ухаживать за ними ей правда было некогда, последний раз она сюда приезжала в июне, потом работа, потом в семье разлад. Так что было не до грядок. Дом находился в поселке, в пятидесяти километрах от города. Недалеко текла река, туда любили ходить рано утром на рыбалку Кирилл с Сергеем.
На часах была половина пятого утра, Сергей после показательного выступления в прихожей, чуть отдышался и пошел на второй круг, а потом на третий, только уже в спальне, там как минимум удобнее. Он все таки не мальчик уже. Таким марафоном он выматался, хорошо, что хоть не один, Юлька тоже выдохлась и отрубилась спать, даже в душ не сходив. Поговорить им правда тоже не удалось, но это они обязательно сделают. А Юльку надо брать тепленькой, не оставляя время на раздумья.
Сергей написал Кириллу сообщение, что завтра едут за город, выезжают рано утром, и дал указания какие собрать вещи. Была уже ночь, но на всякий случай решил написать сообщение главврачу о том, что у Юлии Юрьевны о пуск на три дня. Главнюк, как называли его за глаза перезвонил:
– Явился, думали не дождемся, – выставил претензию.
– Дела были, это во – первых, а во – вторых вы что – то не торопились мне сообщать, что Юлька в Москву намылилась, – не остался в долгу Сергей.
– Так вот я тебе сообщаю, что Баринова со вчерашнего дня у нас уволена, мы итак тянули сколько могли.
Мужчины помолчали, переваривая эту информацию.
– Можете хоть четыре дня гулять, – после паузы продолжил врач, – мы уж это время как – нибудь продержимся, но чтобы через это время заведующая роддомом у меня на работе была как штык, делай там что хочешь, – грозно заявил врач.
– Мы подумаем, может она совсем работать не захочет, – ввернул Сергей.
– Ты как ляпнешь, прям как в лужу пернешь, – саркастично отбрил врач и положил трубку.
Сергей постоял, полюбовался немного спящей Юлькой и тоже решил поспать, поставив будильник на раннее утро. Надо поспать, а то завтра ещё Юлькины протесты слушать, против его самоуправства, а ему на это силы нужны будут.
Машина притормозила перед воротами, Кирилл по привычке выпрыгнул и распахнул их, чтобы машина могла заехать. Настя с Юлькой проснулись на заднем сидении.
– Мы с Кирюхой на речку, а вы досыпайте, – сказал девчонкам Сергей, – до обеда у вас времени куча.
– Если ты надеешься, что я буду чистить вашу вонючую рыбу, то даже не надейся, – припечатала Юлия.
– Что вы, Юлия Юрьевна, побойтесь бога, тех трёх раз, что вы ее чистили нам хватило с лихвой, я там мясо взял, на обед пожарим,– подмигнул в зеркало заднего вида Насте.
Юлька на его выпады только глаза закатила.
– Дядь Серёж, – окрикнул Кирилл, – клюет, ты спишь что ли?
– Я думаю, – произнес Сергей, вытаскивая окунька.
– А глаза закрыл, чтоб думалось лучше, ночью что делал? – пошутил Кирилл.
– Матери твоей Москву показывал, – не сдержался Сергей.
– В смысле? – не понял Кирилл.
– В смысле уговаривал не уезжать.
– Бать, – Кирилл иногда так называл Сергея, – может и лучше, что она переедет, работа спокойнее, отец глаза мозолить не будет с новой пассией, да и чего она тут одна будет.
– Кир, – произнес Сергей, гляда на воду, – ты помни, что я тебя люблю, как сына, да и иногда жалею, что ты не мой сын, – немного помолчал переводя дух и продолжил. Маму твою я люблю, не как друга, как женщину. Поэтому ни в какую Москву она не поедет. Будет здесь жить, со мной.
Кирилл от такого заявления опешил, слова в предложения никак не складывались. Стоял и ошалело таращился на Сергея.
– А мама – то в курсе? – наконец смог выдавить из себя Кирилл.
– Частично, – уклончиво ответил Сергей.
– Ну, вы, старики даёте, как в сериале прям, – произнес все ещё недоумевающие Кирилл, – наворотил отец дел.
– Ты его не вини, так в жизни бывает, встретишь своего человека и все, остальной мир как будто существовать перестает.
– Для тебя же не перестал, когда ты маму встретил.
– Перестал, только для нее тогда кроме твоего отца тоже никого не существовало, не замечала меня, шансов не было. Сын, ты же знаешь, что если бы Сашка не встретил Лилю, я бы никогда.
– Да понял я уже, скажем все дружно Лиле спасибо.
– Зря ты на нее взъелся, она хорошая девчонка, если с отцом твоим сошлась, значит и правда любит, она не из тех, кто на деньги ведётся.
Замолчали на некоторое время, потому что у Кирилла стало клевать.
– Кир, ты помирись с отцом, он тебя любит, ты же знаешь, – попросил Сергей.
– Бать, не сейчас, мне все ваши события переварить надо, в голове уложить сначала.
– Не тяни, а то вон как я, не сказал сразу твоей матери, а теперь спустя двадцать лет себя дураком чувствую.
– Так ведь и правда дурак.
– Я конечно не твой отец, но под второй глаз засветить тоже могу. У матери прощения не забудь попросить, за обидки свои, ей здесь итак несладко было.
Кирилл на слова Сергея только кивнул.
Вечером жарили шашлыки, коптили рыбу, ели зелень с Юлькиных грядок. Сергей за ними оказывается все лето ухаживал. У Юльки от этого на миг сердце сжалось, вот он ведь всегда такой был малейший ее каприз угадывал, каждую мелочь подмечал. А она такая дура, двадцать лет цеплялась за Сашку, за стабильность, боялась сына семьи лишить. Вот дотянула, семьи все равно не стало, хорошо Сергей прискакал. Отлюбил так, как никто и никогда в жизни, не спрашивая, не уговаривая, сделал так, как хорошо, обоим хорошо.
От таких мыслей все внутри сладко сжималось, это наверное самое то, про что говорила Галка. Может поэтому дверь в комнату на ночь не закрывала, они конечно не поговорили, но кому нужны вообще эти слова, есть вещи гораздо более приятные.
– Далеко собралась? – спросил Сашка, увидев Лилю с чемоданом на пороге кухни.
Лиля вздохнула, оставила чемодан на пороге, сама прошла в кухню и присела на стул напротив Александра.
– Я домой, Саш.
– Мне казалось, что ты дома.
Лиля заложила руки, прикусила губу, раздумывая как бы ему подохрдчивее объяснить:
– Саш, я к себе домой.
Немного помолчала, рассматривая свои ладони, лежащие на столе.
– Ты все решил сам за меня, себя, за своего сына. Я тебя люблю, но не могу так, – сморгнула набежавшие слезы, – ты сегодня из – за меня с сыном подрался. А ведь он прав, Саш, во многом прав. Ты ещё с женой не успел развестись, а меня уже привел в дом, где столько лет с ней вместе прожили. Здесь ваши общие воспоминания. Комнату его без спроса в кабинет превратили.
Лиля замолчала ненадолго, подбирая слова. Сашка смотрел на нее тяжёлым взглядом.
– Ты сегодня с сыном поругался…
– Он извинится, – прервал Лилю Сашка.
– Да не в этом же дело, он по – своему прав, из – за меня развалилась ваша семья. Я родителей рано потеряла, и ты знаешь, что я отдала бы сейчас все, чтобы только поговорить с ними, хоть слово им сказать, – Лиля шмыгнула носом, – Саш, семья – это самое главное, что есть в жизни человека. Давай ты решишь все вопросы со своими родными: с женой разведешься, поговоришь с ней. С другом помиришься, я же вижу, что ты переживаешь, он уехал, не звонит, сам дела делает, а вы этот бизнес вместе двадцать лет строили. С сыном поговоришь, объяснишь ему, что у вас произошло. А тогда поговорим Саш. Когда выполнишь все свои обязательства, тогда и будем с тобой отношения строить, без этого прицепа проблем.
Лиля встала и пошла к выходу, по пути подхватила чемодан и не оборачиваясь вышла из дома.
Звонить Сашка не стал, решил увидеться лично, посмотреть, как Юлька, обсудить ситуацию с Кириллом. Приехал в обеденный перерыв, хоть и знал, что обед у Юльки – это понятие относительное, что – то между утренним обходом и послеобеденным плановым приемом.
– Батюшки, какого красивого дяденьку к нам занесло, – откидываясь в кресле произнесла Юлька.
– Пойдем пообедаем, – предложил Александр.
– Обязательно, сейчас на пост позвоню, скажу, чтобы Стаханова пока не рожала, а то мне с мужем пообедать надо, – усмехнулась Юлька.
– Язвишь, значит все нормально, – усмехнулся Сашка.
– Не жалуюсь, Баринов, не жалуюсь, – ухмыльнулвсь.
– И выглядишь хорошо, как будто помолодела.
– А ты, Саня, выглядишь плохо, вон мешки под глазами, помятый какой-то, – произнесла Юлька, подхватывая сумочку, – ну пошли чтоль, добавим слухов местным кумушкам, – подхватила Сашку под руку.
– Сильно зубоскалят?
– Поздно спохватился, выручку дантисту надо было месяц назад делать.
– Ты с Киром разговаривала?
–Так он же только два дня как улетел, мы на даче отдыхали.
– К Серёге ездили?
– Так вроде закон не запрещает, – парировала Юлька.
За разговорами от и вышли из больницы и дошли до ближайшего ресторана. Здесь изредка они обедали, готовили вполне прилично.
– Мы с Кириллом погорячились, – начал Сашка.
– Саш, Кирилл мальчишка, вымахал конечно, выше тебя, но все равно мальчишка, мы тут свои проблемы пока решали, про него забыли, а он наш сын. Его в известность поставить следовало в первую очередь. Так что реакцию его понять можнои погорячились не вы, а ты. Он жалеет меня, понимает, что мне больно, как бы там я не храбрилась, Саш, но мне все равно больно.
– Прости.
– Да прекрати, ты, от твоего прости мне ни холодно, ни жарко. Развелись и развелись, земля вращаться не перестала. Поговори с ним, он в конце концов твой сын и любит тебя, неважно, со мной ты живёшь или нет.
– Я в воскресенье в Москву лечу, хотел с ним поговорить. Он копытом бил, карточку оставил, говорил с квартиры съедет.
–Может это и к лучшему, нужно же мужчиной становиться, нечего на папкиной шее сидеть. Подработка у него есть, не пропадет, не переживай.
– Юлька, почему ты такая мудрая?
– Я мудрая, да дура я последняя, – невесело улыбнулась Юля, – развод когда?
Сашка выложил на стол свидетельство о разводе, подвинул к Юльке.
– О, фамилию мне оставили и то хлеб, а то все привыкли, что я барыня, погоняло менять не надо, к новому я бы пока привыкла.
Александр на эту реплику промолчал.
– Ты знаешь, – продолжила Юлька, – а мне сейчас дышать как – то даже легче стало, а то я себя предательницей чувствовала.
– Ты сейчас о чем? – впился в нее пристальным взглядом Сашка.
– Хорошо все Баринов, хорошо. Где живу и работаю ты знаешь, заезжай в любое время.
– Я дом решил продать.
Юлька замолчала, эта новость где-то в душе кольнула острой болью.
– Ты забери вещи, какие хочешь.
Юлька справилась с собой и спокойно произнесла:
– Так наверное будет лучше, – улыбнулась грустно, – ключи у меня есть, на выходных заеду, ты в Москве будешь?
– Да, я на две недели.
– Удачи, Саш, Киру привет, Настюху поцелуй, пойду у Стахановой роды принимать, а то она поди ждать устала.
– Вернулась? – спросил Стас.
– Да, у меня отпуск был, вот закончился, надо на работу выходить.
– Сессия когда?
– Через три недели, как раз зарплату получу, я пока одна мне много не надо.
– Пока? – удивился Стас.
– Я в поликлинике была, – опустив глаза сказала Лиля, – беременность пять недель.
– Сашке своему говорить не собираешься? Он мне казался вполне адекватным человеком, не способным бросить девушку с ребенком.
– Да не в этом же дело, Стас. У него проблем без меня куча, разберётся с ними, тогда и решим, что делать дальше.
– Может он пока разбираться будет, дитё уже в школу пойдет.
– Значит в школу пойдет. Рожать я все равно буду, – твердо произнесла Лиля, – Стас, я ведь совсем одна.
– Чего это ты одна, а мы? Нас со счетов уже списала?
– Нет конечно, но вы – это вы, а ребенок, это же часть меня, – часто заморгала, чтобы сдержать подступивший слезы.
Стас притянул Лилю в объятия, погладил по голове шершавой ладонью:
– Эй, Лилек, ты чего? Мы же всегда с тобой, поддержим, поможем, не реви.
– Да это гормоны все, – прогунлостла ему в плечо Лиля, – я без конца реву, по любому поводу.
– Может тебе витаминчики какие попить, что там вам беременным положено?
– Не надо, врач сказала, что показатели все в норме, анализы хорошие.
– Кто будет – то? – почесал затылок Стас.
– Еще рано пол определять, это ещё маленькая рыбка просто, – улыбнулась Лиля.
– Может тебе не надо пока работать?
– С чего бы это?
– Ну как же, – замялся Стас, – в твоём положении.
– Вот ты смешной, беременность – это не болезнь, я же просто за рулём сижу, ничего тяжёлого не поднимаю,ничем не перегружаюсь, отдых и остановки у меня по графику. Так что не переживай.
– Ладно, рация у тебя работает, если что, наших проси, всегда помогут, – дал указания Стас.
– У меня рейс длинный, – тихо произнесла Лиля.
– С чего это? Ты же только короткие рейсы берешь.
– Предложили, я не отказалась, ты же знаешь, от и лучше оплачиваются.
– Лиль, если ты из – за денег, то…
Лиля его остановила, закрыв рот ладошкой.
– Нет, не только, мне так легче. Я дома на стены скоро кидаться начну, волком выть. Понимаю, что правильно поступила, когда вещи собрала и ушла от Баринова, а внутри все тянет. Как зубная боль, противная такая, ноющая и обезболивающие пьешь, а они нифига не помогают. Чем дальше от него буду, тем вероятнее шанс, что не сорвусь, не наплюю на гордость свою, принципы оставшиеся и не помчусь к нему. Тяжко мне без него, понимаешь? Дышать с трудом получается. Глаза закрываю, когда спать ложусь, а вместо сна образ его, улыбка мягкая, он так только мне улыбается, снисходительно и в то же время с каким – то обожанием.
– Ты в любом случае помни, что мы всегда с тобой, – прижимая крепче Лилю к себе произнес Стас.
Рейс был недельный, пайковых выдали соответственно, да и оплачивался хорошо. Побыть наедине с собой, своими мыслями – это для Лили сейчас было самое лучшее лекарство. Дорога, она успокаивала, КАМАЗ машина большая, едет плавно, укачивает, как мама в колыбели. Лиля ехала не выбиваясь из графика, на хвосте маячила знакомая машина, ребята из охраны. Если охрану не сняли, значит Сашка ее не отпустил, это открытие разлилось в груди большим радостным пятном. Ребята близко не подходили и не разговаривали, но само их присутствие радовало.
До города оставалось всего триста километров, при хорошем исходе часов пять езды, темнеет не рано, поэтому есть шанс приехать засветло. Темные тучи заходили на подъезде к городу, Лиля внутренне содрогнулась, грозу она ненавидела, а в дороге особенно. Обычно останавливалась, пережидая, но до города оставалось километров семьдесят, а до базы,где разгружались так и вообще тридцать, какой смысл останавливаться, как – нибудь дотянет.
До складского комплекса доехала уже по ливню, благо у них система автоматизированная, дождь разгрузке не помеха. Все два часа, которые шла разгрузка лил ливень. Лиля сидела в кабине своего КВМАЗА и смотрела, как по лобовому стеклу бегут потоки воды. Просвета впереди видно не было, значит дождь зарядил на всю ночь.
Зябко передёрнуло плечами. Кладовщик в дождевике постучал в дверцу.
– Подпись поставь, – сказал сухо.
Лиля приоткрыла дверцу, быстро чиркнула и забрав свои бумаги завела двигатель.
Ливень закончился, осталась противная морось. Лиля вырулила с территории комплекса, отмечая краем глаза, что ребята едут следом.
Движение ближе к городу стало интенсивнее, легковушки как всегда обгоняли, те, кто из – за ливня снизили скорость, теперь активно нагоняли. Лиля ехала со стандартной скоростью, уже стемнело, мокрый асфальт дороги блестел в свете фар.
Отметка о запрещённом обгоне, ограничение скорости до шестидесяти и большая черная машина, вопреки всем запрещающим знака вышедшая на обгон. Секунды, понадобились Лиле, чтобы осознать, что столкновения не избежать, оттормозиться по мокрой скользкой дороге, даже без груза не удастся. Страх, парализующий, отбрасывающий на много лет назад, в темную сырую ночь, забравшую близких людей.
Перед внутренним взором мелькнул улыбающийся Сашка. Наверное пришло время платить по счетам. Ее расплата будет такой. Эта была последняя мысль, перед тем, как Лиля выкрутила руль. КАМАЗ огромной тяжёлой махиной стал съезжать в кювет, наклонился, послышался звук, который издает металл, когда его корежит. Затем встряска и сильный удар, а потом темнота и улыбающееся Сашкино лицо.
– Юль, ты ещё на работе? – раздался в трубке голос Карины.
– Да, сижу, пока меня не было неделю, тут наворотили дел, разгребаю, – устало отозвалась Юлька.
– Юль, замялась Карина, – тут такое дело, к нам девушку везут, в ДТП пострадавшую, скорая передает, что она беременна, срок около шести недель.
– Повреждения какие у девушки?
– Сотрясение, перелом левой руки и нескольких ребер слева, рваная рана брюшины вроде, это так скорая объяснила.
– Кариш, с такими ранами на таком маленьком сроке проще вакуум сделать, – вздохнула Юлька, – девочка молодая?
– Двадцать пять девочке.
– Если ребенок первый, рискованно конечно, но родить думаю ещё сможет.
– Юль, дело не в этом…
– И чего молчим? Карина, да не тяни ты кота за все подробности, – психанула Юлька.
– С девочкой охрана была, наша, они скорую и вызвали, Баринову не дозвонились, Никите доложили.
– Какая охрана, Карин, я ничего понять не могу.
– Это Лиля, Сашки твоего.
В трубке воцарилось молчание. Юлька тяжело дышала, сглатывая подступивший к горлу ком. Карина ее не торопила, понимая, что подруге нужно собраться с силами и мыслями.
– Я бригаду собиру и приду, – сказала коротко.
Положила трубку, несколько минут собиралась с духом и набрала номер сына, он трубку не взял. Чертыхнулась и позвонила Насте. Трубку сняли после нескольких гудков:
– Настюш, привет, – постаралась произнести ровным голосом, – я Кириллу не могу дозвониться.
– Так они с Александром Викторовичем в кабак отправились, отмечать примерение вроде как. Я на парах была, только недавно вернулась.