Почтовый ящик
Почтовый ящик она перебирала по четвергам, с укоризной заглядывая в чужие переполненные. Это письмо она обнаружила в прошлый четверг. Чистый конверт с нарисованным в углу черным сердечком. Она открыла не сразу. Больше того, выкинула его со всем прочим хламом. Но пока готовила ужин, любопытство взяло верх.
Сначала она решила открыть его небрежно, возможно, совсем не заботясь о содержимом. Даже оторвала уголок. Но потом взяла нож и открыла аккуратно.
Там был лишь один листок с датой 01.01.2016. Цифры были напечатаны самым обычным шрифтом. Мир жил в 2018 году.
Она пожала плечами и снова выкинула все в урну.
Из школы пришел сын, завертев ее разговорами. Семейный ужин не удался из-за опоздания мужа.
Ночью она проснулась от неприятного ощущения. Долго лежала, пытаясь уловить мысли. Но так и не смогла распутать их клубок. Уснула в открытых объятьях мужа.
В следующий четверг письмо пришло снова. Оно ничем не отличалось от предыдущего.
Она сейчас жила такой предсказуемой и счастливой жизнью, что сам факт появления писем сеял панику в ее душе. Она решила больше не открывать почтовый ящик. Хотя бы в следующий четверг. Ужасно ждать дня, который оставит тебя в неизвестности…
Четверг проходил один за другим. Ящик был переполнен. Но неизвестно, копились ли там письма. Со временем незнание начало успокаивать. Даже если письма были, они никак не вносили изменений в ее обычную жизнь. Кроме снов, конечно.
Еще ей пришла в голову спасительная мысль, что письма приходят по ошибке. Что это совсем не ее письма. И не мужа. Чьи-то ошибочные письма.
Через полтора месяца письмо пришло на работу с курьером.
Она закрылась в офисном туалете и расплакалась. Неизвестно почему, но с появлением писем ей постоянно вспоминалась история про… «тебя никто не любит, ты должна умереть».
Она перебирала в уме все свои тайны и никак не могла понять, о чем именно письмо.
Ей думалось, что нужно с кем-то поговорить об этом, но чем дольше она решалась на разговор, тем меньше понимала, с кем поговорить.
Может быть, стоило обратиться в полицию?.. Но что она там расскажет? «Уже несколько недель мне приходят письма с сердечком…» – и?
Поговорить с мужем? А если письма пишет Денис? Простит ли ее когда-нибудь муж за измену…
С мамой? А что будет, если эти письма вскроют… что это она тогда в тот Новый год обчистила сейф родителей. Но у нее не было выхода. Не было.
Рассказать подругам? Но тогда только Арине. Но Арина ЗНАЕТ. Знает, что она лечилась в психиатрической клинике. Она подумает, что та снова сошла с ума, и тогда все… конец всему. Если Егор уйдёт от нее. Только не это. Только не это.
Она плакала от ужаса и бессилия.
Дома она превратилась в тень, вздрагивая от каждого шороха. Очень страшно жить в ожидании катастрофы. Она снова начала выпивать. Ненавидя себя. Особенно по утрам.
Наконец пришло содержательное письмо: дата и телефон.
Номер телефона – это много или мало?
Мало, когда только цифры, и до бесконечности много, когда абонент владеет информацией. Нужно только позвонить – и все узнаешь. Это ведь так просто… И так непреодолимо сложно.
Она пробовала звонить с рабочего номера соседнего отдела. Ей ответил женский голос. Она отключилась. Голос не перезвонил.
В новый четверг повторил дату и телефон.
Она пересолила ужин, сожгла рубашку мужа, накричала на сына, выронила стопку тарелок и ночью не спала ни секунды.
К утру подумала, что надо просто принять решение о смерти. Да! Ей ведь никто не помешает умереть. Она сделает это сегодня же. Или завтра. Главное, что она решила. Перед смертью не страшно.
Она взяла свой единственный запасной выходной. Убралась в шкафах. Купила сыну подарок на Новый год. Позвонила бабушке, которая в одиночку доживала жизнь за 1000 км от Москвы. Трижды подошла к окну их 17-го этажа.
Она не могла больше жить в этом напряжении.
Прошлое не отпускало, оно тащило ее обратно ответить по счетам.
Даже отдаленно она не понимала, кто решил загнать ее в клетку. Но точно знала, что эта женщина не остановится, не оставит ее в покое. Как когда-то жена Кирилла, которого она заставила уйти из семьи в день рождения его близнецов. Но это не жена Кирилла. У нее давно другие отношения и новые дети. Это женщина, которая хочет забрать у нее что-то свое…
Она позвонила ей утром следующего дня. Стояла у открытого окна, ежась от холода, и слушала гудки.
Через 5 минут она нажала отбой. Автор писем сообщила ей, что 01.01.2016 она родила дочь от ее мужа и больше не желает терпеть его равнодушие к ним.
Господи! И всего-то!
Она закрыла окно. Как легко жить, когда есть за что бороться. Особенно когда злодей не ты.
Схемы
Я всегда ходил на работу именно этим путем. Всегда, каждый день. А сегодня они перекрыли дорогу. И до работы я не дошел. Просто я пять лет ждал, что однажды до нее просто нельзя будет дойти. В обход я не пошел, обходов я не знаю. Я взял бутылку вина и вернулся домой смотреть фильмы. Это самый лучший день. Обход найду завтра.
Настя
Настя стояла у окна на холодном кафеле. Она не чувствовала, как заледенели ноги… Пока не очнулась от мыслей и не кинулась за теплыми носками.
Было 3 января. Первый раз за 10 лет она встречала Новый год в Москве. Одна. Просто устала от перелетов, суеты, неуюта.
У Насти все сложилось – должность, квартира, доходы, мужчины, красота, интеллект. У нее все всегда было по плану. Ее большие и маленькие планы не подлежали никаким вторжениям.
Она точно знала, что при определенных обстоятельствах она родит ребенка. Для себя. Она выберет отца и родит себе сына. Ну, может быть, дочь. И ни с кем не будет никого делить.
В полночь 31-го она выпила бокал шампанского и сжевала недогоревшую бумажку с желанием. Почему-то в это она верила до сих пор. Она попросила все же сына.
Конец года был стремительным, Настя практически не спала, похудела, успела влюбиться и разочароваться. Позволила себе несколько связей с мужчинами. Иначе бы работа съела ее.
Легкие отношения придавали сил и привлекательности. Так получалось, что чем напряженнее были дни на работе, тем сильнее она нуждалась в эмоциях любви, в переписках, бессоннице и легких разочарованиях.
Новый год она встречала с чистой головой и холодным сердцем. С трех до семи утра провела время за составлением списка требований к будущему отцу ребенка. Хорошо подходил Дэвид. Особенно тем, что жил в другой стране. Она не будет ни с кем делить своего сына. И саму себя.
Сегодня же было 3 января, и Настя натягивала шерстяные носки на застывшие ноги. Потому что утро сообщило ей, что она беременна. И даже без информирования об отце ребенка. Настя не знала, кто отец.
Вполне вероятно, что тот скучный Кирилл, с которым все получилось из вежливости.
Ей потребовалось полдня, чтобы обуздать панику. За которой пришла ни с чем не сравнимая радость. В уггах и без макияжа она приехала в детский магазин. Ничего в ее жизни не было приятнее, чем это первое прикосновение к материнству.
Наедине с толпой
Он убирает в нашем дворе уже два года. И ни единого слова не понимает по-русски. В сильные морозы он становится суровым, вытирает большой варежкой нос и сосредоточенно работает. Одет он всегда легко, и я понимаю, как он мерзнет.
Работает он постоянно. В 6 утра, когда я захожу на кухню включить чайник, слышу звук метлы, лопаты или лома. В обед я встречаю его, когда он катит контейнер к мусоропроводу. Вечером под светом фонаря он работает с еще большим усердием, но на лице его выражение глубокой усталости.
Он очень устает. Он очень много думает и переживает – я вижу десятки эмоций на его лице. Я уже предугадываю некоторые из них – вот сейчас он широко улыбнется и поднимет руку в знак приветствия, а часом позже он лишь придержит лопату, чтобы дать мне пройти, но даже не взглянет.
Он иногда держит мне парковочное место, и в эти минуты я вижу, как он рад моей благодарности. А иногда оставляет на лобовом стекле какой-нибудь цветок или осенний лист.
Он – самый трудолюбивый дворник на свете. Самый ответственный и терпеливый. Ему не больше 25 лет, я ни разу не видела его с друзьями и подозреваю, что живет он, практически без условий, в подсобке нашего же дома.
Я никак не пойму, почему он не выучит хотя бы несколько слов на русском. Мне часто хочется расспросить его о нем самом. Но он улыбается, разворачивается и уходит.
Без него наш двор был бы пустой, темный и неуютный.
Сегодня за завтраком дочь вдруг спросила:
– Мама, а может, мне стоит поучиться языку глухонемых?
– С кем же ты хочешь разговаривать?
– Как с кем?! С нашим дворником.
В открытую форточку я слышала звук ударов лома о лед. Я слышала, а он нет! Два года он жил рядом со мной в тихом мире, а моя жизнь была слишком громкой, чтобы прислушаться.
Окна
Впервые это случилось с ней 2 года назад, когда она ехала в старом трамвае по вечерней Москве – она увидела окна, много горящих окон в многоэтажках. Окна мелькали и сливались, а на остановках приближались к окнам трамвая.
Женя испытала очень странное чувство – восторга и ужаса одновременно. Восторг, конечно, от того, что все эти люди живут в Москве, ездят на работу, ужинают вот в этих окнах, покупают машины и могут пойти куда им вздумается в этом огромном городе. А ужас принесло понимание, что в каждой многоэтажке сотни семей. И они заточены в два или три окна за много миллионов рублей.
Женя была учителем в сельской школе, за 5,5 тысячи километров от Москвы, и приехала сюда в отпуск, взяв с собой абсолютно все сбережения, накопленные за 3 года. Пожить, слава богу, ей удалось у одноклассницы. И хоть та и не приходила домой раньше 11 вечера, но отдала в распоряжение Жени комнату, ключ, холодильник и инструкции по перемещению в городе.
Вернувшись в деревню, Женя каждый вечер выходила на улицу (их дом был первый от оврага, и она видела все остальные 7 домов, стоя на пригорке). Там тоже были окна, но они казались распахнутыми, а мир вокруг них просторным.
Женю успокаивал этот вид. Но перед сном в голове снова мелькали многоэтажки…
Как-то Женю отправили на курсы в краевой центр. Это было ей знакомо, она училась там в колледже.
Поездом ехать 11 часов. Достался старый плацкарт – было душно шумно, людно. И снова нахлынуло – мир может быть тесным.
Женя вглядывалась в лица и понимала, что в этом вагоне не меньше пятидесяти разных судеб. И все едут куда-то, вот завтра-послезавтра сойдут каждый на своей станции. И она тоже. И по другим окошкам.
Ее окна там, где мама с папой. Другого она пока не знала, кроме общежития училища, но тогда об этом не думалось. А теперь сверлило постоянно.
Люди в окнах многоэтажек, люди в просторных домах в деревне, люди в поезде… Кто счастливее. Или счастье – это только момент? Когда твой класс хорошо сдал ЕГЭ, или когда премию дали, или когда мама пирогов напекла? А есть такие, чтоб всегда счастливые, думала Женя… Вот если замужем, то счастливые? А если у тебя денег столько, что ты квартиру можешь в Москве купить, то счастливый? А если тебе работать не надо совсем, а жить есть на что, то можно быть совсем-совсем счастливым?
Колеса стучали о рельсы, Женя лежала на верхней полке под тусклым светом. Из окна дуло. Напротив в одной футболке спал мужчина, съежившись без одеяла. Кто-то шептался в соседнем отсеке, где-то постукивал подстаканник, съезжая по столику.
Но в целом было тихо. Вагон спал.
Женя отодвинула свое одеяло и доползла до прохода, больно ударившись о третью полку. Роста в ней было немного, но ловкости хватало. Она дотянулась до полки с одеялами и, ухватив за край последнее из них, стащила его на себя. Посмотрела вниз и, зажав одеяло под мышкой, кинула на столик свое полотенце. Аккуратно спустившись на него, она тщательно укрыла мужчину. Он не проснулся, лишь натянул одеяло до подбородка.
Женя вернулась к себе и крепко заснула.
В окне мелькали фонари, на секунды свет останавливался на пассажирах, они уворачивались к стене. Женю фонарь разбудил на станции, когда поезд, качнувшись, остановился. Она выглянула в окно и увидела зал ожидания маленького вокзала. Там тоже были люди.
Жене стало грустно, что им приходится сидеть в неуютном вокзале зимней ночью.
Она потрогала колючее одеяло и холодную подушку и отчаянно захотела домой в свою маленькую комнату, с узким окном. Человек не может не иметь своего окна. За окном мир, а внутри – Дом. Только из окон Дома мир вокруг большой и добрый, а из чужих окон мир неуютный.
Женя перестала искать ответы, для нее все стало понятно – ей хорошо Дома, на самом краю их улицы. Все остальное – это не ее мир. И пусть другие уезжают в Город, бегут от однообразия, ищут свои окна, она ни к чему такому не готова. Она останется Дома.
Облака
Юля в третий раз приезжала на Урал. Вот именно в этот небольшой городок. Всегда ехала одна, налегке. Оставляла детей с мамой, муж уезжал на охоту. А она вот сюда. Третье лето. Ненадолго, конечно, на 5 дней всего. Но в отрыве от семьи да с дорогой это все же очень много.
Останавливалась в гостинице и сразу шла к реке. И только потом уже обедала и распаковывала вещи.
К третьему приезду Юля уже примелькалась. С кем-то она коротко познакомилась и, встречая, улыбалась. Здоровались люди пружинисто, тихо. Подолгу никто бесед не вел.
Да ей и не нужно было. Вот река была нужна, поезда за ней да небо.
Муж спрашивал: «Ну что тебе там, в этой глуши? Со мной на охоту лучше поедем. Там и воздух, и речка, и лес. Поездов вот нет, правда». Но Юля улыбалась, прижималась к плечу и говорила: «Ну пожалуйста, пожалуйста!». И он отпускал. Конечно, 5 дней он понять не мог. Ему хватило бы и двух. Но как тут объяснишь, что «небо» не закажешь! А если дожди или такая жара, что ни облачка? За 5 дней больше шансов, что повезет.
Летела всегда самолетом, а потом сидела на берегу и слушала проходящие поезда. И в небо смотрела.
Местные знали уже, что «Эта» приезжает облака разглядывать. Чудная!
Традиции
– Кофе?
– Да, капучино, пожалуйста.
– Добавки?
– Нет, ничего не нужно.
– Маффин, печенье?
– Нет-нет. Только кофе.
– Хорошо!
Ваш заказ готов!
Она забирает стаканчик, отходит немного по стойке и достает из маленькой сумочки маленькую фляжку. Наливает в кофе маленькую порцию коньяка. Закрывает стакан крышкой, улыбается посетителям и выходит в солнечное утро.
У кого какие традиции по понедельникам… А во вторник она попросит добавить ванильный сироп.
У многих есть вещи, которые важно беречь. Они заряжены личным смыслом. Разное люди хранят, разное… И по совершенно удивительным соображениям.
Интеллект
С Машей мы когда-то вместе учились в универе, где мне крайне повезло с одногруппницами. С одногруппниками не повезло вообще – их не было. Радовало, что 80% студенток были умными. Почти вся наша группа с интересом училась и явно стремилась к знаниям. Маша выделилась как-то сразу. Еще на зачислении. Произнося ее фамилию, декан сказал: «Вы должны понимать, Мария, что вам крупно повезло! У вас 98 баллов из 200 возможных!». В общем, Машу приняли…
Она была чуть старше нас всех и отличалась ярко-рыжими волосами. В нашей группе учились и королевы красоты, и колоритные девчонки из секции пауэрлифтинга, и обычные студентки из общаги. Тем не менее Маша умудрялась выделяться на фоне всех. Прежде всего ежедневным опозданием и неизменной шпилькой. Она приходила на занятия, как на свидание с мужчиной мечты. Редко была одета адекватно погоде или случаю. Каждый ее приход был фееричен. Это было первое, за что ее невзлюбили.
Дальше – по нарастающей: она все время улыбалась, не умела рассуждать, плохо училась, говорила в основном о мужчинах, дорого одевалась…
Я была в числе ее друзей. Нас таких было двое, вместе с ее школьной подругой. Как выяснилось, в школе ее тоже ненавидели. Но я была к ней привязана. Я знала ее другой и однозначно не считала глупой. Иногда я пыталась доказать окружающим, что Маша не такая, как кажется. Но меня в группе любили и прощали эту слабость.
У Маши мама часто уезжала в командировки. Следовательно, у нее была свободная квартира. Рай для трех подруг. Мы слушали рок и учили стихи наизусть, читали прозу вслух и смотрели «сложные» фильмы. Много смеялись и курили. Мы были счастливы. А потом Маша попадала в какую-нибудь историю… В основном на почве неосмотрительного секса.
Подставляла она нас часто. Но не злобно, а случайно. Извинялась всегда искренне. Наша дружба длилась семь лет, пока я не поняла, что ее подставы опасны для жизни.
Маша с трудом окончила универ, пережив два академа и кучу пересдач. Диплом я писала ей наспех, за три дня. Перекрестившись, ее выпустили из вуза специалистом в области психологии. Она всерьез мечтала открыть свой пятиэтажный психологический центр. Может быть, в слове «пятиэтажный» было какое-то значение, недоступное для меня.
В общем, для меня Маша так и осталась загадкой. Единственный случай, когда мне удалось подтвердить свою теорию о том, что Маша не такая, как кажется, произошел однажды на паре. Мы изучали диагностику IQ. Диагностировали друг друга. В целом результаты по группе были хорошие. Сложно сказать о минимумах и максимумах, но большинство показало от 100 до 120 баллов. Результат Маши был 170.
По-моему, она была единственной из всей группы, кто не заметил этой колоссальной пропасти между нами. И эта пропасть отделила Машу окончательно. Как бывает со всеми, кто переполнен взаимоисключающими характеристиками. К счастью, такие люди обладают самым лучшим защитным механизмом – низким социальным интеллектом. Это позволяет им недопонимать критики и оценок и не отказываться от своих целей, пропуская сигналы от социума.
Не так давно я слышала, что сегодня Маша успешная модель, счастливая жена и мама. Наряду с удивлением я испытала настоящую радость за нее. Но спроси меня, хочу ли я встретиться с Машей снова, я твердо отвечу: «Нет». Может, оттого что бережно храню бесценный секрет опыта юности: не надо бояться быть отвергнутой. В некоторых случаях это неизбежно.
Подарок
– Что ты хочешь на Новый год?
– Огоньки, мандарины и книжку.
– А подарок?
Настя, не ответив, вышла из комнаты. Вернулась. Села снова на диван и начала надевать шерстяные носки.
– Холодно?
– Ну, так…
– Давай проведем этот Новый год как праздник! Давай по-настоящему. Мы не успеваем с тобой пожить совершенно! Работа, работа, работа, дети, родственники. Мы не живем, мы бежим!
– Вот поэтому я и хочу книжку. Я все надеюсь начитаться потом. Пожалуйста, дай мне просто почитать.
– Тогда ты будешь читать вслух.
Лёша уходит, громко топая пятками. Возвращается и садится на пол напротив дивана.
Настя слышит его дыхание. Проволокой в руках ощущает его недовольство.
Им надо бы поговорить. Возможно, разговор этот займет не один день… Но ей так не хочется ничего менять, не хочется знать больше, чем она знает, не хочется определять меру их любви. Она лишь хочет остановить эту гонку и зарыться в плед с хорошей книгой.
Может быть, потом… В январе. Не сейчас.
И поэтому Настя вскакивает с дивана, раскладывает его, достает гирлянды, игрушечного снеговика, елку в помятой коробке… Сразу становится легко. Волшебно. Радостно.
Скоро Новый год. Елка, огоньки, мандарины, книга вслух.
БЛАГОДАРНОСТИ
Моим родителям за доверие и безграничную любовь.
Моим бабушкам за всё.
Моим дедушкам за бережное отношение к моему детству и бесконечную веру в меня.
Моему мужу за участие, настойчивость и терпение. За готовность быть первым критиком. За безопасное пространство наших бесконечных диалогов о рассказах. За любовь.
Даше за устойчивую поддержку и надёжность отношений. Этот сборник не появился бы без тебя.
Ане за рисунки. Не могла даже представить, что можно так прочувствовать и передать сложные образы простым карандашом.
Моим первым читателям. Вы – моя мотивация.
Моему опыту. Без тебя не было бы ни строчки.
Все сюжеты и персонажи являются вымышленными.
Совпадения с реальными событиями случайны.